Свадебная поляна превратилась в место побоища, но для Сули мир вокруг перестал существовать. Потрясенная, она бросилась к жениху, забилась в истерике.

– Он умер? – девушка упала на колени, прижала ухо к груди. – Он дышит! Дышит! Милый, держись! Лекаря! Лекаря сюда!

К ней на помощь кинулся отец Грегора. Старик стянул с себя жилет и зажал рану сына.

– Собаке и собачья доля! – сплюнул на землю Арден, приглаживая растрепанные волосы. – Нечего разевать рот на господское добро.

Это стало последней каплей для Сули, она сорвалась, полетела на него с кулаками, начала избивать по плечам, по груди.

– Сволочь! Животное! Убей меня! Меня! А за что ты так с Грегором? За что?

– Доченька, доченька!

Обезумевшая от горя мать попыталась оттащить ее, но злость придала Сули сил, она еще яростнее вцепилась в управляющего.

– Уберите от меня эту драную кошку! – завопил Арден. – Иначе сожгу всех!

Он выставил перед собой кнут и закружился, угрожая людям. Камиллу схватили стражники и приставили меч к горлу.

– Отпустите Сули! – взмолилась мать.

Гости, уже пришли немного в себя и стали окружать стражников. Сули видела, что в руках некоторых появилось оружие: молоты, серпы, косы.

– Заткнулись все! – рявкнул Арден и обвел людей злобным взглядом. – Если вам так дорога какая‑то баба…

– Баба? Вы говорите: баба? – разрыдалась Сули. – Для вас женщина – это мусор. А представьте, что на моем месте ваша дочь!

– Моя дочь никогда не будет на твоем месте, нищенка! Идешь добровольно или…

Он взмахнул рукой, и помощник надавил на лезвие меча. На шее матери показалась кровь.

– Я иду! – взвизгнула Сули. – Не трогайте ее.

– Нет, дочка! Нет!

Камилла забилась в руках стражей, а Сули почувствовала такое равнодушие, такой холод растекся в груди, что она тихо сказала:

– Бесполезно, матушка. Эти люди прибыли по приказу лорда. Я готова. Позаботьтесь о Грегоре. Любимый…

Она вытягивала шею, пытаясь разглядеть мужа, и уже плакала навзрыд.

– Нет, сестра, нет!

Младший брат бросился наперерез, но его тут же перехватили стражники.

– Господин Арден, умоляю! – чуть не плакал и отец. – Я требую уважения от лорда.

– Ха‑ха! С этой минуты он будет уважать вас еще больше, – управляющий махнул рукой. – Забирай ее. Поехали!

Глава 2

Карета подпрыгивала на ухабах, и Сули, сжавшись на жестком сиденье, старалась не смотреть в мутное окно. Сердце колотилось о ребра, словно пойманная птица, рвущаяся на свободу. В голове, назойливыми мухами жужжали обрывки разговоров соседок, которые провожали ее:

– Право господина… что поделаешь…

– Никто не может отказаться…

– Да, горе тому, кто ослушается…

– Ох, горе!

– Наш герцог – настоящий дьявол!

– Дьявол!

– Ш‑ш‑ш…

И испуганные взгляды по сторонам.

Сули вздохнула. Она уже не могла ни плакать, ни кричать. В груди от боли сжимался ком, кровь стучала в ушах. Кучер, здоровенный детина с непроницаемым лицом, тронул поводья, и резвые кони побежали по дороге к замку. Позади остались разбросанные свадебные столы, черепки глиняной посуды, музыканты, огни мелких пожаров, которые тушили односельчане.

И любимый Грегор. С ним даже не дали проститься. Последнее, что увидела Сули перед тем, как сесть в карету, это деревенского лекаря, бежавшего к любимому.

– Путь он выживет! Молю тебя, Всемогущий Бог! – отчаянно шептала она, глядя в звездное небо.

Все было зря!

Зря Грегор напал на управляющего, зря поддержали его друзья. Отряд стражников герцога мгновенно подавил бунт, устроенный в защиту ее, Сули.

Юная невеста смотрела в окно и видела лишь мрачный силуэт замка, возвышавшегося на холме, Он стоял там, как предвестник неминуемой беды, словно вырос из самой земли, ощетинившись башнями и узкими бойницами против неприветливого неба.

