Означает ли это, что Итан был ее учителем? А главное: как получилось, что Эмити стала его жертвой? Жертвой, которая его пережила? У Рут голова идет кругом: она не понимает, каким образом Эмити вообще появилась на «Что с ней случилось?». Информация на сайте всегда проверяется, Рут это отлично знает. Если ее внесли в список известных жертв, значит кому-то точно известно, что это правда. Но кому?

И почему единственный убийца, с которым публично связано имя Эмити, не Итан Освальд, а маньяк из Нью-Йорка?

Несмотря на все только что вскрывшиеся факты, Рут совершенно растеряна. Откуда-то издалека будто звучит трудноразличимый сигнал тревоги. Предупреждение: отступи, пока не поздно.

Внезапно она чувствует на щеке холодную ладонь. Знакомое мягкое прикосновение – так успокаивать умеет только Бет.

– А вдруг она и есть недостающее звено.

Пренебречь этим Рут не может.

Этой ночью в «Суини» Рут ощущает усталость и одновременно необычную эйфорию. Она то и дело на что-то налетает, как будто утратила способность зрительно воспринимать трехмерное пространство, и Оуэн наконец спрашивает, не под кайфом ли она.

– Не припомню тебя такой энергичной с тех пор… с тех пор…

Оуэн умолкает. Оба знают, что он никогда не видел ее настолько взбудораженной.

– Ни за что не пришла бы на работу под кайфом, – уверяет Рут. – Просто устала. Я почти не спала сегодня ночью.

Она не лжет, но подозрения Оуэна только усиливаются.

– Что-то с тобой не так, Вероника Марс, – говорит он с ухмылкой, однако дальнейший разговор приходится отложить – в бар вваливается шумная толпа завсегдатаев.

Рут облегченно вздыхает, но неожиданно чувствует и легкое разочарование: если кто-то и смог бы понять ее сегодня вечером, после того как она обнаружила Эмити Грин на школьном снимке, так это он. Ее босс, который тоже разбирается в одержимостях и вторых актах и… как он там называет свои любимые песни? Скрытые желания. Точно! Момент в мюзикле, когда главный герой проливает свет на то, чего ему не хватало в жизни. То, к чему он всегда стремился и что наконец решил заполучить.

Рут представляет, каким бы мог быть дальнейший разговор с Оуэном.

«Помнишь вчерашнее оповещение от „ЭМБЕР Алерт“? О том, что пропала Коко, маленькая девочка? Девятнадцать лет назад точно так же пропала моя подруга. Все считали ее убийцу хорошим парнем. Таким, который и мухи не обидит. От него никто не ждал беды. И никто не мог поверить, когда его арестовали. Вот чего я не понимаю. Его поступок – не преступление в порыве страсти. И не несчастный случай. Мне твердили: не зацикливайся на деле, которое уже раскрыто. Дескать, нам очень повезло, что этого человека так быстро поймали. Он успел убить только одну девочку!

Но я всегда знала, что девочка была не одна. И сегодня нашла подтверждение своей правоте. Так вот, мое самое большое желание, Оуэн. Я хочу…»

Внезапно Рут осекается. Дальше мысль была о поисках Коко Уилсон. И конечно, она хочет ее найти. Но сказать, что ее цель – найти пропавшую девочку, было бы правдой только наполовину.

Отлучившись в туалет, Рут закрывает дверь в кабинку, достает мобильник и сначала набирает в поисковике «Коко Уилсон». Несколько часов назад состоялась пресс-конференция. Рядом с растерянной, утирающей слезы Айви стояла потрясенная Майя, а Лео тем временем обращался к похитителю и умолял вернуть малышку. Почти во всех новостях о Коко перед камерами семья Уилсон, а это значит, что репортерам больше нечего сообщить.

Рут переключает внимание на Эмити Грин. За последний час та успела разместить в «Инстаграме» фото роскошного весеннего букета и отметила в посте знаменитый цветочный салон в Верхнем Ист-Сайде. «Кому платить за аренду?» – гласит подпись, после которой стоит подмигивающий смайл.

