Она выпроводила Алекс в коридор, совершенно забыв про её неподобающий вид. Алекс, с удовольствием покинув очень душный, крепко пахнущий лавандой кабинет директрисы, обняла Генри, который промокнул глаза и пробормотал что-то о том, как быстро идёт время, и побежала за миссис Райт в свой класс.

Первым уроком была математика – любимый предмет Алекс. Учитель поразился, что новая ученица уже знает тригонометрию и квадратные уравнения.

– Невероятно, – покачал он головой, когда Алекс продемонстрировала способность производить головокружительные подсчёты в уме. – Кто тебя этому научил?

– Мой дядя. Он говорит, что для человека, хорошо знающего математику, нет ничего невозможного. С помощью чисел люди достигли Луны.

Двое мальчишек на задних партах захихикали. Тот, что покрупнее, прикрывая рот ладонью, что-то прошептал своему товарищу, и оба разразились хохотом.

– Что ж. – Учитель ослабил галстук, словно ему внезапно стало трудно дышать. – В этом я с твоим дядей согласен! Но мы будем изучать квадратные уравнения только через три года. Мы, видишь ли, следуем программе.

Скоро Алекс обнаружила, что не все плоды просвещения, взращённые дядей Генри, приветствуются в школе. Это стало очевидным уже во время первой перемены, когда девочка решила разобрать совершенно новый школьный компьютер.

– Я такого ещё не видела, – объяснила она, сидя на полу с пучком проводов в руках. Над её головой склонился ряд негодующих лиц. – Я просто хотела посмотреть, из каких деталей он состоит. Дядя Генри говорит, что разобрать что-нибудь – лучший способ…

– Твой дядя несёт полную чушь, – резко перебила её миссис Райт. – В нашей школе не принято разбирать технику. Это же надо, какие глупости вбили тебе в голову, юная леди!

Остаток дня Алекс не могла дождаться окончания уроков. Школа совсем не оправдала её ожиданий. Девочка представляла её священным храмом науки, где учителя с горящими глазами щедро делятся своей неисчерпаемой эрудицией. В её воображении математики с пылким увлечением писали что-то на доске в приступе озарения, физики проводили опасные эксперименты, чтобы раскрыть глубочайшие тайны Вселенной, историки, философы и географы читали вдохновенные лекции, полные непринуждённого очарования и остроумия, – и всё это в благородном стремлении привить юным умам тягу к знаниям. Реальность, однако, оказалась совершенно иной.

В защиту учителей колледжа Мерфорда стоит, однако, сказать, что по обычным меркам они считались довольно компетентными преподавателями, просто ожидания Алекс, положа руку на сердце, были несколько чрезмерными. Но девочка всё равно испытала разочарование.

И всё же, если говорить честно, настоящая причина её расстройства крылась в другом. Больше всего она мечтала встретить в школе друзей. Может быть, даже лучшего друга – чтобы разговаривать с ним, задавать ему вопросы, вместе смеяться над шутками, которые всему остальному миру кажутся непонятными. Она слышала о таких друзьях, но у неё их никогда не было.

Всё детство Алекс провела только в компании своего дяди и понятия не имела, как заводить друзей. В одной телепередаче рекомендовали использовать некие «поводы для обсуждения». Следуя этому совету, после обеда Алекс с обворожительной улыбкой наклонилась к девочке за соседней партой.

– Привет, – прошептала она. – Какое твоё любимое число и почему?

К её ужасу, одноклассница с недоумением посмотрела на неё и, пожав плечами, отодвинулась чуть дальше.

Алекс немного обиделась, но решимости не растеряла и после урока предприняла ещё одну попытку – поймала широкоплечего мальчика, который сидел перед ней на математике, и с оживлением обратилась к нему:

– Я случайно заметила, что ты умеешь шевелить ушами. У людей это очень редкая способность. Ты, наверное, унаследовал её от родителей. Вот у крыс подвижные уши, коровы, думаю, тоже очень хорошо… – Тут Алекс остановилась, увидев выражение лица мальчика: он словно глотнул уксуса.

