– Вот именно. Если к нему, человеку утончëнному, любящему проводить время среди женщин, ввалится ватага мужланов, захочет он нам помогать?

– По твоим словам выходит, что нет. И ты специально не сказал об этом при нашей матушке, зная, что она станет упираться, не слушая здравого смысла.

– Она из рода Бао, конечно, она не послушает. Основатель их рода, Бао Фусу, был такой же. – Фэнбао улыбнулся. – Он меня считал своим учителем и приëмным отцом, так что я, считай, твой дед, и ты должен слушаться меня, а не мать!

Цзюэ рассмеялся.

– Не сочти за грубость, друг Фэнбао, но я отказываюсь своим дедом считать демона. И всë же…

Он бросил на Фэнбао странный, печальный взгляд и отвернулся.

– И всë же… я хотел бы попасть в те времена, когда и демоны, и люди могли открыто быть собратьями. В те дни не могло возникнуть Агатовой горы!

Фэнбао хмыкнул.

– Не было таких времëн. Юйчжэн скрывал, что я демон, иначе его назвали бы колдуном, мастером тëмных искусств, и никто не захотел бы с ним объединяться. Не было Агатовой горы, потому что не было демона, способного еë создать. Покончив со степняками, мы обратились внутрь нашего царства и принялись очищать его от скверны. В этом была наша ошибка. Юйчжэн хотел и умел лишь воевать, он не был императором мирного времени.

Ему захотелось вдруг спросить у начитанного Цзюэ, как пала династия Цзян, как умер Цин-эр. Был ли он убит заговорщиками? Заболел ли внезапно? А может, армия и народ вместе восстали против него?

Нет, он не мог задать этот вопрос. Не мог решиться.

– Да, я читал об этом, – равнодушно ответил Цзюэ. Фэнбао пришлось напомнить себе, что для него это всего лишь далëкая история, почти легенда.

– Ну что, ты отпустишь сестрицу со мной?

Цзюэ вздохнул.

– Хорошо. Но Юй поедет с вами. Уж прости, друг Фэнбао, но одну я еë с тобой не отпущу.

– Потому что я демон или потому что я неотразим?

Цзюэ поднялся и снова раскрыл веер.

– Потому что, как мы выяснили, не так уж вы хороши в боевых искусствах, мастер Хуань, хотя силы вам не занимать!

* * *

Дорожными сборами Фэнбао не интересовался: пусть люди беспокоятся о том, как прокормить и обогреть свои смертные тела. Его не страшили ни холод, ни жара, усталости он не знал, а голод мог утолить любым кроликом или птицей в лесу: целиком, с пухом, когтями и внутренностями.

Матушка Шэ, в свою очередь, собирала своих детей так, словно отправляла их на экзамены в столицу. Только и слышалось: «Юй, не вздумай брать книги! Юэ, неужто ты поедешь в этих сапогах?!»

В конце концов у мальчишки Юя отобрали все книги и письменные принадлежности, взамен нагрузив рисом и вяленым мясом, а девчонку Юэ нарядили в шляпу с покрывалом. Как они ни протестовали, плащи и куртки на вате им матушка Шэ тоже всучила. Один плащ достался даже Фэнбао.

– Но, тëтушка, я состою из огня, в моих жилах течëт лава! Зачем мне плащ?! – попытался Фэнбао отказаться от такой чести.

На это матушка Шэ, воспитавшая четырëх детей, ответила:

– Если ты не возьмëшь, эти прохвосты тоже откажутся.

– А им-то они зачем в разгар лета?

– Когда вы доберëтесь, в северных горах начнëтся осень. И потом, отшельники своенравны, кто знает, сколько вам придëтся у него гостить? Юй легко простужается, поэтому для него плащ потеплее, а Юэ я дала самый красивый вышитый плащ, чтобы этот принц не подумал, будто мы нищие. Тебе же я даю самый лëгкий, так что не вздумай жаловаться. И храни его как следует, верни целым! Не так уж много у нас хорошей одежды.

С этим напутствием Фэнбао и уехал бы, но, к счастью, Цзюэ тоже вышел их проводить. Брату он дал наказ не жаловаться на трудности, сестре – блюсти честь семьи и не вести себя как мальчишка.

– А мне что-нибудь пожелаете, глава Шэ? – спросил Фэнбао, свесившись с седла.

– Найти вашего отшельника и вернуться самому. Я ведь должен забрать у вас свою шпильку.

