То, что меня здесь фактически насилуют, ее словно и не беспокоит.

– Крошка, мы с тобой весь мир объездим. Ты и я. – Алекс возвращает меня в кресло. – Вот вся эта херня закончится и рванем! Вначале попыхтим в Амстердаме, потом смотаемся на Ибицу и зажжем в Рио. – Банальные обещания сыплются с его губ как из рога изобилия.

Не это я хотела бы услышать. К сожалению, как узнаю спустя пару дней, мой «возлюбленный» горазд не только на обещания.

Глава 37. Очень грязный пиар

Утро начинается не с кофе. То ли фотограф – жаворонок, то ли какие-то проблемы со студией, но вместо двенадцати съемка назначается на девять утра.

Шапокляк сообщает об этом в шесть. Одновременно она выбрасывает в мусор мой вполне диетический бутерброд с куриной ветчиной и листиком салата. А затем забирает еще и кофе.

– Не хватало нам отеков и сонливости от переедания, – хмыкает она и кивком головы приказывает идти в душ.

Привыкшая к подобному обращению, я не удивляюсь и не обижаюсь. Благодаря авансу мама вчера смогла погасить один из долгов, поэтому отношение Аллы не кажется таким уж суровым.

С этими мыслями я героически выдерживаю обязательную утреннюю пробежку и не давясь выпиваю горький овощной смузи. Потом устраиваюсь на привычном месте в рабочем микроавтобусе и без единого вопроса еду на съемку.

Все вроде бы как обычно. Однако в самой фотостудии от случайно подслушанного разговора становится не по себе.

– Да, мне уже показали студию! – с истеричными нотками в голосе сообщает молодой патлатый фотограф. – И оборудование тоже показали.

– Тогда в чем проблема?

Я узнаю Аллу.

– Я профессионал и привык работать в своем темпе. Без спешки и миллиона оговорок. А теперь что? Как я за два часа сделаю вам идеальные кадры?

– Считайте, что получили оплату в тройном размере. По-моему, это прекрасно! На сегодня вы самый дорогой фотограф столицы.

– Проклятие! Вы совсем не понимаете, что такое качественная эротическая съемка? Парная съемка! Думаете, это вспышка, свет и объектив?

– Поверьте, я знаю, что это такое. Наши девочки регулярно снимаются для журналов. И здесь, и в других городах. Ни один фотограф до вас не жаловался.

– И всех их снимают за два часа?

– Сегодня так сложились обстоятельства.

– Если бы я заранее знал, что вы измените условия, ни за что не взялся бы за эту работу. И больше вам скажу…

Фотограф еще что-то говорит, но слова проносятся мимо ушей.

Парная эротическая съемка!

Я и Алекс…

Те самые «красивые» фото для глянца.

Алла даже не подумала меня предупредить. Даже не намекнула, что придется изображать на камеру гораздо больше, чем влюбленность. К ней я еще кое-как готова, но обнажаться рядом с Алексом, разрешать ему прикасаться… Я выдержала месяц унижений в центре, выстояла на сцене, когда замолчал микрофон, а сейчас готова сбежать.

* * *

От побега спасает Арина. Она приезжает за несколько минут до начала фотосессии, коротко здоровается с Шапокляк и, мельком взглянув на Алекса, стискивает меня в объятиях.

Именно эта молчаливая поддержка не дает впасть в отчаяние.

Я не морщась переношу последние штрихи визажиста и разрешаю снять с меня уютный шелковый халат. Готовая расплакаться, смотрю на часы и мысленно отключаюсь сама от себя на два часа.

Как сквозь стену слышу, что говорит фотограф. Не реагирую на прикосновения и взгляды Алекса. Живу щелчками затвора, шелестом ткани, чашкой кофе, которую приносит Арина во время короткого перерыва.

В этом похожем на анабиоз состоянии с трудом улавливаются странности в нашей съемке: как скованно Алекс держится рядом со мной и соблюдает дистанцию, как он молчит и лишь изредка показывает настоящие эмоции – злость, обиду, фальшивый восторг. Все это доходит до сознания позже. После смены десятка поз, после калейдоскопа чувств, от стыда до равнодушия.

Когда в студии гаснет осветительное оборудование и на плечи опускается все тот же халат, внутренняя пружина разжимается.

– Закончили? – Я оборачиваюсь к Арине.

