Но Наполеонов уже стал серьезным и попросил:

– Янина Аркадьевна, расскажите нам, пожалуйста, историю о той девушке.

– Тут и рассказывать особо нечего, – насупилась Гусинкова. – Погулял с девчонкой, навешал ей на уши лапши, скорее всего, жениться обещал, она уши развесила и забеременела. На аборт идти не захотела. Мы тут все чуть с ума не сходили! – Янина Аркадьевна прижала руки к голове.

– Сочувствую, – обронил Наполеонов. – Чем же дело закончилось?

– К счастью, ее напугали какие-то хулиганы – и она потеряла ребенка.

– К счастью? – удивленно переспросил следователь.

– Конечно, – не моргнув глазом ответила мачеха Гусинкова. – Я имею в виду для Пашки. Да и вообще… – Она неопределенно взмахнула рукой.

– Выкидыш? – хмуро уточнил Ринат. Он не сомневался, что хулиганы появились на пути девушки не просто так.

Наполеонов тоже не сомневался в том, что кто-то, скорее всего сам Павел, подстроил инсценировку нападения.

– Выкладывайте, что было дальше, – потребовал он.

– Ничего не было, – поджала губы мачеха Гусинкова. А потом сердито выговорила: – Знали бы вы, сколько денег пришлось Гене выложить.

– За что? – прикинулся непонимающим Наполеонов.

– В виде откупа, – закатила она снова глаза, но чертенята в них уже были не веселыми, а злыми.

– Сделайте одолжение, черкните адресок потерпевшей.

– С превеликим удовольствием, – отрезала Янина. – Но только учтите, если Пашка взялся за старое, то мы ему больше не помощники! Пусть сам выпутывается!

– Янина Аркадьевна, – сказал Наполеонов, не отводя глаз от лица женщины, – я обещаю вам, что ваш пасынок никогда больше вас не потревожит.

– Что вы такое говорите! – вскинула она красивые ухоженные руки. – Вы не знаете Пашу!

– Да, я знаю его недостаточно хорошо, – согласился следователь. – Просто у него теперь нет возможности досаждать вам.

– Вы что же, посадите его? Надолго? – В глазах ее промелькнула надежда.

– Покойников не сажают, – сказал следователь.

– По… – начала Янина и воскликнула: – Что вы такое говорите?!

– Павел мертв.

– Как то есть мертв?!

– Он утонул.

– Что он сделал? – Теперь глаза Гусинковой превратились в шары и чуть не выкатились из орбит. – Что вы такое говорите, – пролепетала она, – где он мог утонуть?

– Ваш пасынок регулярно посещал ночной клуб «Наяда». В бассейне этого клуба его и обнаружили сегодня утром.

– Паша хорошо плавал, – пролепетала женщина.

– Значит, ему помогли утонуть.

– Но кто?!

– Это мы и хотим узнать.

– Но мы с мужем ничего не знаем! В последнее время Паша практически не бывал у нас.

– А друзья у него были?

– Были. Такие же шалопаи, как и он сам, – ответила Янина Аркадьевна.

– Вы знаете их имена, фамилии?

– Знаю.

– Продиктуйте.

– Я лучше запишу.

Теперь Янина Аркадьевна напоминала поникший цветок, и Наполеонову стало жалко ее.

– Не расстраивайтесь так, – проговорил он успокаивающим голосом, когда она принесла ему исписанный лист бумаги.

– Я и не расстраиваюсь, – небрежно отмахнулась она от его утешений. – Мне Гену жалко.

– Гена это Геннадий Ипполитович Гусинков, ваш муж? – спросил следователь.

– Кто же еще! – тихо вскрикнула она.

– Где он сейчас?

– На работе, где же еще!

– У него ведь свой бизнес, – уточил Наполеонов.

– Да! У него свой бизнес! – В голосе женщины прозвучал вызов. – И что?

– Ничего. Ваш муж нужен нам для опознания Павла Гусинкова.

– Можно я сама его опознаю? – спросила Янина Аркадьевна. В ее взгляде ясно читалась мольба.

– Почему вы хотите сделать это сами? – спросил Наполеонов, заподозрив неладное.

– У моего мужа стенокардия, скачет давление. Я не хочу, чтобы потрясение при опознании сына убило его! Понимаете?!

