– Видел я твой контроль, Ворон! – Мирный тоже все еще кипит.

– Бабки я кому отдал? – перевожу тему.

– Договорился с врачом, которая должна была на самом деле дежурить в ту ночь.

Ржу, крепко затягиваясь. Мирный косо на меня смотрит. А я что? Я в очередной раз убеждаюсь, что даже при смерти не ошибся и видел именно Иру. И интуиция моя работает исправно.

Я эту женщину всегда и везде узнаю. Меня ведет от нее так же, как шестнадцать лет назад. Но второй раз я в это не полезу. От меня столько людей зависит. У меня нет права выходить из равновесия. Один день в году – исключение. Этого и не видит никто почти. Только самые приближенные. Они знают: если откроют рот, я им лично голыми руками языки повырываю.

Мне запрещено иметь слабости. Однажды я нарушил правило и чуть не погиб. И нарушил его снова, притащив в дом ребенка. Думаю, этого более чем достаточно.

– Я не могу работать с людьми, которым не доверяю, Мирный.

– То, что я скрыл, никак не может тебе навредить, – отвечает спокойно, без попытки оправдаться. – Такой была цена за твою жизнь. Ты бы тоже не торговался.

– Ты мне солгал, – напоминаю другу.

– Ты знал, – хмыкает Мирон. – Просто почему-то решил оставить все без изменений.

Вырубить тебя, что ли? Чего ты умный такой сегодня?

Там за три секунды все считалось. Я не стал копать. Зачем? Чтобы нарушить слово, данное самому себе? Это уже полное извращение. Я Иру отпустил в ее семейное счастье, в материнство от другого мужика. Мне там не было места. И сейчас нет, иначе она не встала бы передо мной на колени, защищая проворовавшуюся тварь.

– Не обижай ее, Ворон. Хорошая, – закуривая, просит Мирон.

Меня передергивает от каждого его слова. Сажусь на стопку матов, смотрю на него снизу вверх.

– Я бы попробовал с ней… – признается он, выпуская под потолок струйку дыма.

– Что? – клинит меня жестко, туплю еще жестче. Надо в себя приходить, на работу завтра.

– Говорю, попробовал бы с ней замутить что-то, – проводит пятерней по волосам и гасит сигарету в жестяной банке-пепельнице.

– Она замужем, – за каким-то хреном напоминаю ему.

– Да и похуй, – пожимает плечами Мир. – Будет свободна.

– Благословляю, – болезненно усмехаюсь. Шов еще ноет, сука. Как я не порвался, до сих пор удивляет.

– Пойду. Она ждет там. – Друг тянет мне ладонь. Пожимаю и отмахиваюсь.

– Вали.

– Я парней тебе оставлю за дверью. На всякий.

– Как хочешь, – поднимаюсь и разминаю шею, приложив ладонь к боку.

– Кстати, – тормозит Мирон. – О какой сумме речь? Я сам закрою вопрос.

Я тебе точно сейчас въебу еще пару раз!

– Не надо. Все уже оплачено, – продолжаю тихо беситься.

Мирный забирает свои вещи, оставляет мне пачку сигарет и медленно идет к двери. Пусть уходит, везет ее куда хочет.

Че ты ее присваиваешь, Ворон? Это теперь чужая жена. Ты отпустил ее. Вот и сейчас отпусти. Какая тебе, нахрен, разница, с кем она трахается? С мужем, с любовником.

За Мироном закрывается дверь, я разворачиваюсь и с размаху врезаюсь кулаками в уже истерзанный за сегодня боксерский мешок. Луплю по нему без перчаток, чувствуя, как на костяшках лопается кожа. Меня глушит звоном цепей. Под потолком раздается треск. Мощные крепления вылетают из пазов. Отскакиваю в сторону, а тяжелый мешок с грохотом и скрежетом металла падает на пол, поднимая в пространство облако пыли.

– А я, пожалуй, достану свою любимую лопату и копну глубже, – ухмыляюсь, глядя на вырванные крепления. – Что-то мне подсказывает, что где-то меня наебали.

Глава 17

Ирина

В машине тихо и тепло, а меня потряхивает. Ледяной озноб, кажется, пробрался глубоко под кожу. Пережитые эмоции никак не утихают, а в душе беснуется ураган смятения. Встреча с прошлым всколыхнула все, что я с таким трудом пыталась забыть. Все, что так долго уничтожала. Болезненные воспоминания обрушились подобно снежной лавине и погребли под собой. Так и не зажившие раны кровоточат, а к ним добавляются новые. С трудом удается держать себя в руках и не впасть в истерику, но успокоиться не получается.

