* * *

На то, чтобы прийти в себя и успокоиться, уходит час. Я не верю ни единому слову Анастасии. Стараюсь с ней не пересекаться и еще сильнее жду весточку от Леонаса.

Не понимая, что происходит, буквально молюсь на телефон. Хожу с ним в туалет, не выпускаю из рук в гримерке.

К началу концерта нервы звенят от напряжения, как гитарные струны. Я вздрагиваю от любого громкого звука и лишь с помощью Арины умудряюсь застегнуть все крючки на платье и завязать все ленты на высоких ажурных сапогах.

В такой же прострации выхожу на сцену. Помня, где сидел Лео на прошлом концерте, я мажу напряженным взглядом по первым рядам, изо всех сил пытаюсь высмотреть любимое лицо. И чуть не плачу от отчаяния.

– Не отвлекайся! – сквозь зубы шепчет Вероника перед вступлением к песне. – Босс не простит, если запорешь все шоу. – Лучезарно улыбаясь публике и красному от ярости Марату, она отходит на свое место.

Предупреждение работает как холодный душ. Я больше не отвлекаюсь и никого не жду. Без единой осечки мы исполняем четыре песни – две новые и два хита. Лишь когда уходим за кулисы, я позволяю себе один короткий взгляд на ВИП-зону.

– Он не сможет приехать, – словно прочла мои мысли, севшим голосом сообщает Арина.

Она крутит в руках мобильный и еле сдерживается, чтобы не заплакать.

– Что-то случилось?

– Лео и Ирма… – Арина тяжело сглатывает, обхватывая себя руками. – Они были вместе и…

– Что с ним? – Взяв за плечи, я встряхиваю ее. Терпения нет совсем.

– Авария, – с первыми слезами произносит Арина. – Оба в больнице. – Она опускается на пол и ревет еще сильнее.

– В какой?

Отгоняю от себя все страхи. Нельзя думать! Нельзя представлять! Еще бабушка учила, что мысли материализуются.

– Какая разница? Ни тебя, ни меня все равно не пустят.

– В какой он больнице?! – перехожу я на крик. Рывком поднимаю Арину с пола.

Ума не приложу, откуда берутся такие силы.

– В Университетской. – Она отворачивается. – Но там такой контроль… Со мной даже по телефону не стали разговаривать. Не сказали, жив он вообще… или нет.

Меня начинает знобить, а Арину накрывает новой волной слез. Кажется, она больше ничего не видит и не слышит. Становится дрожащим комком из боли.

– Кто-нибудь в курсе, где эта больница? – Я растерянно оглядываюсь по сторонам.

В этом проклятом серпентарии должны быть те, кто знает Вильнюс. Хотя бы один человек.

– Ты знаешь? – готовая встать на колени и умолять помочь, обращаюсь Марату.

– Прости… – Тот ошарашенно моргает и отрицательно качает головой.

Я поворачиваюсь к нашему визажисту:

– А ты?

– Я… – Она беспомощно разводит руками и тоже смотрит на коллег.

– Господи… неужели вам всем настолько пофиг?!

Меня разрывает от отчаяния. Чужая страна, чужой город и совершенно чужие люди, несмотря на несколько недель работы бок о бок.

– Поехали, птичка! – вдруг зовет Вероника, проталкиваясь среди зевак. – Я знаю, где эта гребаная клиника. – Она решительно подхватывает меня под руку и ведет к выходу. – Пусть только попробуют нас остановить! Я им такие автографы выпишу, что никогда не забудут.

Глава 47. Близкий и чужой

В машине волнение достигает максимума. Вероника командует своему знакомому, куда ехать, а меня колотит так, что зуб на зуб не попадает.

– Не дрейфь, птичка. Наш босс такая сволочь, что даже смерть не захочет с ним связываться, – успокаивает Вероника.

– Не знаю, что со мной будет, если он… – Двумя руками я закрываю рот и складываюсь пополам от подступающей тошноты.

– Так! Только не блевать здесь! – Молодой симпатичный водитель быстро достает из бардачка пластиковый контейнер от какой-то еды и протягивает мне: – Держи, я как раз выкинуть не успел.

Содержимое желудка буквально сразу же выплескивается в грязную коробку.

– Да что ж с тобой такое? – Вероника заботливо собирает мои волосы в хвост.

