Он постарел, и мое хорошее настроение улетучивается при мысли о том, сколько же всего я пропустил. Я не видел, как росла моя младшая двоюродная сестра Амара. Она мне почти как родная сестра, но расстояние отдалило нас друг от друга, чего мне совершенно не хотелось. К тому же меня не было рядом, чтобы помочь дедушке с его компанией.

– Хорошо быть дома, – признаюсь я и понимаю, что так оно и есть. Меня не было много лет, и я очень рад вернуться. Если все будет хорошо, то я останусь здесь навсегда.

Я оглядываю дедушкин кабинет, испытывая уважение за все те годы, которые он потратил на создание этого бизнеса.

– Дедушка, я никогда не говорил тебе, но ты самый вдохновляющий человек из всех, кого я когда-либо встречал.

Как я и ожидал, дедушка отводит взгляд. Он никогда не умел принимать комплименты. Честно говоря, я тоже, но моя дочь – довольно впечатлительная натура, поэтому я научился говорить комплименты при любой возможности.

– Что привело тебя домой, Адриан? – интересуется дедушка, и я тихо хмыкаю. Он никогда не церемонится, и его прямота разительно отличается от того, к чему я привык в Лондоне.

– Мы с Элис разводимся, – просто отвечаю я. Эти слова уже больше не причиняют боли, ни грамма. Хотя вначале для меня это стало шоком. Я думал, что мы счастливы, что у нашей семьи все хорошо. Я даже не подозревал, что моя жена несчастна, и она напоминает мне об этом каждый раз, когда я прошу ее остаться.

Дедушка откидывается назад в кресле, изумленно округлив глаза. Какое-то время он молчит, что меня совсем не удивляет. Все всегда считали, что мы с Элис идеально подходим друг другу. Я тоже так думал. Мы познакомились, когда я учился в университете в Лондоне, и с тех пор не расставались. Мне всегда казалось, что мы хотим от жизни одного и того же, что она так же счастлива, как и я.

– Очень жаль это слышать, сынок.

Я киваю.

– Дети пока не знают. Мы им еще не говорили, что официально расстались. Я уже несколько месяцев сплю в комнате для гостей, и все документы подписаны. Остались небольшие формальности.

– Я так понимаю, что ты наконец-то готов вернуться домой?

– Да, – отвечаю я. – Я бы хотел вернуться и забрать с собой детей. Мы с Элис обсуждаем вопрос опеки, но, похоже, двойняшки останутся со мной, а она получит право на посещение. Элис говорит, что, пожертвовав годы на материнство и воспитание детей, теперь она хочет сосредоточиться на своей карьере, и я не против.

Я всеми силами стараюсь подавить боль, которую испытываю, говоря об этом. Понятия не имею, как дети воспримут новость о нашем разводе, и несмотря на то что не хочу вырывать их из привычной обстановки, я думаю, новая жизнь в окружении семьи – это именно то, что им сейчас нужно.

– Ты собираешься наконец присоединиться к компании или продолжишь преподавать?

– Если получится, хочу сделать и то и другое. Дедушка, я пока не готов отказаться от преподавательской деятельности. Знаю, что ты предпочел бы, чтобы я полностью посвятил себя работе в компании, но сейчас я не могу.

Он кивает.

– Это потому, что у тебя сердце твоей матери и бабушки. В душе твоя бабушка тоже была учителем. Если бы я позволил ей следовать ее мечте, сейчас она была бы штатным профессором, но я вообще не хотел, чтобы она работала. – Я слышу сожаление в его голосе и хмурюсь. Мой дедушка – очень гордый человек и никогда не признает своих ошибок.

– Штатная должность, – тихо произношу я. В Англии такого не существует, но я всегда этого хотел. По крайней мере, у меня появится цель, будет к чему стремиться и на чем сосредоточиться.

– Адриан, – устало произносит дедушка, – Амара еще не готова встать во главе компании. Я знаю, ты всегда говорил, что тебе это неинтересно, и я всегда позволял тебе следовать за своими мечтами, потому что тебя здесь не было. К тому же я был уверен, что Амара будет идеальной кандидатурой на мое место. Но, похоже, она передумала относительно того, что хочет для себя в будущем. Ты ведь понимаешь, что это значит?