Дорога петляла, постепенно поднимаясь, мимо проносились деревья с пышными кронами, иногда в просвет между ними показывалось небо. Кучер не произнес ни слова за всю дорогу. Его молчание угнетало, казалось, он сам рад приближению конца пути. Только стук множества копыт позади кареты нарушал тишину. Это стражники герцога во главе с Арденом не отставали ни на шаг, наверняка боялись, что невеста сбежит.

Но бежать было некуда, оставалось только…

Сули обреченно вздохнула и засунула пальцы в высокий ботинок. Она вытащила узкий маленький стилет, зажала рукоятку в кулаке, а острие направила внутрь рукава.

При въезде во двор карету встретили двое стражников в блестящих доспехах. Любопытные взгляды скользнули по Сули, оценивая. Один из охранников отворил дверцу экипажа, и Сули, собрав остатки мужества, ступила на мощеный камень.

Замок был огромным и холодным. От его стен так и веяло опасностью. На крыльце ее встретил высокий, сухощавый человек в бархатном камзоле.

– Сули, значит, – произнес он хриплым голосом, осматривая ее с ног до головы. – Его Сиятельство ждет тебя. Идем.

Сули, словно марионетка, последовала за ним, чувствуя, как надежда угасает с каждым шагом…

* * *

– Не пойдет.

– Что не пойдет?

Я вздрогнула от неожиданности и удивленно уставилась на щуплое недоразумение в очках – моего издательского редактора. Он нервно тронул пальцем дужку на переносице, покраснел и взглянул на меня прозрачными серыми глазами.

– Текст не пойдёт. Что ваша невеста собралась сделать? Напасть на герцога?

– Ну да. Стражники ранили жениха Сули, вот она и решила отомстить.

– Эта зареванная и набожная селянка? Какая чушь! – фыркнул редактор. – Она стояла, смотрела, как убивают ее жениха, рыдала и заламывала руки. Да и жених тоже хорош! Идиот какой‑то!

Я даже опешила. Еще никто так грубо не оценивал мой труд.

– Молодой человек, я бы вас попросила… фильтровать базар!

– Вы плохо владеете матчастью, э‑э‑э…

– Мариэлла Марковна, – рявкнула я и от возмущения чуть не захлебнулась слюной.

Парень работает со мной уже полгода, а запомнить не может. Еще и поучает, мать твою за ногу! Меня, опытного писателя фэнтези, будет наставлять какой‑то мальчишка, вчерашний школьник.

– Не верю я вам, Мариэлла Марковна Рихтер! Далеко от реальности.

– Твою ж мать! Станиславский нашелся! Какая, скажи на милость, реальность? Это фэнтези! Что хочу, то и пишу!

– Да, вы правы. Но даже в фэнтези действуют законы жизни. Ваш герцог потребовал от деревенской невесты соблюсти право первой ночи. Так?

– И что с того?

– Его стражники заявились на свадьбу, а все гости во главе с женихом бросились защищать девушку.

– И? Жених – местный кузнец. Ноги как столбы, руки что молоты. Во!

Я согнула руку в локте: посмотрела на налившуюся мышцу и разогнула. Еще и словила насмешку в глазах мальчишки.

– Даже здоровенный кузнец ничего не сможет сделать против своего сюзерена. Вы подумали о последствиях такого бунта?

– Какие еще последствия? Крестьяне наваляли барским прислужникам.

– Наваляли? – редактор вспыхнул потемневшими глазами. – Чем? Старики и старухи выскочили с серпами и топорами против отряда хорошо обученных стражников с мечами и копьями? Да вы смеетесь!

– Ты сейчас издеваешься?

– Идите, Мариэлла Марковна, изучите матчасть и перепишите главу.

Этот мелкий засранец снял очки, аккуратно сложил их в футляр, захлопнул ноутбук и встал. Длинный, тощий, с куцым хвостиком на затылке, сейчас он выглядел еще более юным, чем за рабочим столом.

– Ноги моей не будет больше в этом издательстве! – фыркнула я, смахнула со стола редактора бумаги и выскочила из кабинета, хлопнув дверью.

Пылая гневом, я мчалась по коридору, как разъяренная фурия. Нет, если бы такой совет мне дал опытный редактор, я, возможно, и прислушалась бы. Но не этот заносчивый сосунок, только что окончивший школу.