– Лео… – Я пытаюсь подавить следующий рвотный позыв. – Он всё для меня.

– Нельзя так сильно зависеть от мужчин. – Через зеркало заднего вида Вероника переглядывается со своим знакомым. – Особенно если этот мужчина Леонас Рауде, – скороговоркой добавляет она.

– Я… – Желудок снова выворачивает, на этот раз одной желчью. – Я не выбирала. Оно само так сложилось. – В надежде поскорее увидеть больницу, смотрю в окно.

– Везучая ты, птичка, – тяжело вздыхает моя спасительница. – Жаль, не в том смысле.

После этих откровений и желудок, и попутчики замолкают. Водитель старается гнать как можно быстрее, Вероника суетливо ищет в мобильном чей-то контакт. А я считаю секунды.

Совсем недавно была обычной студенткой, приехавшей покорять Питер. Будущим экологом! Девушкой из счастливой семьи, где папа любит маму, и вместе они заботятся о бабушке.

Прошло всего каких-то три месяца, а от всего этого ничего не осталось. Папа больше не любит маму, а я уже забыла, что такое семинары и лекции. Вместо учебников или швабры у меня теперь микрофон, платье с блестками и любимый мужчина, перекроивший привычную жизнь, как бесхозный отрез ткани.

Задумавшись об этих изменениях, я не замечаю, как машина проезжает последний километр до цели. Возле ворот огромной, в несколько корпусов, клиники, Вероника начинает руководить:

– Все, приехали. Теперь собрали жопки в ручки и идем! – Она, как трофей, вручает своему знакомому контейнер с содержимым моего желудка и толкает пассажирскую дверь. – Костя, милый, это тебе придется выбросить самому. Нам нужно разбираться, что с боссом.

Видимо привыкший к подобным выходкам, Костя даже не морщится.

– Спасибо, – шепчу я искусанными губами. Не знаю, увидимся мы еще или нет.

И уже в следующую секунду забываю обо всем, спеша по узкой дорожке к двери приемного покоя.

* * *

То, что происходит потом, ни капли не похоже на все мои детские поездки в больницу. Мы никого не ждем, не извиняемся и не просим разрешения пройти дальше.

Словно знает здесь каждый угол, Вероника буксиром прет по извилистым коридорам со мной на прицепе. Изредка отвечает в трубку мобильного: «Да», «Поняла», «Буду должна», «Конечно», «Обязательно».

Как болванчик, я повторяю за ней эти волшебные слова и стараюсь не обращать внимания на возмущенные взгляды персонала.

– Мне кажется, они сейчас охрану вызовут, – говорю в лифте, когда мы поднимаемся на этаж интенсивной терапии.

– Как вызовут, так и отзовут! – Вероника машет перед моим носом своим мобильным и подмигивает.

– А ты точно певица? – спрашиваю с нервным смешком.

Сейчас я рада отвлечься на кого-нибудь, кроме Лео.

– Попоешь с мое в этом балагане, тоже научишься. – Поправив макияж, Вероника расстегивает верхнюю пуговицу на платье.

– Как думаешь, он в порядке?

За пару мгновений до нужного этажа сердце замирает.

– Из меня хреновая гадалка. Лучше будь готова ко всему.

Впервые за время нашей авантюры Вероника не пытается изображать оптимистку. Сквозь собственный страх я замечаю, как подрагивают уголки ее губ и как быстро пульсирует голубая венка у виска.

– Лео, пожалуйста… – Сложив руки в молитвенном жесте, подношу их к губам. – Только живи.

«Пусть даже не со мной, а с женой», – дополняю мысленно и, боясь увидеть самое страшное, делаю первый шаг из кабинки.

– Мы к Рауде! Мне сообщили, что он здесь, – опережая вопросы встречающей нас медсестры, выпаливает Вероника.

– Вы вообще понимаете, что сюда нельзя?! – Та машет руками и округляет глаза.

– У нас договоренность с вашим главным. Проведите сейчас же к Леонасу Рауде.

Решительности Вероники можно позавидовать. Сама я временно способна лишь молиться и дрожать.

– Вы глухие?! – Щеки медсестры заливаются красной краской. – Это вам не терапия и не приемный покой! Здесь нельзя находиться. По договоренности или нет.

– Нам можно. Мы на минуту. Только увидим его, и все.

Вероника за руку ведет меня к двери отделения.