– Понимаем, – ответил Наполеонов, – одевайтесь. Вас отвезут.

– Спасибо.

Пока женщины не было в комнате, Ринат сказал:

– Хороша Маша, да не наша.

– От таких Маш следует держаться подальше, – ответил Наполеонов.

– Это точно, – согласился Ахметов. – Хотя бы в целях собственной безопасности.

– Вот-вот, – проворчал Наполеонов, – сразу же видно, что вертихвостка. – Потом добавил: – Но мужа она, кажется, все-таки жалеет.

– Не знаю, – повел плечами Ринат, – или бизнес сберечь хочет. Сама-то, наверное, в делах ни бум-бум.

На этом их разговор оборвался, так как в комнату вошла Гусинкова и сказала бесстрастным голосом:

– Я готова.

Когда Янина Аркадьевна вышла из лифта вместе с полицейскими и как только за троицей закрылась дверь подъезда, консьержка сорвалась со своего места и, подбежав к окну, прижалась лбом к стеклу. «Точно! – озарило ее. – Арестовали!»

Гусинкова села в салон полицейской машины, а консьержка выхватила мобильник и начала звонить по номеру, оставленному ей Гусинковым «на всякий пожарный случай».

– Геннадий Ипполитович! – завопила она, едва ей ответили. – Янину Аркадьевну арестовали!

– Что вы несете?

– Я не несу, а говорю как есть! – несколько обиженно проговорила женщина.

– Кто ее мог арестовать?!

– Следователь и оперативник! – выпалила услужливая консьержка.

Гусинков сполз со стула.

Глава 5

Несмотря на то что Янина не любила своего пасынка и была рада тому, что он исчез из их семьи, опознание далось ей нелегко. Когда она подписывала бумаги, строки плыли у нее перед глазами, буквы наползали одна на другую. Янина не числила за собой такой чувствительности и не знала, чему приписать свое состояние. В конце концов она решила, что это объясняется тем, что опознавать в морге знакомого человека приходится не каждый день. Тем более что Паша все-таки был сыном ее мужа.

Едва ей сказали, что она свободна, молодая женщина поспешила на свежий воздух. Присела на лавочку, спустившись с крыльца. Немного придя в себя, решила ехать домой и только тут сообразила, что приехала на опознание на полицейской машине.

«Придется вызывать такси, – подумала про себя Янина. – Не на метро же домой добираться». Но только она собралась сделать вызов такси, как ей позвонили с телефона мужа, но голос был не его:

– Геннадия Ипполитовича Гусинкова знаете?

– Да, разумеется, – с замиранием сердца ответила женщина.

– Вы только не волнуйтесь, – сказали ей, – Геннадий Ипполитович у нас.

– У кого – у нас?! – закричала Янина и уже собралась было позвать на помощь, как звонивший, видимо сообразив, что напугал ее, поспешил объяснить:

– В больнице. Ему стало плохо, и «скорая» привезла его в наше отделение.

– Он жив?!

– Конечно, если бы он был мертв, его бы отвезли в морг, – успокоил ее голос из трубки.

– Замолчите! – закричала женщина.

– Простите, но вам лучше приехать сюда, я сейчас продиктую адрес.

– Диктуйте!

Услышав адрес, Янина сообразила, что муж в кардиологии городской больницы, отключила связь и кинулась в сторону метро. От места, где она находилась, быстрее всего было добраться на метро. А о комфорте женщина в такую минуту предпочла забыть.

* * *

Следователь Наполеонов постарался как можно больше информации вытащить из судмедэксперта Шахназарова.

– Руслан Каримович, – говорил он проникновенно, – имей совесть, скажи мне, когда и отчего скончался утопший!

– Ты же сам говоришь утопший, – с едва заметной иронией ответил Шахназаров.

– Не испытывай мое терпение! – взмолился следователь.

– Он утонул, – ответил судмедэксперт, – в легких у него вода. Но сам ли – большой вопрос.

– То есть?! Ему что-то вкололи?

– Внешних повреждений я не обнаружил. Но в его организме нашлись остатки сильнодействующего снотворного. Когда он его принимал, сказать не могу. Но, скорее всего, незадолго до смерти. И больше всего мне не нравится то, что это снотворное уже давно сняли с производства.

– Ты думаешь, что его убили?

