Рут нашла своих «менее мертвых». И была убеждена, что Итан Освальд тоже считал их таковыми. Но доказать это было трудно, ибо сведения о том, что Итан Освальд хоть раз приезжал в Коннектикут до 1996 года, отсутствовали. В 1983 году, когда четырнадцатилетнюю Рею в последний раз видели на автозаправке у трассы I-91. Или в 1985-м, когда по дороге домой из бассейна исчезла тринадцатилетняя Лейла. Или шестью годами позже, в 1991-м, когда пропала одиннадцатилетняя Лори Джилл с шестью книгами из передвижной библиотеки, остановившейся на улице, где живет ее бабушка.

Но это не важно, решила Рут. Освальд работал учителем. Все три девочки пропали летом, в это время школы закрыты и для учителей тоже. Он вполне мог приехать в Коннектикут. Ведь известно, что некоторые из самых матерых серийных убийц пересекали границы штатов.

И имели излюбленные охотничьи угодья.

В тот вечер, отмечая вместе с родителями день рождения в итальянском ресторане на Линкольн-сквер, в который они ходят по особым случаям, Рут думала о своем. Чтобы представить свою гипотезу в полиции Хобена, нужны не просто догадки и статистика из баз данных. Особенно если они узнают о Бет и о том, сколько раз психологи объясняли юной Рут, что она не может видеть свою подругу, хотя на самом деле она ее видела.

Она давно привыкла, что ей не верят.

А что, если взять небольшой отпуск от занятий и полностью сосредоточиться на построении аргументации против Освальда, размышляла она, накручивая на вилку спагетти. В итоге это может пойти на пользу учебе. Она как раз прикидывала, что из этого получится, когда отец слегка откашлялся, а мать шумно выдохнула – так, будто некоторое время не дышала. Рут подняла взгляд и наконец обратила внимание, с каким сконфуженным видом сидят оба ее родителя. Сперва она решила, что они опять разругались: Эллис и Синтия только что пережили развод и еще не привыкли нормально общаться друг с другом. Но потом заметила в руках отца конверт. Подарки от них (от каждого по отдельности) она уже вскрыла, поэтому удивилась.

Внутри лежало напечатанное письмо и чек на ее имя. На сумму сто тысяч долларов.

– Что?.. – начала Рут и осеклась, увидев имена внизу письма.

Билл и Пэтти Лавли. Родители Бет.

– Они решили, что это поможет тебе в учебе, – произнесла Синтия с таким видом, будто ее того и гляди вырвет.

– Мы говорили, что, наверное, не сможем это принять, – добавил Эллис, – но они настаивали. Что нам оставалось делать?

Эти слова прозвучали как извинение.

Рут посмотрела на чек, и у нее закружилась голова.

– Я хочу домой, – еле слышно вымолвила она.

Когда той ночью она лежала в кровати и крутила большим и указательным пальцами кольцо с незабудкой, к ней на краешек постели присела Бет.

– С днем рождения, Рути, – сказала она и мотнула головой в сторону конверта на тумбочке. – Когда я родилась, они вписали меня в свой страховой полис, чтобы, когда я вырасту, мне было проще оформить собственный. Но знаешь…

Рут все знала. Придя домой из ресторана, она несколько раз подряд перечитала письмо от родителей Бет. О том, как Билл и Пэтти всегда хотели подарить Рут на двадцать первый день рождения сумму страховой выплаты, полученную ими после смерти дочери. Возможно, Рут удастся сделать что-нибудь стоящее в память о Бет, писали они, хотя подчеркивали особо, что в этой связи у нее не возникнет никаких обязательств перед семьей Лавли. Билл и Пэтти лишь хотят как лучше для Рут, и она вправе использовать деньги по своему усмотрению. Ей даже не обязательно их благодарить. Более того, они предпочли бы, чтобы Рут никому об этом не рассказывала.

– Все из-за того, что в твой день рождения им всегда грустно, – сказала Бет с несвойственной ей прямотой. – Он напоминает им о том, что ты жива, а я нет.