А всему виной Ворон. Стоило ему только появиться в моей жизни, как выдержка начала трещать по швам, а годами выстроенная защита разлетелась на части. Ненавижу. Как же я его ненавижу. Даже сильнее, чем когда-то любила.

Мирона долго нет. Волнуюсь. Может, зря я их там оставила? Впрочем, не маленькие, сами разберутся. Наверное. Прикрываю глаза и упираюсь лбом в холодное стекло.

Зачем? Ну зачем это все? Я давно научилась жить без него. А он… почти не изменился. Такой же уверенный в себе и опасный. Те же губы, глаза… Тот же запах… И взгляд, что заставляет вибрировать каждую клеточку тела. Рядом с ним все так же перехватывает дыхание, а кожа покрывается мурашками.

Закусываю губу до боли, чтобы сдержать надвигающуюся волну слез. Ни за что. Я больше никогда не буду плакать из-за него. Ненавижу!

Двигатель тихо мурлычет, успокаивая и даря зыбкое ощущение защиты. Вымотанный организм не может больше сопротивляться, и меня отрубает. Плевать. Хоть бы чуть-чуть отдохнуть.

Грохает дверь. Подпрыгиваю от неожиданности и распахиваю веки. Мирон плюхается на сидение и что-то недовольно бурчит себе под нос. И правда уснула? Теперь буду заторможенной.

– Эй, ты как? – Тяжелая руку опускается на мое предплечье.

Вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь. Мирон внимательно рассматривает меня, а я его.

– Терпимо, – зябко веду плечами и хмурюсь, замечая кровоподтек под губой. – Что с лицом?

– Отстаивал честь дамы, – довольно хмыкает Мирон, а я невольно улыбаюсь.

Такой большой, а как мальчишка. Подрался и рад. Детский сад. Неожиданно возникает желание спросить про Ворона, но одергиваю себя. Мне все равно и совсем не интересно.

– Получилось?

– А как же.

Расплывается в улыбке, сразу жалобно стонет и хватается за разбитую губу. Цокаю и качаю головой. Достаю из кармана салфетку и протягиваю ему. Боец раненый. Надеюсь, второй тоже жив.

– Спасибо.

– Да ладно, – прижимает салфетку к ране. – Как тебя хоть зовут-то? А то выглядел полным идиотом. Права предъявляю, а имени не знаю.

– Ирина. Сильно досталось?

Негромко хихикаю. И правда комичная ситуация получилась. Надеюсь, Ворон не понял наш небольшой обман. Хотя ему какая разница? Хотел бы – вмешался, а так сам отпустил.

– Да брось, это мелочи, – отмахивается он. – Поехали?

– Да. Ой, телефона нет, – беспомощно смотрю на Мирона.

Тот без слов все понимает, открывает окно и вытягивает руку.

– Телефон ее сюда, – рявкает не глядя. Мой допотопный аппарат опускается в его ладонь. – Держи.

– Спасибо.

Проверяю пропущенные. От Егора несколько и от Ольги. Сыну пишу смс, что скоро буду, а подругу прошу записать на прием. Давно не была, пора бы провериться. Заодно укол сделать контрацептивный.

Мирон выруливает из ворот и сворачивает к трассе. Уже совсем стемнело, но фары светят ярко.

– Куда мы едем? – тихо интересуюсь.

– Куда захочешь, – небрежно пожимает плечами.

– Домой хочу, – честно признаюсь.

Хватит с меня на сегодня приключений и переживаний. Добраться бы до ванной, а потом до кровати.

– Значит, домой. Адрес диктуй.

Я называю улицу и дом, а Мирон вбивает в навигатор. Наблюдаю за ним и ловлю себя на мысли, что он мне однозначно нравится. Есть в нем что-то такое. Едва уловимое, но очень значимое. Хороший и в то же время опасный. С ним тепло, уютно и совсем не страшно. Наверное, при других обстоятельствах мы могли бы подружиться.

– Ворон не сильно нажестил? – Голос Мирона беспрепятственно проникает в мои мысли.

– Нет, – напрягаюсь и стискиваю кулаки, – Нормально все.

Зачем опять напомнил, я только успокоилась.

– Почему ты не сказала, что спасла его?

