– Да я же ничего не сделала! – Я сложила руки на груди и надула губы.

– Кэтрин, я тебя потеряла. Пойдем, не будем отвлекать маму. – Поппи, моя няня, схватила меня и повела в сторону комнаты.

– Поппи! Я лишу тебя зарплаты, если она покинет свою комнату раньше времени!

– Поппи, если из-за меня мама лишит тебя зарплаты, я отдам тебе свои деньги, – хмуро произнесла я. Мне нравилась Поппи. Она не заставляла меня страдать над французским или сидеть в комнате, когда я не сделала уроки.

Поппи улыбнулась. Я решила не подставлять ее и поплелась к себе.

Поппи собрала мои пышные волосы в высокий хвост, расправила платье и нанесла на губы блеск. После предложила сесть возле окна, чтобы первыми увидеть гостей. Моя комната находилась на втором этаже и окнами выходила на дорогу.

Подъехала черная машина. Сквозь тонированные окна я не смогла рассмотреть, кто же именно приехал. У каждой семьи было несколько автомобилей, а иногда они приезжали и с охраной. Папа как-то обмолвился, что на семью Кейн хотели напасть.

Водитель распахнул дверь, и я увидела Александру, а затем и Патрика Кейна вместе с Сандрой. Сандра сразу прижалась к матери и боязливо осмотрелась. Она никогда не разговаривала с нами и вечно просила мать посадить ее рядом с собой.

– Поппи, а ты видела полный список гостей?

– Нет, но думаю, что Эшли и Энтони точно приедут.

Подъехала следующая машина. На этот раз Блейки. Эйден помог выйти своей беременной супруге Рике и зачем-то погладил ее живот. Они обнялись с Кейнами и направились к двери. Я едва могла усидеть на месте. Хотелось выбежать и лично встретить Энтони и Эшли. Однако мама точно бы сорвалась на Поппи, если бы увидела, как я бегу вниз.

Наконец-то подъехала машина Эшли. Я поспешила к ней навстречу, намереваясь открыть дверь, но наткнулась на папу.

– Кэтрин, прекрати носиться. Где твоя няня?

– Там Эшли приехала, пап. – Я топнула ножкой и попыталась вырвать руку.

– И ты собралась ей дверь открыть? Стой здесь и жди, когда за тобой придут.

Как только папа отпустил руку, я побежала по лестнице вниз, игнорируя его приказ. Какая разница, когда мне спускаться? К тому же Эшли тоже не нравилась Сандра. Я просто обязана была ее спасти!

Мама приветствовала гостей, персонал забирал у них верхнюю одежду. Я кинулась к Эшли, а она поскорее стянула пальто. Ее бежевое платье красиво переливалось блесточками на свету.

– Кэтрин, – прошипела мама. Но я отмахнулась и хотела как можно скорее рассмотреть красивый сверток в синей подарочной упаковке.

– Мы сможем уйти в твою комнату? – прошептала Эшли, косясь на свою маму.

– Конечно! – воскликнула я, но тут же наткнулась на разъяренный взгляд отца. Он что-то произнес одними губами, но я не смогла распознать слов.

– Кэтрин все такая же, – усмехнулась Харпер. – Ни секунды покоя. И как ты с ней справляешься, Шарлотта?

– Что вы хотите от ребенка? – возмутилась Агата, загораживая меня собой. – Пусть идут и играются. Со взрослыми им точно будет скучно.

Я видела, как заалели щеки мамы и каким холодным стал взгляд отца. Но через секунду оба вновь улыбались.

– Харпер, Хейли и Руперт задерживаются? – спросила мама, имея в виду родителей Нейта.

– Да, будут чуть позже. Нейт вернулся только пару часов назад.

Мы с Эшли переглянулись и захихикали.

– Тогда дождемся их за столом. Все уже готово.

– Мам, мы с Энтони и Эшли пойдем в комнате посидим.

– Кэтрин, ты обязана спросить свою мать, а не ставить ее перед фактом. Хорошие девочки так себя не ведут. – Харпер схватила Эшли и потащила в зал.

