– Ну хорошо, только, пожалуйста, не выдай себя! Я поставлю тебя на замену Лизы. Она болеет. Выйдешь завтра первый день. И смотри мне, чтоб ни одна душа не поняла, что это ты! Делай что хочешь, но, если просекут, я и тебя за собой утащу.

– Аленочка, вы чудо!

Обнимаю ее, чувствуя, что это случится уже завтра. Завтра вечером Михаил Александрович посмотрит на меня как на женщину.

Глава 26

В эту ночь я не сплю, не могу просто: волнение такое, что не дает сомкнуть глаза. Если Бакиров узнает меня, мне не поздоровится, потому нужно сделать все для того, чтобы он увидел меня, но при этом не понял, что это я.

Открыв шкаф, понимаю, что у меня не то что костюма для танца, у меня вообще ничего и близко подобного нет, однако сдаваться так просто не стану.

Я хочу, чтобы Михаил Александрович увидел во мне женщину, и мне все равно, что для этого придется сделать.

Выступать практически обнаженной, как это делают другие танцовщицы, мне не хочется, поэтому приходится проявить фантазию. Когда нахожу в шкафу аккуратно сложенную черную ткань еще от мамы, идея приходит сама собой. Я достаю старую мамину швейную машинку, в тетрадке рисую эскиз и спустя четыре часа мучений встаю перед зеркалом.

На мне черное бархатное платье. В обтяжку, как вторая кожа. С длинными рукавами, закрытым декольте и открытой спиной. Почти до самой попы.

Оно едва прикрывает мне колени, и, подколов волосы, я понимаю, что оно мне чертовски идет.

Не то чтобы я была первоклассной швеей, но мама научила меня шить, поэтому создать платье все же получается, и результат даже мои ожидания превосходит.

Одно только плохо: я смотрю на себя в зеркале и, конечно, узнаю, а значит, Бакиров тоже узнает меня, притом сразу же.

Лицо. Мне нужно как-то его закрыть… Пораскинув мозгами, решаю сшить еще и маску. Делаю ее в форме черной бархатной бабочки, обшитой маленькими бусинками, взятыми с маминого свитера, и, на удивление, получается красиво, а что более важно – закрывает мое лицо. Маска прячет его почти полностью, и через нее видны только мои глаза и немного подбородок.

Теперь же, смотрясь в зеркало, сама себя не узнаю, а значит, я на верном пути.

Весь следующий день я как на ножах и даже впервые пропускаю занятие на курсах. Так сильно переживаю за танец, боюсь забыть движения, но и сдаваться так просто не стану.

Я прихожу на работу с рюкзаком, в котором лежит платье, и, отработав свою смену, тихонько перебегаю в раздевалку к девчонкам-танцовщицам.

– Нормально? – нарядившись в платье, спрашиваю Алену, которая то и дело пытается меня отговорить.

Приглядевшись, она поджимает губы.

– Почти. Иди сюда. Поправим немного.

Алена помогает мне уложить длинные тяжелые волосы, подколов их какой-то красивой заколкой, и красит мне глаза матовыми черными тенями. Ресницы тоже красит тушью в два слоя, делая мои и без того немаленькие глаза просто огромными. На губы наносит блеск, хоть их и не видно под маской.

– Как красиво!

Не могу насмотреться на себя. Впервые в жизни я себе нравлюсь, и даже очень. Это платье идеально подчеркивает мои скромные, но все же формы, и даже ножки худые тоже видно. Я вчера делала полную эпиляцию и сегодня нанесла на них специальное масло, отчего теперь они просто шикарно выглядят.

– Малышка, а где твоя обувь?

– Эм… ее нет. У меня дома не было ничего подходящего.

Пожимаю плечами. С обувью я просто не успела.

– Так, Лина, а какой размер у тебя?

– Тридцать пятый.

– Ладно, Золушка. Держи, эти самые маленькие, нормальные будут. Пробуй.

Надеваю эти туфли. Черные матовые. На тонкой высоченной шпильке и огромной платформе. Сразу становлюсь выше, спина выравнивается, и икры напрягаются до предела.

– Ну как?

– Знаешь, в этом что-то есть. На первый раз встанешь за Викой. Если движения забудешь, уходи со сцены, ясно?

– Ага…

На часах уже одиннадцать, и я уже давно должна быть дома, но только не сегодня. Мне все равно, как я доберусь домой. Я должна станцевать. Я очень хочу этого.

