Ещё не было шести утра, но я знала, что уже не засну. Накинув халат, спустилась на кухню и поставила чайник. Привычные движения: достать чашку, заварку, молоко. Обыденность посреди катастрофы казалась почти кощунственной.

Взгляд упал на разбитую вчера стену. Обои с геометрическим рисунком были безнадёжно испорчены брызгами бренди и мелкими осколками стекла. Придётся вызвать ремонтников. Очередная графа расходов в бюджете, который Алексей всегда контролировал с маниакальной скрупулёзностью.

Алексей. Лёша. Муж и опора. При мысли об этом к горлу подкатила тошнота. Как он мог?! Пятнадцать лет брака, дочь, общий бизнес, общие друзья…

Друзья. Горький смех вырвался помимо воли. Мария была моей ближайшей подругой, крёстной матерью нашей дочери. Той, которой я доверяла безгранично. С которой делилась своими страхами, сомнениями, даже проблемами в отношениях с мужем.

«Ты слишком требовательна к нему, Лена, – говорила она, когда я жаловалась на холодность Алексея. – Мужчинам нужно пространство».

Теперь я понимала, какое именно «пространство» она имела в виду.

Телефон завибрировал: сообщение от Маши. Я едва не вышвырнула его куда подальше, но заставила взять себя в руки и прочитать.

«Лена, нам нужно поговорить. Пожалуйста. Это не то, что ты думаешь».

Я глухо застонала… Чем больше проходило времени, тем яснее я осознавала: впереди война. Развод, раздел имущества, борьба за опеку над Таей. И Алексей не будет играть честно, вчерашняя угроза использовать мою послеродовую депрессию против меня была лишь первым звоночком.

Мне нужен план. И хороший адвокат.

В восемь утра я позвонила Кире Львовне, лучшему семейному юристу города. Она согласилась принять меня через два часа. Поднявшись в спальню, я долго стояла перед шкафом, решая, что надеть. В конце концов выбрала строгий серый костюм – броню для предстоящего сражения.

Макияж занял больше времени, чем обычно. Круги под глазами, бледность, лихорадочный блеск в зрачках – всё это нужно было замаскировать. Никто не должен видеть мою слабость, особенно Алексей.

Я как раз заканчивала с тушью, когда услышала звук открывающейся входной двери. Сердце пропустило удар.

Лёша вошёл в спальню без стука, словно ничего не произошло. Безупречно одетый, свежий, словно вчерашняя сцена была дурным сном.

– Выглядишь уставшей, – заметил он. – Плохо спала? – как ни в чём ни бывало поинтересовался лицемер.

– Что ты здесь делаешь? – мой голос звучал чуть сипло.

– Я живу здесь, Лена, – пожал широкими плечами он. – И думаю, нам нужно поговорить спокойно, как взрослым людям.

– Я собираюсь к адвокату.

Он замер на мгновение, затем деловито продолжил:

– Это преждевременно. Мы можем решить всё между собой, – одним движением скинув с себя пиджак, заявил Алексей. – В горле пересохло, тебе принести чего-нибудь?

– Я оставила свой кофе внизу, – на автомате ответила я, в висках снова стала нарастать боль.

Муж кивнул и вышел из комнаты, я услышала его шаги на лестнице, и, покачав головой, повернулась к зеркалу, чтобы закончить макияж. Через минуту Лёша вернулся, держа в руках мой кофе.

– Вот, – он улыбнулся слишком участливо, поставив чашку рядом с моей косметичкой. – Взбодрись, дорогая.

Я бросила на него подозрительный взгляд, но аромат кофе был слишком соблазнительным после бессонной ночи.

– Решить что? – продолжила я, делая глоток любимого напитка. Кофе показался странно горьким, но я не придала этому значения, в последнее время у меня всё горчило. – Как разделить активы? Или как ты будешь навещать дочь по выходным?

Он вздохнул с таким видом, словно я была капризным ребёнком:

– Лена, давай не будем делать поспешных выводов. То, что ты видела… Это была ошибка. Момент слабости.

Я сделала ещё глоток. Действительно горький, с каким-то металлическим привкусом, которого не должно было быть. Но я продолжала пить – организм требовал кофеина.

– Которая длится годами? Не лги мне больше. Хватит.

– Хорошо, – он сел в кресло напротив туалетного столика. – Да, у нас с Марией отношения. Но это ничего не значит.

– Для меня значит.