– Нет, ну это уже вообще наглость! – взрывается медсестра и, схватив телефон, набирает какой-то номер. – Здесь посторонние! – кричит она в трубку. – Срочно охрану на этаж интенсивной терапии!.. Да, и этих вызовите… – Она требует сообщить в полицию. Затем переходит на литовский и добавляет что-то еще.

Но ни я, ни Вероника не слушаем. Все наше внимание привлекает дверь отделения. Еще секунду назад она была закрыта на замок, а сейчас кто-то открывает ее изнутри.

– Что за день такой?! – успевает возмутиться медсестра.

И уже в следующий момент на пороге показывается… мой уставший, грязный, осунувшийся за несколько часов и все равно самый любимый мужчина.

Глава 48. Незнакомцы

– Лео?! – Я чуть не падаю на пол от облегчения.

Он жив. Он в порядке. С нами все будет хорошо.

– Что вы здесь делаете? – Леонас словно не замечает моей радости. Обводит взглядом небольшой коридор и недовольно кивает медсестре.

– Босс, мы переживали… – Вероника переминается с ноги на ногу и отступает назад.

Мне, пожалуй, тоже стоит отступить. Но накачанный адреналином мозг не реагирует ни на какие сигналы.

– Как ты себя чувствуешь? – Смахиваю со щек слезы радости.

– Я в порядке. – Леонас даже не смотрит на меня. – Повторю вопрос. Что вы здесь делаете?! Это реанимация. Здесь, мать ее, стерильность!

– Лео… я думала, умру от страха. Никто не знал, как ты. Только то, что попал в аварию. – Я протягиваю руку.

Хочется прижаться губами к колючей щеке, обнять за талию, вдохнуть любимый запах. Мне просто необходимо сейчас хотя бы прикоснуться. Мышцы ноют от жгучей потребности почувствовать Лео рядом. Но суровый взгляд карих глаз подсказывает, что не стоит даже пытаться.

– Настолько я помню, у группы сегодня концерт. Какого черта вы здесь, а не в клубе?

Леонас вновь смотрит на Веронику. Испепеляет ее взглядом, будто это не он заставил всех нервничать, а она.

– Мы… мы сейчас вернемся в клуб. Извините, босс.

Я не узнаю храбрую Веро. Минуту назад она готова была схлестнуться с охраной и полицией, а сейчас жмет на кнопку лифта, как маленькая перепуганная девочка.

– Лео, это я… Ева. Твоя Ева.

Я все же подхожу к нему. Беру за руку. Прижимаю ледяную ладонь к своей щеке.

Еще день назад это закончилось бы пожаром. Ни одна живая душа не смогла бы помешать нашим безумным поцелуям. Теперь… никакой реакции. Ладонь в руках как неживая.

– Тебе нужно в клуб, – звучит бесцветно. Наверное, именно с такой интонацией ответил бы робот. – Остальное не имеет значения.

– Что случилось?

Я по одному целую пальцы Леонаса. Мизинец, безымянный с белесым ободком от кольца, большой, указательный со свежей царапиной. Пытаюсь отогреть, напомнить… Так и не уловив никакого отклика, прижимаюсь губами к центру ладони.

Где-то здесь, на линии судьбы, должна быть я. Не могут наши чувства оказаться всего лишь точкой. Не после потрясающего первого раза на яхте. Не после счастливой недели вдвоем, с поцелуями, смехом, сумасшедшей нежностью и заботой.

– Лео, любимый, пожалуйста, скажи, что все хорошо. – Я еле сдерживаю слезы.

– У меня все в полном порядке, – уже громче повторяет он, убирая руку. – Надеюсь, у вас тоже все будет в полном порядке… – Леонас шумно выдыхает и заканчивает фразу: – В клубе!

– Не понимаю… – Оглядываюсь на Веронику и медсестру.

Я словно в какой-то параллельной реальности, где не было никаких нас. В проклятом мире, где каждый сам по себе и я прежняя одинокая девчонка, у которой не осталось ни подруг, ни семьи.

– Ева, нам нужно ехать, – тяжело сглотнув, Вероника берет меня за локоть и тянет к лифту.

– Я не хочу. – Упираюсь. – Что происходит?

Умоляюще смотрю на Лео. Я готова душу отдать за одно его теплое слово, за намек, за взгляд… Прежний, без этого льда и безразличия.