Следователь посмотрел на ее бледное лицо с большими карими, словно бы потухшими глазами и начал:

– Нонна Васильевна…

– Нонна, – машинально поправила она.

– Хорошо, Нонна, скажите, сегодня утром вы заходили в зал с бассейном?

– Нет, – не задумываясь ответила она. – Я спохватилась, что забыла телефон, как только влетела в холл.

– И повернули назад?

– Да, Федя видел. – Девушка уверенно посмотрела следователю прямо в глаза.

– Вы имеете в виду охранника Федора Артемьевича Кузьмина? – уточнил он, не отводя взгляда.

– Да, кого же еще, – обронила девушка.

– И вы не видели в бассейне труп Гусинкова?

– Как же я могла его видеть, если я не входила в зал с бассейном, – еле слышно прошелестели губы девушки.

– Нонна, не будем ходить вокруг да около, – проговорил следователь. – Павел Гусинков был вашим любовником?

– Не совсем любовником, – ответила она. – Но да, у нас были отношения.

– Где вы с ним познакомились?

– В кафе «Орбита».

– Он к вам подошел?

– Я сидела в тот вечер одна, он подсел за мой столик и спросил: «Можно?» Я сказала, что зачем спрашивать, если он уже сидит за ним. Паша рассмеялся. Заказал две чашки кофе и пирожные. Потом рассказал, что ему одиноко, особенно сегодня. Так и завязались наши отношения.

– И вы в него влюбились?

– Да, влюбилась.

– Потом совершили оплошность и привели его в клуб.

Нонна кивнула и почти до крови закусила нижнюю губу.

– Почему вы не сказали Зое Селивановой, что у вас были отношения с Павлом Гусинковым?

– А зачем? – вопросом на вопрос ответила девушка.

– Как то есть зачем? – сделал вид, что удивился, следователь.

– Допустим, я бы все рассказала Зое, и что?

– Что?

– Парня я уже потеряла, – с тихой покорностью вздохнула девушка, – а если бы Зоя узнала про наши отношения с Павлом, я бы еще и подругу потеряла. Оно мне надо?

– Интересная у вас логика, – проговорил следователь.

– Еще скажите – женская, – грустно подсказала Нонна.

– Да нет, как раз не женская, – не согласился Наполеонов. – По женской логике вы должны были бы как следует потрепать соперницу.

Девушка невесело рассмеялась и, разведя руками, проговорила:

– Извините, что разочаровала.

– Ничего, в моей работе все бывает, – утешился Наполеонов и спросил: – Вы лучше скажите мне, Нонна, а вы не думали, что о ваших отношениях с Павлом Зое могла рассказать Полина?

– Я попросила Полю не делать этого, и она пообещала.

– Вы настолько верите подруге?

– Да, – кивнула Нонна. – Да и зачем бы ей было делать это. Тем более что она сама была неравнодушна к Павлу.

– Полина? – приподнял правую бровь Наполеонов.

Нонна кивнула.

– Она сама вам об этом сказала?

– Нет. Но я видела, как она смотрит на Пашу.

– Вы могли ошибаться на ее счет, – выразил сомнение следователь.

– Могла, – легко согласилась Нонна. – Просто мне кажется, что Павел нравился всем женщинам.

– Абсурд! – не выдержал Наполеонов.

– Умом я понимаю вашу правоту, но сердце так не считает, – сказала Нонна.

– Ладно, оставим ваше сердце в покое и задействуем рассудок.

– Чем вам может помочь мой рассудок? – грустно спросила Нонна.

– Я надеюсь, что он поможет вам ответить на несколько моих незамысловатых вопросов.

– Давайте попробуем, – согласилась девушка.

– У Павла Гусинкова, насколько мне известно, обеспеченный отец, может, поэтому на него западают девушки?

– Нет. – Нонна встряхнула волосами, и ее каштановые кудри разлетелись в разные стороны. – У Павла с отцом натянутые отношения. После смерти матери Паша даже уходил из дома, но потом вернулся к отцу.

– То есть Павел жил в отцовском доме?

– Сначала да, потом его отец женился и отселил сына в купленную специально для него квартиру.

– То есть Гусинков-старший все ж таки не бросил младшего на произвол судьбы и обеспечил квартирой?