Это был первый раз, когда Бет так резко обозначила границу между ними. Не добавив больше ни слова, она встала и вышла из комнаты.

А незадолго до полуночи вернулась уже не одна.

В отличие от Бет, три явившиеся вместе с ней девочки со времени своего исчезновения ничуть не повзрослели. Выглядели они в точности так же, как на фотографиях, которые Рут нашла в Сети, поэтому она сразу их узнала.

– Они упросили меня взять их с собой, – с улыбкой вздохнула Бет.

Давешнее мрачное настроение, судя по всему, прошло.

Наибольший восторг происходящее вызывало у одиннадцатилетней Лори. Она сидела на краешке кровати, скрестив ноги, хихикала и прикрывала ладошкой рот, чем очень раздражала тринадцатилетнюю Лейлу.

– Ведешь себя как ненормальная, – шикнула она, сидя на полу рядом с четырнадцатилетней Реей. – Смотри, не спугни ее.

– Слишком поздно, – усмехнулась Рея и пристально посмотрела на Рут. – Как нам помочь тебе найти того, кто нас убил?

Прошло пять лет, а Рут все еще помнит ту первую встречу в мельчайших подробностях. Девочки оказались такими забавными, смышлеными и так верили, что ей по силам им помочь. Рут зачитывала все имеющиеся записи по делу каждой из девочек (записей было немного), а они высказывали свои замечания о том, в чем полицейские были правы, а в чем ошибались. Она записывала каждое их слово, а Бет наблюдала за ней с сестринской гордостью.

– Я думала, это поможет нам оставаться близкими людьми, – произносит она сейчас, и эти ее слова выводят Рут из раздумий. – Но что-то пошло не так.

– Ты не виновата, что я потеряла нить, – говорит Рут, подвигаясь, чтобы Бет прилегла рядом.

– Рути, твой дядя прав. Случившееся с Коко Уилсон – не то же самое. Может, лучше остановиться, пока… в общем, пока тебя не понесло.

– Ей всего семь, – отвечает Рут, глядя в потолок, потому что если посмотрит на Бет, то расплачется. – Разве она не заслуживает любой помощи, какую только может получить?

– Конечно заслуживает. Но я не понимаю, чем мы тут поможем.

Рут садится в постели.

– Ты же сама сказала: я замечаю то, на что другие не обращают внимания. Да, не смогла я доказать, что Освальд – серийный убийца, но все равно верю, что была права. Я увидела связи там, где остальные их проморгали. А вдруг у меня получится разглядеть что-то и в этой истории? То, чего другие просто не распознают.

Рут быстро выбирается из кровати и нашаривает под ней сумку, которую так и не смогла выбросить. Достает из нее самый маленький блокнот. Это первая записная книжка, в которой она фиксировала все, что рассказывали ей девочки. Листая страницы с дословными цитатами, Рут надеется что-то найти, наткнуться хоть на какую-нибудь зацепку. И вот она, почти в самом конце книжки.

«Он не казался незнакомцем».

Пять лет назад Рут шесть раз подчеркнула этот комментарий – с такой силой, что на шестой раз ручка насквозь прорвала страницу.

Глава 4

О незнакомцах ее предупреждали.

– Ты ведь понимаешь, Тыковка? Нельзя разговаривать с незнакомцами.

Ей хотелось спросить: а откуда узнаешь, незнакомец он или нет? Потому что не разберешь. Сначала просят всем улыбаться, со всеми здороваться, никому не грубить. А потом говорят: пинай по ногам, если тебя пытаются увести.

Увести куда?

Этот вопрос ее тоже занимал. В свои семь лет она уже знает о злодеях. Они ходят в масках и говорят страшными голосами. Пытаются украсть твой голос, чтобы использовать его в своих целях, сбрасывают твоего отца со скалы, чтобы стать во главе семьи. Но ведь и спасают тебя зачастую тоже незнакомцы, разве нет? Те, кто видит, как ты грустишь, одинокая и потерянная, и говорят: «Эй, пойдем со мной! Я тебе помогу!»