Когда все гости ушли вслед за отцом, мама больно схватила меня за руку.

– Ты закроешь свой болтливый рот до конца вечера, иначе я за себя не ручаюсь. Запихни несносный характер куда подальше и не доставай. Позоришь отца и меня.

Я потерла ноющее запястье, борясь со слезами. Мне все еще было непонятно, зачем нас каждый раз тащили на эти встречи и требовали, чтобы мы просто сидели за столом и слушали скучные разговоры.

Целых два часа мы тихо ели. Харпер посадила Эшли рядом с собой, и лишь Энтони оказался по правую руку от меня. Мы старались как можно тише смеяться и болтать. Хорошо, что напротив меня находилась Агата. Она время от времени корчила рожицы и развлекала нас, пока наконец-то не приехала семья Эндрюс. Первым я увидела Нейта. Он зашел в зал, поприветствовал каждого и чмокнул нас, детей, в макушки. Нейта посадили рядом с Агатой.

Теперь все разговоры перешли к учебе в Болфорде. Нейт планировал перевестись в Массачусетский технологический университет, чем вызвал недовольство некоторых выпускников Болфорда.

– Руперт, как ты допустил такое? – возмутился Вульф.

– При чем здесь отец? – спокойно уточнил Нейт, промокнув губы салфеткой с золотистыми вензелями и буквой «ф». – Мы говорим о моем образовании. Я и сам могу решать.

Вульф и мой отец переглянулись, и оба покачали головой. Руперт лишь вскинул голову, смиряя их недовольным взглядом. Я поерзала на стуле. Уже хотелось поскорее выбраться из-за стола и отправиться в комнату.

– Кэтрин, – грозно произнесла мама, вновь сжимая мои запястья. – Сиди спокойно.

– Шарлотта, – позвала Харпер. – Напитки за столом закончились.

– Я сообщу персоналу!

Я выскочила из-за стола быстрее, чем мама успела сообразить. Несмотря на то что наша столовая была огромной и хорошо кондиционируемой, мне было душно и тесно. Я и вправду не могла так долго сидеть на одном месте, пускай и на удобном стуле, и за длинным столом с многочисленными блюдами. Я приблизилась к двери, ведущей на кухню, но та начала распахиваться. Один из сотрудников нес поднос с бокалами, наполненными шампанским. Я, словно в замедленной съемке, видела искрящиеся пузыри. Ноги заскользили по мраморной плитке. Лицо парня вытянулось, а рука инстинктивно прижалась к груди. Холодный металл обжег лоб острой болью. Шампанское взметнулось, бокалы шумно упали и разбились. Я рухнула следом. Прозрачные осколки пронзили ладошку, и на ней проступила кровь.

– Кэтрин, ты как? – Это был Нейт. В его глазах читалось беспокойство, однако голос звучал успокаивающе.

– Кровь! – закричал Энтони и с салфетками подбежал ко мне.

Но я, все еще пребывающая в шоке, не могла понять, что происходит. И лишь два обессиленных вздоха заставили меня вздрогнуть, словно небо содрогнулось.

– Кэтрин, пойдем. – Поппи возникла передо мной и помогла подняться. Я бросила взгляд, полный слез и отчаяния, на Нейта и получила в ответ сочувствующий. Затем посмотрела на Энтони, который зачем-то тоже начал плакать. Мне хотелось получить еще немного поддержки, однако в глазах родителей плескалась ненависть.

Поппи отвела меня в ванную, промыла руки и наклеила пластырь. Сидя к ней так близко, я впервые заметила тени, залегшие под глазами, и то, как сильно дрожали ее пальцы.

– Мама же ничего тебе не сделает? – хрипло спросила я.

– Это наш последний с тобой вечер, Кэтрин, – грустно ответила Поппи, заправляя выбившийся локон за ушко. – Как только я уйду, ты должна пообещать мне одну вещь.

– Какую?

– Не позволяй никому сломить тебя.

Я глупо заморгала, не понимая, как именно должна отреагировать на такую просьбу. Поппи не пояснила, лишь слабо улыбнулась, отвела меня в комнату и попросила не выходить.

