Наталья Соболевская: Замуж за бывшего. Фиктивный брак

Глава 1

Мне бы с головой укрыться одеялом, свернуться калачиком и в тишине дать волю слезам, оплакать папу. Однако дома я окажусь лишь через три часа, а может, и все четыре. Поминальный обед только начался, я не могу взять и уйти, меня не поймут. Да и Андрей, мой муж, скорее всего, будет против. С недавних пор он взвалил на себя бремя возглавлять фирму отца, и как бы кощунственно это ни звучало в такой скорбный день, он полон решимости укрепить деловые связи с партнёрами папы, теми, кто пришёл проводить его в последний путь.

Нам с Андреем соболезнуют, говорят слова поддержки, я не различаю лиц, не слышу голосов, но искренне благодарю каждого. Если люди пришли, значит, отец им был небезразличен.

А то, что мне трудно пройти весь ритуал прощания с человеком, так это моя проблема и больше ничья. Возможно, если бы отец не ушёл так скоропостижно, и у меня было больше времени подготовиться к неминуемому, я бы более стойко пережила этот день. Но папе лишь два месяца назад поставили диагноз – рак. Врачи давали оптимистичный прогноз, говорили о высоких шансах на выздоровление, но болезнь оборвала его жизнь за считаные недели.

– Андрей Анатольевич, простите, что отвлекаю, – Агата, секретарь мужа, бесшумно возникла рядом, поймав момент, когда мы остались наедине. Девушка – большая умница, скромная и ответственная. Без её помощи я бы просто не справилась с организацией похорон. – Шмитов не может до вас дозвониться. Я объяснила, что вы сегодня заняты, но он настаивает, говорит, дело срочное. Что ему передать?

Прежде чем ответить, Андрей встретился со мной взглядом, видимо, оценил мой несчастный вид и мотнул головой.

– Скажите Шмитову, что я свяжусь с ним не раньше шести вечера.

Я заметила, как Андрей тяжело вздохнул, прикусив нижнюю губу. Он всегда так делает, когда нервничает. Вероятно, в этом разговоре заинтересован не только незнакомый мне Шмитов, но и сам Андрей. И он откладывает звонок лишь потому, что не хочет оставлять меня в тяжёлый момент даже на десять минут. В этом весь Андрей – всегда ставит мои интересы превыше всего.

– Всё в порядке, позвони. Я понимаю, мир не остановился, жизнь продолжается, и дела фирмы требуют твоего… чуть ли не круглосуточного внимания.

– Ева, но…

– Иди, иди, – я выдавила слабую улыбку и легонько подтолкнула его в спину, чтобы он не сомневался, а нашёл тихое место и позвонил.

Андрей ушёл, вслед за ним испарилась и Агата.

– Евочка, горе-то какое. Какое горе, – услышала я за спиной надрывные причитания, а когда обернулась, на меня двигалась женщина с широко распахнутыми руками. – Девочка моя, дай я тебя хоть обниму. Нет больше нашего Коленьки! Как же так? Как же так?

Понятия не имею, кого я сейчас обнимаю. Этой женщине хорошо за пятьдесят, она тучная и любит ярко-красную помаду. Сегодня мы встретились впервые, но на кладбище она плакала громче всех, горько стенала и вела себя так, будто мы с папой её ближайшие родственники. Но родни у нас немного, и я знаю всех наперечёт.

– Ой, деточка, кажется, я тебя облила, – отлипнув от меня, призналась незнакомка и попыталась смахнуть с моего плеча капли. – Ничего, высохнет, и следа не останется, платье же чёрное, – она почти хохотнула и залпом опрокинула в себя остатки вина из бокала. Судя по запаху и заплетающемуся языку, это была далеко не первая и даже не вторая порция горячительного.

– Простите, но я почему-то вас не знаю, или, быть может, не узнаю. Подскажите, кто вы? – уточнила я.

– Я кто? – растерянно переспросила она, но тут же нашлась. – Роза Марковна. Троюродная тётка твоего папки. Я тебя вот такусенькой малявкой ещё помню, – она отмерила расстояние от пола до своей руки в несколько сантиметров. – Ева, подскажи по-родственному, – женщина огляделась и перешла на заговорщицкий шёпот. – Кто из присутствующих здесь мужчин холост?