От отвращения на языке возникает омерзительный металлический привкус. Рут перечитывает ответ на личное сообщение, которое она спонтанно отправила Эмити сегодня днем. В нем содержалась ложь, но с последствиями Рут разберется позже. Сунув телефон в карман джинсов, она выходит из кабинки и в треснувшем зеркале над старой раковиной мельком видит свое отражение. Действительно похоже, что она под кайфом. Блестящие глаза, пунцовые щеки, приподнятые в безумной улыбке уголки рта. Она обнажает зубы, позволяет улыбке расплыться во всю ширь и идет в бар, уговаривая себя, что все у нее получится.

Свое скрытое желание она с блеском исполнит позже. Пока же достаточно того, что шоу началось.

Глава 6

Чтобы солгать, выдумывать много не пришлось.

Рут сообщила Эмити Грин, что работает над новым криминальным подкастом о женах и подругах серийных убийц и хочет, чтобы Эмити стала ее первым специальным гостем.

Идея пришла ей голову благодаря объявлению на сайте «Удивительнее вымысла». На баннере рекламировали новый криминальный подкаст, который будет вести бывший агент ФБР, – что-то о раскрытии дел, повисших настолько давно, что их уже можно считать замороженными. Рекламный текст подкреплялся изображением мультяшного пистолета с висящими из дула сосульками. Рут закатила глаза к потолку и стала листать сайт дальше. А когда задумалась, как подступиться к Эмити, в памяти всплыл этот пистолет.

Можно было честно сказать, что ее интересует Итан Освальд. Но, насколько известно Рут, Эмити понятия не имеет, что ее имя опубликовано в списке жертв. В конце концов, «Что с ней случилось?» – закрытый сайт, доступ к нему есть только у участников. Возможно, о происшествии с Освальдом она говорит редко или вообще отказывается его обсуждать. Если с самого начала разбередить травму, полученную в четырнадцать лет, это может ее отпугнуть.

Рут не хочет отпугнуть Эмити, нарушить эту живую, реальную связь с Итаном Освальдом, поэтому и солгала. Через час от Эмити пришел ответ: она заинтригована. И вот, спустя двадцать четыре часа, до их первой встречи остаются считаные минуты.

Ожидая Эмити, Рут пытается вспомнить, почему это показалось ей хорошей мыслью.

Она не думала, что все закрутится настолько быстро. Ей удалось найти Эмити. Связаться с ней. Сразу получить ответ. Та откликнулась с такой готовностью, будто давно надеялась получить приглашение.

«Остановилась на Пятьдесят седьмой улице. Можно завтра вместе пообедать где-нибудь неподалеку. Целую, обнимаю».

Эмити писала так, будто они уже подруги.

Для совместного обеда Рут выбрала итальянский ресторан, где отмечала с родителями свой двадцать первый день рождения и много других семейных событий. Встреча на Линкольн-сквер устраивала обеих, при этом для Рут главным оказалось то, что заведение хотя бы ей знакомо – в отличие от всего остального в этой ситуации. На входе ее радостно встретил Нико, который с давних пор служит здесь администратором, но, если душевное приветствие и сняло тревогу, облегчение было временным. Сейчас за столиком у двери (она где-то читала, что допрашиваемого следует всегда усаживать так, чтобы создать у него ощущение возможности побега) Рут пытается выполнить дыхательные упражнения. За этим столиком на двоих внезапно обнаруживается, что она напрочь забыла, как правильно делать вдохи и выдохи.

– Воды! – хрипит она проходящему мимо официанту, радуясь про себя, что Эмити опаздывает.

Прибыв наконец в ресторан, Эмити Грин останавливается в дверях и что-то ищет в телефоне. Для Рут это возможность вблизи рассмотреть женщину, все фотографии которой во всех социальных сетях она уже досконально изучила. Вне всякого сомнения, она красива, умопомрачительно красива. Рут вдруг замечает, что Эмити очень похожа на Шэрон Тейт – актрису, которую постигла злая участь, – и задается вопросом, знает ли она об этом. Оторвав взгляд от телефона, Эмити одаряет только что подошедшего Нико лучезарной улыбкой, затем наклоняется и что-то шепчет ему на ухо. Нико указывает на Рут, наблюдающую за этой сценой со своего места, и теперь ослепительная улыбка светит в ее сторону.

– Приве-е-е-е-ет! – говорит Эмити, подходя к столику. – Прости, что опоздала. Эти пробки!