– Я буду рядом, дедушка, – киваю я. – Мне нужно будет пройти обучение, но я могу поддержать Амару. Мы с ней можем руководить компанией вместе, если она того пожелает.

На лице дедушки появляется облегчение, и я улыбаюсь. Он всегда был требовательным, серьезным и рассудительным, у него был сложный характер. В детстве я был уверен, что вообще ему не нравлюсь, и я знаю, что Амара чувствовала то же самое. Однако с возрастом приходит понимание. Я вижу беспокойство в его глазах, желание, чтобы мы твердо стояли на ногах. Я вижу в нем родителя, которым стал теперь сам.

– Не переживай, – успокаиваю я дедушку, – я скоро вернусь домой и сделаю все от меня зависящее, чтобы поддержать компанию.

Дедушка кивает.

– Если ты согласишься работать на меня, я позабочусь о том, чтобы у тебя и твоих детей было все необходимое.

– Отлично, – говорю я, прекрасно понимая, что он сделает так, даже если я откажусь. Дедушке нравится заставлять нас чувствовать, что мы заслужили то, что он дал бы нам в любом случае. – Тогда мне нужно попросить тебя связаться со своим менеджером по недвижимости, чтобы он подобрал для нас с детьми подходящий дом. Я надеюсь, что до конца года мы переедем, но это будет зависеть от того, как они воспримут эту новость. Хочу быть уверенным, что их потребности стоят на первом месте.

– Так и должно быть, – отвечает дедушка, поднимаясь на ноги.

Он провожает меня до двери и хлопает по спине.

– Не забудь навестить своих двоюродную сестру и тетю, если еще этого не сделал, – напоминает он мне, и я киваю.

– Как будто такое можно забыть. Амара меня никогда не простила бы.

Дедушка улыбается, но улыбка не достигает его глаз. Я подозреваю, что это имеет отношение к Амаре, но мне придется спросить об этом ее саму.

Задумавшись, я направляюсь к внедорожнику, который одолжил у Сайласа, своего лучшего друга – возможно, у единственного друга. Вместо того чтобы открыть дверь, я прислоняюсь к ней, чтобы взять себя в руки. Поверить не могу, как сильно изменилась моя жизнь за какие-то несколько месяцев и насколько она изменится еще больше. В голове не укладывается, что в тридцать девять лет я развожусь.

Я отстраняюсь от внедорожника и провожу рукой по волосам, остановив свой взгляд на дверях бара напротив. Войдя внутрь, я намереваюсь позвонить Сайласу, чтобы встретиться с ним здесь, но все мысли мгновенно улетучиваются, когда я замечаю женщину, сидящую на барном стуле у входа.

Она одна потягивает свой «космополитен», ее глаза полны печали. На ней желтый сарафан, который потрясающе оттеняет ее карамельную кожу, и желтые туфли на каблуках с огромными подсолнухами сзади. В голове мгновенно возникает образ, как я хватаю ее за лодыжки и, не снимая туфель, закидываю эти сексуальные ножки себе на плечи. Длинные темные волосы струятся каскадом по ее спине, и когда она поднимает на меня свои темные глаза, мое сердце замирает.

Не раздумывая, я опускаюсь на стул рядом с ней. Мне вот только не хватает еще больше усложнять себе жизнь, но что-то в ее взгляде завораживает. Она выглядит так, как я себя чувствую, – грусть, скрытая за настоящим упрямством.

– Тяжелый выдался денечек? – бормочу я.

Она поднимает взгляд от своего бокала, и меня мгновенно пробивает нервная дрожь. Когда в последний раз женщина заставляла меня нервничать? В ней есть что-то такое, что одновременно выводит из равновесия и успокаивает мою душу.

– Ты даже не представляешь.

– Как тебя зовут?

– Можешь называть меня Лей, – улыбается она.

Не хочет называть свое настоящее имя?

– Тогда зови меня Тор. – Никто, кроме Сайласа, не называет меня так. Это дурацкое прозвище образовалось от моей фамилии, но раз мы не делимся настоящими именами, то, думаю, и так сойдет.

Лей мне улыбается, и у меня перехватывает дыхание. Охренеть. Я даже подумать не мог, что она может быть еще прекраснее, но она меня удивила.

– А теперь расскажи мне, Лейла, что заставило тебя так хмуриться?

– Не Лейла, – смеется девушка, – но неплохая догадка.