Я слышала, что некоторые специально ходят на похороны чужих людей: кто поесть, кто получить эмоции, а кто и устроить личную жизнь, но никак не ожидала столкнуться с этим гнусным явлением лично.

Первым порывом было прогнать хамоватую самозванку, но я передумала. Прощание с папой – открытое мероприятие, у кого есть желание, тот и приходит. Да и лишних моральных сил на скандал у меня нет.

Вместо этого лучше пошлю эту мадам куда подальше и отсижусь где-нибудь в укромном месте. Тем более такое имеется: администратор ресторана разрешил нам пользоваться комнатой отдыха. А после, когда Андрей закончит разговор и позвонит, скажу ему, что уезжаю домой.

Чувствуя себя не только несчастной, но теперь ещё и оплёванной, поднялась на второй этаж и потянула за ручку первой двери слева. Но тут же одёрнула руку, потому как в комнате сначала раздалось мужское бормотание, а затем кокетливый женский смех. То, что парочка внутри предавалась любовным утехам на продавленном диване, сомнений не вызывало – слишком уж характерными были звуки.

Боже мой, как же хорошо, что я их услышала до того, как вошла. Последнее, что мне сейчас нужно – застать какую-нибудь родственницу в объятиях, например, сотрудника фирмы. Нервы у меня не железные, могла бы и спустить на них всех собак за такое неуважение к папе.

– Ну, Андрей… – Я уже развернулась и направилась обратно к лестнице, когда услышала голос, очень похожий на голос Агаты. И она выкрикивала имя моего мужа.

На девяносто девять и девять десятых процента уверена, что ошиблась. И там, за дверью, кувыркается кто угодно, но не мой муж и его секретарь. Но просто уйти я уже не могла. Если не удостоверюсь, что за дверью не они, не смогу спокойно жить. Это будет грызть меня изнутри и никогда не отпустит, я себя знаю.

Вернулась, распахнула дверь и почувствовала себя героиней анекдота с сюжетом, где жена застала мужа с любовницей – секретаршей.

Скромница и умница Агата сейчас ну никак на приличную девушку непохожа. На ней из одежды только юбка, задранная до пупа. Она оседлала чужого мужа и скачет на нём, как на мерине, сверкая голым белым задом. Андрей, если не учитывать, что на его голову натянуты женские чёрные стринги, по сравнению с подчинённой прямо скромняжка: все пуговицы на рубашке застёгнуты, даже узел галстука не ослаблен, брюки на месте. В общем, герой-любовник не заморачивался: ширинку расстегнул – и в бой.

Нет, я не могу сказать, что моё сердце разбито – это будет неправдой. В моей груди уже нечего разбивать, другой мужчина четыре года назад хорошо постарался. И я не люблю Андрея именно как мужчину. Он для меня скорее напарник, лучший друг, тот, на кого можно положиться, кто выслушает, поддержит и не предаст.

Но я никогда не обманывала его. Он долго и безуспешно за мной ухаживал, неоднократно делал предложения и получал отказ. Потом я забеременела, отец ребёнка бросил меня, и Андрей убедил меня стать его женой, напирая на то, что малышу нужны оба родителя. Я честно предупредила, что не люблю его и вряд ли это изменится. Единственное, что могла обещать – это уважение, верность и дружбу. Он ответил, что его любви хватит на нас двоих, и даже не на одну, а на несколько жизней.

Я сдержала обещания, уважала, ценила и берегла нашу семью. Его же не хватило не то чтобы на несколько жизней, он не дотерпел до пятой нашей годовщины, как забрался под юбку помощницы. Тьфу, какая пошлятина.

Сейчас мне обидно не столько за себя, сколько за папу. Хотя за себя тоже. Пока на первом этаже люди вполголоса прощались с лучшим из людей, с тем, кто Андрея считал сыном, он тут ржал как конь, трусы на голову надевал и сношался со своей секретаршей. Бессовестный!

– Тебе не стыдно? – бросила я, глядя в испуганное лицо мужа.

– Ева, я тебе всё объясню! – выпалил он, не особо деликатно стряхивая с колен любовницу.