– Так, может, отдать еë вам прямо сейчас?

– О. Вы думаете, я не смогу вас победить? – Цзюэ улыбнулся. – Хуань Фэнбао, думается мне, что я догадался о ваших слабых местах. Не заноситесь.

Фэнбао едва не укусил его, довольный.

– Это ты не заносись, мальчишка! – крикнул он, рассмеявшись, и пустил коня вскачь.

* * *

Началось их путешествие спокойно: вокруг простирались поля и равнины. Мальчишка Юй быстро перестал жаловаться, что ему трëт седло и земля слишком жëсткая; он начал собирать лекарственные травы и готовить снадобья, а в ближайшем городе купил письменные принадлежности для заметок.

Девчонка Юэ и вовсе ни на что не жаловалась – она только забрасывала расспросами о Шэ Лань.

Фэнбао отвечал сначала неохотно, но чем больше говорил, тем больше образ живой Лань-лань застилал в его памяти печальный образ демонической паучихи.

– Император Юйчжэн… любил еë? У него наверняка были другие жëны и наложницы… – спросила девчонка Юэ, когда они выехали на тракт.

Почему ей так нужно было знать? Неужто хотела понять, способны ли принцы на любовь?

К счастью, на этот вопрос Фэнбао мог ответить.

– Все еë любили, и Юйчжэн тоже. Она была его хорошим другом, его соратницей. Как он мог еë не любить?

– Но я говорю о другой любви…

– Юэ! – Мальчишка Юй подъехал ближе. – Что это за разговоры?!

– А что такого? Я спрашиваю о возвышенных чувствах, понятно тебе? Тоже мне, хранитель нравственности! Я же у тебя не спрашиваю, что там за девица из школы Тысячи Потоков ходила к тебе за порошками каждый день!

Мальчишка Юй чуть с коня не свалился.

– У неë просто было несварение! Она не привыкла к тому, что у нас готовят столько мяса!

Фэнбао рад был, что не пришлось объяснять.

Цин-эр никогда не забывал друзей. Гуйфэй подарила ему победу в войне, он подарил ей ребëнка, наследника престола. Вот только истинную любовь подарить так и не смог, но этого от него не добилась бы ни одна женщина, и об этом он рассказал ей честно, прежде чем прислать сватов по обычаю.

Но об этом Фэнбао, разумеется, не стал бы рассказывать девчонке Юэ, она бы всë равно ничего не поняла.

Тогда ещë он не знал постоянно выматывающей боли. Он был спокоен и счастлив…

– Хуань Фэнбао! Болтун Хуань! Почему ты умолк?

– Может, я и болтун, но зато со мной интересно. А ты что можешь рассказать? Или твой братец? У смертных век такой короткий, что в ваших жизнях ничего и не происходит!

Оба надулись. Вот и хорошо, зато не будут приставать с расспросами.

* * *

На закате он разглядел едва заметную тропу, ведущую в лес, и направил лошадь туда.

Девчонка и мальчишка замешкались.

– А… ты уверен, господин Хуань? – спросил мальчишка. – Здесь, кажется, давно никто не ездил…

– В этом и суть отшельника, разве нет? В том, чтобы жить там, где никто не ездит и не мешает самосовершенствоваться. Что, думаете, мерзкий демон вас заводит в чащу, чтобы съесть?

– Если б ты не напоминал, что демон, никто бы и не вспомнил! – огрызнулась девчонка Юэ.

– Почему вы всë время рассержены, господин Хуань? – вмешался еë брат.

– Потому что я демон, это моя природа!

– Но… я уверен, существа могут менять свою природу или сопротивляться ей.

– Вот как. – Фэнбао даже приостановил лошадь. – Уверен он. И с чего ты это взял?

Мальчишка Юй подъехал поближе.

– Я слышал, что вы были рождены мирно пастись на пастбищах небесным быком, но вот стали жестоким демоном. Разве это не смена сущности?

– По-моему, он до сих пор упрямый, как бык, и такой же злой, никак его сущность не поменялась, – вставила девчонка Юэ.

– А госпожа Шэ Лань, добрейшая, но ставшая ужасным демоном? – не сдавался мальчишка Юй. – Даже еë тело стало телом паука. Разве это не смена сущности? А люди, ставшие призраками?

– Значит, ты думаешь, что есть люди от природы хорошие и от природы плохие? А вот мне думается, что всë не так. Все люди слабы, вот в чем истина.

