– Элиас Эверхарт вчера мог попросить адвил у кого угодно. И вообще… – она взяла еще одну охапку брауни и перенесла их на стол, – ручаюсь, он нашелся бы даже у кого-нибудь из тех, с кем Элиас сидел во время ланча.

– У мальчишек-подростков, которые забывают принести в школу даже домашнее задание? – Эбигейл составляла в аккуратную пирамидку небрежно выгруженные Лу на стол брауни. – Что-то сомневаюсь.

– Он мог сходить в медпункт, – продолжала Лу. – Или спросить у учителя. Да у кого угодно. Так вот, – она указала на Чарли рулоном пищевой пленки, – почему же спросил у тебя?

Чарли не сводила глаз с наклеек, на которых писала цены: доллар, три, пять…

– Мне нечего ответить.

– Зато мне есть, – подхватила Лу.

Чарли размашисто нарисовала значок доллара.

– Да ну?

– Да! – Лу наклонилась над столом, чуть не расплющив упаковку капкейков. – Он на тебя запал.

Рука Чарли судорожно дернулась, маркер провел черту поперек тройки. Она сжала маркер и прокашлялась.

– Никогда не слышала большей нелепости.

Усмехаясь, Лу указала на ценник.

– Неужели? А эта наклейка доказывает обратное.

– Я серьезно, – заверила Чарли, переворачивая наклейку. – Не о чем тут…

– Ого! – прервала подруг Эбигейл и сунула им свой телефон. – Вы это видели?

Лу и Чарли придвинулись ближе, чтобы разглядеть.

На экране корреспондент местных новостей стояла перед покрытым резьбой деревом, на котором еще недавно висели кроссовки Робби.

«Последняя информация по делу Робби Карпентера привела представителей власти в недоумение».

Чарли наклонилась над телефоном, чтобы не пропустить ни слова.

«Совсем недавно в Миннесоте была замечена схожая картина исчезновений, – продолжала корреспондент. – Несколько дней назад всего за одну неделю в небольшом городке Байвабик пропало трое детей. Единственным обнаруженным свидетельством стали несколько деревьев, помеченных такими же скандинавскими символами, что и в Силвер-Шорс».

– Какое… жуткое сходство, – выговорила Эбигейл.

– Да уж. – Лу, казалось, все больше волновалась, пока говорила: – Должно быть, это убийца-подражатель. Ну, знаете, когда один психопат узнаёт, что сделал другой, и решает его копировать.

– Мне известно, кто такие подражатели. – Эбигейл выключила телефон. – Чтобы разобраться, незачем быть сдвинутой на убийствах, как ты.

– Я не сдвинута на убийствах, – возразила Лу, – просто движима здоровым психологическим и антропологическим интересом к способности человека сочетать…

– Круассаны с маньяками? – послышался из-за спины голос. – И я с вами.

Оглянувшись, подруги увидели, что у их стола с выпечкой стоит Мейсон. А рядом с ним, возвышаясь над Мейсоном на несколько дюймов, – Элиас. С резким вдохом Чарли уставилась в стол, пытаясь придумать, чем бы занять руки. Наклейки… да, наклейками. Два доллара за кусок пирога, три – за набор из трех печенек с разными начинками…

– Исчезни, Мейсон, – ответила Лу. – Нашей идеально разложенной выпечке только твоих буйных выходок не хватало.

– Выходок? – невинным тоном переспросил Мейсон. – Это вообще не про меня.

Длинная бледная рука протянулась через стол, чуть не задев руку Чарли, и схватила печенье с шоколадной крошкой. Чарли едва не ахнула, бросив взгляд на Элиаса, стоящего совсем рядом, у нее за спиной. Но он не смотрел на нее.

– Так что там насчет идеальной выкладки? – спросил он, водружая печенье на гору пирожков, круассанов с шоколадом и ломтиков кекса.

– Гос-споди… – Лу безнадежно уронила голову на руки. – Тебя нам здесь тоже не надо. А я-то надеялась, что с твоим появлением Мейсон станет нормальным человеческим существом.

У Элиаса вспыхнули глаза, словно это замечание особенно позабавило его.

– Да? – переспросил он. – А кто же он сейчас, позволь спросить, если не нормальное человеческое существо?

– Инопланетянин, – с уверенностью заявила Лу. – Присланный его инопланетным начальством, чтобы сеять на Земле хаос дурацкими выходками и тупыми шутками про женскую грудь.