– Ты слишком эмоциональна сейчас, – он потёр переносицу. – Подумай о Тае. О компании. О всём, что мы построили вместе. Ты действительно готова разрушить всё из-за… этого?

«Этого» – так он называл предательство, которое перечеркнуло пятнадцать лет брака.

– Не я разрушила наш брак, – мой голос дрогнул. – И не я предала нашу семью.

– Когда ты в последний раз спрашивала, как прошёл мой день? – неожиданно спросил он. – Когда интересовалась моими проблемами? Ты вся в своих центрах развития, в своих методиках, в своей карьере. Я для тебя просто банкомат и статус-символ.

От несправедливости обвинений перехватило дыхание:

– Ты серьёзно? Я создавала эти центры с твоего одобрения! Каждый шаг, каждое решение – всё обсуждалось с тобой. Я всегда спрашивала твоего мнения, даже когда ты всё чаще отмахивался от этих разговоров.

– Потому что тебе на самом деле не было интересно моё мнение, – его губы сжались в тонкую линию. – Ты просто хотела одобрения.

Я почувствовала, как внутри поднимается гнев:

– А чего хотел ты, Алексей? Чтобы я сидела дома и ждала, когда ты соизволишь вернуться от своей любовницы?

– Я хотел жену, а не бизнес-партнёра, – отрезал он.

Мы смотрели друг на друга, разделённые не просто расстоянием между креслом и туалетным столиком, а пропастью непонимания, которая, как я теперь осознавала, существовала всегда.

– Нам больше не о чем говорить, – я отвернулась к зеркалу, чтобы закрыть пудреницу. – Я подаю на развод.

Он молчал так долго, что я решила, что разговор окончен. Но когда я уже собиралась встать, он заговорил снова, совсем другим тоном:

– Я предлагаю компромисс.

– Какой ещё компромисс?

– Давай отложим решения на три месяца, – его голос стал мягким, почти просящим. – Дадим себе время остыть, подумать. Ради Таи. Я перееду в городскую квартиру, ты останешься здесь. Ничего необратимого, никаких юристов. Просто пауза.

Я обернулась, изучая его лицо. Что-то здесь не сходилось.

– С каких пор ты стал таким сторонником семейных ценностей?

– Я всегда ими был, Лена, – он выглядел искренне обиженным. – Несмотря на мои… ошибки, семья для меня всегда была на первом месте.

– А как же Маша?

– Я уже сказал ей, что всё кончено.

Ложь. Я видела это в его глазах, то самое выражение, которое появлялось, когда он рассказывал клиентам о «гарантированной» доходности инвестиций.

– Я подумаю, – сказала я, просто чтобы закончить разговор.

– Отлично, – он улыбнулся с видимым облегчением. – И раз уж мы решили быть разумными, есть ещё один вопрос. Чисто деловой.

Вот оно. Настоящая причина его визита.

– Какой?

– Ты помнишь, у нас квартальный отчёт для налоговой? – он достал из портфеля папку с документами. – Нужно подать до конца недели, а там твоя подпись нужна.

– Дай посмотреть, – я протянула руку за бумагами.

– Да там стандартные формы, как всегда, – он небрежно пролистал несколько страниц. – Ты обычно даже не читаешь их.

– Теперь буду, – я забрала папку и начала внимательно изучать документы.

Первая страница действительно была налоговой формой, какие мы заполняли каждый квартал. Но под ней лежало что-то другое – соглашение о доверительном управлении.

– Что это? – я подняла глаза на Алексея.

– Мера предосторожности, – он пожал плечами. – В случае, если с одним из нас что-то случится, второй получает полный контроль над активами. Обоюдно.

– И когда ты собирался упомянуть об этом?

– Это стандартная процедура, – он отмахнулся. – Наш финансовый консультант рекомендовал оформить эти бумаги ещё полгода назад.

Я перелистала документ. Замысловатые юридические формулировки, мелкий шрифт. Сложно разобраться без специального образования.

– Я хочу, чтобы наш юрист проверил это.

– Какой юрист? – он нахмурился. – У нас общий юрист, Виталий Семёнович. И он уже всё проверил.

Виталий Семёнович был корпоративным юристом «Кристалла» и по совместительству закадычным другом Лёши. Они вместе учились в университете и регулярно выбирались на рыбалку. Глупо было бы рассчитывать на его непредвзятость.

– В таком случае, я хочу, чтобы документы проверил независимый специалист, – я отложила папку. – Я посмотрю это после консультации.