– Ты что, еще не проверила, сколько у тебя денег? – Арина смотрит на меня как на пришелицу из космоса.

– У меня все есть. Номер в отеле оплачен на неделю вперед, а на еду, наверное, хватит.

– Ты точно эколог… – Она закрывает лицо ладонью.

– Со мной все плохо? – Не могу сдержать улыбку.

– Да нет… – Арина трясет головой. – С тобой все замечательно. Я, похоже, отвыкла от приличных девочек.

Теперь к комплексу неполноценности добавляется еще и румянец. Горят и уши, и щеки. Но Арина быстро справляется со своим удивлением и, не реагируя на мое смущение, уверенным шагом ведет меня к ближайшему банкомату.

Как мы вскоре узнаем, Рауде оказался щедрым. Увидев сумму на экране, тут же прикидываю, какие из долгов отдам первыми. Однако Арина остается верной себе.

– Даже не думай пересылать кому-нибудь эти деньги! – Она будто читает мысли. – Сценическими костюмами я тебя, конечно, обеспечу. Это расходы босса. А вот для ресторанов, клубов и интервью у тебя ничего нет.

Она сама возвращает карточку в мой кошелек и буксиром тянет меня к торговому центру.

* * *

Шопинг с профессионалом оказывается настоящим испытанием. Через четыре часа интенсивных примерок в глазах появляется рябь, а руки путаются в рукавах и лямках. На пятом часу отваливаются ноги и ломит спину. На шестом – начинает подташнивать от собственного отражения в зеркале.

Не представляю, как уговорить Арину сбавить обороты. Кажется, она готова водить меня по магазинам до позднего вечера. Но возле одного небольшого ресторанчика случается чудо. Она сама вдруг останавливается и предлагает заглянуть.

Столик для двоих освобождается как по щелчку пальцев. Пока улыбчивый администратор, петляя, провожает нас к месту, шустрая официантка уносит посуду и успевает сменить скатерть.

Вроде бы все идеально, но при взгляде на эту девушку меня посещает незнакомое волнительное чувство. Мы примерно одного возраста и роста. Как у меня прежней, у нее светло-русые волосы, такой же нос, цвет глаз и ноль косметики на лице.

Мы как две версии одного человека: нынешняя Ева и Ева до встречи с Рауде. Звезда с гардеробом от-кутюр и уборщица, живущая в хостеле с проститутками и одевающаяся в секонд-хенде.

От сравнения голова идет кругом. Как сквозь туман, я смотрю в меню, что-то заказываю и вполуха слушаю Арину.

В таком странном состоянии съедаю принесенный салат и ковыряю рыбный стейк. Лишь когда красивый мужчина за дальним столиком начинает целовать руку своей спутнице, резко возвращаюсь в реальность.

Мужчину я не знаю, вряд ли мы где-нибудь пересекались. А вот женщину узнаю влет.

– Ты словно призрака увидела! – Арина замечает мое изумление.

– Нет, просто засмотрелась по сторонам. – Резко отвожу взгляд от парочки.

– По сторонам… – Даже не пытаясь скрыть свое любопытство, Арина оборачивается на сто восемьдесят градусов.

По дрогнувшим пальцам становится понятно, что женщину узнала не только я.

– Мне ведь не показалось? Это Ирма Рауде? – Теперь уже нет смысла скрывать мое открытие.

Арина вновь поворачивается к столику. На ее лице нечитаемая смесь эмоций.

– Да, – произносит она сухо.

– А этот мужчина…

Срочно нужно надавать себе по губам. Арина ведь предупреждала, что Леонас – табу для любых разговоров. Однако непонятная злость разъедает изнутри, как кислота.

Тот Рауде, который недавно спас меня от нервного срыва и потом полночи учил быть звездой, не заслуживает обмана. Им можно восхищаться, можно бояться его подвести, но вот так, на глазах у других, спокойно предавать…

– Ты ведь помнишь, что я говорила тебе о боссе? – Арина кладет приборы на тарелку и отставляет ее в сторону.

– Прости. – Я опускаю голову.

– Молодец. – Взяв кофе, мой стилист делает два глотка и ставит чашку рядом с тарелкой. – Ирма давно живет своей жизнью. Брак Рауде больше, чем просто семья. Это бренд и партнерский союз. Леонас скупает клубы и зажигает звезды, а его жена занимается текущими вопросами, от ремонта до смены персонала.

