Нельзя поддаваться эмоциям. Всегда можно договориться и все решить. Уже давно не девяностые. Все можно исправить. В конце концов, им же деньги нужны, а не трупы.

– Пять лямов плюс проценты.

– Сколько? – округляю глаза и с яростью смотрю на мужа. – Асад, ты обалдел, что ли?

– А что я? – начинает оправдываться. – Меня кинули. Они сами меня подставили.

– Короче, это все лирика, – выдыхает мужчина. – Нам нужны бабки. Иначе…

От щелчка предохранителя колючие мурашки прокатывают по позвоночнику. Дуло ствола направляется на мужа.

– Нет. Не убивайте. Я все верну! – начинает голосить Асад.

А мне его совсем не жалко. Наверное, атрофировалось все. Ничего живого не осталось. Грохнут его, и вздохну спокойно, но совесть не позволяет. Не по-человечески это.

– Куда ж ты денешься, – снова издевательский смешок. – Иначе жену твою заберем.

– Забирайте! Я согласен, – воодушевляется муж и скалится. А глаза вспыхивают недобрым огнем. Он точно умом тронулся.

Но Асад совершенно серьезен.

– Какая же ты сволочь, – качаю головой. Все это какой-то дурной сон.

– Поддерживаю, – хмыкает мужчина за спиной и сжимает мои плечи. – Прокатимся?

Прекрасно понимаю, что у меня нет выбора. Но все же есть. Я могу упираться и брыкаться, а могу по своей воле поехать к их хозяину и договариваться уже с ним. Все же второй менее энергозатратный.

– Что ж, поехали, – небрежно скидываю его руки и иду к выходу. – Как же вы меня все задолбали.

– Эй, ты чего? – спешит за мной незнакомец. – Буйная, что ли?

Еще какая. И еще уставшая просто вдрызг. Нет у меня ни сил, ни желания устраивать разборки.

– Поехали, говорю. Пообщаемся с вашим хозяином.

Мужчины переглядываются и ржут, а мне совсем не весело. Был бы пистолет, сама бы всех перестреляла и спать легла. Вот только помощи просить не у кого. Как и всегда, придется все решать самой. В конце концов, что с меня взять? Денег у меня нет, и взять их негде. Для панели не тот возраст и данные. Что еще они мне могут сделать? Изнасиловать? Было уже, проходили и не раз. Переживу. Убить? Так я уже мертва. Так даже лучше будет. Сына только жалко, но я ему подготовила запасной аэродром на такой случай. Справится.

– Заканчивайте тут. – Незнакомец открывает мне дверь.

– А с ним что делать? – хмыкает второй и кивает на Асада.

– Тряпку дайте, пусть утрется.

Глава 11

Ворон

Бухло с таблетками, прием которых, как наседка, продолжает контролировать Мирон – какая-то подростковая, безответственная тема, но сегодня мне похуй как никогда, потому что с утра колбасит, я просто тщательно убегал от самой мысли о том, какой сегодня день. Или каким мог бы быть при иных обстоятельствах.

Очередная годовщина свадьбы. И даже чертова природа издевается надо мной! Осень в этом году такая же аномально теплая, как и шестнадцать лет назад. Только дождливо и сыро сегодня что внутри, что снаружи.

Кошусь на сопящую рядом Дуню. Скинув обувь, она поставила ноги на сиденье и устроила подбородок на коленях, торчащих из дырок в джинсах. Пытаюсь как-то логически объяснить сам себе, на кой хрен мне эта головная боль? Чтобы закрыть гештальт с отсутствием собственных детей? Вероятно, у меня их уже и не будет никогда, а тут вот, подгон в виде странной девчонки.

Она косится на меня в ответ, показывает язык и отворачивается к окну.

Мирный высаживает нас у моего подъезда. Прощаемся, перекидываемся парой слов по работе, пока Евдокия крутит головой по сторонам, пытаясь рассмотреть темный двор.

– Пошли, – киваю ей на подъезд.

Входим, она клацает ногтями по стене и противно скребет ими по краске. У меня сводит зубы и волосы на затылке встают дыбом.

– Обрежу, – обещаю ей.

– Так я и дала, – фыркает мелочь.

– Привяжу к батарее. Делов-то, – хмыкаю.

– Любишь пожестче? – провокационно шепчет мне в затылок.

– Обожаю, – подыгрываю ей. – Стяжками к батарее и ремнем по заднице так, чтобы пряжка отпечатывалась на коже. Очень возбуждает.