– Хаос? – Поблескивая глазами, Элиас повернулся к Мейсону. – Как раз хаос мне по душе. Вообще-то, – он хлопнул приятеля по плечу, – пора бы тебе выйти на новый уровень.

– Хмм… – Мейсон потер подбородок двумя пальцами. – Знаешь что, братан? Ты прав. Мы же выпускники. Пора мне блеснуть своей игрой.

– Какой еще игрой? – резким тоном бросила Эбигейл. – Ни за что не допущу, чтобы нам испортили продажу выпечки. Я пообещала доктору Шнайдеру, что все пройдет как по маслу.

– Да ты не напрягайся, Эбби. – Мейсон плюхнулся на стул рядом с передернувшейся Эбигейл. Как и Чарли, Мейсону было прекрасно известно, что она не выносит, когда ее зовут не полным именем. – Мы пришли помочь. – Он подмигнул Чарли. – Зачем еще нужны старшие братья?

Чарли заметила, что Элиас занял место напротив нее. У нее учащенно забилось сердце. Она на удивление остро ощущала его присутствие, этот странный жар, исходящий от его кожи. Жар казался ей чем-то живым. Незримым существом, способным обвиться вокруг нее, увлечь в свои горячие объятия.

– Итак! – Мейсон хлопнул в ладоши и обвел взглядом стол. – Чем бы мне вам помочь? Учитель рисования говорил, что у меня есть дизайнерское чутье. Пожалуй, буду отвечать за эстетику стола.

– Ты? – фыркнула Лу. – Видела я твою спальню. Твоего дизайнерского чутья хватает только на грязное белье повсюду и пошлые постеры с музыкальными группами.

– Что это ты делала в моей спальне, Луиза? – Мейсон выхватил из груды выпечки сникердудл с корицей и собирался засунуть в карман, но Эбигейл его отняла. – Пыталась отрезать у меня прядь волос, чтобы с помощью обряда вуду влюбить в себя?

– Даже не мечтай, Хадсон, – небрежно парировала Лу.

Чарли снова опустила взгляд на ценники, сдерживая смех. Лу и Мейсон не изменяли себе. Для Лу было естественно вступать в перепалки, поскольку она любила ехидство и сарказм. А ее вражда с Мейсоном длилась почти десятилетие, скорее всего, спровоцированная впервые в тот раз, когда она осталась с ночевкой в комнате близнецов, а он подбросил туда тарантула.

Воспоминания о той ночи вызвали у Чарли улыбку. Из кроватей они перебрались в три спальных мешка, разложенных в кружок на полу. Мама принесла им попкорн с добавочной порцией масла, и они засиделись допоздна, а Лу все требовала от Софи и Чарли повторять ее любимые фокусы. Смотреть их Лу никогда не надоедало. Каждый раз, когда близнецы вытаскивали туз червей и спрашивали: «Ты эту карту выбрала?», Лу визжала так же восторженно, как в самый первый.

Чарли обнаружила, что впала в глубокую задумчивость, лишь когда ее мысли прервал низкий голос:

– На этот ценник ты глазеешь уже пять минут.

Она подняла взгляд и уперлась им в Элиаса, который изучал ее блестящими зелеными глазами.

Чарли отложила маркер.

– Просто проверяю.

– Что именно?

– Ну, знаешь, соответствие стандартам. Убеждаюсь, что на ценники не попало ни пылинки.

Элиас вскинул брови.

– По-твоему, это и есть стандарты?

Чарли пожала плечами.

– Ты же не знаком с Эбигейл.

– Я все слышу, – предупредила Эбигейл, не отвлекаясь от пирамиды из брауни.

– Вообще-то знаком. – Элиас расслабленно откинулся на спинку стула, балансируя его на двух задних ножках, и даже не пытался делать вид, будто помогает разбирать выпечку. – Виделся вчера после ланча. На случай, если тебе отшибло память.

– Не отшибло. – Она помолчала. – Кстати, как твоя голова?

Он постучал себя по лбу и подмигнул.

– Великолепно, милая. Спасибо за помощь.

– «Милая», значит… – Чарли вскинула маркер и нацелила его на Элиаса. – Не знаю, что насчет девушек из твоей прежней школы, но нас здесь, в Силвер-Шорс, так просто не очаруешь.

