– Какого хрена?! – обращаюсь к своим. – Я шлюху просил, – цинично хмыкнув, снова смотрю Ире в глаза. Она даже не дергается. Ее все такие же привлекательные губы вздрагивают в жесткой, нетипичной для когда-то милой ведьмочки, усмешке.

– Ты просил вискарь, – напоминают парни.

Какая теперь разница, че я там просил?! Тут сейчас рванет, и всем уже будет все равно. Выворачивает меня от одного ее присутствия. Хочется заорать в это лицо: «Посмотри на себя?! Что ты выбрала?! Кого?!»

Красивая… Эта зеленоглазая дрянь все еще красивая для меня. И далеко не новые тряпки на Ире ее совсем не портят. Они злят меня еще сильнее. Потому что со мной никогда бы так не было! Но она выбрала его, значит, и такую жизнь для себя.

До зубовного скрежета хочется еще раз врезаться куда-то кулаками. Где, мать его, мое равновесие?! Ты меня прокляла, что ли, зеленоглазая ведьма?!

Маска холодного равнодушия трещит по всей площади и того и гляди рассыплется и упадет к нашим ногам. Мои люди настороженно следят за ситуацией. Тоже наверняка чувствуют вибрации густого, желеобразного воздуха, который никак не протолкнуть в легкие, и они горят. Горячая кровь тянется по венам. Сердце захлебывается, буксует, пытаясь протолкнуть ее и вернуть мне здравомыслие.

Только беда в том, что рядом с Ирой всегда все идет не по плану.

– От кого привезли? – спрашиваю я, пытаясь хоть так вернуть себе адекват.

– Юнусов. Бабок дохрена должен.

– Почему я не в курсе?

Хороший вопрос! Наверное, потому, что решил больше никогда не интересоваться ее жизнью. Это же долбаный мазохизм – смотреть как твоя женщина живет с другим. Я уже не в том возрасте, чтобы строить иллюзии. Хватит! Период, где я видел во снах, как ее трахает проклятый Асад, давно прошел.

Сейчас все это прет наружу через поры. Чертова годовщина! Проклятая встреча!

Почему ты улыбаешься, женщина?! Сейчас! Сидя у меня в ногах! Тебе в кайф от того, как меня выворачивает?! Или ты решила, что теперь там твое место?

– Ты же крупными занимаешься. А это так, шваль, – морщится один из парней. – Мы обычно сами решаем. Ты же полномочия дал. Но тут баба. Решили тебе приятное сделать, а то мрачный в последнее время, – похабно лыбится он.

Дал…

Да, я дал эти полномочия, чтобы не возиться с каждым, кто слишком борзо пытается поиметь большой бизнес.

– Приятно, говорите? – хищно склоняю голову набок. Ира поднимается и расправляет плечи. Ее болотные глаза вспыхивают чем-то совсем мне не знакомым.

Между нами продолжается молчаливое противостояние. На языке крутится столько слов! Большая часть из них настолько нецензурна, что даже мои люди, привыкшие к грязной работе, начнут краснеть, если я открою рот.

– Ведьма… – выдыхаю, сделав шаг к ней. Морщится, машет рукой перед лицом. От меня несет свежим бухлом и сигаретами.

От него пахнет приятнее?! Сомневаюсь! Но как-то же ты с ним спишь все эти годы! Наверное, заходит!

Напряженным пальцем провожу линию по ее щеке. Ира отбивает мою руку, даже не пытаясь отвести взгляд. Усмехаюсь. Изменилась так…

Шумно втягиваю воздух, скопившийся между нами. Он наполнен ее особенным запахом. Только теперь передо мной не маленькая неопытная девочка. Женщина! И это заводит во мне все шестеренки. В висках стучит. Облизываю пересохшие губы. Ладони сжимаются в кулаки, и атомный взрыв внутри все же происходит.

Меня обдает волной кипятка, окончательно выжигая весь алкоголь.

– Смотрю, – вновь окидываю ее циничным взглядом и жестко усмехаюсь, показывая ту часть своего внутреннего «я», которую она никогда бы не узнала, если бы просто дождалась меня, – ты действительно счастлива в браке, – почти дословно цитирую слова из ее письма.

– Смотрю, – она возвращает мне усмешку и складывает руки на груди, – ты действительно оказался не способен вытянуть кого-то кроме шлюх. Если вдруг что, у меня есть знакомый венеролог. Обращайся. – Мой взгляд темнеет, а ее улыбка становится шире.

