Александра Салиева: Развод в 45. Я тебя не прощаю

Глава 1

– Нет-нет, прекратите, что вы делаете? Так нельзя, – доносится из-за двери с тихим всхлипом.

– Закрой рот и делай, что велено, – грубо вторит ему мужской голос.

Накрыв ладонью дверную ручку, я пытаюсь осознать происходящее, но выходит плохо. То есть я его осознаю, но оно совсем не укладывается в моей голове.

– Но вы не должны. Я…

– Я сам решаю, что и кому должен! Хватит болтать!

– Но… Ох!

Я всё-таки не выдерживаю и открываю дверь. Чтобы тут же поражённо ахнуть. Ведь на нашей с Гришей супружеской постели он и… невеста нашего сына.

Светловолосая девушка лежит с бесстыдно-широко разведёнными ногами, между которыми удобно устроился Григорий. Белое коктейльное платье средней длины задрано до самых бёдер. Симпатичное личико будущей снохи горит огнём, зелёные глаза прикрыты, она кусает губы и тихонько постанывает, пока мой муж активно хозяйничает пальцами между её ног. Рядом на кровати валяется его серый пиджак и галстук, а рукава белой рубашки подвёрнуты до самых локтей.

– Нет, хватит, я вас прошу, прекратите. Г-григорий Станиславович! Я… Ах!

Девушка пытается оттолкнуть его от себя. Но куда там. Мой муж огромный боров под два метра ростом и с широченными плечами, плюс к сорока пяти годам давно нарастил лишнюю массу. Такого чтоб сдвинуть и одного мужика мало, не говоря уже о хрупкой девушке.

– Мокрая сучка! – выдыхает через сцепленные зубы. – А говоришь, не хочешь.

Меня как кипятком шпарит. Волосы у корней и те приподнимаются. По коже мурашки ужаса бегут.

– Не-ет, – мотает головой Дина, отчего портит свою причёску.

Её уложенные в ракушку светлые волосы теряют гладкость и аккуратность. А вместе с тем и я отхожу от ступора.

– Что здесь происходит? – даю о себе знать.

Едва ли я произношу это достаточно громко. Голос отказывает. Как и мозг будто в коматозе каком-то пребывает. Не со мной. Разве может такое происходить наяву? Может я шампанского лишний бокал выпила и теперь воображение рисует все эти страшные картины? Странно, правда, но в это поверить куда проще, чем в то, что мой муж и невеста нашего с ним сына… вместе. И это в день их помолвки!

А на мой вопрос оба резко замирают, после чего вскакивают на ноги. Дина ахает в очередной раз и принимается спешно поправлять платье. Лицо её горит, она смотрит исключительно в пол, продолжая кусать губы, но теперь уже от чувства стыда.

Гриша же рядом с ней заметно кривится, оправляя рубашку и брюки, но в остальном спокоен, как удав. И это приводит в замешательство. Как и последующий вопрос.

– Зачем пришла? – интересуется холодно, бросая на меня равнодушный взгляд своих голубых глаз.

Я настолько в шоке, что невольно отвечаю, как есть:

– Тебя искала.

– Ну вот, нашла, и что дальше?

– В смысле? – теряюсь ещё больше.

– Зачем-то же ты меня искала, – бросает он раздражённо.

А я всё смотрю на него, на неё, на них обоих, и никак не могу поверить, что ещё недавно они тут почти сексом занялись. И наверняка, так и случилось бы, не приди я. Хотя девушка выглядит такой же потерянной и, обхватив себя руками за плечи, едва не плачет. А до меня, наконец, доходит то, что я упустила раньше. Мой муж не только собрался переспать с невестой сына, но и с применением насилия в её сторону!

Дальше и того хуже…

– Вот вы где все! – входит в комнату Тимур – наш с Гришей сын.

Такой же высокий, но атлетически сложенный шатен с голубыми глазами. Он очень похож на своего отца внешне. У них даже костюмы одинаковые. Разве что у Тимура чуть темнее. В остальном же копия друг друга. От меня сын забрал только улыбку.

Дина при виде него в панику ударяется, из зелёных глаз всё-таки катятся слёзы. Тимур тут же оказывается с ней рядом, приобнимая за плечи, после чего одаривает нас хмурыми вопросительными взглядами.

– Что случилось? – интересуется следом.