– Да. Два часа. – Она завязывает пояс халата на талии и заботливо собирает мои волосы в хвост. – Ты очень красивая. Получилось настоящее рождение Венеры. Жаль, нельзя было убрать этого борова и сделать больше кадров.

– Что-то случилось перед съемкой? Вместо шести часов снимали два.

– А тебе не сказали? У нашей звезды прямо перед фотосессией резко поменялись планы. Алекс что-то обсуждал вечером с боссом, а рано утром сообщил, что на съемки у него только два часа и, если мы хотим, надо поторапливаться.

Ноги подкашиваются. Мозг еще не до конца пришел в себя, я по-прежнему ничего не понимаю, и лишь упоминание Леонаса заставляет напрячься.

– После разговора с Рауде?

– Да, босс, оказывается, не был в курсе идеи Аллы с Алексом. Может, не сторговались. Не представляю, – отмахивается Арина.

– То есть это все… – обвожу взглядом студию, – не часть общего плана?

– Рауде? Ты смеешься? Он рвал и метал, когда узнал об Алексе. А вчера, стоило Алле сообщить об этой съемке… – Арина, как веером, машет ладонью себе на лицо. – В центре такое было! Я думала, босс ее уволит. Давно не видела его таким злым. Благо сегодня ему приперло с утра пораньше выйти на яхте в море. Иначе… Чувствую, не обошлось бы без жертв.

Глава 38. Закулисье

Новость о том, что Леонас злится на Аллу, возвращает меня к жизни. Все еще стыдно из-за фотосессии, но уже не хочется искать дальний угол и прятаться туда от родных.

Перестав посыпать голову пеплом, я спокойно переодеваюсь, благодарю Арину за поддержку и, пока Шапокляк не придумала мне какое-нибудь задание, вызываю такси.

После суматошных дней в планах на сегодня лишь один пункт – отдохнуть от всех! Если повезет уснуть – выспаться. Никаких интервью, съемок и презентаций.

Словно чувствует, что я на грани и нужна пауза, Шапокляк смотрит разочарованно. Послушная часть меня настойчиво требует вернуться, но с покладистостью после эротической съемки какой-то клин.

Так и не услышав ни «Постой!», ни «У нас дела!», я спускаюсь на первый этаж и, счастливая, выбегаю на улицу.

Судя по карте в мобильном приложении, водитель уже где-то близко. Однако только я собираюсь помахать рукой приближающейся машине такси, как рядом резко притормаживает незнакомый внедорожник, и сильные волосатые руки затягивают меня в салон.

– Остановитесь сейчас же! Отпустите! – отбиваясь, кричу во все горло. К сожалению, поздно.

– Да что ж ты такая крикливая? Мы всего лишь покатаемся! – Растягивая губы в хищный оскал, мой недавний «возлюбленный» мгновенно блокирует замки и жмет на газ.

– Вы с ума сошли?! – Я умышленно выкаю.

Плевать, что целых два часа он любовался мною без одежды. Мы не друзья и не хорошие знакомые.

– Ты угадала, крошка! Сошел! С первого взгляда. – Не замечая светофоров, Алекс пролетает на красный и чуть не врезается в такого же резвого мотоциклиста.

– Съемка закончилась. Нам не нужно больше ничего изображать. Выпустите сейчас же!

– О да! Изображать нам точно не придется. Теперь никаких игр. Все по-взрослому.

Тяжелая влажная ладонь опускается на мое левое колено и крепко сжимает.

До этого мгновения от шока я почти не соображала, а сейчас остро чувствую подступающую панику. В этом городе у меня нет ни родных, ни близких. Кроме Шапокляк, никто не хватится. А она молчаливо отпустила на все четыре стороны.

– Не знаю, что вы задумали, но у нас с Аллой на сегодня еще много дел! – вру, пытаясь незаметно достать из кармана телефон. – Встреча со стилистом и два интервью. Причем первое из них через час! Нас уже ждут!

– Думаешь, меня колышет, кому ты там еще должна отсосать? – Алекс еще сильнее сжимает мое колено. – Я первый в этой гребаной очереди! Если бы не твой урод босс, я уже был бы в тебе по самые гланды.

– Вы… не так поняли. Это обычные интервью. – Разблокировав телефон, жму на кнопку повторного вызова.

