– Не надо ничего говорить, – хмыкает он. – Просто прими это как данность.

Легко сказать. Но я не хочу водить его за нос и использовать.

– А если не смогу ответить тебе взаимностью?

Невольно напрягаюсь. Не привыкла к таким разговорам. Да и повода не было.

– Значит, не судьба, – смеется Мирон. – И все. Без претензий. Но я же могу попытаться?

– Спасибо, – улыбаюсь. – Я тебя услышала.

– Номер запиши.

– Диктуй.

Останавливается напротив подъезда. Там, где совсем не давно стояли другие два джипа.

– Какой этаж? – Мирон смотрит на окна.

– Пятый.

– Свет горит. Может, проводить и объяснить все супругу?

– Не стоит, – качаю головой. – Я сама справлюсь.

– Уверена? – недовольно хмурится. Защитник.

– Да, – подаюсь вперед и мягко касаюсь губами его щеки. – Спасибо тебе за все.

Просто порыв. Желание хоть как-то отблагодарить за то, что он со мной возится весь вечер. Торопливо открываю дверь, впуская в салон морозный воздух.

– Ир, я не шутил. – Мирон в последний момент ловит мою руку. – Звони мне при любом раскладе.

– Я поняла.

Выхожу. Расправляю плечи и иду к подъезду, ощущая на себе внимательный взгляд. Приятно? Да! Мне приятно мужское внимание! Не могу сказать, что прямо накрыло. Нет. Скорее, просто стало спокойно. В моей ситуации это уже огромное достижение. Я просто не умею прятаться за спину сильного мужчины. Но, возможно, Мирон – именно тот человек, который меня научит?

Отъезжает. Провожаю взглядом его машину, прикладываю магнитный ключ и под писк домофона дергаю дверь

– А ну-ка стой, – раздается над головой мужской голос, и пальцы сходятся на плече.

Глава 18

Ворон

В зале тихо и все еще пыльно. Открываю окно, чтобы вытянуло. Выключаю свет. Прикурив, облокачиваюсь на подоконник и свистом подзываю к себе пса. Он лает мне в ответ. Подходит, смотрит на меня своими умными глазами, а я криво усмехаюсь.

Пес уходит обратно к себе, а я затягиваюсь, вдыхая вместе с дымом запах ненавистного ноября. Когда уже закончится эта чертова дата и вдохи перестанут причинять надоевшую за сегодня боль?

По телу мурашки размером с кулак. Тушу сигарету, закрываю окно и ложусь спиной на стопку матов. Подкладываю руки под голову, смотрю в потолок. Когда-то давно на нем шелушилась краска и полы приходилось подметать несколько раз в день. Все вокруг изменилось за шестнадцать лет. Моя жизнь после возвращения из плена сделала несколько таких сальто, лучшие акробаты Московского цирка позавидуют. А таких сильных и контрастных чувств все равно не было. Сегодня она ворвалась в этот зал, как много лет назад, и разожгла внутри меня пожар из ненависти и той проклятой любви, что была между нами.

Сука! Тут же вонзила нож мне в печень, встав на колени.

Дура! Идиотка! Я никогда не бил женщин. Сегодня захотелось дать ей хорошую затрещину. Встряхнуть, заорать.

У меня до сих пор эта сцена перед глазами. Она на коленях перед моей расстегнутой ширинкой…

Как это развидеть теперь?!

Никогда бы я такого с ней не сделал. Женщины тоже бывают тварями. И иногда мы их убивали. Но обычно сразу. Без насилия, без жести. Один случай только был у меня, но и меня тогда рядом не было, когда с бабой нажестили. Не знаю, если бы у меня убили жену в квартире, где находились двое маленьких детей, как было с Русланом Грановским, я бы, может, тоже озверел в моменте. Но я не хочу там оказаться. У меня есть ресурсы, чтобы защитить свою семью. Семьи только нет. И женщина, которая смотрела на меня с обожанием, вдруг решила, что я смогу ее изнасиловать.

И не горит ведь больше. Выгорело все внутри, наконец, и покрылось толстым слоем серого пепла.

Закрыв глаза, позволяю себе упасть в черную воронку воспоминаний и вынырнуть с другой стороны.

