Получено 36 очков к прогрессу выносливости.

Получено 93 единицы гуманности.

Это был прекрасный бой, в качестве бонуса получено 50 распределяемых очков основных характеристик. Поздравляем! Делайте великие свершения, одерживайте красивые победы, это вознаграждается!

Я хмыкнул, чувствуя, как в груди разливается странная смесь удовлетворения и раздражения. Пятеро иммунных, четверо из которых с отрицательной гуманностью – это, мать их, не просто бой. Очень жаль, что я не уцелел. Но в эту стерильную палату меня отправили отнюдь не враги, а Куни, к которой у меня теперь имеются очень большие и важные вопросы. Открыв интерфейс, убедился, что бывшая напарница уже вышла из группы. Про добычу даже думать не стал – как пить дать, Куни уже наложила на неё руку и делиться вряд ли намерена.

Но очки… очки – это хорошо. Это как найти крупную купюру в кармане рваных штанов. Континент, конечно, не профилакторий, но иногда подкидывает кости, чтобы такие, как я, продолжали цепляться зубами за это существование.

Радость от победы была недолгой. Мысли, острые, как ржавые штыри, снова вгрызлись в мозг. Я вспомнил, как быстро на Континенте люди превращаются в заражённых. Особенно в таких местах, как больницы, где каждый второй – беспомощная тушка, готовая стать закуской для первых же мутантов. Эти белые стены скоро превратятся в арену для мясорубки, и я, с моим хилым уровнем Выносливости, снова стану дичью для местных хищников. Оставаться здесь – всё равно что расписаться в собственном идиотизме. Надо валить, и чем быстрее, тем лучше.

Я скатился с койки, стиснув зубы от боли, которая разливалась по груди, как кислота. На мне была какая-то хлипкая больничная хламида, но на стуле лежала обычная повседневная одежда – не шедевр, конечно, но по размеру в самый раз. Видать, Система решила, что я заслужил хотя бы этот жалкий бонус. Надев штаны и куртку, я начал обшаривать палату. В холодильнике нашлась початая бутылка минералки. Не густо, но для старта самое то. Главное – свалить, пока этот стерильный морг не стал гнездом для заражённых.

Глава 6

Окно выходило на внутренний двор, окружённый высоким забором с колючкой поверху. Третий этаж, итить его, прыгать отсюда на бетон – идея для самоубийц. Но через стеклянную вставку в двери уже мелькали проносящиеся по коридору тени. Типы в белых халатах двигались слишком энергично для обычных врачей, а издаваемое ими урчание недвусмысленно подсказывало – началось. Издалека доносился надсадный рёв движка – будто кто-то гнал сюда целый танк, а вовсе не скорую. Времени оставалось всё меньше, часики тикали, как бомба под задницей, не защищённой даже трусами.

Я распахнул дверь и, сжав в руке бутылку – единственное, что хоть как-то было похоже на оружие, – рванул в коридор. Оказался во всё том же сияющем храме технологий, что и напичканная фантастическими приборами палата. Лифты меня не заинтересовали – всё равно они не работали без электричества. А если вдруг включился генератор, то не хватало только в них застрять, когда он отключится. Я искал старую добрую пожарную лестницу. И, как ни странно, нашёл. Спустился по ней в подвал, стараясь даже не дышать громко.

Почему подвал? Да потому что двери на этажах, ведущие на остальные лестницы, наверняка заперты высокотехнологичными магнитными замками, а ломать их – долго и сложно в моём состоянии.

Из полутёмного помещения, заваленного инструментами и ящиками так, будто кто-то решил устроить здесь стихийный склад и забыл про него на долгие годы, тянуло сыростью и вполне себе современным машинным маслом. Через боковую дверь, которую пришлось толкнуть плечом, чтоб она открылась с душераздирающим скрежетом, я неожиданно попал из владений пыли и рухляди в подобие курилки. И, по закону подлости, наткнулся на местного цербера – молодого парнишку в чёрной форме охранника, который смотрел на меня с изумлением, забыв даже о зажатой в пальцах сигарете.

– Ты это… чего тут шаришься, болезный? – обалдело выдал никак не ожидавший появления шитого вдоль и поперёк меня в служебной курилке охранник и нехорошо прищурился.

