– Дураком был. Действительно, надо было давным-давно распрощаться и с тобой, и с твоим сопливым выродком, и с твоим папашей-святошей. Ну, да ладно, лучше поздно, чем никогда. Наконец, я перестану слышать от всех и каждого, как мне повезло, что такая принцесса умница и красавица, как ты, меня выбрала. Эти разговоры меня просто достали. Всем почему-то кажется, что я из благодарности, что ты вышла за меня замуж, должен ползать перед тобой исключительно на пузе и лизать пятки.

– Не смей, называть Егора выродком и говорить об отце в таком тоне, – выкрикнула я и едва сдержалась, чтобы его не ударить.

– Теперь я говорю, как хочу, – нагло ухмыльнулся Андрей. – И чтобы ты знала, я всегда презирал твоего папашу, он только на словах был весь такой благородный, а на деле обычная мразь, как и все остальные. Вот видишь, я это сказал, и ничего ты мне не сделаешь. Всё, бежать и жаловаться тебе больше некому.

– Ушам не верю, что ты всё это говоришь, – сокрушённо призналась я. – Ещё десять минут назад я была готова поклясться, что замужем за лучшим мужчиной. Была уверена, что ты любишь меня, Егорку и папу. Теперь же из тебя изрыгаются ужасные вещи. Не думаю, что ты изменился, скорее всегда был таким, просто умело притворялся. Но зачем? Ради карьеры, ради денег? Ответь, Андрей, ради чего?

– Когда женился, я тебя любил. И долго пытался стать для тебя кем-то более важным, чем просто «удобный человек, который всегда под рукой». Но тебя ничем не проймёшь. Что бы я ни делал, ты смотрела на меня с безразличием. Спала со мной через силу, я буквально чувствовал, как ты себя заставляешь. А днём держала со мной дистанцию в километр и была неизменно холодно-вежливой. Изо дня в день ты отталкивала меня, поэтому в том, что сейчас произошло, – Андрей бросил взгляд на диван, где кувыркался с любовницей – ты виновата сама. Ты действительно думала, что я буду вечно ползать у твоих ног? Да хрен там.

– Хорошо, ладно я, но папа с Егором при чём? Чем они-то тебе не угодили?

– Твоего отца я презирал ещё с тех пор, когда мы не были даже лично знакомы, с момента, когда я только начал работать в его фирме, – ехидно усмехнулся Андрей. – Он так гордился своим положением хозяина. Разгуливал по офису словно граф среди челяди, кого-то одаривал, кого-то наказывал, а, по сути, был обыкновенным нулём и ничтожеством. Ему просто повезло родиться в удачное время и оказаться в правильном месте в нужный момент. Страна рушилась, тогда на этом многие поднялись. Родись он лет на двадцать позже, не было бы у него ничего, ни фирмы, ни денег…, только ипотека и подержанная развалюха. Егорка? А с какой радости я должен его любить? Он мне кто? Нагулянный ребёнок жены от другого мужика! На кой он мне сдался? Если бы ты не родила, сделала аборт, может быть, без живого напоминания о любовнике ты бы его забыла, и у нас всё сложилось иначе.

– Замолчи. Закрой свой поганый рот! – выкрикнула я.

Выходит, всё это время Андрей воспринимал Егорку как помеху, и играя с ним или укладывая спать, сожалел о его рождении.

– Не хочешь слушать, тебя никто не держит. Выметайся отсюда! – рявкнул он и ткнул пальцем в дверь.

– И правда, что-то я здесь задержалась, – задрав подбородок, согласилась я и разгладила юбку, будто она успела помяться. – Так, про развод я сказала, о заявлении тоже… Домой не смей приезжать, дверь всё равно не открою, и сменю замки, причём сегодня же. Вещи тебе, так уж и быть, сама соберу и отправлю с курьером. Благо адрес твоей секретарши знаю. Ну всё, счастливо оставаться, голубки.

Пока спускалась на первый этаж, чувствовала себя более-менее сносно, но стоило оказаться в зале ресторана среди людей, как меня начало трясти. Видимо, до меня с опозданием дошло, что сегодня я попрощалась не с одним близким человеком, а сразу с двумя.

– Ева, не сочти за грубость, но даже с учётом момента, ты выглядишь плохо, – услышав тихий голос Сергея Павловича Вострецова, старинного друга отца и моего крёстного, вздрогнула.