– Лорелея?

Она снова качает головой.

– Со временем я догадаюсь, Лей. Но сначала угощу тебя выпивкой.

Глава 3

Лея

Я прохожусь взглядом по точеным скулам и ярко-голубым глазам красивого незнакомца, сидящего рядом со мной. В его густых темных волосах проглядывает несколько седых прядей, что лишь добавляет ему привлекательности. Часы на его запястье стоят столько же, сколько я зарабатываю за целый год, при этом его одежда выглядит простой. Дорогой, но скромной. Этот мужчина излучает интригу и желание… Но меня заинтересовала не его неимоверная сексуальность и не тот факт, что он похож на темноволосую версию актера, который играет Тора. Меня привлекла печаль, которую я увидела в его глазах. Она очень похожа на то, что чувствую я.

– Похоже, у тебя тоже выдался тот еще денек, – говорю я после того, как он заказывает нам выпивку. К моему большому удивлению, для себя он просит содовую. Я думала, он предпочитает пиво. Тор поворачивается ко мне, и я мысленно улыбаюсь его прозвищу. Это имя явно ненастоящее, но почему-то оно ему идеально подходит.

– Вернее сказать, несколько месяцев. Лей, ты себе даже не представляешь.

Я смотрю в его глаза и вижу в них боль и изнеможение.

– Тяжело это бремя, которое ты на себя взвалил? Как ты относишься к тому, чтобы оставить его на пару минут в стороне?

Он выглядит удивленным, встречаясь со мной взглядом. Какое-то время мы просто сидим и смотрим друг другу в глаза. Я задаюсь вопросом, есть ли у нас что-то общее, приходится ли ему, как и мне, постоянно притворяться и играть роль, отведенную для нас окружающими? Хочет ли он откровенности, одного-единственного момента, когда мы сможем сбросить маски и насладиться болью, которую скрываем?

– Лей, с каждым новым вдохом оно давит на меня все сильнее.

Я киваю и отвожу взгляд, уставившись на свой стакан. Что-то в этом мужчине заставляет мое сердце бешено колотиться. Стены, которыми я себя окружаю, рядом с ним дают трещины, и я не могу понять, дело в сегодняшнем вечере или это имеет какое-то отношение к нему. Возможно, и то и другое; просто одна истерзанная душа узнает другую.

Я делаю большой глоток своего напитка в попытке избавиться от ощущения его взгляда, который буквально прожигает мою кожу. Тор даже не прикасается ко мне, и все же кажется, будто он ласкает меня.

– Расскажешь о своем дерьмовом дне? – спрашивает он.

Я качаю головой.

– Пожалуй, не стоит. А ты хочешь поделиться своим?

Тор усмехается и мотает головой.

– Не-а. Давай просто свалим все на ретроградный Меркурий. Так вы, миллениалы, поступаете в наши дни, верно?

Я прыскаю со смеху и бросаю на него удивленный взгляд.

– Ладно, бумер, – говорю ему. – Ты явно в курсе, что Меркурий сейчас ретроградный, и что это говорит о тебе, псевдомиллениал?

Он притворно ахает, и я снова смеюсь. Удивительно, как ему так быстро удалось поднять мрачное настроение этого вечера. Я была уверена, что в конечном итоге позвоню Амаре в слезах, но вместо этого сижу тут и улыбаюсь незнакомцу.

– А ты вообще знаешь, что на самом деле происходит, когда Меркурий ретроградный? – спрашивает он, очаровательно улыбаясь. Я опускаю взгляд на его губы и на мгновение задумываюсь, каково было бы его поцеловать. Я хочу почувствовать его щетину на своей коже, его губы на моих губах.

– Вся электроника выходит из строя, и то, что ты похоронил в прошлом, возвращается и преследует тебя.

– Боже, – смеется он. – Ты суеверная особа? Знаешь, Лей, что на самом деле происходит… ничего.

Я бросаю на него хмурый взгляд, а он улыбается.

– Ретроградное движение Меркурия – это оптическое явление. На самом деле его нет. Меркурий находится к Солнцу ближе, чем Земля, поэтому его орбитальная скорость выше. Вот почему кажется, что несколько раз в год он движется в обратную сторону, но на самом деле ничего не происходит.

Я прищуриваюсь и возмущенно качаю головой.