– Закурить не найдётся, братишка? – я усмехнулся, подходя ближе, но держа дистанцию, чтоб не спугнуть раньше времени.

– Какой я тебе братишка? – его лицо посуровело, а рука смяла отлевший окурок с такой злостью, будто я мать его родную проституткой назвал. – Кто такой, выкладывай!

– Пациент я, – не моргнув глазом, пояснил я и сделал ещё шаг. – С четвёртого этажа. Вышел подымить, нервы успокоить. Так как, сигаретки не будет?

– На четвёртом только реанимация и интенсивная терапия, – нахмурился он, явно не купившись на мою байку. – Ты чего лапшу на уши вешаешь? Имя, быстро!

– Казанский, – сделав кристально-честную рожу и глядя ему в глаза, отчеканил я, но внутри уже всё закипело. – Илья Казанский.

Терпение – не моя сильная сторона, особенно когда мозги ещё гудят от возрождения, а вокруг уже начался образцовый ад.

– А ну стоять! – рявкнул охранник, и его рука, потянулась к кобуре.

Большая ошибка, парень. Очень большая. И вообще, курить вредно – целую секунду потерял, пока окурок свой отбрасывал в сторону.

Я был уже достаточно близко, чтоб перейти в атаку. Мой левый кулак врезался в его челюсть с хрустом. Правой, утяжелённой зажатой в ней бутылкой, добавил в скулу для верности. Охранник обмяк и осел на пол, как мешок с дерьмом, только, пожалуй, не такой вонючий. Я хмыкнул, чувствуя, как адреналин перекрывает боль в груди.

Вот так, без лишних разговоров. Континент – не место для сантиментов. Тут либо ты, либо тебя. А я пока не готов снова сливать жизнь из-за какого-то охранника-цифры. Тем более, что там говорилось про принудительную смену региона? Что-то не очень хочется, знаете ли…

Наклонившись над охранником, я сграбастал лапой его пушку – старый добрый «Тульский Токарев», довольно странно выглядевший в этом стерильной хай-тек больничке. Ну да, Континент любит такие шутки. Пихает артефакты из прошлого посреди будущего, будто издевается над логикой. С другой стороны, бес его знает, что можно ожидать от всяких там футуристических штучек, а тут привычный, надёжный и, главное, хорошо знакомый ствол.

Пистолет сразу же отправился в карман моих штанов, а вместе с ним – запасные магазины. Парня я оттащил в соседнюю комнату, приковал наручниками к батарее, а в рот засунул его же кепку, чтоб не орал, как сирена, когда очнётся. Дверь прикрыл, чтоб первые же курильщики не наткнулись на него. Это даст мне фору, а дальше – плевать. Тут скоро всем станет не до пропавшего пациента. А когда заражённые начнут свою вечеринку, и этот бедолага станет либо закуской, либо одним из них.

Жестоко? А то… Но сейчас не время играть в благородство. На Континенте оно – как мираж в пустыне. Красиво, но в лучшем случае бесполезно, а зачастую опасно.

Из курилки нашёлся выход во внутренний двор. Свежий воздух ударил в лицо, как пощёчина, но я не стал задерживаться, чтоб полюбоваться видом. Серый утренний туман висел над землёй, как саван, а где-то вдалеке гудело уличное движение. Пройдя вдоль стены, я наткнулся на грузовой выезд – ворота приоткрыты, охраны нет.

Рёв движков слышался всё ближе, буквально чуть-чуть, и они окажутся тут. Я не намерен был выяснять их принадлежность, поэтому быстро выскользнул за ворота и растворился в тумане, как призрак, который сам не знает, куда его несёт.

Остановился уже на улице, за поворотом, чувствуя, как лёгкие горят, будто в них засунули раскалённые угли. Сердце колотилось о рёбра, словно хотело вырваться на волю. Я открутил крышку у бутылки, которую так и не выбросил, прикончил остатки минералки, а пустую тару швырнул в ближайшую урну – теперь она даже в качестве утяжелителя удара не пригодится. Впереди меня ждала только неизвестность, а внутри царила пустота, которую не залить водой. И всё же я ухмыльнулся, стирая пот со лба. Жив. Пока жив и дышу, хоть и с трудом, а это уже что-то.