Я вылетела на улицу и задохнулась от резкого порыва ветра. Он забрался под расстегнутую куртку, взлохматил волосы, сорвал с шеи шарф. Я помчалась за проклятой тряпкой. Только хотела ухватить ее, как новый порыв толкнул шарф на проезжую часть. Чертыхаясь и матерясь, проклиная ненастный день, плохое настроение и мальчишку‑редактора, я прыгнула на мостовую.

Визг тормозов ударил по ушам. Я метнулась в сторону, потеряла равновесие, упала. Удар. Казалось, череп раскололся надвое. Секунда, мир рассыпался на тысячи осколков, каждый из которых – крик, боль, удивление, непонимание.

Мимо пронесся мотоцикл. Водитель в коже лишь слегка повернул голову в каске. Красно‑оранжевые полосы на черном фоне показались мне сполохами пламени. Словно огнедышащий дракон, плюясь огнем, байк промелькнул мимо и пропал среди машин.

И наступила темнота…

Я пришла в себя от тряски. Мое тело качалось и вибрировало, словно засунутое с стиральную машинку. Но это явно была не машинка. Я открыла глаза и задрожала от страха, потому что лежала на животе поперек седла коня лицом к земле, и эта животина галопом уносила меня куда‑то.

Первое, что ударило в нос, это запахи. Запахи не современного города, а проселочной дороги. Она пахла пылью, сухой травой и чем‑то горьковатым, напоминающим полынь. Сквозь спутанные рыжие волосы (рыжие?) я видела лишь размытый ковер из пожухлой зелени и копыта, ритмично отбивающие дробь. Голова раскалывалась, во рту пересохло, единственным желанием было пошевелиться, но тело словно налилось свинцом.

Я захлопнула веки. Увиденное не укладывалось в голове и казалось кошмарным сном.

«Меня сбил мотоцикл, я ударилась затылком, словила сотрясение, – успокаивала себя я. – Это обычная галлюцинация».

– Гвен, прибавь ходу! – крикнул кто‑то над моей головой.

От мелодичного юношеского голоса мурашки побежали по спине. Я попыталась повернуться, и тут хлопок по попе прошил все тело.

– Не трогай меня, козёл! – взвизгнула я: боль от удара была абсолютно реальной.

– Слышь, Гвен, невеста очухалась, – хохотнул незнакомец.

– Слышу, Ваше Сиятельство, не глухой. Уже скоро будем в замке.

Я ничего не понимала.

Какая невеста, какой замок? И вообще, где я? Почему лежу поперек лошади, словно мешок с картошкой?

Вопросы роились в голове, но ответы ускользали, прячась в тумане забытья. Я попыталась вспомнить хоть что‑то, но в памяти зияла пустота, лишь смутные образы мелькали, как обрывки снов: белобрысый очкарик‑редактор, черный байк, яркий раскрас каски водителя, чьи‑то крики…

Мимо проносились засаженные хлебами поля, придорожные кусты, изредка попадались крестьяне. Я не видела их лиц, но ноги в стоптанных башмаках и плетёных сандалиях мгновенной фотографией отпечатывались в мозгах.

– У меня кружится голова, – крикнула я и пошевелилась. – Сейчас вырвет.

Конь внезапно остановился, и я, не удержавшись, скатилась на землю. Удар смягчила высокая придорожная трава, но голова закружилась еще сильнее. Я несколько секунд приходила в себя, потом села, прислонившись спиной к шершавой лошадиной ноге, и попыталась сфокусировать взгляд.

Передо мной стоял юноша.

То, что это не взрослый мужчина, я поняла сразу, богатый на кавалеров жизненный опыт подсказал. Слишком парень был тонким, звонким и прозрачным. Не буквально, конечно, а по ощущениям.

Поняла и чуть не выругалась вслух: и почему меня сегодня преследуют юнцы‑заморыши?

Высокий, худощавый, стройный как тонкий бамбуковый стебель, незнакомец стоял, слегка расставив ноги, и покачивался с каблука на каблук. Я оценила стройные бедра в штанах с кожаной вставкой посередине, перевела взгляд выше и напряглась: на поясе у парня красовался широкий ремень, с которого свисал длинный кинжал в ножнах.

«А это что еще за маскарад? Кони, всадники, кинжалы. Ну и сон мне снится!» – опешила я и посмотрела выше.