До самого вечера я сидела в гордом одиночестве у окна.

Я сняла уже подсохшее платье и стянула резинку, распуская длинные волосы. Со второго этажа доносились крики родителей. Я прижала ухо к двери, пытаясь подслушать их разговор, однако слова, вылетавшие из уст матери, слились воедино.

А после донесся звук разбитого хрусталя.

Стук каблуков, приближающихся к моей комнате, заставил юркнуть в кровать. Одеяло иногда спасало от монстров, что прятались под кроватью, но на этот раз не смогло уберечь от гнева. Мама ворвалась в комнату, сжимая в руке отцовский ремень. В темноте ее глаза блестели и казались красными.

– Я велела тебе сидеть спокойно? – холодно спросила она, сделав несколько шагов к кровати.

– Я всего лишь хотела…

– Я. Велела. Тебе. Сидеть. Спокойно?

Оказалось, что некоторые вопросы не требовали ответов и оправданий. Мама резко сорвала с меня одеяло.

– Я объясню тебе еще раз.

Бляшка на отцовском ремне угрожающе блеснула, поймав лунный свет, льющийся из окна. Мама резко схватила меня за руку и перевернула на живот. Первый удар разбил мое сердце.

Второй – стер из него всю любовь к маме.

* * *

Дыхание перехватило, стоило вспомнить, как беспощадно Шарлотта Фокс пыталась выбить из меня характер. Как раз за разом применяла силу и прекратила только тогда, когда я научилась давать отпор. Я не собиралась больше проливать слезы и тонуть в жалости к себе. Все это сделала семилетняя Кэтрин. Вот только и она поняла, что не обязана любить человека, который подарил ей жизнь, если этот человек приносит только боль и страдания.

– Поговори со мной, – попросил Тайлер, играя с моими пальцами.

– Я не хочу на тебе срываться, – сквозь зубы процедила я.

– Поговори, – настойчивее произнес он.

Я вдохнула полной грудью. Даже не стала проверять, слушает ли нас Энтони.

– Зачем Эшли это сделала? Чтобы в очередной раз доказать Харпер, какая она хорошая дочь? Я не выдала ни единого секрета. Не сделала ровным счетом ничего, чтобы она раскрыла единственную чертову тайну, которую я ей доверила. И меня это раздражает. Раздражает, что Харпер считает, будто имеет надо мной власть. Если Шарлотта и прислушивалась к ее паршивым комментариям и ядовитому мнению, то я этого делать не собираюсь.

– Почему ты допускаешь мысль, что именно Эшли об этом рассказала? Что, если Харпер просто ляпнула?

– Об этом я тоже думала, поэтому и бешусь, что вся эта ситуация на меня до сих пор так влияет.

– Не игнорируй и не избегай эту боль. Впусти ее в себя и проживи. Пусть она выйдет из тебя слезами, криками, чем угодно. Ты запретила себе страдать тогда, так позволь это сделать сейчас.

– Тебе это помогло? – В моем голосе прозвучало сомнение.

– Я вижу в Джеффе не человека, который избивал меня из-за денег. А убийцу матери и жалкого мужчину, который стремится попасть туда, где ему никогда не будет места.

Я шумно сглотнула и приоткрыла окно. Прохладный ветер проник в салон. От раскинувшегося по обеим сторонам дороги леса доносился аромат хвои и спокойствия. Мне хотелось задержаться в этом мгновении. Хотелось, чтобы навигатор прибавил еще пару часов пути. Но участок Агаты уже виднелся на горизонте.

– Если решишь сегодня напиться, выплесни из себя все, что скрыто под пуленепробиваемой броней Кэтрин Фокс, чтобы на утро стать просто Кэтрин. – Тайлер подтянул мою руку к губам и мягко поцеловал пальцы. Мне захотелось забраться к нему на колени и обнимать до тех пор, пока сердце не перестанет терзать грудную клетку. Пока все мысли из головы не исчезнут. Пока боль не утихнет.