– Я. Очень. Хочу. Чтобы. Ты. Разделась, – чеканю и жду, когда она сделает так, как того прошу я.

– Ну, если очень хочешь… – девица прикусывает нижнюю губу и заводит руку назад, развязывая веревку между лопатками, придерживая предплечьем лиф, а затем на шее. И только после этого она убирает руку, позволяя тряпочке соскользнуть на пол.

У меня перед лицом торчат две красивые и упругие груди. На мой вкус, слишком большие.

Ловлю себя на мысли, что с большим удовольствием посмотрел бы на грудь деревенщины. Интересно, придется ли ее уговаривать раздеться на публике?

Сжимаю кулаки, стараясь избавиться от ощущения ее обнаженной кожи под моими ладонями, что я ощутил, поймав сводную у лестницы. Гладкая. Но не более. Скучная, посредственная, никакая.

– Трусики, – киваю на низ бикини, прогоняя прочь образ блондинистой мыши.

– И что? Хочешь, чтобы я оседлала тебя на глазах у твоих друзей? – Алина опускает ручку вниз, к резинке бикини, и чертит линию пальцем по лобку.

– Ты разве стесняешься? Я же вижу, ты хочешь попробовать каждый член, находящийся здесь.

– Ты ошибаешься, – говорит она чуть строже, и это удивляет меня.

– Разве? Тогда давай представим, что здесь нет других девочек. Здесь находишься ты и пять крепких членов, готовых заполнить все твои дырки и драть тебя, пока ты не отключишься без сил.

Вижу, как загораются ее глаза. И я понимаю, что попал. Она очень хочет гэнг-бэнг.

Мне такие игрища не интересны. Но парням, может, зайдет.

– Разве… – облизывается она жадно. – Разве они согласятся променять пять девушек на одну? – уверен, что между ног у нее Ниагара.

– А ты хочешь поделиться с другими девочками?

– Я не против девочек, – развязывает она веревки на бедрах, и перед глазами появляется бритый лобок.

Раздается свист.

– Вот это я понимаю, вечеринка! – кричит Гарик.

Брюнетка не отводит от меня взгляда.

– Пойдем поплаваем? – спрашивает.

– Не хочу. Скучно.

К ней вплотную приближается Гар. Он высовывает язык, показывая брюнетке на самом кончике источник радости, которым он затарился до нашей встречи.

Алина, не отрывая от меня взгляда, сплетается языком с моим лучшим другом.

Гарик без стеснения лапает ее сиськи и задницу, совершенно не переживая о том, кто и когда был в ней последний раз.

– Бро, девочка ждет тройного проникновения, – как и обещал, я обеспечу ей желаемое. Разве что вместо себя придется позвать кого-то еще.

– Это мы с радостью устроим, – Гар засовывает ее руку к себе в шорты и утаскивает девицу к лежакам.

Проходит около получаса. Похоже, Гарик скормил дурь не только девочкам. На улице стемнело, но это не мешает мне наблюдать за оргией, что разворачивается прямо у меня на глазах.

Оказывается, не только Алина не против девочек и нескольких членов в себе, но и остальные девочки имеют такие же открытые взгляды.

Яйца вот-вот лопнут от возбуждения. Но я лучше трахну свою руку, чем всуну член в то же отверстие, в котором мгновение назад побывал один из моих друзей.

Для разрядки у меня есть проверенные девочки, сдающие анализы каждую неделю и прекрасно осведомленные о моих пристрастиях.

Отправляю сообщение сестричкам, собираясь получить разрядку, и захожу в дом, планируя принять душ до появления близняшек.

В очередной раз я убедился, что все телки одинаковые. И мои подружки не исключение. Но они знают, что от меня не стоит ждать романтики и даже подобия отношений. Голый секс. И только до тех пор, пока я у них один. Как только появляется кто-то еще, я сразу же прощаюсь с девочкой, отыскивая себе другую.

Поднимаюсь на второй этаж и замечаю силуэт у окна в холле.

В темноте ее практически невозможно заметить, и если бы не свет фонарей, падающий с улицы и освещающий тонкую фигурку, то я прошел бы мимо мыши, не обратив на нее внимания.