– О ней почти ничего неизвестно… – робко вставляю я.

– Эти двое вместе лет пятнадцать. Леонасу было двадцать два, когда они поженились. Он был нищим пианистом, а она дочкой банкира.

– Неравный брак?

– Еще какой! Журналисты каждый месяц писали об их разводе. Папаша Ирмы в каждом интервью говорил, что дочь поспешила и он не одобряет ее выбор. – Арина усмехается: – Друзья Ирмы делали ставки на срок их брака. Никто не думал, что влюбленные голубки протянут вместе больше года.

– И все же… они до сих пор муж и жена. – Мне сложно понять, как это возможно.

– Ради жены Леонас бросил музыку, продал родительскую квартиру и занялся бизнесом.

– Клубы?

– Нет, тогда у него не было больших денег. Поначалу это были игровые автоматы. И не в Питере, а на периферии, где нет такой конкуренции. Лео сам закупал оборудование, сам его устанавливал и сам решал все вопросы с местными.

– Вчерашний пианист научился давать взятки и общаться с криминалом? – Я догадываюсь, что Арина имеет в виду.

– Он научился всему! Не всегда с первого раза, не всегда легко. А когда скопил деньги на первый клуб, Лео понял, что ему нужна еще и своя звезда.

– Так появился продюсерский центр.

– Спустя еще лет пять, – уточняет Арина.

– А музыка?

Почему-то обидно за того молодого пианиста. Наверняка он любил свое дело и не хотел ломать себя, чтобы стать еще одним бизнесменом.

– С той музыкой, которую он любил и исполнял в концертных залах, тоже пришлось завязать. Вместо классики Рауде пишет суперхиты и за огромные деньги продает их звездам.

– Получается, он предал себя из-за жены?

Знаю, звучит глупо, но для меня все выглядит именно так. Почти моя собственная история. Разница в мотивах.

– За все в жизни нужно платить, – пожимает плечами Арина. – Пока Леонас матерел, превращал себя в нынешнего Рауде, брак стал сделкой. Теперь их с женой держат не чувства, а общие связи, имущество и деньги.

– Какая-то не очень счастливая история. – Я вновь смотрю на Ирму и ее любовника.

Целование рук закончилось, и теперь они вместе над чем-то смеются.

– Если ты переживаешь за Лео, то зря.

Арина подзывает официанта. Делает это чуть громче, чем нужно. Словно специально привлекает к себе внимание гостей.

– Я понимаю. И все же…

– Его личная жизнь тоже бурлит. Рауде ни в чем себе не отказывает, просто не афиширует это так… цинично. Показывать что-либо другим в принципе не в его стиле. Человек-тайник.

– И ему все равно, что у женщины, ради которой он изменил свою жизнь, есть другие?..

Точно так же, как и Шапокляк, не интересуясь моим мнением, Арина достает сигареты и зажигалку.

– Если что, ты ничего не знаешь. Этого разговора вообще не было. – Не обращая внимания на табличку «Не курить», она затягивается. – Мне кажется, Лео пофиг. И на Ирму, и на других. Ему нравится трахать красивых баб, а она… – Губы Арины искривляются. – Она дочь своего отца. Настоящая акула. Никогда не выпустит добровольно такой денежный мешок, как Рауде.

Глава 36. Звезда

После выступления группы в клубе обо мне узнали несколько тысяч человек. Для девчонки из Тюмени это много, но для настоящей звезды не хватает пары миллионов поклонников. Чтобы поскорее получить армию фанатов, Алла руководит моим пиаром с энтузиазмом босса из НАСА.

На две недели понятие «свободное время» полностью исчезает из лексикона и мыслей. В перерывах между интервью модным блогерам и журналистам я пропадаю на фотосессиях. Между участием в открытии новых ресторанов и салонов красоты – мы вместе с Шапокляк создаем новые аккаунты в соцсетях.

