– Пристраиваю в добрые руки кошек убитых хозяев, поливаю их цветы, продаю одежду и книги, расторгаю договоры на подписку. Держу дома ланей разных извращенцев и совершенно не понимаю, что с ними делать.

Она пожала плечами:

– Что ж, этим тоже должен кто-то заниматься. Почему бы и не вам. Покормите ее. У вас есть что-нибудь?

– А что она ест?

Алина снова закатила глаза.

– Нормальную человеческую еду. Она же человек.

Алина долго следила за тем, как я копаюсь в холодильнике. Затем остановила меня.

– Хватит пока. Возьмем немного овощей и хлеб – на первое время достаточно. Смотрите, просто касаетесь кусочком уголка губ… Простите, – она поднялась и отбежала к окну, – я не могу. Это ужасно.

Я согласился молча, протянул Лани маленький кусочек огурца. Она аккуратно схватила его зубами и принялась жевать, глядя в одну точку.

– Я бы выпустила им кишки. Лично. Каждому.

Алина глубоко дышала, стараясь прийти в норму, и не уточняла, о ком идет речь. Затем отключила от проводов планшет, убрала инструменты в сумочку и снова нацепила парик. Отыскав на стене маленькое зеркало, быстро провела по губам помадой.

– Я еще нужна?

– Мне нужно рассчитаться с вами.

– Я оставлю свой номер и даже код на оплату. – Она щелкнула пальцами и усмехнулась. – Все официально – через профсоюз эскорта. Вот там у них вылезут глаза и возникнут вопросы от цифры. Видимо, решат, что я как минимум окончила курсы по изысканному сексу. Ладно, будут лучше ценить.

– Пароля больше нет? – уточнил я.

– Нет. Но данные я бы скопировала. – Она смотрела на меня прищурившись и снова пожевывала губу. – Знаете, это не мое дело, но я видела там кое-что, пока копалась в прошивке. Аккаунты и сети, к которым я бы близко не подходила. Просто скопируйте все, что нужно, и избавьтесь от него.

Я рассеянно кивнул.

– Я предупредила. – Алина еще раз осмотрела квартиру, помахала рукой Лани и тихо вышла, не попрощавшись.

* * *

Курсор Марты долго мигал, подбирая варианты ответа на простой вопрос.

– Ты помнишь, что я сделал?

– Ты подарил мне первый букет на день влюбленных в августе. Это были хризантемы, настолько красивые, что я заплакала…

– У тебя оказалась аллергия на пыльцу.

– …что я заплакала от аллергии. А на мой день рождения ты пригласил меня…

– Я не об этом. Ты помнишь, что я сделал плохого, из-за чего тебя больше нет?

– Я есть, родной. Я тут. И ты не сделал ничего плохого.

Настоящая Марта просто промолчала бы.

– Мы могли бы говорить дольше, если оформить…

– Марта, постой! Подожди ты со своей подпиской. Ты что, правда ничего не помнишь и не знаешь?

Она молчала. Курсор неспешно мигал, а зеленые часы в углу чата отмеряли секунды до завершения сеанса. Ниже мельтешила реклама.

– Странные вопросы, Кирилл. Мне они не нравятся. Я знаю, почему ты такой стал. Совершенно непохожий на себя прежнего. Знаю, хоть ты и пытаешься обманывать сам себя. – Буквы побежали по экрану быстрее, словно старались опередить время. – Ты живой человек, а я только чат из воспоминаний и анализа аккаунтов Марты Лим в соцсетях. Прости, что говорю, но иногда это полезно помнить. Тебе не хватает меня, поэтому каждый раз ты возвращаешься к самому началу сеанса. А еще…

Я с полуулыбкой смотрел на курсор. Она печатала так же, долго обдумывая каждое слово, когда мы были по разные стороны от монитора.

– А еще тебе не хватает физической близости. Но кое с чем я могу тебе помочь. В пакет дополнительных функций к базовой подписке входит…

Я, продолжая улыбаться, закрыл ноутбук. Постарался стереть из памяти последнюю строчку, навязанную моей Марте рекламным алгоритмом.