Январь. Красиво вокруг до невозможности. После двух месяцев в темноте глаза все еще режет от яркого света, бликующей мишуры, витрин, обклеенных снежинками, и просто невыносимо белого снега.

Один глаз у меня все еще не открывается. Он скрыт за специальной черной повязкой, чтобы не пугать людей уродливым шрамом. На моем теле их еще много, и оно болит, хотя медики очень старались подлатать. Какие-то полностью исчезнут со временем, а какие-то останутся со мной навсегда, как тот, что перпендикулярно пересекает глаз. Это практически высеченное имя мрази, которую мы оставили в том самом подвале, когда уходили.

От чистого воздуха до сих пор кружится голова. И даже автомобильный выхлоп не раздражает легкие. Хромая, поднимаюсь по ступенькам цветочного бутика. Мне придется извиниться перед ведьмочкой за то, что пропал. Я не хотел. Так вышло. Я выжил ради нее, убил всех демонов в том аду и вырвался на свободу, чтобы вернуться, обнять, любить…

Еще никогда у меня не было такого острого желания завести детей. В темноте вдруг подумалось, что совсем неплохо было бы кого-то после себя оставить. Когда ты осознаешь, что в любую минуту можешь сдохнуть, мысли и чувства вообще очень знатно штормит. И не имеет значения, сколько на тебе брони.

Выбираю букет нежных белых лилий, ловлю такси и еду к ней. От предвкушения встречи пальцы подрагивают, как у мальчишки, и снова забываются боль, темнота, шрамы. Ира же примет меня таким? Будущий гениальный врач. Не должна испугаться.

– Тут останови, – прошу водителя.

Захожу в магазин у дома и покупаю бутылку вина. Хромаю к подъезду.

– Ох… – приложив ладони к груди, начинает причитать пожилая соседка сверху. – Кто же тебя так?

– И вам доброе утро, – вежливо киваю, игнорируя ее вопрос.

– Ай-ай-ай, что делается… – слышится за спиной.

Захожу в подъезд. Снова глубоко вдыхаю. Дома я. Наконец-то! Пальцами ощупывая стены, осторожно поднимаюсь на свой этаж. Моя дверь, моя квартира, а за ней меня ждут.

Нажимаю на кнопку звонка. Тишина.

Ведьмочка, а ты где? У вас в универе еще каникулы, я точно знаю. Гулять убежала или в магазин?

Ищу ключи по карманам. Удивительно, как не потерял в полях. Открываю дверь, шагаю в прихожую и с ходу понимаю, что-то не так. Не то чтобы запаха еды, как я мечтал. Нет ее запаха. Совсем. И вещей никаких в прихожей нет. Это все та же холостяцкая двушка. Покрытые пылью полки, вещи лежат так, как я их оставил.

Бросив сумку и цветы у порога, выхожу на улицу, но в поле зрения уже никого нет. Поднимаюсь обратно. Почтовый ящик мой захламлен всяким спамом. Раздраженно открываю, вынимаю газеты, рекламные листовки. Бросаю все тут же на подоконник и слышу металлический звон у себя под ногами. У ботинка блестит кольцо, и внутренности обваривает кипятком плохого предчувствия.

Поднимаю. Обручалка Ирины.

– Та-а-ак…

Еще сам не понимая зачем, начинаю нервно перебирать бумажный мусор. Вытаскиваю из него простой бумажный конверт без опознавательных знаков. Сжимаю в одной руке кольцо, другой вынимаю из конверта письмо, написанное аккуратным, явно женским почерком.

Сажусь на ступеньки, всматриваюсь здоровым глазом в буквы. Несколько секунд на фокусировку, и я читаю…

Глава 19

Ворон

«Здравствуй, Ворон…»

Корежит меня всего от такого обращения от моей ведьмочки. Я ей имя свое вручил вместе с сердцем, а она прозвище пишет.

«Забудь все, что между нами было. Я не люблю тебя и выхожу замуж за Асада. Я так решила и от своего не отступлю. Отец и брат были правы, он мне действительно подходит. Красив, успешен и заботится обо мне. С ним у меня будут семья, дети, и жить будем долго и счастливо. А что можешь дать мне ты, палач?