Я смотрю на него, и… молчу. Не потому что не хочу говорить, а просто банально не знаю, как сообщить о таком. О том, что его отец чуть было не поимел его невесту. Насильно! Это в голове до сих пор не укладывается, не говоря о том, чтобы озвучить вслух. Зато у Гриши с этим никаких проблем не возникает.

– Не знаю, может гормональное? Пополнение не ждёте? – отшучивается с самым беззаботным видом.

Лучше бы тоже молчал! Потому что Дина принимается плакать пуще прежнего. А вот Тимур неожиданно смущается.

– Вообще-то мы хотели вам сказать в конце вечера. Но раз уж так выходит… Да, мы беременны. Можете нас поздравить. Ну и себя. Вы скоро станете бабушкой и дедушкой. Семь недель срока.

Новость такая чудесная, я так давно её ждала, но сейчас даже улыбнуться не могу. Внутри всё застывает и покрывается коркой льда.

Боже, помоги мне…

– О, поздравляю! – реагирует на слова сына широкой улыбкой Григорий. – И вас, и нас тоже. Да, родная? Правда здорово?

Лицемер оборачивается ко мне, весь пышущий показным счастьем, а я никак не могу избавиться от видений ощущения, что мы все четверо застряли внутри дешёвой пьесы.

– Да. Очень, – буквально заставляю себя ответить и растянуть губы в улыбке.

Гриша подходит ко мне и приобнимает меня за плечи. Будто мы все и правда такая счастливая семья. Аж утопиться тянет.

– Вы бы прогулялись немного на свежем воздухе, возможно девочке полегчает, – предлагает Григорий.

И Тимур соглашается.

– Да, идём, милая, – утягивает он её на выход из нашей спальни. – Может хочешь чего-то?

Дина качает головой, по-прежнему не поднимая взгляда от пола. Представляю, что у неё на душе творится, когда даже я, взрослая женщина, до сих пор пребываю в полнейшем раздрае от случившегося. Никогда я ещё не чувствовала себя так омерзительно, как сейчас.

Как только додумался до такого!

Ужас! Просто ужас!

– Только не истери, – велит Гриша, как только дверь за сыном и снохой закрывается, а мы с Гришей остаёмся одни.

Он меня отпускает и отходит на несколько шагов.

– Не истерить? – смотрю на него в неверии. – Ты сейчас серьёзно?

– Выглядишь так, словно нюни сейчас распустишь.

Всё ещё смотрю на него в неверии.

Какие нюни? Сейчас я только убить его хочу. О том и сообщаю:

– Если только, чтоб утопить тебя в них. Судаков, ты совсем крышей поехал? Ты что здесь устроил?

Меня до этого трясло всю, а теперь откровенно колотит.

– Прежде тебя не колыхало, как я сбрасываю сексуальное напряжение, что сейчас вдруг изменилось?

– Что? – окончательно фигею. – Что ты сейчас сказал?

У меня даже руки опускаются, пока я смотрю в его голубой, полный равнодушия, взор.

– Ещё скажи, что не догадывалась, – закатывает он глаза и отворачивается от меня.

Кажется, вовсе собирается уйти из спальни.

А я… Я, наверное, слепая дура, но да – не догадывалась о таком. Даже мысли подобной никогда не возникало. Мы же со школьной скамьи, больше тридцати лет вместе. И всё хорошо. Было. До сегодняшнего дня. По крайней мере, так мне казалось. Видимо, и правда лишь казалось.

– Серьёзно? – изумляется муж, поймав мой растерянный взгляд. – Охренеть! – кривится, после и вовсе вдруг заявляет: – Прости, Лид, но ты меня уже давно не вставляешь. Лет десять как. Ну ты только посмотри на себя, – осматривает меня с брезгливым видом. – Ты же… старая. Ничего, кроме омерзения, уже давно не вызываешь. Куча морщин на лице. Даже косметолог больше не спасает. А эти твои мешки в пять слоёв, якобы рабочая одежда? Смотрю на тебя в них и падает всё в штанах.

– Зачем живёшь со мной тогда, такой старой и омерзительной? Член в меня свой вставляешь периодически? – уточняю сухо.

– А куда ты пойдёшь? Ты же не умеешь ничего, кроме выращивания этих своих цветов. А член… так в темноте твоих недостатков не видно. А дырка она и есть дырка.

