Дж. Т. Гайсингер: Королевы и монстры. Шах

Джею.

Это всегда был ты

Мы не безумцы. Мы люди. Мы хотим любви, и нас нужно простить за те пути, какими мы к ней идем. Ибо пути эти бесчисленны и ужасны, и мы бываем яростны и жестоки в своем стремлении.

Леонард Коэн

J.T. Geissinger

CARNAL URGES (Queens & Monsters #2)

Text Copyright: © 2021 by J.T.Geissinger, Inc

All Rights Reserved

© Масленникова Т., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Плейлист

«Good Time Girl» Sofi Tukker

«Flames» R3hab & Zayn

«Up» Cardi B

«Take It» Dom Dolla

«Wildside» Claptone

«Hey Lion» Sofi Tukker

«Let Me Touch Your Fire» Arizona

«Medicine» James Arthur

«Cuz I Love You» Lizzo

1
Слоан

О ткрываю глаза и вижу мужчину, склонившегося надо мной.

Черный костюм от Армани. Угольно-черные волосы, волевая челюсть и самые прекрасные голубые глаза, которые я встречала в жизни. Их обрамляет бахрома ресниц – длинных и таких же густых и темных, как его шевелюра.

Секунды на две во мне возбуждается интерес к этому симпатичному незнакомцу. Пока я не вспоминаю, что он меня похитил.

Мне ли не знать, что чем сексуальнее мужчина – тем быстрее от него надо бежать. Красивые мужчины – это бездонная пропасть, в которой твое самоуважение может кануть на веки вечные.

Глубоким голосом, смягченным певучим ирландским акцентом, мой обидчик произносит:

– Ты проснулась.

– Ты как будто разочарован.

Уголки его губ тянутся вверх: я его насмешила. Но неуловимая улыбка исчезает, едва появившись. Он выпрямляет спину и откидывается на кресло напротив меня, бросив на меня взгляд, способный превратить в лед раскаленную лаву.

– Сядь. Давай поговорим.

Я лежу на спине, распластавшись на кремовом кожаном диване в узкой комнате со сводчатым потолком. Мои голые ноги и ступни мерзнут от холодного сухого воздуха.

Не могу припомнить, как оказалась здесь, и не догадываюсь, где это «здесь» находится.

Знаю только, что приехала в Нью-Йорк навестить свою лучшую подругу Натали, но как только вышла из машины в подземном гараже ее дома, полдюжины черных внедорожников выстроились вокруг меня, оглушая ревом моторов, а потом откуда-то выскочил этот голубоглазый демон и схватил меня.

А еще была стрельба. Вот это я помню. Запах жженого пороха, оглушительный гром выстрелов…

Я резко вскакиваю. Комната начинает кружиться. Плечо пронзает острая боль, как будто я им ударилась. Борясь с тошнотой, я делаю несколько глубоких вдохов, положив одну руку на урчащий живот, а вторую – на холодный потный лоб.

Чувствую себя отвратительно.

– Это от кетамина, – говорит мой похититель.

У меня в памяти всплывает имя: Деклан^[1]. Он назвал его, как только запихнул меня во внедорожник. А еще сказал, что везет меня побеседовать с его боссом… в Бостон.

Теперь я поняла. Я лечу в самолете на встречу с главой ирландской мафии, чтобы ответить на некоторые вопросы о том, как мне удалось развязать войну между его семьей и русскими. И остальной мафией.

Весело начинаются мои нью-йоркские каникулы.

Я несколько раз сглатываю, пытаясь успокоить разбушевавшийся желудок.

– Вы накачали меня препаратом?

– Пришлось. Ты оказалась неожиданно сильной для человека, одетого как зубная фея.

Сравнение мне не понравилось.

– Если я одеваюсь по-девчачьи, это еще не значит, что я маленькая девочка.

Он окидывает взглядом мой наряд.

На мне пышная ярко-розовая тюлевая мини-юбка от Бетси Джонсон, к которой я подобрала короткую белую джинсовую куртку и белую футболку. Я украсила куртку бабочками из стразов, потому что бабочки – это очень красивый и мощный символ надежды, перемен и преображения, и именно такая позитивная энергия меня охренительно заряжает.