– Зачем? Я же это делала не для того, чтобы просить что-то взамен.

– И подставилась, – недовольно фыркает Мирон. – А если бы я не успел?

Приятно и непривычно. Обо мне никогда никто не заботился по-настоящему.

– Мужчина либо мужчина в любой ситуации, либо мудак. – Мой голос звучит неожиданно жестко, но я продолжаю: – И никакие обстоятельства этого не могут изменить. Гнилое нутро все равно вылезет наружу.

Асад тому прямое подтверждение. Ворон… хочется и его причесать под одну гребенку, но… Да вот еще! С готовностью делаю это. Чтобы неповадно было.

– Надеюсь, я в твоей градации все еще в первой категории? – смеется Мирон.

Как же с ним легко и комфортно. Мы словно знакомы тысячу лет.

– Пока да, – лукаво закусываю губу.

– Это радует. На самом деле, Ворон нормальный, просто что-то его переклинило сегодня. Никогда не видел его таким взбешенным…

– Мне это не интересно, – строго осаживаю.

Ну не могу я о нем говорить. В груди и так все пылает от безнадежной тоски и несбыточного счастья. От того, что могло быть все, а не получилось ничего. Больно, горько и хочется разрыдаться от опустошающего отчаяния.

– Да ты права, – кивает Мирон. – Расскажи лучше, как докатилась до такой жизни?

– Да что рассказывать, – криво усмехаюсь, скрывать смысла нет. – Все по классике, муж-мудак задолжал денег.

– И решил расплатиться тобой?

– Ну почти. Скорее, я решила попробовать самой договориться с кредитором.

– Великолепно. – Мирон припечатывает ладонь ко лбу и даже не скрывает снисходительную улыбку. Издевается, гад.

– Кстати. Долг твоего мужа закрыт.

– Что? – округляю глаза. – Зачем ты…

– Это не я, – пожимает плечами, а мне становится не по себе.

Ворон? Игры у тебя жестокие. Не для меня совсем.

– Я так понимаю, неземной любовью там и не пахнет? – Мирон продолжает меня пытать.

– Конечно нет, – не могу не улыбнуться. Какой он забавный.

– Почему не разведешься?

– Есть причины.

– Которые ты мне, конечно же, не расскажешь?

И сообразительный. Сплошные плюсы. Вот кому-то повезет.

– Нет, прости, – качаю головой. – Может, когда-нибудь потом…

– Это дает надежду на еще одну встречу, – довольно заключает он и расплывается в широкой улыбке.

– Ты хочешь со мной встретиться? – совершенно серьезно спрашиваю я.

– Очень, – так же серьезно отвечает Мирон и смотрит в глаза.

Неожиданно. Смущенно улыбаюсь и отвожу взгляд. А на душе становится тепло. Оказывается, мужское внимание может быть очень приятным. А я давно забыла об этом.

– Что я могу для тебя сделать в моменте?

Задумчиво смотрю на него. Он и так уже сделал очень многое. Большего я, наверное, принять не смогу.

– Ничего.

– Почему? – хмурится Мирон. – Я хочу помочь.

– Я не верю в бескорыстную помощь, – честно отвечаю и виновато пожимаю плечами. – Прости.

– Лихо тебя прижало, – цокает он и качает головой.

– Есть немного.

– Но ты же сама сказала, что я мужчина. А мужчина никогда не потребует плату за помощь.

– Красивая игра слов, – поощрительно усмехаюсь. Как вывернул а. Переиграл меня на моем же поле.

– Сам в шоке, – смеется он и сосредотачивается на дороге.

Прикрываю глаза и позволяю себе немного расслабиться. Но ненадолго.

– Ир, я правда готов вписаться. – Мирон ловит мой взгляд и удерживает. – Можешь на меня рассчитывать.

– Зачем тебе это? – спрашиваю прямо. Хочу понять его мотивы. Не бывает же просто так. Или я просто загоняюсь?

– Ты мне нравишься, – отвечает искренне и откровенно.

Вот так просто. Честно и по-мужски. А я не знаю, что делать с этим признанием. Ответить на него не готова.

– Мирон, я… – подбираю правильные слова.

С Мироном мне хорошо. Реально приятно его общество, и не хочется расставаться. Но все же это не то… В груди не дрожит, и сердце не бьется раненой птицей. Как тогда, с Вороном. Господи, я когда-нибудь уже забуду о нем? Сколько можно меня изводить?