У меня даже слов не подбирается адекватных на такое заявление. Разве что:

– А с чего ты решил, что я уйду, а не ты?

– Потому что, если ты вдруг забыла, этот дом – бывшая дача моих родителей. Они на меня её переписали ещё до нашего брака. Следовательно, при разводе она отойдёт именно мне, а не тебе. А квартиру твоих родителей мы продали сразу после их смерти, деньги вложили в расширение наших теплиц. Не на улице же тебе жить? Всё же ты мать моего сына, как никак.

В разуме буквально атомный взрыв происходит, как только я в полной мере осмысливаю сказанное им. Следом комнату оглашает громкий звук звонкой пощёчины. Левая половина лица моего неверного мужа становится красной, а он подаётся вперёд в явном намерении ответить, но в последний момент сдерживается, только сжимает кулаки.

– Какой же ты мудила, Судаков! – выдыхаю в ярости, тоже непроизвольно сжимая свои.

А я действительно полная дура, раз столько лет не замечала его истинной натуры подонка. Жалел он меня… Себя пусть пожалеет! Урод!

– Ещё раз вытворишь нечто подобное, вылетишь из моего дома в тот же миг. Все эти годы я тебя жалел, потому не прогонял, хотя ты здесь и не особо нужна. Уборка на клининге, а еду мы в основном на доставке заказываем, ты ничего не сделала для меня и этого дома, чтобы я терпел такое поведение. Пропадаешь вечно в своих цветах день и ночь, болтая с ними, как сумасшедшая. В юности это казалось милым, я даже бизнесом это ради тебя сделал, чтобы ты нашла себя, но ты себя не нашла, ты себя там потеряла, а я, наконец, понял, насколько это убого.

«Ты убогая», – повисает недосказанностью.

С моих губ срывается смешок. Я веду пальцем по виску, рассматривая того, кого, казалось бы, знаю всю жизнь, но вижу совершенно незнакомого мне человека. И как только пропустила момент, когда он из милого мечтательного парня превратился в такое циничное чудовище? Ведь должны же быть предпосылки, а я их как-то умудрилась все не заметить.

Да, в последнее время мы отдалились друг от друга. Но мы пару недель назад открыли новую теплицу, наняли новых работников, нужно проследить за всем. Плюс подготовка к свадьбе сына отнимает время и силы. Мы с Гришей почти не видимся. Но это от силы месяц, а он сказал про десять лет.

Десять, мать вашу, лет мой муж терпит меня рядом с собой, потому что ему меня, видите ли, жалко.

Дикость какая-то.

Уму непостижимо!

– А если я реально уйду? – спрашиваю хриплым от переизбытка эмоций голосом. – Что ты делать будешь? Ты же сам только и можешь, что бумажки перебирать, да закорючки свои ставить в качестве подписи для заказчиков. Всем остальным в нашем деле я занималась. Или, думаешь, за тебя сотрудники всё будут делать? Не будут. Это не так работает, Судаков. Совсем не так.

– Так вали на все четыре стороны, и посмотрим, – злорадно скалится муж. – Я тебя все эти годы жалел и щадил, а ты выкаблучиваться ещё мне тут будешь?

Поджимаю губы, но и всё на этом. Заставляю себя заморозить все остальные эмоции, не показать их.

– Хорошо. Пусть так. Я уйду. Но не раньше, чем поговорю с сыном.

– О чём ты с ним разговаривать собралась? – напрягается муж.

Смотрю на него с удивлением.

– Ты же не думаешь, что я спущу твоё поведение на тормозах? Нет, Судаков, не выйдет. Сын обязательно узнает, что к его невесте подкатывает свои тухлые помидоры его же собственный отец. Он заслуживает знать правду.

Собираюсь выйти из спальни, но Григорий не позволяет. Ловит за локоть и разворачивает обратно к себе.

– Что, прямо сейчас рассказывать ему собралась? – зло щурится. – Ты совсем эгоистка что ли? Только о себе и думаешь вечно. У ребёнка праздник. Не порти ему настроение!

– Ты его уже и без меня испортил, когда чуть не надругался над бедной беременной девочкой! Как вообще только додумался до такого! Ладно бы с какой другой решил развлечься, кто свободна и согласна на такие отношения, но нет, тебе надо было к Дине руки протянуть! К невесте собственного сына. Сына, Судаков! Твоего! Ты настолько ублюдок?