Уже через пятнадцать минут мы выходим. Загорается тусклый свет, включают красивую эротическую музыку.

Нас пятеро на сцене, и, оказавшись на ней впервые, я теряюсь в первые секунды, но быстро заставляю себя собраться, а еще… я ищу взглядом его. И нахожу.

Бакиров сидит у дальней части зала, где и обычно. Рядом с ним какая-то девушка, аж липнет к нему, а у меня в груди снова жечь начинает. Он часто с разными женщинами приходит, тогда как я горю просто от боли.

Ладно. Если ему не нравлюсь, так, может быть, хоть другим понравлюсь. К черту!

Закрыв глаза, начинаю двигаться в такт музыке. Да, мне стыдно, но сейчас больше больно, потому свой стыд я отгораживаю куда подальше, да и я в маске, а значит, могу делать что хочу.

Мои движения плавные и сексуальные. Я отрабатывала их каждую ночь до автоматизма. Я прогибаю спину, верчу бедрами и откровенно попой, извиваюсь вокруг шеста, показывая себя.

Обувь мне подходит идеально, поэтому мои движения не скованные, а очень выверенные, уверенные, и в какой-то момент я все же открываю глаза, чтобы увидеть Бакирова, который сейчас смотрит прямо на меня.

***

Танец заканчивается быстро, и в какой-то момент я теряю из виду Михаила Александровича, чтобы через секунду обернуться и увидеть его прямо у сцены. В душе тут же холодеет, и, резко развернувшись на каблуках, я первой убегаю за кулисы.

Руки подрагивают, и, чтобы не спалиться, мне приходится забежать в свою обычную раздевалку. Быстренько стягиваю маску, платье и туфли, прячу все это в рюкзак и, переодевшись в свою простую одежду, осторожно выхожу из раздевалки.

Больше всего сейчас я боюсь, что Бакиров меня спалит, однако каким-то чудом мне удается выскользнуть из клуба, пока он разговаривает с Анатолием, стоя ко мне спиной у барной стойки.

Оказавшись на улице, вдыхаю прохладный воздух. Получилось! Он меня точно не узнал и смотрел впервые… как на женщину! Я почему-то это отчетливо уловила. Во взгляде Бакирова был интерес, подделать который просто невозможно, и мне все равно, какой ценой я добилась этого взгляда мужчины. Я его получила, а значит, я вовсе не уродина. И я ничем не хуже других.

Возвращаюсь домой уже после полуночи. Зайдя в квартиру, кладу рюкзак на кровать и забираюсь на нее с ногами. Такой аферы я еще в жизни не проворачивала, однако ощущения от нее позволяют забыть об усталости и о том, что я почти не спала последние дни.

Звонок телефона заставляет подскочить на месте.

– Алло.

– Доброй ночи, зайчонок.

Смотрю на номер. “Неизвестный”.

– Кто это?

– Майор Архипов, помнишь меня?

Его голос. Тот самый, мерзкий. Это тот мент, который тогда приходил ко мне в квартиру. Я думала, он забыл обо мне, но нет.

– Вы? Как вы узнали мой номер?

– Я все знаю, девочка. Скажи мне, ты уже близко к Бакирову подобралась?

– Это не ваше дело! Я не буду вам ничего говорить! Мне уже восемнадцать, и вы не сможете больше меня пугать детдомом, я ничего не боюсь!

– Чш… – шипит, будто змея, – не повышай на дядю милиционера голос. Я защищал тебя все это время, между прочим. Смотри, никто тебя не прессует, ты спокойно себе работаешь в клубе Бакирова. Должна быть благодарна. Тебя не забрали в детдом, хотя должны были.

– Мне не нужна ваша помощь, я сама могу справиться со своими проблемами и мне нечего бояться больше!

– Поверь, каждому есть чего бояться, даже тебе, и я могу сделать тебе очень больно, девочка, но не хочу этого. У Бакира поставка новая скоро будет, и ты скажешь мне, когда и где это произойдет, кто там будет, все поняла?

– Нет! Я не буду крысой. Я же сказала вам тогда!

– Будешь, иначе пожалеешь, – он не кричит, но у меня мороз идет по коже от его слов. Вкрадчивых, опасных, скользких, словно имеющих двойное значение. – У тебя неделя, девочка. Я жду звонка. Не выполнишь условие – будешь плакать. Кровавыми слезами, зайка.

