Дэвид Беллос: Кто владеет словом? Авторское право и бесправие

Посвящается Кристоферу и Кукле

Закон карает строго всех,
Кто крадет гусей,
Но прощает куда худший грех —
Отбирать их у людей.

Старинное английское стихотворение

David Bellos, Alexandre Montagu

WHO OWNS THIS SENTENCE?

A History of Copyrights and Wrongs

Научный редактор: Христофор Космидис, историк

© David Bellos and Alexandre Montagu, 2024

© Терентьев В.Н., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025

КоЛибри®

* * *

Живая, энергичная и очень своевременная книга.

Удивительно энергичная книга Беллоса и Монтегю появилась как нельзя кстати. Она заставляет мыслить глубже, а не просто рассуждать о природе того, что мы сейчас называем контентом.

Тщательно выполненное и увлекательное исследование; долгожданное и злободневное дополнение к пониманию вопроса.

В коротких, хлестких, остроумных главах юрист и литературовед рассказывают, как интеллектуальная собственность стала объектом охраны, кто от этого выиграл и кто проиграл.

Как показывает эта вдумчивая книга, законы об авторском праве переписывались и пересматривались в соответствии с меняющимися потребностями. Авторы правы, что нам нужно «широкое обсуждение» этой темы.

Удивительно доступное изложение всех поворотов – а их немало – в развитии этой идеи. Книгу стоит прочитать всем, кто интересуется историей, издательским делом или философией.

Завораживающе. Беллос и Монтегю пишут о своей теме с бесконечным удовольствием и снабжают свое игривое и ироничное повествование немалыми дозами яда.

Проницательный анализ системы, которая защищает корпоративный статус-кво в ущерб независимому изобретательству.

О книге

Александр Монтегю, один из авторов этой книги, – юрист в сфере интеллектуальной собственности, первое образование получивший в области сравнительного литературоведения. Дэвид Беллос – профессор сравнительного литературоведения, переводчик и автор нескольких книг. Пять лет назад мы стали вместе изучать взаимоотношения авторского права и культуры, учить этому студентов – и учиться у них в ответ. Цель этой книги – продолжить наш курс и поделиться его наработками с другими.

Это не книга по юриспруденции, хотя нам хотелось бы, чтобы ее прочитали и юристы, и не практическое руководство по хитросплетениям современного законодательства об авторском праве. В ней рассказывается история простой, в сущности, идеи – что авторы имеют права на созданные ими произведения. Множество странных и удивительных сюжетных поворотов привели к тому, что эта идея стала определять и ограничивать огромное количество вещей, которые делают люди – но не во имя общего блага, а во благо меньшинства.

При написании этой работы мы использовали Primary Sources on Copyright (1450–1900) под редакцией Л. Бентли и М. Кречмера – www.copyrighthistory.org. Эта великолепная коллекция источников на разных языках, дополненных транскрипцией и комментариями, была профинансирована Исследовательским советом искусств и гуманитарных наук Великобритании (UK Arts and Humanities Research Council). Мы глубоко признательны редакторам проекта и всем исследователям, которые добавляли информацию и комментарии на этот ресурс. Источники перечислены в примечаниях с полным указанием авторства.

1
Что такое авторское право

16 декабря 2021 года компания SONY Music Group объявила о приобретении прав на творчество 72-летнего автора и исполнителя песен Брюса Спрингстина. Газета New York Times сообщила, что стоимость покупки составила около 550 миллионов долларов^[1].

Моцарт мог только мечтать о таком богатстве. Как и Рэй Чарльз^[2].

Тема настоящей книги – это причина, по которой каталог песен и записей может быть продан по цене нескольких самолетов: авторское право.

Для покупателей творчества Спрингстина авторское право – это право на лицензионные отчисления за любое использование произведений певца (в виде нот, переводов, трансляций старых и потокового воспроизведения новых записей и т. д.) до самого конца XXI века. Поскольку Sony наверняка выложила меньше, чем рассчитывает получить обратно, рента, которую корпорация рассчитывает в течение столетия взять со слушателей Спрингстина, может исчисляться миллиардами долларов.

Однако для нас с вами авторское право означает, что большая часть современной культуры – не только Спрингстин или The Beatles, но и все фильмы, мультфильмы, романы, пьесы, картины, видеоигры, компьютерные программы, телефонные справочники и даже костюмы бананов, созданные ныне живущими творцами всех стран и народов, – не будут освобождены от лицензионных платежей и жестких ограничений на их использование до тех пор, пока наши внуки не выйдут на пенсию.

Законы, создающие возможность приватизировать и эксплуатировать всякое творчество на протяжении трех-четырех поколений, были введены сравнительно недавно и лишь в последние несколько десятилетий приобрели такой размах, срок действия и силу, что позволяют зарабатывать невообразимые богатства. Вот почему авторское право сейчас значит больше, чем когда-либо прежде, и почему нам необходимо понять, как оно вдруг стало играть такую большую роль в современном мире.

В этой книге рассказывается, где и как зародилась идея, как она прорастала, развивалась и разветвлялась на протяжении столетий, а затем за короткое время превратилась в самую большую денежную машину, какую только видел мир.