Первые дни непривычно. Алле приходится подсказывать правильные ответы во время интервью или самой отвечать вместо меня. Она ни на шаг не отходит на презентациях и помогает избавляться от навязчивых организаторов с их предложениями задержаться или поехать в гости. Она будит по утрам в шесть, а по вечерам заставляет выкладываться в тренажерных залах и пить белковые коктейли. Алла повсюду. Даже мужчину, с которым у меня якобы завяжется громкий роман, находит именно она.

Последнее ошеломляет сильнее всего. Со штукой под названием «личная жизнь» я попрощалась, еще когда подписывала контракт. А уж чтобы ни с того ни с сего втрескаться по уши в известного пятидесятилетнего гитариста… Это за гранью понимания.

– Тебе в любом случае припишут роман с какой-нибудь знаменитостью. У Егорки сейчас тур по Штатам и целая команда американских девчонок. Он занят! Леонас уже всем оскомину набил. Журналисты с кем только его не скрещивали. А Алекс – идеальный кандидат! – шокирует меня в конце второй недели Шапокляк. – Сейчас временно свободен. Поклонницы и поклонники уже ждут, когда он покажет всем свою новую пассию. Твое дело – лишь подыграть.

– Мне нужно изобразить влюбленность? – Доходит с трудом. – В человека, которого я никогда не видела и не знаю?

– Да. Ничего сложного.

– Обязательно? Нельзя как-то иначе?..

– Это называется «хайп», милочка. Обычный трюк. Аудиторию можно пытаться привлечь красивыми фотографиями и широкими жестами. Можно закидать подарками все приюты для собачек или оплатить операцию какому-нибудь малышу. Однако результат… Сотня подписчиков в соцсетях и пара дополнительных букетов на концертах. – Алла равнодушно стряхивает пепел от сигареты в хрустальную пепельницу и после новой затяжки продолжает: – А можно, например, поцеловать на сцене женщину. Такой способ сдетонирует как бомба. О тебе напишут на всех сайтах и даже на заборе.

– Черный пиар? – Меня передергивает от мысли, что пришлось бы поцеловать Веронику или Анастасию.

– Не так элегантно, как с собачками и больными детками, но неделю все будут говорить только о тебе.

– Перемывать кости.

– Суровая правда жизни. Публика любит полоскать чужое грязное бельишко. Для большинства это гораздо интереснее, чем житие святых.

– А с этим Алексом… – Запинаюсь. Мы еще даже не знакомы, а мне уже стыдно перед мамой, бабушкой и всеми соседями. – Нам придется целоваться?

– На публике да. – Алла берет свою записную книжку. – Перед камерами обязательно. У меня уже запланировано несколько ваших общих съемок. Первая в стиле «Нас застукали папарацци». На улице, в парке. Вторая в студии, она для глянца. Журналы точно захотят красивые кадры.

– Всего две фотосессии? – Становится чуть легче.

– Для начала. И… главное! Вне съемок встречаться не рекомендую, репутация у Алекса так себе. Нам он нужен лишь для одной цели.

– Хорошо. Поняла. А если я ему не понравлюсь? – отчаянно цепляюсь за последнюю надежду.

– Ты? – скрипуче смеется Шапокляк. – Девочка, да скорее вода в Мертвом море станет сладкой! По этому поводу не беспокойся. Ты понравишься. И мы обязательно этим воспользуемся.

* * *

Слова Аллы подтверждаются уже через день. Первую организационную встречу она назначает в гостинице. Втайне молюсь, чтобы мой «возлюбленный» не пришел, но Алекс является на десять минут раньше срока.

Выглядит он на все свои пятьдесят и даже старше. Большой, неряшливый, с жуткими татуировками на руках и шее, с блестящей лысиной и свисающим над ремнем пивным животиком. Совсем не принц на белом коне. И несмотря ни на что, уверенный в своей неотразимости.

– Черт, девчонка, да ты конфетка. Так и хочется тебя съесть! – вместо приветствия сообщает мне Алекс.

– Здравствуйте. Я невкусная. – Смотреть, как стареющий мужчина пытается изображать юнца, горько и неприятно.

– Алла, эта детка разобьет мне сердце!

Будто не замечая моего отвращения, он рыком заставляет встать, прижимает к своей мягкой груди и слюнявыми губами впивается в рот.

– Надеюсь, вы сработаетесь! – холодно произносит Шапокляк, раскладывая на журнальном столике два экземпляра контракта о неразглашении.