– Это, скорее всего, только потому, что Паша не ладил со своей мачехой.

– Это он вам рассказал?

– Да, сказал, что его мачеха – зараза.

– Отличная характеристика для женщины, – пробормотал следователь. – Она немолода?

– Думаю, как раз наоборот. Хотя я ее никогда не видела.

– Мне тут администратор сказал, что дядя Павла Гусинкова в клубе как-то скандал устроил.

– Ну да, дядя его, Валерий Фролович Коржов, грозил Павла утопить.

– Неужели? – насторожился следователь.

– Это давно было, – сказала Нонна.

– Обещал и не утопил? Или все-таки утопил, – Наполеонов посмотрел на девушку.

– Нет, это не он, – решительно сказала Нонна.

– Не подскажете, за что дядя так осерчал на племянника?

– Из-за Ксении!

– Кто это? – изобразил непонимание Наполеонов.

– Это дочка Коржова, Павлу она двоюродная сестра. Дядя считал, и в общем-то правильно считал, что Ксюхе в ночном клубе делать нечего. Тем более она тогда несовершеннолетней была.

– Зачем же Павел ее приводил сюда?

– Девчонка попросила, а он не смог ей отказать.

– Не смог или не захотел? – уточнил следователь.

– Может, и то и то, – пожала плечами Нонна.

– Вы сказали, что дядя грозил утопить племянника?

– Я же вам говорю, что это было не всерьез и давно! – занервничала Нонна. Она не хотела, чтобы у кого-то были неприятности из-за невзначай слетевших с ее языка слов.

– Как давно это было?

– С полгода уже прошло.

– Нонна, – Наполеонов решил подвести итог беседе, – вот вам моя визитка. Если вы или Полина вспомните что-то интересное, позвоните мне.

– Хорошо, – кивнула девушка. – Я могу идти?

– Можете. И Полину прихватите с собой. Ордынский уже всех остальных отпустил.

– До завтра?

– Думаю, что клуб закроется как минимум на неделю. Да и Зоя в больнице. Как же вы будете танцевать вдвоем?

– Не знаю, – ответила девушка и ушла.

Глава 4

Наполеонов тоже покинул кабинет администратора. Он переговорил с оперативниками, которые ничем порадовать его не смогли.

– Как всегда, – сказал Ринат Ахметов, – никто ничего не знает.

– Угу, – поддержал его Дмитрий Славин, – а другие недоумевают, кому понадобилось убивать Гусинкова. Да и вообще непонятно, как он прошел в клуб, ведь охранник утверждает, что он его не впускал после того, как парень ушел из клуба в первый раз.

– Камеры отсмотрели?

– Только за вчерашний и за сегодняшний день.

– И что на них?

– Гусинков приходил вчера. Охранник это подтвердил. Павел сказал ему, что Зоя Селиванова назначила ему свидание в клубе. Охранник усомнился, но пропустил его. Прошло какое-то время, Зоя не пришла, и Гусинков покинул клуб.

– Точно покинул?

– Точно. На камере видно, как он уходит.

– И сегодня он не приходил?

– Нет.

– Чудеса! – воскликнул следователь. – Теперь только остается ждать, чем порадует после вскрытия Шахназаров. А пока надо бы съездить к родителям Павла. В смысле к отцу и мачехе, сообщить скорбную новость.

– Можно позвонить, – тихо сказал Аветик, – пригласить на опознание.

– Можно, – согласился Наполеонов, – но не нужно.

Гусинковы жили в элитном доме с консьержкой, которая поначалу воспротивилась пропуску следователя без предупредительного звонка хозяевам квартиры.

Наполеонов тяжело вздохнул, повернулся к оперативнику и проговорил:

– Налицо оказание сопротивления правоохранительным органам при исполнении. У нас есть камеры свободные?

– А как же, – радостно откликнулся Ринат, – место для дамочки имеется.

– Какая я вам дамочка! – взвизгнула консьержка.

– Точно, капитан, она гражданка. Будем производить задержание. Наручники у вас при себе?

– А как же! – заверил его Ринат.

– Итак, – начал следователь.

– Да идите куда вам надо! – закричала не на шутку перепуганная женщина. – Никто вам не чинит препятствий! Просто я должна соблюдать инструкции.