Но тогда никто этого не заметил. В былые времена изменения в авторском праве сопровождались резонансными публичными дискуссиями, в которых участвовали величайшие умы эпохи. В Англии, где вся эта история началась в XVII веке, в создании авторского права участвовали философ Джон Локк^[3], писатели Даниэль Дефо и Александр Поуп, а позже – поэт Уильям Вордсворт, историк Томас Маколей^[4] и сам Чарльз Диккенс. В XVIII веке французские интеллектуалы – драматург Бомарше^[5], математик Кондорсе^[6] и Дени Дидро, создатель первой универсальной энциклопедии, – публично отстаивали свою позицию по этому вопросу; многие великие писатели XIX века, в частности Оноре де Бальзак и Виктор Гюго, оставили значимый след в развитии авторского права. Но за последние 50 лет авторское право завоевало весь мир без какой-либо общественной дискуссии. Кто из современных творцов – и кто из потребителей их произведений – слышал о Женевской конвенции по охране интересов производителей фонограмм от их незаконного воспроизводства? О 107-й статье Кодекса Соединенных Штатов Америки^[7], Соглашении TRIPS^[8], Законе об авторском праве в цифровую эпоху (DMCA) или законе Сонни Боно^[9]? Все эти акты, соглашения и законы сформировали стоимость прав на творчество Спрингстина и были приняты в 1971, 1976, 1994, 1996 и 1998 годах соответственно – уже после того, как выросший в простой американской семье Брюс Спрингстин начал играть свою музыку.

Эти американские законы распространились по всему миру посредством международных соглашений и кардинальным образом изменили объем прав граждан и привилегий корпораций, а также статус авторов, их заработок и границы творческой свободы. Почему же мы не услышали ни единого писка от философов, поэтов, музыкантов или творцов какой угодно другой области культуры, на которых распространились новые правила? Юридические рамки, в границах которых организуются и монетизируются изобретения и почти все формы творчества по всему миру, сегодня рассматриваются как технический нюанс, не подлежащий политической или социальной критике. Но еще не поздно задаться вопросом: а отвечает ли сложившаяся ситуация нашим интересам – интересам потребителей творчества во всех его формах?

Современное авторское право – вовсе не данность, а социальный конструкт. Каждый из шагов в его запутанной истории, в силу правового принципа stare decisis^[10], был построен на предыдущем. Иными словами, рассказать историю развития авторского права – это единственный способ объяснить нынешнее состояние охраны и контроля творчества. Любопытно, что спустя столько времени и несмотря на появление множества новых способов распространения произведений, в языке авторского права по-прежнему можно найти те слова, что были написаны в самом начале его истории.

Авторское право, или право на копирование, начало свой путь в начале XVIII века в Лондоне: речь шла о предоставлении авторам книг и их правопреемникам краткосрочной монополии на печать и продажу их произведений. В последующие столетия монополия расширялась на все новые и новые виды произведений; затем снова и снова увеличивался срок предоставленных монополий; затем сфера действия авторского права охватила все больше и больше вторичных видов использования: сокращение, адаптация, исполнение, перевод и т. д. Каждый из этих шагов натыкался на возражения, но ни один философский, этический или практический аргумент против ползучего расширения авторского права так и не смог его одолеть. Значит ли это, что критики все это время были неправы? Значит ли это, что вне зависимости от достоинств и недостатков авторское право – неизбежное следствие социального, промышленного и технологического прогресса, побочный продукт модернизации?

Это вовсе не риторические вопросы, и ответ на каждый из них – нет. Во-первых, многие негативные последствия авторского права в наше время были предвидены критиками в XVIII веке. Их опасения подтвердились – но тогда их отмели в сторону. Во-вторых, авторское право, очевидно, сыграло немаловажную роль в формировании современного мира, особенно в последние полвека. Оно – не просто побочный эффект необратимого течения истории, а одна из сил, которая это течение направляет. У этой силы есть особенность, отличающая ее от других сил модернизации: она не может не порождать неравенство.

Веками велась ожесточенная борьба за более справедливое распределение земли. Целью революций провозглашалось перераспределение природных ресурсов и средств производства. Партии и политики призывали к более справедливому доступу к жилью, образованию и здравоохранению. Но никто никогда не задумывался о борьбе за более равное распределение авторских прав.

Потому что авторское право и родственные ему патенты, товарные знаки и право на публичность (в совокупности известные как «интеллектуальная собственность», или IP) дают создателю произведения, устройства, услуги или изображения исключительное право на ренту с него, известную под старинным названием «роялти». Разве можно распределить такую ренту более равномерно? Сама ее цель – создать неравенство между единичным творцом и многочисленным обществом, между «владельцами» и «пользователями» текстов, изображений, изобретений, имен и брендов – между правообладателями и всеми остальными.

Даже для самых ярых сторонников равенства это не казалось проблемой, когда от системы выигрывали люди вроде Диккенса или Гюго. Их было мало, они были великими, они (по большей части) сами были прогрессивных взглядов. Никто не возмущался доходами Теккерея^[11] от «Ярмарки тщеславия» или даже целым состоянием, которое Пикассо сколотил на своем искусстве. Но сейчас все изменилось.