– Я себя и чувствую не лучше, – призналась я.

– Тогда тебе надо ехать домой. Скорбь не терпит общества, с ней проще оставаться наедине, – мужчина по-доброму улыбнулся, отчего кожа вокруг его глаз испещрилась морщинками.

– Единственная дочь не может пробыть на поминальном обеде отца меньше часа и уехать. Люди осудят.

– Глупости – это всё, Ева. Умные люди поймут, а мнение дураков тебя не должно волновать, – заметил Сергей Павлович и, прищурившись, огляделся. – Что-то я давно не видел Андрея. Где он? Надо ему сказать, чтобы отвёз тебя домой.

– Не надо тревожить Андрея, – выпалила я слишком быстро и нервно, после чего осеклась и продолжила спокойнее. – Он весь в делах фирмы, там случилась какая-то неприятность, Андрей её сейчас исправляет по телефону. Я вернусь домой одна, мы об этом уже договорились. И вы правы, я поеду сейчас.

– Надеюсь, ты не сядешь за руль?

– Конечно, нет, вызову такси.

– Исключено, – Вострецов покачал головой. – Я одолжу тебе машину с водителем. Нет, Ева, даже не спорь. Это меньшее, что я могу сделать для крестницы, и так мне будет спокойнее. Я должен знать, что ты благополучно добралась до квартиры.

По дороге домой я всё прокручивала в голове сцену с Андреем. Какой же он гад. Обо мне болтал всякое – это ладно. Возможно, в его словах есть доля правды. Хотя нет, он всё равно предательская лживая морда, если разлюбил – скажи об этом прямо и уходи. Последнее дело – тайком подкладывать в супружескую постель третьего. Пусть я его не любила, но верность ему хранила и не соглашалась, что днём он будет спать с любовницей, а ночью со мной.

Но главный грех Андрея – это его отношение к Егорке и папе. Этого я ему никогда не забуду и не прощу. Меньше чем за четыре года благодаря отцу Андрей с должности рядового сотрудника пересел в кресло директора.

Папа его наставлял, обучал, относился как к сыну. А этот неблагодарный, оказывается, отца едва выносил. Двуличная лживая сволочь, посмотрим, как ты запоёшь, когда я тебя завтра вышвырну из фирмы. Потому что делом всей жизни отца не будет руководить человек, который его презирал.

Глава 2

Целый час по дороге домой я варилась в котле собственных мыслей и то ли представляла, то ли репетировала завтрашнее увольнение Андрея и неминуемый скандал. В голове, как заезженная пластинка, крутились слова: «Чтобы духу твоего здесь больше не было! Вон из фирмы отца!» А он, не обрадованный, что его головокружительная карьера на насиженном месте окончена, ревел в ответ оскорбления, задевая не только меня, но и папу с Егоркой… Каждое слово – как плевок в душу.

В общем, представляла, представляла и допредставлялась до того, что когда выходила из машины и механически пробормотала благодарность водителю, меня буквально трясло от злости.

Но когда поднялась в квартиру, меня встретила няня Егорки, один её тёплый взгляд и спокойная улыбка погасили весь мой запал гнева и остудили разбушевавшуюся обиду в груди. Маргарита Вадимовна, или тётя Рита, как мы её называем, помогает мне с сыном и по хозяйству примерно три года. За это время она стала мне родной, что порой, кажется, будто она моя мама или бабушка и всегда была частью моей жизни.

– Мы с Егоркой славно погуляли, потом он хорошо поел, а когда я читала ему сказку, он уснул, и я переложила его в кроватку, – тихо сказала она, делясь новостями.

– Молодцы, – выдохнула я. – Сейчас только руки помою и загляну к нему, а потом, пока он спит, приму душ и немного полежу.

– Конечно, отдохни, милая, – кивнула тётя Рита и с заботой предложила. – Тебе ромашки заварить?

– Спасибо, но пока не хочу. Может, позже, – поблагодарив, отказалась я.

– Ева, а Андрей где? На работу поехал?

– Андрей? – переспросила я лишь для того, чтобы собраться с мыслями. – Андрей больше здесь не живёт. Мы с ним разводимся, – откровенно призналась я, но и углубляться в дебри произошедшего не стала.

Тётя Рита вздрогнула, как от удара, отшатнулась назад и, приложив руки к груди, с тревогой, спросила:

– Ева, но как же так? Когда вы это решили? Сегодня? В такой день?!

