Устинья. Предназначение (страница 15)
До утра она с примочками провозилась, а когда обнаружила, что и порча ее к ней прицепилась, поздно было уж. Пришлось и ту врачевать, как могла она… Хорошо въелось, в кровь, в кости… Кто ж там рядом с Борисом такой сильный-то?
Ох, подставила ее Любава!
Ничего, Сара и это в счет включит, всем она все попомнит!
* * *
– Устёна?
Дернулся Борис, ровно ужаленный, и было отчего. Раскалился коловрат на шее, кожу обжег так, что, казалось, след черный останется.
Ан нет…
Устя на кровати подскочила, на мужа только взгляд бросила и спрашивать не стала ничего. За шею обняла, прижалась так, чтобы коловрат между телами их обнаженными оказался.
– Потерпи, любимый мой! Надобно так!
– Что случилось, Устёнушка?
Коловрат и сейчас жег, а уже не так сильно, чуть кожу припекал, ровно крапивой, вот Борис и полюбопытствовал. Устя глазами со сна хлопнула, рукой ресницы длиннющие потерла.
– Ох… это порча была, Боренька. На тебя ее наслать пытались, коловрат ее почуял да и защитил тебя, как мог. А что больно было, не взыщи, силы для защиты твоей он из тебя потянул. Сейчас же он их тянет, а я восполняю, вот и не чувствуешь ты ничего дурного.
– Как это?! Устя, нельзя тебе…
Устя головой качнула, руки сцепила крепче – не оторвешь.
– Боренька, мы ведь иначе устроены. Когда силы любимому отдаешь, у тебя они вдесятеро прирастают, не мешай мне, не надо!
– Не больно тебе?
– Что ты! Сейчас уж нам обоим полегче будет, получит ведьма полной меркой, все зло ее к ней вернется.
– Почему так? Расскажи, Устёнушка?
Устя, что знала, таить не стала:
– Боренька, коловрат этот – древний символ, да и волхв, что его делал, не из последних по силе. Может, даже единственный он такой, из старых, из оставшихся. Силу он сюда вложил щедро, оттого коловрат этот и от порчи тебя защитит, и от дурного взгляда, когда просто кто что недоброе подумает или бросит в сердцах, он такое не заметит даже, отразит просто. Вернется злое слово к своему хозяину, ровно заноза в пятку. А вот сейчас дело другое, сейчас ведьма порчу накладывала, вижу я, чую. Умная, сильная да хитрая. Не знаю, чего она добиться хотела, а только теперь все к ней вернется, тебе опасаться нечего.
– А тебе?
– А я осторожна буду, Боренька. Только я-то волховьей крови, у меня есть защита хоть какая, а тебе помощь надобна.
Борис и спорить не стал, понимал он, что Устя права, а сердце все одно свербело – как родную жену без защиты оставить? Любимую…
Или коловрат это был?
Нет, все уж в порядке… не обжигает даже. А слово сказано…
Любимую.
И отторжения оно не вызывает…
– Устёнушка…
– Да, Боренька?
Голову подняла, в самую душу посмотрела, и глаза у нее такие… сияющие.
– Люблю я тебя.
И из серых глаз слезы полились ему на грудь, ручьем просто… Что за странный народ – бабы?!
– Боренька… любимый мой! Умру без тебя!
Борис и слушать не стал эти глупости – умрет она! Вот еще!
– Иди ко мне, любимая!
А и то верно. Чего тянуть, ежели проснулись, ежели рядом сидят и голые… Говорят, от любви дети ро́дятся? Вот и проверить надобно…
Счастье ты мое…
* * *
Голуби быстро летают, весточки хорошо носят.
Магистр письмецо вскрыл, ногами затопал от ярости, едва не завыл, словно зверь лютый.
КАК?!
Сам он ловушку готовил, с таким трудом все сделано было, покамест нашли, проверили, запечатали, чтобы не выбралась наружу хворь… Напрасно все!