– Об этом думать тебе, – ответил Шахназаров.

– Ты забыл сказать время смерти.

– Ничего я не забыл. Скончался он вчера между девятью и двенадцатью вечера.

– А точнее нельзя?

– Нельзя. Труп был в воде…

– Это я и без тебя знаю! – воскликнул Наполеонов и унесся прочь.

В отделении Наполеонов пробил друзей Павла и присвистнул:

– Подфартило нам! Обоих дружков накрыли в подпольном казино. Сейчас они в Октябрьском отделении.

В том отделении оперативников и следователя провели в допросную, куда вскоре привели Бориса Сергеевича Куренкова и Ростислава Ивановича Лаптева – друзей Павла. Оба парня вошли вразвалочку и поглядели на присутствующих наглыми глазами. Наполеонов посмотрел на них и спросил:

– Кто из вас Борис Сергеевич Куренков?

– Ну я.

Наполеонов повернулся к другому:

– А вы Ростислав Иванович Лаптев?

– Точно, как догадались? – осклабился парень.

– А я ясновидящий, – безмятежно отозвался Наполеонов.

– Да хоть через четыре стены разом видьте, – заявил другой, – но вы нам ничего не пришьете! Мы там совершенно случайно оказались.

– Вот-вот, – поддержал другой приятеля, – мы знать не знали, что там казино, зашли на минутку по чашечке кофе выпить.

– Да, незадача, – покачал головой Наполеонов.

– Какая еще незадача? – ощерился первый.

– Боюсь, большой срок из вашей чашечки кофе вытечет.

– Какой такой срок? Чего вы гоните?!

– Уймись! – прикрикнул на него Наполеонов. И пояснил: – Нас ваши игровые забавы не интересуют. О них вы будете рассказывать совсем другим людям.

– Чего же вам от нас надо?

– Вы знакомы с Павлом Геннадьевичем Гусинковым?

– Ну знакомы! Это преступление, что ли?

– Нет, не преступление. Просто хотелось спросить, вам известно, что ваш дружок найден мертвым?

– Как мертвым? – подскочил на стуле Ростислав Лаптев.

– А так. Нашли Пашу утром в бассейне.

– Чего он там делал? – удивленно спросил Куренков.

– Не купался, – вздохнул следователь.

– Вы хотите сказать, что Пашка утонул в бассейне? – недоверчиво спросил парень.

– Точно, утонул. Да только не сам.

– Кто же помог ему?

– Мы как раз занимаемся тем, что ищем этого доброхота, – ответил следователь скучным голосом.

– Вы нас, что ли, подозреваете? – Парни переглянулись.

Потом Куренков сказал:

– Мы тут ни при чем.

– Выкладывайте все, что вам известно о Павле Гусинкове, – потребовал Наполеонов.

– Да ничего нам о нем не известно. Мы просто тусовались вместе, но особо близки не были. Общих дел не вели и секретов не имели.

– Значит, решили запираться, – вздохнул следователь.

– Чего запираться-то? – зло сверкнул на него глазами Куренков. – Говорим как есть.

– Поможете нам, мы поможем вам, – тихо сказал Наполеонов.

Парни переглянулись. Борис Куренков нервно облизал губы и нехотя проговорил:

– Паша там не просто так оказался.

– То есть?

– У него роман был с одной из наяд.

– С которой именно? – Наполеонов делал вид, что усердно записывает все услышанное им в блокнот.

– С Зевксиппой, – процедил сквозь зубы Куренков.

– С Зоей Селивановой, – подсказал Ростислав Лаптев.

– Она из всех наяд там самая красивая, – не выдержав, проговорил Куренков.

– Да, Селиванова – девушка симпатичная, – охотно согласился Наполеонов.

– Симпатичная, – передразнил его Лаптев. – Что вы вообще понимаете в женской красоте?

– Да уж поболе тебя, – прицыкнул на него Ринат.

Лаптев хмыкнул, а Куренков растянул рот в ироничной улыбке.

– Ну и что, что ваш дружок был влюблен в Селиванову и встречался с ней, – сказал Наполеонов. – Зачем он пошел в клуб в день, когда «Наяда» была выходной, да еще на ночь глядя?

– Зачем, зачем, – пробухтел Куренков, – скорее всего, затем, что Зойка его туда позвала!