– Не вздумайте звонить, – Наполеонов кивнул на внутренний телефон, – враз в каталажке окажетесь.

– Не буду я никуда звонить, – пролепетала консьержка, поверившая в то, что ее могут посадить в обезьянник. Она видела подобные сцены в многочисленных сериалах по телевизору, и при одной мысли, что и она может оказаться на месте киношной героини, у нее пробегал мороз по коже. Так что пусть холеная хозяйка гусинковских апартаментов сама с полицией разбирается. У нее и прав больше, и язык хорошо подвешен.

Дверь квартиры Гусинковых долго не открывалась. Наполеонов уже собрался было начать наяривать по ней кулаком, но тут-то она и распахнулась.

– У вас в квартире что, слышимость плохая? Мы уже… – начал было следователь, но умолк на полуслове.

На пороге стояла сногсшибательная платиновая блондинка с по-лисьи длинными зелеными глазами. При первом же взгляде на нее у Наполеонова отпала челюсть.

Заметивший эту досадную оплошность оперативник Ринат Ахметов тихонько шепнул ему на ухо:

– Товарищ капитан…

– Чего тебе?

– Челюсть… – только и ответил Ринат.

Следователь сердито зыркнул в его сторону. Потом достал свое удостоверение и развернул его перед глазами блондинки. Для этого ему пришлось привстать на цыпочки.

– Следователь, Александр Романович Наполеонов, – представился он и кивнул в сторону Рината: – Оперативник, капитан Ахметов. Представьтесь, пожалуйста, и вы.

Блондинка лениво повела наливными, как яблоки, плечами. При этом с них сползла ткань полупрозрачного пеньюара. Мужчины сглотнули слюну.

– Янина Аркадьевна Гусинкова, – почти что пропела роскошная женщина.

– Вам знаком Павел Геннадьевич Гусинков? – как можно строже спросил Наполеонов главным образом для того, чтобы унять дрожь в коленях. И тут, к счастью, ему вспомнилась Фаина Георгиевна Раневская, примеряющая забавную шляпку и произносящая при этом: «Красота – страшная сила!» Наполеонов невольно улыбнулся. Охватившая его оторопь исчезла без следа.

Гусинкова же решила, что улыбка Наполеонова адресована ей, и улыбнулась в ответ, показывая свои белые ровные зубы. «Чистый жемчуг», – подумал Наполеонов про себя с восхищением. Но первоначальное наваждение уже утратило свою силу над ним.

– Этот шалопай – мой пасынок, – услышали ответ женщины оба правоохранителя. – Так вы из-за Пашки пришли?

– Увы, – обронил Наполеонов, натягивая на лицо маску скорби.

– Допрыгался, – проговорила Янина Аркадьевна, не оценив его стараний.

– В смысле? – спросил следователь.

– Ну не знаю, – пожала плечами женщина, – натворил что-то.

– Например?

– Опять какую-нибудь дурочку обрюхатил, – сказала красавица.

– Вроде у него была постоянная девушка, – проговорил следователь.

– Одно другому не мешает, – отмахнулась роскошная мачеха утопленника.

– То есть претендент имелся? – продолжил выспрашивать Наполеонов.

– А то, – усмехнулась мачеха. – Не поверите, Пашка и ко мне подкатывал. – Она картинно закатила глаза, отчего они стали шире, и на миг обоим мужчинам показалось, что в них запрыгали бесенята и даже свесили свои ножки с копытцами. Но потом они оба убедились, что это ресницы, такие длиннющие, что так и хотелось поинтересоваться, настоящие ли они. Но это не борода Деда Мороза, и дернуть за них не представлялось никакой возможности.

– Почему не поверю? Верю, – подмигнул Янине Наполеонов. – Вы такая шикарная женщина. Я бы и сам хотел…

– Так что же мешает? – бросила она на него кокетливый взгляд.

– Честь мундира, – притворно вздохнул следователь. – При исполнении я.

– Жаль, очень жаль. – Гусинкова одарила его ослепительной улыбкой. – Вы как раз в моем вкусе.

Наполеонов вздохнул и, подражая ей, картинно закатил глаза. Наблюдавший за этой игрой Ринат подумал насмешливо: «Уж сказал бы, что мешает присутствие постороннего».