Я подхожу ближе, пытаясь понять, что именно она рассматривает настолько внимательно, что даже не замечает моего приближения. И когда встаю у нее за спиной, то сразу же замечаю Мирку, стоящую перед Питом на коленях и полирующую его болт.

– Нравится? – спрашиваю.

Мышь вздрагивает, резко оборачиваясь и встречаясь со мной диким взглядом.

В темноте я вижу, как блестят ее глаза и широко раздуваются ноздри.

– Хочешь к ним? Может, кто-то из моих братанов и согласится пожалеть убогую. Хотя им это ни к чему, когда там полно опытных девчонок, способных удовлетворить любые желания. Можешь спуститься и поучиться у них. На будущее.

– Ты псих! – она пытается обойти меня, но я стою так, что мышь оказывается зажата между стеной и окном. – Что вы устроили? Сейчас приедут родители и у тебя будут большие проблемы.

– Плохие новости, мышь. Они улетели на какую-то тусовку в Турцию.

Вижу, как она с подозрением смотрит на меня.

– Ты лжешь!

– Думаешь, я бы устроил вечеринку, если бы был хоть малейший риск, что ее могут прервать?

Смотрит недоверчиво.

– Что такое? – усмехаюсь, понимая, что эта деревенщина даже не в курсе того, где ошивается ее мамаша. – Тебя не поставили в известность? – хмыкаю. – Даже родная мать не помнит о твоем существовании.

– Да пошел ты! – выплевывает мне в лицо.

– Нет, мышка. Давай ты сделаешь так, чтобы и я забыл о том, что ты есть. А то при взгляде на тебя у меня портится настроение.

– Насрать мне на твое настроение, – толкает она меня в плечи. – Ты озабоченный ублюдок, как и твои дружки-идиоты. Да вы же ненормальные! – кричит бешеная.

– Ты злишься потому, что мы не хотим сделать тебя одной из нас. Смирись с этим, убогая. Максимум, на что ты можешь рассчитывать в будущем, – это стать прислугой на наших вечеринках. Будешь убирать мусор, пока мы веселимся, и говорить спасибо, что позволили прикоснуться к своему миру, – вижу, как в ее глазах вспыхивает злость. – Это все, на что ты можешь надеяться, – перехватываю ее руки, которыми она снова лупит по мне. – И не смей меня трогать. Никогда, – отпускаю тонкие запястья и отхожу в сторону.

Мышь срывается с места и громко хлопает дверью своей спальни, оставляя после себя аромат цитрусов и морской соли. А я ловлю себя на том, что пытаюсь поглубже затянуться им.

Глава 3

Стефания

– Вот мы и дома! – слышу мамин голос. – Дети! – кричит она, а я морщусь от ее лицемерия.

Три дня их не было. Три кошмарных и бесконечно длинных дня, за которые она не то что ни разу не позвонила узнать, как я тут, но даже не удосужилась отправить мне сообщение о том, что они улетели.

Мне приходилось днем убегать из дома и бродить по городу, лишь бы не сталкиваться лицом к лицу со сводным и его дружками-дегенератами.

А ночами я сидела в комнате, слушая, как они развлекаются в саду, не просто выпивая и веселясь, но, кажется, трахаясь на каждой поверхности в нашем доме.

Если в первую ночь мне казалось, что Тимур устроил в особняке Содом и Гоморру, то я ошибалась, потому что на вторую ночь тут, похоже, оказалась вся золотая молодежь города, и веселились они ровно двое суток.

А сегодня… Я не знаю, успел ли сводный вызвать клининг, потому что если он оставил все в таком же виде, как накануне, то вряд ли кто-то позволит ему в следующий раз привести в дом друзей.

– Дети! – разносится по дому голос Алекса.

Тогда мне приходится подняться с кровати и выйти из своего убежища.

Подхожу к лестнице и понимаю, что дома идеальный порядок.

Когда этот мерзавец успел устранить следы своего веселья?

Мама и Алекс стоят посреди гостиной. Оба довольные и загорелые. Мимо них проходит охранник с чемоданами и скрывается в хозяйской спальне, что находится напротив кабинета Алекса.

– Привет, – я спускаюсь по лестнице, на самом деле не имея совершенно никакого желания общаться с родительницей.

– Где Тимур? – грозно спрашивает отчим.