Неужели хорошие люди тоже могут обидеть?

Мама с папой об этом никогда не рассказывали.

Наверное, они сейчас волнуются. Трудно сказать, сколько уже прошло времени, потому что здесь постоянно темно. Окно над кроватью заклеено бумагой – на такой учителя пишут большими буквами слова, – и кажется, что-то просунули под дверь.

До двери все равно не дотянуться. Руки немножко шевелятся, но цепь, которой он пристегнул ее левое запястье (она только-только научилась отличать левую сторону от правой) к чему-то торчащему из стены, недостаточно длинная, чтобы дотронуться хотя бы до заклеенного бумагой окна. На щиколотки он тоже надел что-то холодное и твердое.

Потом он исчез. Защелкнул последний браслет и вышел из комнаты, не обернувшись.

Сейчас здесь тихо. Иногда ей мерещится, что из-за двери слышны приглушенные звуки, но внутри комнаты все как в тот раз, когда она, задерживая дыхание, ныряла в океанские волны. Как будто в ушах что-то шипит и грохочет.

Что, если он ее здесь бросит?

Ищет ли ее мама? А папа вернулся уже с работы? Они, наверное, сердятся. Потому что строго-настрого запретили ей разговаривать с незнакомыми мужчинами. А значит, очень разозлятся, когда поймут, что она наделала. Пошла за ним через дорогу, залезла в фургон. Тогда он все еще казался таким добрым. Даже протянул ей жевательную резинку. От него пахнуло мятой, когда он помогал ей забраться на переднее сиденье. Как будто только что почистил зубы.

Доброта очень быстро испарилась, как только он обогнул фургон и сел на водительское место. Едва она схватилась за ручку двери, он наклонился и грубо оттолкнул ее руку. Не больно, но она все равно расплакалась. Родители никогда, ни разу в жизни ее не били.

– Чего как маленькая, – буркнул он и завел двигатель.

Перед глазами мелькнул двор, открытая входная дверь в их дом, а затем она крепко зажмурилась, чтобы остановить слезы.

– Молодец, – похвалил он, снова становясь добрым.

И увез ее далеко.

Глава 5

На этот раз Рут иначе составляет подробный список предстоящих действий – так, чтобы ненароком не спровоцировать новый эпизод.

Для начала: она не станет звонить инспектору Кэнтону, пока не найдет убедительные доказательства. И уж точно не будет беспокоить родственников Коко (воспоминания о том, как сестра Реи обозвала ее по телефону «малахольной сукой», до сих пор свежи). Строить догадки тоже не будет. Просто воспользуется доступными ей инструментами и постарается сохранять объективность. Иными словами, поведет себя, как добропорядочный детектив.

Когда-то Рут состояла в интернет-сообществе таких детективов. Восстановив сегодня свой аккаунт, она обнаруживает, что за пять истекших с той поры лет практически ничего не изменилось. На главной странице сайта под названием «Что с ней случилось?» все те же удручающие данные о снижении раскрываемости убийств, числе пропавших без вести и непомерном влиянии насильственных преступлений на маргинализированные слои общества.

Внизу страницы мигает все то же обнадеживающее послание: «Возможно, именно ВЫ измените ситуацию к лучшему».

Этот сайт стал одной из первых краудсорсинговых платформ для расследования нераскрытых дел. Основал его Уотсон из Уичито, который, по собственному признанию, был одержим идеей раскрыть убийство учительницы младших классов, случившееся двадцатью годами ранее. Всего за год сайт превратился из личного блога Уотсона в сообщество онлайн-сыщиков, готовых платить взносы за участие в закрытой группе, только бы получить возможность поделиться там своими навязчивыми идеями. Вступить в группу стоило недешево, но в том-то все и дело. Сайт «Что с ней случилось?» (а позже и «с ним», «с ними») – площадка, на которой люди, со всей серьезностью относящиеся к жанру криминальной документалистики, могли встретить единомышленников и по-настоящему работать.