Последний раз я звонила Алле. Чтобы спасти меня, ей нужно просто снять трубку и все услышать. Умная Шапокляк обязательно поймет, что происходит. Она найдет способ остановить Алекса.

– Крошка, оставь свои сказочки публике. Я слишком давно варюсь в этом дерьме! В нашем бизнесе или ты кого-то трахаешь, или трахают тебя. – Свернув влево, Алекс снова увеличивает скорость.

– Я только пою. Я певица. Ничего больше.

Страх до болезненных спазмов скручивает желудок. Впервые я рада, что Шапокляк отобрала утром бутерброд.

– Когда закончим, можешь спеть. Я даже похлопаю.

– Если со мной что-нибудь случится, Леонас Рауде это так просто не оставит. У него огромные связи и возможности. Он вас в порошок сотрет.

– У этого индюка пучок таких, как ты. Будет он еще пачкаться из-за очередных поющих трусов! – усмехается Алекс и, кажется, замечает мой телефон.

– Неправда! И вы сами это отлично знаете!

Машина виляет, когда он отбирает у меня мобильный. Справа и слева сигналят водители соседних авто, один из мужчин открывает окно и что-то кричит. Но на моего похитителя все это не действует. Он бросает телефон под ноги и бьет каблуком ботинка. А затем вновь топит в пол педаль газа.

– Мы в расчете с твоим ублюдочным боссом. Я обещал ему, что не трону тебя и пальцем во время фотосессии, что буду пылинки сдувать. Свою часть сделки я выполнил. Больше я никому ничего не должен.

– Я вам тоже не должна.

Глаза печет от желания расплакаться. Не сбеги я от Аллы, сейчас все было бы отлично. Мы вместе вернулись бы в отель. Без посторонних и без риска. Нужно было лишь еще немного потерпеть.

– Для всего земного шарика ты моя. Нехорошо обманывать зрителей! – цокает языком этот гад.

– Да пошли вы! – Я изо всех сил дергаю ручку и бью ладонями о стекло. – Помогите! – кричу, напрягая связки. – Кто-нибудь, помогите! – Пытаюсь привлечь внимание других водителей.

Тщетно.

– Хочешь выпрыгнуть на ходу? – Алекс нажимает какую-то кнопку на приборной панели, и дверной замок щелкает. – Ну, давай, крошка!

– Боже…

Он разгоняет машину до такой скорости, что меня вжимает спиной в сиденье.

– Прыгай, красавица! – хохочет Алекс, запрокидывая голову. – Или туда. Или ко мне в койку!

Глава 39. Стойкий оловянный солдатик

Оставшуюся часть дороги я борюсь с паникой и отчаянным желанием напасть с кулаками на Алекса. Наверное, если бы скорость не была такой высокой – рискнула бы. Но на ста сорока километрах в час жутко даже пытаться.

– Ну что, покатались, пора и развлекаться. – Алекс останавливает машину возле двухэтажного дома и первым выходит на улицу.

– Не буду! Не хочу! – Я царапаюсь и пинаюсь, когда он тянет меня из салона. Истошно зову на помощь: – Спасите! Пожалуйста!

Успеваю прокричать это три раза, только эффект такой же, как и на трассе. Словно я чумная, молодая пара равнодушно переходит на другую сторону дороги. А еще один свидетель, – мужчина, вышедший из соседнего дома, – быстро оглянувшись на нас, садится в свою машину и уезжает.

– Умоляю, помогите! – Мой крик срывается на хрип, и по щекам текут первые слезы.

– Побереги ротик, детка. Тебе им еще работать. – Алекс закрывает мне рот своей липкой рукой и, распахнув дверь дома, толкает вперед.

На осмотр интерьера уходит пара секунд. Смахнув слезы, я ищу хоть какую-то защиту. Скольжу взглядом по объединенному с кухней просторному залу, по узкой лестнице на второй этаж и темным, не пропускающим свет шторам.

Как назло, здесь нет ни торшеров, ни камина с тяжелой кочергой, ни даже цветов. Помещение напоминает свалку, посреди которой кто-то установил огромный кожаный диван.

– Тут у меня срач. – Алекс отфутболивает пустую пивную банку, скидывает на заваленную окурками тумбу свою косуху и идет ко мне. – Обещаю, в спальне почище. Я уже неделю там никого не трахал, так что можешь считать, все свежее.