– Старый извращенец, – шипит она. – Будешь меня трахать?

У меня возникает острое желание достать паспорт и уточнить ее возраст. Может, меня от рома повело, да я че не понял. Назар Грановский со своими друзьями рос у меня на глазах. Они в шестнадцать и не такое могли выдать, но то пацаны. А это же девка. Откуда в ее башке столько грязи?

Хочется взять за шкирку, окунуть в раковину и вымыть язык с мылом.

Открываю дверь и пропускаю ее в прихожую. Заходит, осматривается.

– Скудненько для богатого папика, – скептически хмыкает Дуня.

– И много ты видела… папиков? – усмехаюсь, глотая то, что вертелось на языке.

Пожав плечами, она швыряет обувь к стене, бросает тут же на пол свой тряпичный рюкзак с личными вещами и проходит на кухню.

– Ты много бухаешь? – спрашивает оттуда.

– Сегодня да, – убираю ее обувь на полку.

– А что сегодня за день? У тебя кто-то умер? – прислоняется плечом к косяку.

– Можно и так сказать. Иди сюда, – показываю ей на свою спальню. – Я сейчас заберу отсюда некоторые вещи. Спать будешь здесь, пока я думаю, что с тобой делать. В шкафу есть чистые полотенца и постельное белье. Сходи, помойся.

– Чистеньких любишь, значит. – Ее улыбка больше похожа на оскал дикого звереныша.

Не реагируя, ухожу на кухню, открываю новую бутылку вискаря и прикладываюсь к горлышку. Крепкий алкоголь обжигает и дерет горло, глаза слезятся, а по венам растекается жар.

У нас ведь могли бы быть дети сейчас. Как раз такие же или чуть младше. Двое, наверное. Или даже трое. Ира стала бы шикарной мамой. И жили бы мы, конечно, не в этой двушке. Я построил дом в закрытом лесном поселке, где живет Руслан Грановский. Там потрясающее место и шикарный хвойный воздух. Есть лицей и частный детский сад…

Заливаю в себя еще вискаря, пытаясь погасить это все нахрен! Не захотела она семью со мной. А мне без нее нахуй ничего не надо! Блядь, я если ее увижу, придушу же к чертовой матери!

В ванной вода шумит. Я дергаюсь поначалу, но опять вспоминаю про Дуню. Она возится там, что-то роняет и долго не выходит. Начинает напрягать. Хрен знает, что в ее голове. Еще сотворит какую-нибудь глупость. Подхожу к двери, она толкает ее изнутри, едва не зарядив мне по роже. Даже у пьяного реакция на шестерку из пяти. Отскакиваю назад, она довольно улыбается.

Хорошенькая, Адиль прав. Не выживет эта кукла на улицах. Скулы красивые, короткие волосы облепили овал лица, и глаза теперь кажутся еще больше. Она моргает пушистыми ресницами, приоткрыв пухлые губы и… роняет с себя полотенце!

А меня накрывает не от голой малолетки, а от заметных шрамов на бедре и пары тонких светлых полосок на колене. Это точно какая-то насмешка вселенной! Мои губы помнят, как в ту единственную ночь целовали такие же следы на теле зеленоглазой ведьмочки. И мне насрать было на все, я любил в ней даже их.

– Ты реально извращенец? – неправильно толкует мой взгляд девчонка.

– Оденься, – отворачиваюсь.

– А как же секс? – А голос дрожит. Ну дура же! Нарывается.

– Оденься, я сказал! – рявкаю на нее и ухожу на кухню, чтобы продолжить «отмечать» знаменательную дату.

Дуня забирает рюкзак из прихожей и сваливает в комнату. Ко мне возвращается в потасканных, растянутых шортах и футболке. Потом что-то решу с этим.

– Слушай сюда, чудо чудное. – Меня уже прилично ведет от алкоголя, и это хорошо. – Паспорт твой побудет пока у меня. Пока я решаю взрослые вопросы, для всех тебе восемнадцать, и ты моя жена. Сегодня вот и расписались. Любишь меня страшно, – усмехаюсь, глядя как смешно высыхают и поднимаются выше рваные кончики ее волос. – Будь зайкой, лги убедительно. Это ради твоего же блага.

– То есть спать ты со мной не будешь? – уточняет она.

– Я похож на педофила? Если голодная, там что-то есть в холодильнике. Распоряжайся. Я уеду сейчас. Когда вернусь, пока не знаю. Если ты не дура, – а я даже пьяный по ее глазам вижу, что девка далеко не дура, хоть и характер поганый, – никуда отсюда не дергайся.