Даже если это и по-девчачьи.

Сухим тоном Деклан произносит:

– Это понятно. Твой хук справа очень впечатляет.

– Ты о чем?

– О том, что ты сделала с носом Кирана.

– Я не знаю никакого Кирана и не в курсе про его нос.

– Ты не помнишь? Ты его сломала.

– Сломала? Нет. Я бы запомнила, если бы сломала кому-то нос.

Деклан не отвечает, продолжая молча смотреть на меня, и мое сердце падает.

Я опускаю взгляд на свою правую руку и с ужасом обнаруживаю ссадины на костяшках. Я правда сломала кому-то нос. Как я могла этого не запомнить?

В моем голосе сквозит паника:

– У меня повреждение мозга?

Он поднимает темную бровь.

– В смысле – сильнее, чем было до этого?

– Не смешно.

– Почему же? Ты на полном серьезе носишь детский костюм на Хеллоуин. Или чувство юмора у тебя такое же паршивое, как и гардероб?

Я подавляю в себе внезапный приступ смеха.

– Почему я босиком? Где моя обувь?

В ответ – долгое и сосредоточенное молчание.

– Это моя единственна пара от Луи Виттон. Ты хоть представляешь, сколько они стоят? Я копила на них несколько месяцев.

Деклан наклоняет голову набок и изучает меня своими пронзительными голубыми глазами чуть дольше, чем мне хотелось бы.

– Ты не боишься.

– Ты же уже сказал, что ничего мне не сделаешь.

Он на минуту задумался, хмуро сдвинув брови.

– Да?

– Да. На подземной парковке.

– Я могу передумать.

– Не можешь.

– Почему же?

Я пожимаю плечами.

– Потому что я очаровательна. Все меня любят.

Легкий наклон его головы и нахмуренное лицо теперь сопровождаются насмешливо скривившейся верхней губой.

– Это правда. Я очень симпатичная.

– Не для меня.

Я мгновенно закипаю, но стараюсь этого не показывать.

– Ты мне тоже не особо нравишься.

– А я и не заявлял, что очарователен.

– Вот и хорошо, потому что это не так.

Мы смотрим друг на друга. Через секунду он произносит:

– Мне говорили, что у меня очаровательный акцент.

Я хмыкаю.

– Ни разу.

Когда он смотрит на меня с сомнением, я уступаю:

– Даже если и так, твой жуткий вид все портит. О чем ты хотел поговорить? Хотя погоди, сначала мне надо пописать. Где уборная?

Когда я встаю, он подается вперед, хватает меня за запястья и швыряет обратно на кресло. Не выпуская мои запястья, он рычит:

– Пойдешь в ванную, когда я тебе разрешу. А сейчас прекращай молоть языком и слушай меня.

Теперь моя очередь вскидывать бровь.

– Я слушаю гораздо внимательнее, когда меня не лапают.

Мы снова играем в гляделки. Я скорее ослепну, чем моргну первой. Это смертельное противостояние, молчаливая борьба, в которой никто не хочет сдаваться. Но тут его подбородок дергается. Он вздыхает и неохотно выпускает мои запястья.

Ха. Привыкай проигрывать, гангстер. Улыбаюсь ему и мило говорю:

– Спасибо.

У него тот же вид, что и у моего старшего брата в детстве, когда я его слишком раздражала и ему хотелось дать мне подзатыльник. Моя улыбка тянется шире.

Мужчины говорят, что любят сильных женщин, пока не сталкиваются с одной из них.

Я кладу руки на колени и жду, пока мужчина напротив меня успокоится. Он присаживается на кресло, поправляет галстук, немного играет желваками и произносит:

– Вот правила.

Правила? Для меня? Смехотворно. Но вынуждаю себя изображать покорность, терпеливо сижу и слушаю дальше вместо того, чтобы рассмеяться ему в лицо.

– Первое: я не выношу неповиновения. Если я даю приказ, ты его выполняешь.

Магический шар сообщает: перспективы так себе.

– Второе: ты молчишь, пока тебя не спрашивают.