– Ну разумеется! – воскликнула я. – Даже не сомневаюсь, конечно, объяснишь. Я всё неправильно поняла, верно? Скорее всего, дело было так: у тебя был напряжённый деловой звонок, а Агата подавала документы, чтобы ты мог апеллировать фактами. Потом она случайно споткнулась, пока падала, с неё слетели трусы, заползли к тебе на голову и присосались так, что фиг оторвёшь. И приземлилась она ну уж очень неудачно, прямо на твою расстёгнутую ширинку. Так было дело или что поумнее придумаешь?

Пока я упражнялась в сарказме, пойманная с поличным жаркая парочка, даром времени не теряла. Андрей торопливо застегнул брюки, сорвал с головы трусы, вскочил с дивана, отдышался и даже сменил идиотское выражение лица, на более адекватное.

Агате пришлось гораздо сложнее, она подняла с пола всю раскиданную одежду и впопыхах пыталась надеть всё сразу, одновременно, что существенно замедляло процесс одевания. Хуже всего у неё дела обстояли с трусами, мало того, что мой благоверный закинул их чёрт-те куда и ей пришлось доставать, так она ещё, прыгая на одной ноге, запуталась в трёх верёвках и не могла попасть куда нужно.

В какой-то момент я даже подумала: «Всё, сейчас завалится бедолага!». Но нет, Андрей вовремя успел придержать её за локоток.

– Джентльмен спас даму, – не сдержалась я, сцедив слова, словно яд.

– Ева, умоляю, не начинай! – огрызнулся Андрей, более того, у него ещё хватило наглости поднять в мою сторону руку с раскрытой ладонью, показывая жест, мол, замолчи. – Давай решим всё, как взрослые люди, без этих бабских слёз и истерик!

– Единственная, кто здесь на грани истерики, – это твоя «многофункциональная секретарша». Повод у неё, правда, неуважительный. Экая беда – не застёгивается бюстгальтер. Не стой истуканом, видишь же, девушка мучается, помоги застегнуть.

Думала, муженёк постесняется при мне трогать любовницу. Но нет. Он помог ей и не только с бюстгальтером, но и с блузкой.

– Если ты вдруг не понял, сообщаю: я с тобой развожусь! Завтра же подам заявление!

– Ева, не стоит на эмоциях принимать поспешных решений. Давай, ты сначала остынешь, а после мы сядем и в тихой, мирной обстановке обсудим проблему.

– Андрей, разве, похоже, что я на эмоциях? Я спокойна, как буддийский монах. И это не поспешное решение, а запоздалое, исходя из того, как вы двое крепко снюхались. Мы разводимся, и тут нечего обсуждать.

Постукивая носком туфли по полу, Андрей постоял в задумчивости, а потом, как человек, решившийся на отчаянный шаг, с размаха хлопнул себя по бедру и расплылся в улыбке.

– Знаешь, а ты права. Нам нужен развод! Чёрт возьми, да я даже рад, что ты сюда зашла и увидела нас с Агатой, – улыбка на лице мужа стала ещё шире и омерзительней. – Аж на душе полегчало и прятаться больше не надо. Ты даже не представляешь, как ты мне осточертела. Я же всё это время жил не с женой, а с бездушным куском льда. А мне, как любому нормальному мужику, хотелось тепла, ласки, страсти, секса, в конце концов! А ты… ты только и делала, что отворачивалась от меня и прежде чем заснуть, вздыхала по этому своему, от кого залетела.

– Хочешь высказаться, пожалуйста, сделаю тебе последнее одолжение, выслушаю, но тебе не кажется, что подобные разговоры не терпят посторонних ушей? – выплюнула я, и Агата, не будь дурой, засобиралась на выход.

Да только муженёк выставил перед ней руку и никуда не пустил.

– Нет, останься. Мы и так из-за этой, – Андрей презрительно кивнул на меня, – долгое время не могли быть по-настоящему вместе. Теперь не ты, а она лишняя.

– Мишин, ты очумел?! – опешила я от такой наглости. – Не сваливай с больной головы на здоровую. Я тебя рядом с собой силком не держала. Ты мог в любой момент собрать чемодан и на крыльях любви умчаться к любимой. И мне очень интересно, зачем ты поставил меня в это унизительное положение, какого хрена сидел ровно и не уходил?