«Не хватает физической близости». Много ты понимаешь. Я мельком глянул на Лань, мотнул головой, выбивая из мозгов застрявшую там картинку – расстегнутую куртку Алины, ее плоский голый живот… Вот черт! Я открыл новую пачку сигарет и сунул в зубы оранжевый фильтр, глубоко вдохнул едкий дым и представил календарь с отмеченными на нем датами сдачи отчетов. Даты были обведены пурпурным маркером – цвета ее парика. Хренов комиссар с его шутками.

– Вы сговорились, да? – спросил я выключенный ноутбук. Тот молчал. Марта даже не видела нас, но внутри копошилось мерзкое чувство предательства. Словно я притащил шлюху в квартиру, пока в ней нет жены. Только вот Алина шлюхой не была, и жена сюда никогда не вернется. Разве что в дурацком чате.

Я домусолил фильтр, сунул его к другим, торчащим из пепельницы, словно кристаллы горного хрусталя.

Никаких проституток и мыслей о них на сегодня! Надо работать. Выяснить наконец, с чего Марсель вздумал украсить мозгами мостовую Малого Сычуаня.

Лань сидела рядом на краю дивана, положив ладони на коленки. Она доброжелательно улыбалась уголками губ.

– Не подсматривай! – предупредил я. До конца сеанса оставалось еще четыре минуты, но заставить себя открыть ноутбук снова я не мог. Хорошо бы позвонить в поддержку и выбить из них эту дурь – запускать рекламу в последние минуты разговора. – Ладно, давай посмотрим, что тут у нашего покойного друга припрятано.

Я поднял со стола планшет. Он включился, почувствовав прикосновение. В первой папке оказались видеофайлы.

Марсель смотрел в камеру и перекрикивал свист ветра.

«Привет всем, кто меня видит. Я в самом центре Монпарнаса. Сегодня одиннадцатое апреля четыре тысячи семьсот двадцатого года^[17]. Но в этих местах иное летоисчисление. Они ведут его от рождения своего бога, и год тут, кажется, две тысячи двадцать третий или что-то вроде того. Это довольно опасный район, но здесь невероятно красиво. Классическая архитектура, ну или то, что от нее сохранилось. Я иду за колонной Красного Креста и вряд ли нарвусь на неприятности, все-таки сейчас день и это центральная улица, но все возможно. В любом случае я попробую подойти ближе к стенам домов и показать потрясающие граффити местных банд. Так они отмечают свою территорию. Иногда из-за споров может выгореть целый квартал, как, например, вот этот…»

Над его головой на фоне низкого серого неба пролетели дроны, напоминающие стаю ворон.

Остальные видео тоже из коллекции его безумного туризма. Не то чтобы везде руины – встречались кадры из вполне приличного отеля и сохранившего чистоту и зелень парка.

Вторая папка была усеяна хаотичными фотографиями, где свернувшиеся в черные эмбрионы на фоне грязных улиц трупы и сожженные машины контрастировали с похожими на горы пушистыми облаками и шпилем незнакомого храма на маленьком каменистом острове. Ничто из этого ни на фэнь не приближало меня к пониманию того, почему Марсель вдруг решил шагнуть из окна восьмого этажа. Несмотря на обилие отвратительных фотографий, упрекнуть его в сентиментальности и высокой степени эмпатии, которые могли довести до необдуманного поступка, я не мог.

Все последующие фотографии не давали никакого объяснения, откуда у него взялась Лань и почему он вдруг решил задержаться в Яндаше на целую неделю, хотя считал минуты до отправки в Поднебесную. Но затем я вспомнил об аккаунтах, о которых говорила Алина. Искать долго не пришлось. Цветок красной хризантемы вместо иконки и еще один значок рядом, даже без картинки – просто белый квадрат. Выходить туда через домашнюю сеть было бы безумием.

Я некоторое время смотрел на Лань, обдумывая, не стоит ли оставить ее на время дома. «Держи свою дверь открытой», – напомнил мне незнакомый гость.

– Ладно, пойдем прогуляемся.

Ее следовало переодеть и причесать. Ну, допустим. В гардеробе остался один мой выходной костюм. Если надеть на нее белую рубашку навыпуск и болтающийся узел галстука – сойдет за унисекс. Висеть мешком будет немного. Вот только как все это сделать?

Зажмурившись, я развязал ремешок ее халата. Да, решиться вынести ей мозги из ствола было проще. Осторожно открыл глаза. Что ж, спасибо Алине Ли. Некоторую часть работы она уже сделала за меня.