Сейчас делиться предательством мужа, мне не хотелось даже с тётей Ритой. Ведь это означало бы пережить всё заново ещё раз, а у меня нет ни моральных, ни физических сил. Поэтому я лишь устало вздохнула, Маргарита Вадимовна поняла всё без слов и сказала:

– Поговорим позже, когда отдохнёшь и будешь готова.

Заглянув в детскую, я погладила Егорку по чуть влажным от сна волосам, поцеловала сладкую щёчку и горько расплакалась. Мой мальчик безмятежно сопел, не подозревая, что сегодня дедушку проводили в последний путь. Дедушка больше не придёт его навестить, не посадит к себе на колени и не подарит игрушку. Дедушка пропустит все его следующие дни рождения и через четыре года в сентябре не отведёт его в первый раз в школу…

После душа я мечтала о тишине и покое, но, зайдя в гардеробную, чтобы сменить банный халат на что-то удобное, увидела стройные ряды вешалок с одеждой Андрея. Ярость захлестнула меня. Достав с верхней полки все имеющиеся чемоданы, с остервенением начала скидывать в них его вещи.

– Да как же так?! – раздражённо выплюнула я, когда третий, последний чемодан был набит под завязку, а одежды мужа-предателя в гардеробной словно и не убавилось. – Сколько же ты шмотья себе накупил, что оно всё целиком войдёт разве что в вагон поезда?!

Оценив ситуацию и поняв, что пока не разживусь вместительными баулами или большими коробками, полностью изгнать Андрея из спальни не получится, бросила всё как есть и пошла, наконец, полежать.

Едва я прикрыла глаза, как телефон взорвался трелью. Я могла скинуть или просто проигнорировать звонок, но на экране высветилось имя «Вика». Виктория не только моя лучшая и единственная подруга, она ещё мой деловой партнёр.

На предпоследнем курсе университета я выпросила у отца ссуду для начального капитала, и мы с Викой, полные энтузиазма, начали отшивать и продавать сумки собственного производства. Обязанности поделили чётко: я – муза, отвечающая за креатив, дизайн и рекламу, а Вика – строгий финансист и технолог, следящая за тем, чтобы наши мечты не разбились о скалы реальности.

Не сказать, что наше детище приносит какие-то огромные деньги, но пусть скромный, зато стабильный доход мы имеем. У нас полностью всё легально, зарплата у работников белая и без задержек. Потихоньку, но растём, за несколько лет ассортимент нашего интернет-магазина вырос в разы. Кроме того, уже в трёх торговых центрах есть наши павильоны.

– Привет, ты как? – спросила Виктория, когда я ответила.

– Хреново, хоть вой, – не стала притворяться и сказала как есть.

– Чёрт, и я ещё билеты не смогла поменять, – простонала подруга. – Прости меня, но прилечу только завтра. Как чувствовала, что не надо было никуда уезжать. Гори она огнём, эта итальянская кожа, купили бы её на месяц позже! У тебя сейчас сложный момент, а меня нет рядом. Ладно, хоть Андрей отменил командировку, тоже ведь куда-то собирался. Отменил же? Он с тобой?

– Вик, не переживай, всё нормально. Даже если бы ты была здесь, ничего бы не изменилось. Мне настолько плохо, что не хочу никого видеть. Андрей… да, он здесь, но лучше бы его не было. Я застукала его с любовницей сегодня в ресторане, во время поминального обеда! Представляешь?

Вика долго молчала, переваривая услышанное, а затем выдала:

– Ты шутишь?! Хотя… нет, конечно, не шутишь, – произнесла она с виноватым вздохом. А затем из неё начала вылетать грубая нецензурная брань, из более-менее нормальных слов я уловила лишь: «Тихушник», «Чмошник», «Падла бессовестная», «Встречусь с ним, вырву всё хозяйство к херам». – Ева, и что ты теперь будешь делать с этим гадом?

– Разводиться и жить дальше без него! Других вариантов для меня не существует, – отрезала я.

– Правильно. Поддерживаю. Гнать его в шею! Где ты и где эта предательская морда! Он не достоин даже рядом с тобой стоять, не то, что быть мужем. Но, боюсь, тебе не так просто будет от него отделаться. У вас же общий ребёнок, и он рулит фирмой твоего отца.