– Хочешь сказать, что я похож на корову? – пробормотал он.

– Нет! – Алекс ужаснулась. – Конечно нет. Я просто хотела сказать… это здорово, что ты умеешь шевелить ушами как корова.

Она даже испугалась, что мальчик ударит её или, ещё хуже, заплачет. Но он только прижал руки к ушам и побежал в мужской туалет.

Алекс не понимала, где допустила ошибку, но решила больше в тот день не пытаться завести друзей.

Наконец прозвенел звонок с последнего урока. Алекс чувствовала себя как выжатый лимон, и, когда побрела через игровую площадку к воротам школы, ей совсем не хотелось снова видеть белый двухэтажный автобус.

Пассажиры стояли в ряд, как на пикете, перегораживая выход и оживлённо переговариваясь друг с другом. Учитель в сигнальном жилете кричал на них и изо всех сил размахивал руками, делая знаки водителю, но тот совершенно игнорировал это представление. Однако когда Алекс подошла к воротам, толпа замолчала и быстро расступилась, пропуская её. Девочка торопливо прошла между туристами, не обращая внимания на сопровождающий её шёпот. Остальную дорогу до дома она бежала.

⁂

Новости о неприятностях в первый день пребывания Алекс в школе быстро распространились по городу. Одноклассники прозвали её «зубрилой», говорили, что она «с приветом», и избегали её на переменах. Учителя тоже не особенно жаловали новую ученицу из-за склонности терять домашнее задание. Хотя девочка каждый вечер усердно выполняла его, по пути в школу оно непонятным образом исчезало из её рюкзака. Конечно, никто из учителей не верил, что тетрадки просто растворялись в воздухе. Не украли же их, в самом деле. Кому нужны домашние задания обычной школьницы?

Поведение других людей в школе приводило Алекс, так же как и её дядю, в замешательство. Однажды, например, объявили, что класс будет ставить спектакль, чтобы собрать средства для местного приюта для животных, и Алекс показалось невероятно странным, что все её одноклассники захотели играть главные роли. Перспектива стоять на сцене перед сотнями людей пугала её до дрожи в коленях. Она пыталась объяснить это учителям и даже предложила сделать двойную домашнюю работу на месяц вперёд, но её никто не слушал.

– Я не могу, дядя Генри, – плакала она вечером. – Я опозорюсь, забуду слова, буду самой плохой ламой в истории школьного театра! Надо мной все будут смеяться!

– Ну, тогда я поскорее куплю билет, – с нежностью посмеиваясь, ответил Генри. – Я никак не могу пропустить это зрелище – худшую ламу в истории.

Алекс невольно улыбнулась. Дядя всегда умел поднять ей настроение.

⁂

В вечер премьеры Алекс стояла за сценой, с головы до ног упакованная в колючую бежевую шкуру, и всерьёз думала о том, чтобы сбежать через окно первого этажа. Выглянув в щёлку между красными занавесками, она посмотрела на сидящего в третьем ряду дядю Генри, который крутил в руках видеокамеру, модифицированную им для съёмок очень крупным планом.

Взглянув на ряды позади него, Алекс и вовсе оторопела. Зал ломился от зрителей. Все стулья были заняты, на некоторых сидели даже по двое. Один мускулистый здоровяк водрузился на колени к щуплому мужчине, который тщетно вытягивал шею так и этак, чтобы видеть сцену из-за мощных плеч товарища. Люди сидели на корточках в проходе, толпились в конце зала, теснились в открытых дверях. Некоторые даже скучились у окон со стороны улицы и, прижавшись к стеклу, приставляли к глазам театральные бинокли словно в опере.

Алекс не могла поверить, что школьная постановка способна собрать столько народу, и, судя по лёгкой тревоге на лицах учителей, для них такая популярность ученического спектакля тоже стала неожиданностью.