– Куда я денусь без паспорта? – усмехается Дуня.

– Все. Нет меня. Квартиру не спали, – подмигиваю дерзкой девчонке.

Забираю с собой вискарь, ключи от «базы» и, захлопнув дверь, спускаюсь к машине. Ездить бухим табу, но не сегодня. Сажусь за руль, кидаю бутылку с бухлом на соседнее сиденье и еду туда, где меня никто не будет трогать и можно порычать вдоволь.

Здание нашей базы я выкупил много лет назад. Это тот самый спортивный зал, где мы с Ирой впервые встретились. Не смог я его отдать обратно государству. Повозился с бумагами, подергал за уже образовавшиеся тогда прочные связи и забрал помещение себе. Сделал ремонт, оборудовал современный спортивный зал с тренажерами и рингом, тир для нескольких видов стрельбы, душевые, маленький уголок с кулером, чайником и микроволновкой. А на втором этаже у меня кабинет. И еще пара для очень особенных гостей. Своими ногами отсюда выходят не все. Это часть моей работы. Грязная, неприглядная, но сделавшая мне имя и, что уж там, очень хорошо оплачиваемая.

Пес встречает меня, высунув нос в щель под забором.

– Свои, дружище, – присаживаюсь, подставляю ладонь, чтобы принюхался и узнал. Фыркает, тыкается в меня носом и уходит.

Вот и славно. Освоился, значит.

Криво бросив тачку, открываю дверь и вхожу в темное, прохладное помещение. На стене панель. Включаю сразу свет и дополнительное отопление. Делаю несколько больших глотков вискаря, стягиваю с себя верхнюю одежду, оставаясь в джинсах. По голому торсу бегут ледяные мурашки. Еще пара глотков крепкого алкоголя решает эту проблему. Ставлю бутылку на пол у стены, обхожу подвешенный на цепях боксерский мешок и врезаюсь в него кулаками. Вены и мышцы горят от злости. Перед глазами снова фантомы, и интуиция сигналит, что с той бабой в белом халате меня наебали.

Почему? Почему, блять, ты меня не дождалась?!

Я же нашел тебя потом. Стоял в стороне и смотрел, как ты улыбаешься, глядя в коляску. Ты родила ему! Ира, твою мать! Я до сих пор не могу в это поверить! И ему ты тоже в тот день улыбалась. Он тебе притащил дешевый веник неопознанных цветов с остановки, и ты растеклась перед ним. А может, у тебя фетиш? Мне ты тоже улыбалась, когда я нашел тот цветок в лесу. И разрешила себя целовать.

Вливаю в себя еще бухла и продолжаю насиловать мешок. Цепи звенят, крючки жалобно поскрипывают от мощных, частых ударов. Легкие горят, зубы сжимаются до зубной крошки.

– Ненавижу тебя! Ненавижу, слышишь?! – хрипло рычу. – Никто никогда не выбивал меня из равновесия! Я палач, Ворон, хладнокровное, расчетливое чудовище. Как только меня не называют. А что сделала ты, Ира? Разворотила меня внутренностями наружу, показала, что я могу любить, и вышла замуж за другого. А у нас сегодня годовщина, моя зеленоглазая ведьмочка. И, блядь, я ее отмечаю! Сейчас еще пару шлюх закажу. Тебе назло. Давно не трахался, знаешь… Мне, как всегда, некогда. Но сегодня же у нас праздник. Правда? Сегодня все можно!

Пьяно шатаясь, ищу свои шмотки, достаю сигареты и закуриваю, отрубив датчики дыма. В штанах телефон вибрирует. Кому я нахрен нужен опять?

Достаю, фокусируюсь на экране. Фил…

– Нет меня, – огрызаюсь в трубку.

– Мы бабу тут тебе везем. За долги отдали. Куда? —спрашивает он.

– М-м-м… – И шлюх заказывать не пришлось. У меня ВИП-доставка. – На базу вези. И вискаря захвати еще по дороге, у меня закончился.

Глава 12

Ирина

Под конвоем выхожу из подъезда. Передо мной открывают дверь черного внедорожника и помогают забраться на заднее сиденье этого монстра, что не так просто с моей ногой. Двое мужчин садятся вперед, и раздается щелчок, блокирующий двери. Вздрагиваю от неожиданности и обхватываю себя руками. Все. Ловушка захлопнулась.