В голове, как заевшая пластинка, крутился образ Куницы – этой стервы, чьи колкости до сих пор звенели в ушах. Где она сейчас? Жива ли вообще или тоже отправилась возрождаться? Я не знал, да и, если честно, уже не особо горел желанием выяснять. Случайные союзники на Континенте – это как дешёвая проститутка, что сгодится на ночь, но утром лучше забыть, что вы вообще пересекались. Её предательство оставило в душе осадок, горький, как прогорклое пиво, но рыться в этом дерьме времени не было. Меня гнало вперёд не желание найти её и задать пару вопросов, а простое, первобытное, почти звериное стремление выжить здесь и сейчас. А Куница – это опыт. Просто опыт – не доверять никому.

Ещё меня не покидали мысли о том, что за несуразица творилась с моими персональными квестами. Система впихнула их мне, как контрабандный товар в рюкзак, не спросив, хочу я или нет. Будто я и не мясо для её забав, а герой из пафосного романа вроде тех, где героини носят бронелифчики или откровенные вечерние платья с упрятанными под ними бронежилетами, а герои, соответственно – бронетрусы или хотя бы бронефраки с бронебабочками.

Вообще квесты, задания, цели – всё это звучало, как насмешка, особенно когда ты бредёшь по улице с зашитой грудью. Я чувствовал себя не игроком, а марионеткой, которую кто-то дёргает за нитки, проверяя, сколько раз она сможет сдохнуть, прежде чем окончательно сдастся. Рваная линия моей жизни тянулась куда-то вперёд, но куда?

И, как назло, в этом коктейле из боли и злости всплывала ещё одна тень – Лаки с её мутными пророчествами. Я знал, что Система не даст их забыть. Она всегда напомнит, что я – лишь пешка в её игре, фигурка на доске, где правила меняются каждый день. И каждый раз, когда думаю, что разобрался хотя бы с частью этой дрянной системы, она подкидывает новый пазл.

Я от досады сплюнул на серый асфальт и двинулся дальше.

Глава 7

Я уныло тащился по улицам свежего, ещё нетронутого заражёнными кластера. Тянуло грудь, но это было ничто, если сравнивать с осознанием того, что здесь люди ещё жили в блаженном неведении, спешили по своим мелким делам и не подозревали, что их мир вот-вот рухнет в тартарары, а жизнь превратится в кровавую лотерею. Они ещё не знали, что их забросило в самый настоящий круг Ада, из которого нет и не будет выхода.

Ноги сами несли меня по знакомым маршрутам. Вот он, тот недострой, щерящийся пустыми глазницами окон, где я прятался. Вот вагончик охраны. Вот огромный рыжий котище так же щурится на меня зелёными глазищами. А вот и тропинка, уже топтанная моими ногами в прошлой, такой же паршивой жизни. Тропинка, ведущая к дому Марго. Подъезд, лестница, этаж…

Я сделал несколько шагов и замер, будто врезался в невидимую стену. А что дальше? Ну, приду я к ней, такой вот красавец. Снова. И что скажу?

Например: «Привет, Марго. Мы не знакомы, но на самом деле знакомы, только ты этого не поймёшь, так как это была прошлая версия тебя. У нас были отношения. И кстати, красотка, нам всем скоро крышка».

Бред. Звучит как идиотская сказка про белого бычка, которую рассказывают друг другу клинические идиоты в дурдоме перед сном. Скорее всего, я просто напугаю её до икоты, отравив последние относительно мирные часы перед тем, как она станет очередной безмозглой тварью, жаждущей человеческой плоти. Но быть так близко… и не увидеть её хотя бы мельком?

Зачем мне это было нужно? Я и сам не мог толком ответить. Какая-то иррациональная, глупая тяга, заноза в сердце, которую Континент никак не мог из меня вытравить.

Минута сомнений, и моя рука уже стучала в обитую дерматином дверь её квартиры.

– Кто там? – раздался из-за двери голос, от которого у меня внутри всё сжалось.

Тот самый голос.

– Я из ЖЭКа, – соврал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более буднично и устало. – У вас со светом проблемы.

– Нет электричества… – подтвердила она.