Рут почти уверена, что Эмити тоже пришла сюда пешком, поскольку живет совсем недалеко, но она понимающе улыбается, а Эмити тем временем усаживается напротив, окутанная ароматом дорогой косметики и парфюма.

– Я Эмити, – зачем-то добавляет она и протягивает руку, на пальцах – уйма бриллиантовых колец.

– Спасибо… спасибо, что согласилась встретиться, – бормочет Рут, тоже протягивает руку (без единого колечка) и предлагает заказать что-нибудь выпить.

По правде говоря, Рут оказалась совершенно неготовой к тому, какие чувства у нее вызовет встреча с женщиной, которая в детстве знала Итана Освальда. А потом выросла и по какой-то причине вышла замуж за серийного убийцу. Неожиданно ее разбирает смех, потому что… ну как к такому подготовишься?

– Что смешного? – спрашивает Эмити.

– Просто я очень рада познакомиться, – отвечает Рут.

Она слегка удивлена, потому что так и есть.

Пока это первые правдивые слова, сказанные ею Эмити.

– «И ты действительно ничего не знала?» – Сымитировав укоризненный тон человека, приотворяющегося другом, Эмити закатывает глаза и вздыхает: – Этот вопрос задают мне все поголовно. – Она прищуривается. – Но ты, Рут, кажешься другой. Поэтому я и согласилась встретиться.

– В каком смысле другой? – спрашивает Рут, потягивая вино.

Эмити допивает уже второй бокал шампанского.

– Ну, для начала, тебя нет ни в одной социальной сети. Я проверила. И мне это нравится, потому что ты не представляешь, сколько людей желают со мной поговорить только затем, чтобы хорошо выглядеть на моем фоне.

Рут молча кивает. За последние полчаса она поняла, что оптимальной тактикой будет просто позволить Эмити выговориться: поток бессвязных мыслей и частые отступления обязательно выведут на что-нибудь интересное. А эта ее привычка ненадолго замолкать и постукивать наманикюренным указательным пальцем по винирам на передних зубах – кажется, что вот-вот последует откровение. Действует завораживающе.

Не говоря уже о том, что безудержное многословие Эмити избавило Рут от необходимости выдумывать что-то еще о подкасте. Пока избавило.

Будто прочитав ее мысли, Эмити испускает еще один вздох:

– Меня уже звали в подкасты, но никто не хочет говорить обо мне. Всем нужен Эрик. Как будто ему и без того мало внимания. – Она хмурит брови и добавляет: – Не пойми меня неправильно. Мне очень жаль тех проститу… тех работниц секс-индустрии, которых он убил. И если бы я что-то об этом знала, я бы обязательно рассказала. Любой бы рассказал, да?

Рут опять кивает.

– Но я ничего не знала. Понятия не имела.

Эмити делает глоток шампанского, вертит в руках бокал и смотрит на него изучающим взглядом. Похоже, что-то обдумывает.

– Я буду участвовать в твоем подкасте. Но только если ты не станешь выставлять меня в дурном свете. Мне надоело удивляться людям. Ничем хорошим это не заканчивается.

На этот раз Рут не может просто кивнуть. Настал момент, когда нужно признаться. Спросить об Освальде и отказаться от ухищрений с подкастом. Она открывает рот, чтобы все честно рассказать, но тут Эмити наклоняется вперед.

– С какого именно времени мне начать? – спрашивает она. – Потому что Эрик не первый, кто причинил мне боль.

Ноготок опять постукивает по переднему зубу.

– Мм… не важно. С того времени, которое ты считаешь отправной точкой, – отвечает Рут, и ее решимость испаряется одновременно с появлением твердого огайского «р» в речи Эмити.

– Я во всем виню Джули Джордан.

– Джули Джордан?

– Да, Рут. Джули Джордан. Из мюзикла «Карусель»^[4]. – Эмити делает паузу, отпивает шампанское уже из третьего бокала и, не опуская его, смотрит на Рут. – Знаешь о таком?

– Немного, – отвечает Рут.

– Прекрасно. Хочу донести до всех: мою жизнь испортила Джули Джордан, чтоб ей было пусто.

– Как это? – не понимает Рут.