Схватив ее за горло, просто фиксируя, не причиняя настоящей боли, разворачиваю и толкаю на стену. Выставляю руки так, чтобы никуда не дернулась.

– Ира! – хриплю ей в лицо. – Тебя сейчас привезли сюда как шлюху!

– Ну так трахни мне! Тебе же не привыкать! – раненой кошкой шипит она и начинает расстегивать на себе одежду, продолжая улыбаться. В ее глазах читается дикий, безумный вызов. – Или теперь не нравлюсь? Та юная девочка зашла тебе больше? – Ее пальцы продолжают расстегивать пуговицу за пуговицей на старенькой голубой рубашке.

Я вижу кружево дешевого белья, обтянувшего грудь. В глазах темнеет от злости, работающей на всю мощь мясорубке в моем животе и всего происходящего. Это, блядь, какой-то сюр!

– Вышли все нахуй отсюда! – ору на весь зал, забив на свой принцип не материться при женщинах.

Сегодня все принципы летят к черту. Мир переворачивается, потому что в моей башке никак не уложится, что вот эта женщина – моя, чтоб ее! – Ира, сейчас реально раздевается при толпе мужиков и улыбается при этом! Не дрожит, не пытается меня остановить!

Мне хочется ударить ее за это. А потом поехать и вырвать кадык Асаду за то, что он сделал с ней. Но это же ее выбор! Она его любит? Реально, вот так любит?!

– Вышли все, я сказал! – рявкаю еще раз.

Ира вздрагивает. Впервые, наверное, с тех пор как ее сюда приволокли, проявляя какую-то знакомую мне настоящую эмоцию. А взгляд упрямый.

Мы идем до конца, да?! Ты в этом уверена?

Дверь зала хлопает. Мы остаемся вдвоем.

– Так хочешь его спасти, что готова лечь под меня? – цинично усмехаюсь. – Надо же, какая любовь!

– Я его жена, Ворон, – с вызовом смотрит в глаза.

Наверное, я все еще пьян, раз по мне бьет с такой силой. «Его жена» легко проходит сквозь броню и смазывает лопасти мясорубки. Она с радостью начинает работать активнее, причиняя мне физическую боль. Каждая мышца натянута как струна. Подушечки пальцев покалывает. От невидимых потоков воздуха кожу жжет.

– А могла стать моей. – Внутренности покрываются льдом. Просто нереальный, дикий контраст ощущений.

– Могла, – шипит, прожигая меня взглядом. – Если бы ты появился в ЗАГСе, а не трусливо сбежал.

Я сбежал? Сбежал?!

Я как мог подстраховался со всех сторон в тот момент. Эта поездка не должна была занять больше трех-четырех суток с учетом дороги, и отказаться от нее было нельзя. Сообщать напрямую в таких случаях тоже запрещено, а на месте мы без связи с внешним миром, только со своими, иначе можно вернуться и обнаружить лишь тела своих близких. Остывшие, изуродованные. Я не хотел такой участи для нее. Я должен был вернуться раньше!

Ей просто надо было поехать тогда с моим человеком. И подождать! Верить в меня, в конце концов! Женщина же должна верить в своего мужчину?

– Я дал тебе выбор, Ира! – Во мне кипит едва контролируемая ярость.

– Выбор?! – Ее взгляд темнеет, а губы презрительно кривятся. – Я его сделала.

О да, родная! Сделала! Теперь я сделаю свой.

Усмехаюсь, глядя ей в глаза, и дергаю пряжку, расстегивая ремень, берусь за ширинку.

– Давай-ка сначала проверим, на что ты способна. – Обжигающий лед от внутренностей поднимается к горлу. Голос хрипнет, а член встает колом от одной только злости и взгляда на эти проклятые губы.

Точно ведьма!

Ширинка расстегивается. Ира смотрит на мой пах, снова поднимает взгляд на меня.

– На колени, – давлю ей на плечо.

Останови меня! Бля, давай же! Сейчас!

Сука! Молчит и послушно опускается на пол, поднимая на меня болотные глаза.

Тону, я тону в них, как когда-то…

– Такое же ничтожество, – звучит сухо, но с какой-то горечью. Или презрением. Тем интереснее.

Дергаюсь всем телом, скидывая наваждение.

– Сейчас, кстати, – жестко ухмыляюсь, – ты тоже сделала выбор, – и, ухватив ее за затылок, дергаю к своему паху.

Глава 15

Ирина

– На колени, – приказывает Ворон и давит мне на плечо.

