Глава 47

Радомир

Мы все вроде бы решили. Свадьбу сыграем после рождения малышки. Рита не хочет, как она сказала, натягивать белое платье на живот. Девочка… Я ее понимаю. В такой день хочется быть идеальной, хотя для меня она прекрасна и в своем нынешнем состоянии. Только иногда все равно грустит. Да и я не могу не думать о том, что Ева может быть от Алексея. Я не начинаю любить ее меньше от этого, или не так сильно ждать, но все равно иногда накатывает. Прокручиваю в голове рассказ своей Маргаритки и становится душно.

На днях пришли результаты дополнительного обследования нашей дочери. На нем настаивал я. Надо было убедиться, что препараты, которыми напичкал Риту Алексей, не повлияли на ребенка. Не все можно определить при помощи стандартных осмотров и анализов. Нам пришлось побегать, но результат того стоил. Врачи заверили, что с Евой все хорошо. Хоть здесь можно выдохнуть.

– Ты чего не спишь? – поглаживая прилично подросший живот, на балкон выходит Ритка.

Тут же тушу сигарету в пепельнице и выдыхаю остатки дыма в сторону от любимой девочки.

– Да так, – отмахиваюсь. Не хочу, чтобы она опять начала переживать и винить себя в произошедшем. – А ты чего встала?

– Толкается, – вздыхает Рита. – Сегодня как-то особенно активно. Я уже и на разном боку полежала, и погладила ее, и даже песенку спела, но похоже без тебя никак. Дочка требует своего папочку, – устало улыбается она.

– Идите ко мне, – подтягиваю ее ближе, устраивая боком между ног.

Кладу ладонь на живот, там, где выпирает ножка. Медленными круговыми движениями поглаживаю. Ева и правда сегодня активничает. Рита под теплом моей ладони расслабляется, устроив голову на моем плече, и пытается поспать стоя.

Увожу ее в спальню. Ложится удобно, я устраиваюсь ниже, продолжая поглаживать ее животик и тихо болтать с дочкой. Минут через тридцать мои девчонки успокаиваются, и я заставляю себя поспать. Снится всякая хрень, а утром бесит настойчивое жужжание мобильника. Не моего…

Рита тоже проснулась. Шарит ладошкой под подушкой в поисках трубки.

– Ascolto… Черт. Да, Кать… – садится на кровати. – Что? А что с ней? Бли-и-ин, – хнычет моя малышка. – Я постараюсь прилететь. Конечно! Если врач разрешит, ближайшим рейсом сорвусь к вам. Вот же Таня! У нее ведь есть мой номер! Катюш, спасибо. Ты примешь меня на пару дней, если мне все же разрешат пережить перелет? Спасибо. И я тебя обнимаю. Держи меня в курсе, пожалуйста. Ага, пока.

– Какой самолет? – сажусь рядом с ней на кровати. – Куда ты собралась на своем сроке? Что случилось?

– Рад, – она разворачивается ко мне и смотрит своими большими глазищами, наполняющимися слезами. – Мне очень нужно в Россию. Там мама, – шмыгает носом, но первые соленые капли уже падают на бледные щеки. – Мама в больнице. Ей очень плохо. Сердце. Она меня зовет, а Таня… Таня даже не позвонила! Катя случайно узнала, была у нее и вот мне позвонила. Пожалуйста. Мы должны полететь туда, – дрожат ее губки.

Рита очень любит маму и тоскует по ней. Они совсем недавно снова стали общаться в тайне от старшего Филатова. Надежда Васильевна просила прощения у дочери и много плакала. Я чуть не запретил им общаться, потому что после этих разговоров мне приходилось успокаивать Риту, а нервничать ей совсем нельзя. И вот сейчас как удар молнией такая новость. Сердце… Не знал.

– Малыш, ну какой самолет? Тебе рожать скоро. Кто тебя туда пустит? – обнимаю свою девочку, глажу по спине и растрепанным волосам.

– А если… если с ней что-то случится? Если она…

– Тихо. Не надо так думать. Надежда Васильевна сильная женщина.

– Рад! – Ритка бьет меня кулачком по бедру. – Это же моя мама. Я должна туда полететь. Я не могу ее там бросить.

В этот момент хочется напомнить, что ее тоже бросили. Просто забыли на несколько месяцев. Но я не могу ей такое сказать. Глотаю свое раздражение и стараюсь успокоить любимую.

– Пожалуйста, поговори с врачом. Пусть даст разрешение на перелет. Тебе не откажут, – умоляет она.