Когда в конце первого действия Алекс прошаркала на сцену, по залу пробежала внезапная волна оживления. После того как она произнесла свою первую и единственную реплику, откуда-то из задних рядов раздался странный возглас, и девочка торопливо проверила, не сползли ли у неё колготки и хорошо ли держатся на голове остроконечные уши ламы.

Затем, во время особенно энергичного группового танцевального номера, Алекс споткнулась и чуть не свалилась со сцены. Зал охватила напряжённая тишина. Когда же девочка снова крепко встала на ноги, раздался рёв громовых аплодисментов. Из прохода донеслись восторженные крики «Браво! Браво!», и кто-то бросил к её ногам букет красных роз.

Остальные ученики на сцене косились на Алекс с подозрением. Сидящие в зале родители хлопали громче своим детям, гикали и свистели, перекрикивая друг друга, пока в зале не поднялся оглушительный гвалт, который мог конкурировать с шумом трибун на стадионе. Только дядя Генри не заметил ничего необычного – он смотрел в свою камеру, которая на протяжении всего спектакля была наведена на левую ногу Алекс.

⁂

Шли дни, а Алекс так и не завела друзей. Её популярность на школьном представлении ничуть не помогла. Хотя дядю Генри не удивляло диковатое поведение её одноклассников, он невероятно огорчался, замечая глубокое разочарование племянницы. Он очень хотел помочь Алекс подружиться с кем-нибудь, но не имел представления, как это сделать. Наконец, примерно через месяц после того, как девочка пошла в школу, дядя объявил, что нашёл решение.

– В эти выходные тебе исполняется двенадцать лет, – сказал он. – Здесь говорится, что некоторые любят устраивать в день рождения вечеринки. – Он листал в компьютере статью, описывающую, как заводить друзей, хотя, судя по выражению его лица, эти советы не внушали ему большого доверия. – Как ни странно, тут вообще пишут, что большинство людей любят праздники, даже обожают. Кто бы мог подумать! Ну, если это так, давай пригласим гостей. Придётся переставить мебель, – добавил он, оглядывая маленькую гостиную. – Но я уверен, что все поместятся. Надо же, как интересно – я ещё никогда не устраивал вечеринок. Да и вообще на них не бывал.

Хотя вся эта затея заставляла Алекс нервничать, на следующий день в школе она раздала одноклассникам приглашения. К её облегчению, все приняли их, правда, некоторые с большим удивлением. Один мальчик даже поинтересовался, не новенькая ли она, потому что он никогда её не видел, а Алекс смутилась и не смогла объяснить, что уже почти месяц сидит в классе позади него.

В день вечеринки дядя Генри и Алекс встали рано. Пропылесосили ковры, вытерли пыль с мебели в гостиной, и Генри даже с неохотой засунул свои видеоигры под кровать. После этого они отправились на кухню, которую в обычных обстоятельствах посещали редко – только чтобы приготовить тосты с печёной фасолью, которые чаще всего пережаривали.

– Мне нравится выпечка, – заявил через час дядя Генри, весь обсыпанный мукой: на футболке, на кончике носа и даже в волосах. – Смешиваешь разные ингредиенты, совсем как в химическом опыте.

Алекс согласилась с дядей, хотя она бы предпочла, чтобы вкусом кекс не напоминал результат химического опыта.

В итоге кекс таинственным образом получился золотисто-коричневым и идеально круглым. Они поставили его рядом с россыпью желейных конфет в виде червячков, другими угощениями, которые купили по совету с одного веб-сайта, и мисками с их любимой закуской – маринованными яйцами. Алекс вырезала бумажные флажки из старых инструкций к компьютерам, которые дядя Генри разбрасывал по всему дому, и развесила их в каждой комнате. Вместе они придумали интересные игры, основанные на знании таблицы умножения.

– На сайте советуют включить бодрую музыку. – Дядя Генри нахмурился. – Но, если хочешь знать моё мнение, весь этот грохот, похожий на стук отбойного молотка, опасен для здоровья.