Глаз не отводит. Наблюдает за мной и упивается своей властью. Вижу его насквозь. Все гнусные желания выделяются на лбу бегущей строкой. Хочет, чтобы я начала сопротивляться, а он унижал. А потом взял силой. С болью и слезами. Изощренно. Как любит делать это Асад.

Тело привычно деревенеет и сжимается, но я не доставлю им такого удовольствия. Ни за что. Молчу и послушно опускаюсь на пол.

Ну давай, Ворон, убей меня еще раз. Сможешь? Ты же палач. Тебе не привыкать.

Смотрю на него с издевкой и жду очередного унижения.

Сколько их у тебя, Ворон? Ну же, удиви меня оригинальностью.

Вижу, как натянуты его боксеры, и едва сдерживаю тошноту, подступающую к горлу. Минет – это всегда неприятно и гадко, но нужно переключиться с реальности на воспоминания, и становится легче. Но не сегодня. Ворон уничтожил даже те крохи хорошего, что были между нами в прошлом. Придется пройти это без анестезии.

Возбуждаешься от чужих страданий? Давай уже, не томи.

Быстрее бы все закончилось. Но Ворон отчего-то медлит. Издевается и изводит меня ожиданием?

Как предсказуемо. Я думала, этот мужчина не сможет сделать мне больнее, чем тогда. Как же я жестоко ошиблась.

Смотрю в его горящие похотью глаза и едва сдерживаюсь, чтобы не сплюнуть от омерзения. Ненавижу. Даже сильнее, чем мужа. Тот хотя бы никогда не прикидывался и не лгал.

– Такое же ничтожество, – выплевываю с горечью, вкладывая в эти слова все свое презрение.

Не боюсь. Страха как такового нет. А вот волна отчаяния зарождается где-то в глубине души и разрушает все шаблоны, выстроенные в голове за много лет. Маленькая девочка, что все эти годы жила внутри меня и терпеливо ждала чуда, поднимает голову и в ужасе содрогается. А я лишь криво усмехаюсь от ее наивности.

Не ожидала? Напрасно. Давно пора перестать верить в сказки. Смирись уже, несчастная, хватит мучиться. Никто тебя не спасет и не пожалеет кроме меня.

Мысленно обнимаю ее, закрывая от этой грязи. Она единственное, что у меня осталось, и я не дам ее в обиду.

Ворон дергается всем телом и едва заметно прищуривается.

– Сейчас, кстати, – жестко ухмыляется он, – ты тоже сделала выбор, – хватает меня за затылок и дергает к своему паху.

Не сопротивляюсь, хоть внутри все протестует, а «девочка» оглушающее визжит. Он сам останавливает меня в сантиметре от члена, все еще обтянутого тканью, и заставляет смотреть в глаза. Ждет, что я начну молить о пощаде, а я только усмехаюсь.

Удушающая волна перехватывает горло. Я лишь сглатываю, но взгляд не отвожу. Начинает колотить от напряжения, а зубы отбивают ритмичную дробь.

Ну давай, чего медлишь? Просто сделай это и отпусти меня.

– Да что с тобой, Ира?! – зло рычит Ворон, хватает меня за запястья и дергает вверх.

От неожиданности покачиваюсь, но он помогает поймать равновесие и чуть прижимает к своему горячему телу. Меня окатывает кипятком с головы до ног. Дыхание рвется, а сердце лупит, как сумасшедшее. Ворон все еще смотрит мне в глаза и ждет ответа. А что я могу сказать?

– Со мной, Ворон, жизнь, – язвительно тяну я и пытаюсь вспомнить его фразу. – «Действительно счастливая» или как ты там говорил. Чего и тебе желаю.

Свирепый взгляд проникает внутрь и переворачивает все вверх дном, а я не могу остановить эту пытку. Больно, все старые раны вспороты и кровоточат, а сердце захлебывается, пропуская удар за ударом.

Ворон неприятно кривится и отпускает меня из плена. Дергает от его пренебрежения. Я отхожу на безопасное расстояние и растираю запястья. Моя блузка расстегнута, а его штаны приспущены. Что за идиотскую игру он затеял? У меня нет желания в нее играть.

– Неужели ты совсем не боишься? – хмыкает Ворон и все же застегивает джинсы.

Передумал?

Озадаченно слежу за его действиями и немного выдыхаю.

– Чего? Члена? – выразительно дергаю бровью и криво ухмыляюсь. – Смешно.