Фэнбао внутренним взором снова увидел Цин-эра. Цин-эра, вместе с братом и сестрой развешивающего цветные фонарики. Цин-эра, приказывающего вырезать целый клан вместе с женщинами и детьми. Цин-эра, снимающего с него цепи, улыбающегося ему. Цин-эра, восставшего против собственного отца и совершившего переворот.

Был ли он хорошим человеком?

– Мне думается, малыш Юй, что изменение формы ты принимаешь за изменение сути. Гуйфэй в последние дни своей жизни помутилась рассудком от горя. Такой она осталась и после смерти, лишь форма еë тела изменилась. А я… твоя сестрица права – я всегда был необузданным и жестоким! Многие небожители пытались меня укротить, да где им! Только одно могло меня успокоить…

Он запнулся.

Прохладный ветер с гор ударил ему в лицо, как напоминание о заботе, о прохладе тени, надëжно укрывавшей его от чужих глаз. Покой, какого он никогда не знал ни до ни после… возможный только на Небесах.

– Но император Юйчжэн был праведником. Он не стал бы призывать на службу злобное существо. Значит, и в вас есть нечто…

– А если я обманул Юйчжэна? – Фэнбао рассмеялся. – Заставил его поверить в то, что исправился! А если я и вас, тупиц, обманываю?

– Тогда принц Цзиньюань с тобой разберëтся. Я просто скажу ему, что ты плохо себя вëл, – заявила девчонка Юэ, и Фэнбао оставалось только глаза закатить.

– А, о чëм с вами вообще разговаривать! – Он махнул рукой и пришпорил коня… но так же быстро натянул поводья, останавливаясь.

Что-то было не так. Листва бамбука шелестела иначе, но в густых сумерках было не разглядеть…

– Справа!

Он припал к лошадиной шее, стрела просвистела, взметнув волоски на затылке.

За спиной он услышал топот копыт, значит, детишки целы и рассредоточились.

– Эй! – крикнул он в сторону, откуда прилетела стрела. – Кто это здесь такой смельчак, что решился в меня стрелять?!

– А кто ты таков, чтобы мне тебя бояться? – крикнул в ответ незнакомый мужской голос. Он доносился как будто отовсюду, и Фэнбао узнал технику: «монастырский колокол в горах». Неужто каждый разбойник теперь умеет еë использовать?

– Я Хуань Фэнбао, Огненный Шторм! Стоит мне дунуть в вашу сторону, как вы расплавитесь!

Ответом ему был ехидный смех и целая туча стрел.

Фэнбао едва успел соскочить с коня и спрятаться за него. Он слышал, как стрелы входили в плоть животного, и обернулся взглянуть, как справляются детишки Шэ.

Мальчишка Юй метнулся за дерево, зажимая плечо, а вот девчонка, бешеная, словно львица, у которой похитили детëныша, устремилась в чащу, уворачиваясь от стрел. Последнюю она и вовсе перехватила и отбросила, даже не задумавшись. Фэнбао бросился за ней.

– Эй вы! Стреляете, конечно, неплохо, но не смогли даже какую-то девчонку зацепить! Сдавайтесь, и я вас пощажу!

– Ну и наглец! Бейте его, братья! А девчонку – мне!

Разбойники высыпались из леса как горох, и впереди всех – главарь в парчовых одеждах и алой головной повязке. Он и пал раньше всех: Фэнбао просто дохнул ему в лицо пламенем, и тот свалился с коня, завывая, пытаясь сбить огонь, но вскоре затих.

Фэнбао выхватил кнут и только успевал отмахиваться от них как от назойливых мух. Что-то показалось ему странным в их облике, но он не мог как следует присмотреться, так они мельтешили вокруг.

Ни одному не удалось его достать, но у некоторых он заметил свежие кровоточащие раны – видно, девчонка Юэ постаралась!

– Братец Юй! – услышал он еë крик из гущи сражения. – Они забирают братца Юя!

Фэнбао рванул туда, увернулся от копья, проскочил под занесëнной палицей, придушил кнутом наглеца, вздумавшего, что его можно взять голыми руками… но успел увидеть только синий рукав мальчишки Юя, перекинутого через седло.

Лошадь девчонки Юэ была, к счастью, жива, металась между деревьями. Он на бегу поймал еë за узду, вскочил в седло. Лошадь взвилась на дыбы, но Фэнбао удержался.