В какой вселенной это происходит? Точно не в нашей.

– Третье: я не Киран. Если меня ударить, я ударю в ответ.

Его голубые глаза вспыхивают. Голос становится ниже.

– И это будет больно.

Он пытается запугать меня, чтобы я подчинялась. Эта тактика не сработала у моего отца, и у него тоже не сработает. Мой голос сочится презрением.

– Какой джентльмен.

– Вы, девушки, сами вечно кричите о равных правах. До тех пор, пока вам это удобно.

Говорит как первоклассный козел, но он прав. Любишь кататься, люби и саночки возить.

Однако я достаточно возила саночки, так что могу и покататься. Рано или поздно ему придется со мной несладко.

Я не для того последние десять лет потела на чертовых уроках самообороны, чтобы броситься в слезы при первой угрозе от первого попавшегося ирландского гангстера.

Он на какое-то время замолкает, так что я спрашиваю:

– Еще что-то?

С каменным выражением лица Деклан отвечает:

– Я решил, что три – это максимум, что сможет усвоить твой поврежденный мозг.

Боже, ну и очаровашка!

– Очень заботливо с твоей стороны.

– Как ты и сказала, я джентльмен.

Он встает и возвышается надо мной. Внезапно его силуэт кажется очень угрожающим. Я откидываюсь назад и смотрю на него снизу вверх, не зная, чего ожидать дальше.

Кажется, этот гангстер удовлетворен моим встревоженным выражением.

– Туалет в дальнем конце салона. У тебя две минуты. Если вовремя не вернешься, я выломаю дверь.

– Зачем? Думаешь, я собираюсь сбежать через унитаз?

Он медленно опускает ресницы. Я узнаю его раздражение по тяжелому глубокому вдоху.

– Осторожней, подруга. Твой парень Ставрос, может, и выносит болтливых женщин, но я – нет, – тихо произносит он.

Полагаю, Ставроса надо было упомянуть, чтобы показать свою осведомленность: мол, отлично выполнил домашнюю работу и изучил свою пленницу. Это неудивительно. Любой уважающий себя похититель сделал бы то же самое.

Но он указал один неверный факт, а в отношении подобных вопросов я очень щепетильна.

– Ставрос мне не парень.

Деклан очередной раз приподнимает бровь – криво и презрительно.

– Что, прости?

– Я сказала, он мне не парень. Парни у меня не задерживаются.

– С учетом твоей утомительной привычки постоянно трещать это неудивительно.

Его яйца как раз находятся на уровне моих глаз, но я гашу в себе желание познакомить их с моим кулаком. Это всегда успеется.

– Нет, я в том смысле, что я не держу их. Ну, как некоторые держат кур, а мужчины держат любовниц. У меня не хватает терпения на парней. Их слишком тяжело обслуживать. И они не стоят таких забот.

Выражение его лица пустое, но в глазах происходит нечто интересное. Я почти вижу, как у него в голове крутятся шестеренки.

– Значит, вы расстались.

– Ты меня вообще слушаешь? Он никогда не был моим «парнем». У меня не бывает «парней».

Он немного зловеще улыбается.

– Хорошо. Значит, мне не придется разбираться с ним, когда он прискачет на белом коне тебя спасать.

Не могу не хихикнуть, представив Ставроса на лошади. Он до ужаса боится животных.

– О, он точно попытается меня спасти.

Когда Деклан непонимающе щурится, я продолжаю:

– Если сможешь его не покалечить – будет здорово. Я буду чувствовать себя виноватой, если он пострадает из-за меня.

Последовавшая оглушительная тишина сигнализирует о необходимости пояснений.

– Я, конечно, понимаю, что вы не обойдетесь без своих гангстерских штучек, но Ставрос на самом деле хороший парень. Он не виноват в том, что захочет спасти меня. Он просто не сможет удержаться.

– И почему это?

– Я же тебе говорила. Я очаровательна. Как только мы встретились, он был обречен.

На меня никогда так не смотрели, как Деклан сейчас. Если бы на крышу самолета приземлился корабль пришельцев и всосал нас лазерным лучом, на его лице отразилось бы меньшее замешательство.