– Рит, это риск. Там нагрузки. Если ты рожать в самолете начнешь? Что тогда? Как это отразится на Еве? Я не готов рисковать вами. Могу слетать сам. Глеб с Никой за тобой присмотрят.

– Нет! Я должна полететь сама. Я должна увидеть мамочку. Я никогда себе не прощу, если с ней что-то случится, а меня не будет рядом. Ты бы тоже сорвался к своей маме. Несмотря ни на что, все равно бы полетел. Пожалуйста. С Евой все будет хорошо. До родов еще полно времени.

– Две недели, Рит. Две гребаные недели! Я не буду рисковать тобой и ребенком! Это мое последнее слово!

Встаю и ухожу из комнаты. Прислонившись к двери с другой стороны, слушаю, как она плачет.

Час плачет, второй…

– Прекрати, – возвращаюсь в спальню, вкладываю в ее ладони стакан воды. – Успокойся, я сказал! – повышаю голос.

Это действует. Поднимает на меня зареванное личико.

Глаза воспалились, нос распух, веки отекли. Беру у нее название клиники, в которой лежит Надежда Васильевна. Ухожу к себе в кабинет, чтобы найти контакты. Ритка шлепает за мной хвостиком. Усаживается в удобное кресло и ждет, пока я найду кардиолога, который ведет ее маму.

Филатова в реанимации. В сознании, но состояние тяжелое. Оказывается, месяц назад у нее была операция, но это не помогло. Нужна повторная, а для этого ее надо вывести из кризиса, иначе она может не выдержать наркоз. Но Надежда Васильевна все время плачет и зовет дочку. Если ничего не предпринять, мама Риты не доживет до рождения внучки.

– Поехали, – вздохнув, откладываю мобильник в сторону. – Будем консультироваться с твоим гинекологом. Если он скажет, что есть хоть малейший риск для тебя и Евы, мы никуда не полетим. Ты поняла меня? – Шмыгает носом и молчит. – Рита, ты меня поняла? Либо так, либо никак.

– Хорошо, – отвечает, потупив взгляд.

– Мы даже тест ДНК отложили из-за возможных рисков, а тут самолет! – меня все еще бомбит. – Самолет, Рита! Пять часов перелета!

– Там мама может умереть… – убойный аргумент.

Хочется сказать: «А если наша дочь? А если ты?!», но я глотаю это все, понимая, что она все равно сорвется, и тогда будет плохо, а так я рядом буду и смогу помочь в случае чего. Но ей придется пойти мне навстречу. Я звоню Ольге и прошу нас подстраховать. Она ругается на меня, на Ритку, потому что понимает, что я прав, но и ее понимает.

– Рад, позвони мне, как будешь знать время прибытия, – просит бывшая жена. – Я предупрежу дежурную бригаду, и сама буду на месте на всякий случай. Ты не ругай Маргариту. Я бы тоже сорвалась. Здесь невозможно сделать правильный выбор. Это человеческая жизнь.

– Мы, блядь, будем жить спокойно или нет?! Этот адский пиздец когда-нибудь закончится?! – швыряю мобильник в стену. Он глухо падает на пол, по экрану ползет трещина. Вообще насрать! – Собирайся, – стараюсь говорить с Ритой спокойнее. Внутри все равно все вибрирует и легкие горят от злости и волнения.

Через час мы сидим у врача. Конечно, гинекологу не нравится эта идея. Конечно, никто не хочет брать на себя риск и за две недели до родов давать разрешение на вылет. Выгнав невесту в коридор, мне приходится уговаривать врача. Своим долбанным ртом подписывать своим нервам смертный приговор. Мне сто раз задают одни и те же вопросы. А уверен ли я? Нет. Я ни хрена не уверен! И я очень хочу запереть ее дома, пока не родит! Эта мысль нравится мне все больше, но там же мама… Мама! Нельзя ее бросить, и я киваю болванчиком, подтверждая, что осознаю все риски, обещаю, что буду рядом и подтверждаю, что в случае необходимости смогу принять роды на борту.

Убедившись, что я в здравом уме и действительно знаю процесс, врач выдает нам разрешение на перелет. С ним едем заказывать билеты на ближайший рейс. Рита благодарно сжимает мою руку, а я дергаюсь, как от удара.

Немного успокоиться удается только к вечеру, а под утро мы снова едем в аэропорт и меня знатно потряхивает внутри. Внешне стараюсь держаться спокойно и даже подбадриваю Маргаритку.

У нас лучшие места, вежливые, внимательные стюардессы и моя мечта влить в себя грамм двести хорошего вискаря. Веселый будет перелет…