Вызов сбивается, и я чувствую, как сильно колотится сердце. Что значит пожалею? Что имел в виду этот мент?

Я ворочаюсь полночи, уснуть так и не удается. Я впервые не знаю, что делать. Рассказать Михаилу Александровичу об этом и сразу же потерять работу и, главное, его уважение или как-то постараться узнать про эту сделку? Хотя это нереально.

Бакиров меня и так к себе не подпускает, и даже если я что-то и услышу, это будет неточно.

Да и не крыса я. Шпионить за ним не собираюсь, а этот мент наверняка просто пугает меня.

Он не сможет мне сделать ничего. Не сможет.

Глава 27

– Лин, можно провожу?

– Нет, спасибо.

Прижав учебники к себе, спешу с курсов по биологии, пока прямо за мной шлепает Виталик. Мы с ним здесь же и познакомились, Виталик мой ровесник. Отличник с ясными голубыми глазами и светлыми волосами. Он выше меня на целую голову, немного щуплый, но очень добрый, судя по тому, сколько раз он уже предлагал дотащить мой тяжеленный рюкзак, вдоволь набитый книгами.

– Лин, ну что ты упираешься? Ты такая занятая вечно, все время куда-то спешишь. А жить-то когда, Линусь?

Встречаемся взглядами, и я вижу короткую улыбку парня. Вот бы мне Бакиров хоть раз так улыбнулся! Хоть бы постарался, так нет же. Мне не нравились мальчики моего возраста. Мне нравился он! Опасный бандит вдвое старше меня, к которому меня тянуло, как мотылька на пламя.

После того как Михаил Александрович приехал, мы вообще не общаемся, он часто где-то пропадает, а если и приходит в клуб, то даже головы не поворачивает, не смотрит на меня, совсем!

Я же, как обычно, с ведром и тряпкой в руках, и мне каждый раз провалиться под землю хочется от стыда, благо мою маленькую тайну до сих пор не раскрыли, и по ночам я уже готовлюсь к новому танцу.

Я не хочу останавливаться. Мне очень понравилось, как Бакиров тогда смотрел на меня на сцене, и ради этого взгляда я готова стараться еще сильнее.

Мне приходится разучивать движения самой, отдельно от девочек, однако по-другому тренироваться не получается. К счастью, Алена меня не выдает. У нее свои проблемы, и ей явно не до меня, а мне это даже на руку. Она меня теперь так не контролирует, и я чувствую больше свободы.

Спину ломит от каждодневных тренировок, поэтому предложение Виталика мне уже не кажется таким дурацким.

– Если так хочешь, помоги. Руки и правда уже отваливаются.

– А то. Куда идем-то?

Сначала было думаю пойти домой, однако, посмотрев на часы, прикидываю, что, пока доедем, мне на работу уже собираться пора, так что после курсов сразу едем в клуб.

– В одно место. “Соблазн” – знаешь?

– Нет, а зачем туда?

– Ну… я там подрабатываю.

– Кем?

Виталик хмурится, видать предположив дурное.

– Я уборщица там, Виталь. Расслабься.

– Понял. Пошли.

Он забирает у меня тяжелые книги, и до клуба мы добираемся вместе. Я же впервые за столько дней могу хоть немного выдохнуть. Мои бедные руки просто отваливаются, поэтому помощь Виталика даже очень уместна. Этот мальчик мне совсем не нравится, но я использую его как носильщика, и мне не кажется это уж очень плохой идеей.

Доезжаем до клуба, когда уже сереет на улице. На крыльце тут же скопление мужиков замечаю и по голосу узнаю Анатолия, Хаммера и, к моему несчастью, Бакирова. Последний сразу меня замечает, но, в отличие от остальных, не здоровается. Вместо этого он глубоко затягивается сигаретой и молчит, пока я становлюсь в двух метрах от них, перенимая книги.

– Спасибо, Виталь. Дальше я сама.

– Стой… Лин.

Парень за руку меня берет, а я леденею. Что это он делает, да еще и при всех?

– Пусти. Ты чего…

– Лин, а мы увидимся еще?

Замечаю какую-то надежду в его глазах и понимаю, что, кажется, Виталик не так расценил мое согласие на помощь.

– Увидимся, конечно. На уроках.