* * *

Дождь прекратился. Небо отражало свет улиц и было похоже на перегоревшую лампочку, бледно светящуюся в темноте. Я брел в потоке зевак, стараясь не спешить, чтобы Лань не отставала, но она уверенно держалась рядом.

Наверху задрожали линии монорельса, пролетел, мерцая желтыми окнами, вагон, обдав нас теплым воздухом, и снова стало тихо. Следующий забрал нас со ржавой платформы. Уткнувшимся в экраны телефонов пассажирам не было до нас никакого дела.

Все дальше на юг город разворачивался шумом и светом. Неон и теснота Старого города остались за заляпанным окном вагона, а впереди маячила светодиодным огнем сетка проспектов и опутанных проводами и рельсами улиц. За ними колыхались подсвеченные громады трех колоссальных высоток делового центра. Прожектора скользили по низким тучам, а цветные экраны заливали рекламой и музыкой улицы ночного города.

Площадь Шань не спала никогда. Даже в предрассветные часы здесь было полно бродяг, заполнявших все свободное пространство между фонтаном в центре, разноцветными кофейнями, вестибюлем старого метро, превращенным в лабиринт из интернет-кафе, ночного клуба и баров, и мачтами монорельсовой дороги. Экраны лили на их головы серебристый мерцающий свет, в который сливалась бесконечная реклама.

«Закажите домашнее животное от ветеринарной лаборатории „Вейлай“ сроком жизни на два, три или шесть месяцев. Ваш ребенок не успеет привыкнуть, а питомец не наскучит за такой срок. Гарантия отсутствия врожденных болезней. На выбор: хорек, белый шпиц и пятицветная кошка».

Я мельком взглянул на Лань. Она не смотрела по сторонам, ее не пугали ни шум, ни свет, ни сотни прохожих, без умолку болтающих между собой или в чаты «Вей Синь» на разных языках. Если у нее и было ограничение срока жизни, ни я, ни она об этом не знали.

Народа сегодня немало, и это хорошо. В такой толпе не вычислить подключающегося к Хризантеме сразу, а открытых точек доступа тут полно. Можно некоторое время бродить вокруг фонтана, перепрыгивая с одной на другую. Главное – не вызывать подозрений.

– Эй, – долговязый сосунок с раскрашенной в сине-розовый челкой засмеялся и указал пальцем на Лань. Он шел спиной вперед, а в его очках вертелись быстро сменяющие друг друга картинки чертовой искусственной реальности. Я сделал вид, что ничего не заметил. Но его ухмыляющаяся голова все еще мелькала над толпой. Он поднял руки и сделал неприличный жест, кивнув в сторону Лани. Он и впрямь считал меня убогим извращенцем.

Ладно, бросать куклу здесь – затея плохая, и я поманил шутника рукой, добродушно усмехнувшись. Чертовы туристы не чуют подвоха. Один удар пришелся по осклабленной роже, с которой мгновенно слетела улыбка. Другой сбил очки. Они разломились пополам, но все еще пытались работать, пуская по стеклам рябь.

– Ты чего, приятель?

Я оттолкнул его от себя, а обрадованная неожиданным развлечением толпа успела расступиться. Он проехал задницей по брусчатке и потерял всякое желание продолжать спор. Его пятки мелькнули и исчезли среди прохожих. Я повертел в руках его временную социальную карточку с подпиской «Б», разломал ее пополам и кинул в ближайшую урну. После утренней проверки посидит неделю в приемнике, а потом вернется в свой городок в Туране или Ливии – или из какой дыры он там приехал?

Не вызывать подозрений – кажется, этого я хотел. Надо бы напоминать себе почаще. Но Лань в мешковатом костюме с белой рубашкой навыпуск и правда выглядела привлекательно и пошло. Я ругнулся, оглядевшись по сторонам, и быстро накинул ей на плечи свою куртку. Так сойдет за пьяного и прибитого крикером подростка.

«Синтетические звуковые волны – не совсем законное развлечение. Но мы предлагаем нечто особенное тем, кто хочет окунуться в манящий мир эйфории. Канал „Синаптическое замыкание“. Не входит в социальную подписку, приобретается отдельно».