То, что было между нами, – ошибка. Просто глупость, о которой я сожалею. Да и секс с тобой, если честно, не впечатлил. Я ожидала большего, но разочаровалась. Именно Асад стал моим первым настоящим мужчиной, которому я отдаю всю себя. Он понял мою оплошность и простил, ведь искренне любит. Теперь у нас все будет хорошо.

А может, у нас с ним получится зачать малыша. Я очень хочу от него детей и как можно быстрее.

Так что прошу, не ищи меня. Я люблю его и счастлива с ним.

Ирада».

– Что за нахуй?!

Еще несколько раз пробегаюсь по строчкам. Они в мою башку ложиться совсем никак не хотят. Поднимаюсь, иду к ящику в поисках хоть какой-то подсказки. Логического, мать его, объяснения! Бумажек больше нет, в углу два ключа на простом металлическом кольце. От квартиры… Я и не заметил сразу. Вышибло.

Это че за бред такой, Ира?!

Ни черта пока не соображая, звоню старому знакомому.

– Здравствуй, брат. Давно не слышал тебя, – отзывается Джага.

– Скажи мне, любезный. Ты девочку из мединститута забирал, как я тебе велел? Ключи ей от моей квартиры передал? Карту с баблом? – Мой голос звенит от натянутых нервов.

– Конечно, брат. Все сделал, как ты просил. К назначенному времени подъехал, нашел ее. Объяснил ситуацию, до твоего дома довез, все отдал и уехал по своим делам. У меня заказы, ты знаешь…

Нихрена я тогда не понимаю. Денег на той карте нет. Все списано под ноль. Иры тоже нет, зато есть эта сраная бумажка, которую так хочется затолкать кому-нибудь в глотку, кольцо, впившееся камнем в ладонь, и ключи, те самые, от моей квартиры.

– Сейчас ко мне приезжай. В глаза твои хочу посмотреть. Не приедешььс, найду сам. Не думаю, что ты этого хочешь.

Джага пулей прилетает к моему подъезду. Выхожу, закуриваю и внимательно смотрю ему в глаза, считывая мимику, реакцию зрачка. Либо он так хорошо научился притворяться, что даже я не вижу, либо я потерял на время эту версию своего зрения.

Либо самое хреновое – он все же говорит правду.

– Зачем мне врать тебе, брат? Ты столько для меня сделал.

– Джага, ты меня знаешь. Если солгал, я приду за тобой и всей мужской частью твоей семьи. Ты умрешь последним, – продолжаю смотреть ему в глаза.

– Знаю, брат, знаю. Нельзя ссориться с палачом. Чем поклясться тебе, что все было как я говорю? Скажи.

– Исчезни.

– Не понял?

– Исчезни, я сказал! – крепче сжимаю в кулаке обручальное кольцо Иры. – Стой! – ловлю его за шкирку. – В ЗАГС меня отвези.

– Зачем? – изображает идиота.

Поймав мой взгляд, благоразумно решает больше не задавать тупых вопросов. Расслабляю хватку, Джага вырывается, расправляет плечи и идет за руль. Хромаю следом за ним к его машине, брезгливо сажусь на заднее. Он ведет молча, а я опять перечитываю письмо и чувствую, как начинает кровоточить сердце, подтекать крыша и вскрываться раны на теле. Дышать становится все труднее. Меня никогда не предавали женщины. Меня никогда не бросали женщины. Потому что я не был с ними в отношениях. Я никогда не любил. До нее!

– Жди! – требую у Джаги и выхожу из машины.

По чертовым скользким ступенькам подниматься с моей ногой оказывается очень проблематично, но боль и злость подгоняют. Грохнув дверьми, украшенными позолотой, вхожу в помещение и натыкаюсь на подорвавшегося со своего места охранника.

– Я к начальству.

Снова лестница. Но здесь уже легче, простой ковер. Поднимаюсь на второй этаж. Вламываюсь без стука в кабинет, где еще недавно договаривался о регистрации с Ирой.

Задаю вопросы.

– Не было ее, – подтверждает женщина в сером брючном костюме. – Ждали вас, у нас же по минутам дни расписаны. Никто не пришел, – разводит руками.

Вашу мать!

Лупанув кулаком по столу, разворачиваюсь и размашистым шагом пересекаю пространство от кабинета до выхода, забыв о своей чертовой ноге.