– О, я в своих способностях не сомневаюсь, – отозвался он, лениво помахав проходящей мимо стайке девчонок, отчего те захихикали.

Чарли закатила глаза. Зная его прошлое, она прекрасно видела все эти уловки. Классический прием: мнимый весельчак маскирует горе развязностью и шутками.

Ее брат был в этом настоящим виртуозом.

– Итак… – Элиас поставил свой стул на четыре ножки. – Кого позовешь на бал?

От этого вопроса Чарли замерла. У нее заколотилось сердце, хотя она и не понимала почему. Пальцы ног покалывало. Она подняла взгляд на Элиаса.

– А почему ты спрашиваешь?

Он склонился ближе и понизил голос.

– Просто знаю, что вы с подругами затеяли маленькую игру. И что тебе надо успеть пригласить кого-нибудь к вечеру четверга.

– И откуда же тебе, – убийственно-спокойным тоном осведомилась она, – это известно?

Элиас не стал отворачиваться. Наоборот, придвинулся ближе.

– Вы с подругами общаетесь очень громко. – Он подмигнул. – Особенно за ланчем.

– Мне не послышалось, тут бал обсуждают? – вмешалась Лу.

– Нет, не послышалось, – ответил Элиас.

– Правда? – Лу подняла бровь. – А ты уже нашел себе пару?

– Нет, – произнес задумчиво Элиас. – Танцы – это вообще не мое.

– Не в танцах дело, дружище. – Мейсон хлопнул Элиаса по плечу. – В спортивном зале, украшенном цветной бумагой, мы пробудем от силы полчаса, а потом нас ждет другая тусовка. Вот там-то и начнется настоящее веселье – если понимаешь, о чем я. – Он выразительно пошевелил бровями.

Лу поморщилась.

– Ну ты и свинтус!

– Себя-то не обманывай, Луиза, – парировал Мейсон. – По этим губам ты сохнешь со второго класса.

Лу схватила пустую коробку и притворилась, что ее тошнит.

– Может, вернемся к делам поважнее? – напомнила Эбигейл. – Эти блонди с арахисовой пастой сами себя не разложат.

– Да, с удовольствием! – Лу схватила пригоршню блонди, изображая легкие рвотные позывы. – Что угодно – всё лучше губ Мейсона Хадсона.

9

Не прошло и одной недели, и город захлестнула новость о новом исчезновении.

Был вторник, второй день учебного года. В семь утра миссис Питерсон в своем любимом халате прошла по коридору и постучала в дверь комнаты сыновей. Ответа она не дождалась и заглянула в комнату – сообщить мальчишкам, что пора вставать.

И увидела, что их кровати пусты.

Час спустя, после множества отчаянных, но так и оставшихся без ответа звонков на мобильники ее сыновей, прибыла полиция. Еще через час собрали поисковый отряд. К обеду новости достигли каждого телевизора в Силвер-Шорс – и каждого мобильника в старшей школе.

К концу учебного дня поисковый отряд так и не нашел пропавших. Зато нашел еще одно дерево. Белый ясень, изрезанный скандинавскими символами, с «узлом Одина» в центре.

На ветвях этого ясеня висели две пары кроссовок.

10

В тот день в школе Чарли твердо сказала себе, что с нее хватит расследований. Хватит разведывать и разнюхивать. Эти поиски принесли ей больше вопросов, чем ответов.

Все вокруг только и говорили что о пропавших парнях. О близнецах Питерсон. Чарли хорошо их знала. Оба были отчаянными хулиганами и любили спорт. Когда Софи еще была жива, мама нередко отправляла их в дом к Питерсонам поиграть с детьми. Это было как-то связано с тем, что мальчишки оказались единственными близнецами среди ровесников Чарли и Софи. Их матери считали, что детям полагается быть лучшими друзьями. И сестры в самом деле хорошо относились к Питерсонам, прыгали на батуте у них на заднем дворе или показывали простые фокусы, но лучшими друзьями они с братьями так и не стали. Не то что с Лу.

Весь день Чарли старалась отделаться от мыслей о Питерсонах. Пока Лу и Эбигейл строчили сообщения в групповой чат, она незаметно убрала телефон в карман. Когда одноклассники делились взятыми из новостей кадрами изрезанного дерева, она отводила глаза. Она же дала маме обещание. И хотя уже однажды нарушила его, это еще не значило, что подобное повторится.