В ответ я могу лишь пожать плечами, потому что понятия не имею, где этот мерзавец находится. Но судя по стонам, что доносились через стенку, разделяющую наши спальни, до самого утра он издевался над какой-то несчастной. Потому что так орать, как она, можно только от ужаса и боли.

И я бы тоже вопила от страха, если бы этот высокомерный ублюдок оказался со мной наедине в спальне, да еще и без штанов.

А может, он ее убивал? И мне следовало вмешаться?

Но на самом деле я так не думаю. Хотя если эта несчастная добровольно согласилась с ним уединиться, то тогда мне даже ее не жаль.

Вот такая я злая стерва.

– Что вы разорались? – зевая, выползает к лестнице сводный.

Он стоит у лестничных перил на втором этаже и смотрит на нас сверху вниз. Боковым зрением отмечаю, что сегодня на нем хотя бы есть одежда, что уже достаточно неплохо.

– И тебе доброго дня, сын! – переводит на него взгляд Алекс. – Мне кажется, уже давно нужно было встать.

– У меня каникулы, – зевает он и все же решает спуститься.

– Да. И у нас с тобой был уговор.

– Разве? – слышу усмешку в голосе Тимура.

– Мне казалось, что мы друг друга поняли.

Отец и сын сверлят друг друга взглядами. Но кажется, будто Тимуру плевать и на грозный вид отца, и на какие бы то ни было данные обещания.

Брехло!

Фу!

Почему с каждый новым днем меня все сильнее мутит от этого выскочки? Мне было совершенно плевать на его существование до тех пор, пока он не начал меня цеплять.

– Ну, как вы тут? – спрашивает, мама, падая на диван. – Надежда! – не дожидаясь ответа, зовет она экономку. – Надежда! Принеси холодной минералки! – говорит той, едва женщина появляется в гостиной.

– Хорошо, – экономка покорно кивает и скрывается на кухне.

А я смотрю на мать и не могу вспомнить, в какой момент она превратилась в эту высокомерную, избалованную стерву? Или она всегда была такой, а я не замечала этого, потому что не знала ее или все-таки потому, что любила?

– Ну так как вы тут? – вспоминает обо мне мамочка. – Надеюсь, не делали ничего такого, чего не следует делать детям из приличной семьи, – смеется она.

А мне хочется закрыть пылающее лицо ладонями, потому что то, что она говорит и как себя ведет, – лютый кринж.

– Ну что ты, Инга, – с легкой улыбкой на губах садится напротив моей матери сводный. – Разве мы можем сделать что-то плохое? – смотрит на неё так, что у той вспыхивают щеки.

Она, конечно, у меня красивая женщина и выглядит гораздо моложе своих тридцати пяти. Гладкая чистая кожа, белокурые локоны , идеальная фигура. Визуально она просто идеал.

Но флиртовать с пасынком… Серьезно?

Фу.

Они омерзительны.

– Так, с этим оболтусом все понятно… – машет на Тимура рукой отчим. – Стефа, все хорошо? – внезапно он вспоминает о моем присутствии. – Он тебя не обижал?

Я замираю, не зная, должна ли рассказать обо всем, что тут происходило. Но затем вспоминаю то, как он зажал меня в холле и потребовал никогда не трогать его.

А если я сейчас пожалуюсь его отцу, то это будет расцениваться как покушение на его личное пространство или нет?

– Стефания, не бойся, говори как есть! – давит Алекс.

Я перевожу глаза на Тимура, что, закинув голову на спинку дивана, смотрит прямо на меня своим холодным и презрительным взглядом, от которого у меня мурашки по коже. Мне становится не по себе от его взора, и я отчетливо понимаю, что не хочу с ним конфликтов. Более того, я не хочу с ним вообще ничего. Мне нужно, чтобы он просто забыл о моем существовании.

– Все в порядке, – натягиваю на лицо улыбку и отвечаю отчиму. – У нас не было конфликтов. Более того, Тимур познакомил меня со своими друзьями и мы весело провели время вместе.

Добавляя к своей лжи последнюю часть, я совершенно не ожидаю, что у нее будут такие последствия.

В глазах сводного появляется обещание расплаты, в то время как его губы изгибаются в порочной улыбке.

– Замечательно! – хлопает в ладоши мать. – Наконец-то Стефочка начнет общаться с хорошими ребятами.