Легкий ветерок, которого Мэгги до этих пор практически не чувствовала, вдруг стал порывистым и холодным, пробирающим до костей. В окнах особняка вспыхнул и тут же погас свет. Сначала на третьем этаже, потом на втором, потом на первом. Массивные двери распахнулись, выпуская наружу нечто. Мэгги никого не видела, но отчетливо слышала, как шуршит под невидимыми ступнями опавшая листва.

– Бежим! – закричала Элизабет, в панике ринувшись вперед и пройдя сквозь зазевавшуюся Мэгги, одежда и волосы которой тут же намокли, но она даже пискнуть не успела.

– Чертовка тут, Хьюго, – раздалось прямо над ухом. – Теперича не удерет! Пойдем, помнем ее как следует, да за женишком в озеро определим.

Невидимые руки схватили Мэгги, легко оторвав от земли, и поволокли в сторону дома.

– Нет! – что есть сил завизжала девушка. – Пусти! Лиззи!

– Не ерепенься. – Призрак перекинул Мэгги через плечо и размашисто хлопнул по бедрам. – Будешь смирной, сделаем все быстро и придушим аккуратно, чтобы не мучилась. Тебе‑то что? Девицам по-любому в рай дорога.

– Мэг! – Голос Рори заставил похитителя остановиться.

Он сбросил девушку на землю, словно мешок с картошкой, и вновь зашуршал листвой. Мэгги услышала щелчок выкидного ножа.

– Рори! Нож!

Но Рори будто ее не слышал. Приняв устойчивую позу, парень прикрыл глаза и сложил руки перед собой, словно собираясь молиться.

Светлые духи природы, услышьте мои слова,
Злые силы, исчезните, уходите далеко.
Я призываю духов берегов, лесов и небес,
Чтобы защитить это место и очистить его от зла.
Сквозь священное сияние Луны и звезды выйдите,
Исчезните во тьме, где не будет зла.
Пусть свет вернется, а зло покинет это место,
Пусть владыки добра вновь заселят его.
Светлые духи, услышьте мои слова и молитвы,
Изгоните зло, верните мир и свет в это место.

Он говорил монотонно, покачиваясь из стороны в сторону, как готовящаяся к прыжку кобра. Слова было почти не разобрать, но эффект Мэгги заметила сразу. Призрачные шаги начали быстро удаляться в сторону дома. Затем раздался хлопок дверей, в одном из окон замигал свет и воцарилась гнетущая кладбищенская тишина.

– Рори! – Мэгги подскочила с земли и бросилась в объятия друга.

Парень покачнулся.

– Погоди, Мэг. Не думал, что это так тяжело… – Рори болезненно поморщился. – Будто вагон с рудой разгружал.

– Что это было? И как, как ты прогнал его?

– Тут раньше индейское кладбище было и место поклонения духу Луны. А бледнолицые все разграбили, – тяжело дыша, пояснил он. – Вот и творится всякая чертовщина по ночам. Пойдем скорее. Шаман из меня так себе, не знаю, надолго ли все это…

– Откуда ты знаешь заклинание?

Рори вздохнул и засучил рукав куртки, обнажая запястье с десятком разноцветных фенечек.

– Ты же знаешь, я люблю эту тему с историей, культурой, обрядами всякими. Это часть моей работы. В резервацию местную даже гонял, с их шаманом подружился. Смотри, сколько оберегов он мне выдал. Правда, я в жизни не думал, что они пригодятся. Пойдем, мне не по себе.

– Но… – Мэгги замялась, – твое заклинание только злых духов изгоняет или всех? Элизабет…

– Заведешь себе подружку-Каспера в другой раз, – отмахнулся Рори. – Поехали, машина чудесным образом починилась. А ты где так намокла? В фонтан, что ли, прыгнула, пока от призраков спасалась?

– Ага, – вздохнула Мэгги, решив разобраться со всем на свежую голову.

Глава 3
Дом, милый дом

Следующее утро Мэгги встретила с ломотой в теле и абсолютно пустой головой. Любая попытка осмыслить события прошлого вечера вызывала тошноту, головокружение и панический страх. Одно ощущение проходящего сквозь тебя мертвеца чего стоит! Причина позвонить психоаналитику налицо. Но, во‑первых, снова сидеть на антидепрессантах Мэгги не хотелось, а во‑вторых, Рори ведь тоже его видел. То есть чувствовал. Если не Элизабет, то здоровяка, тащившего Мэгги в дом, – точно! И даже прогнал каким‑то образом. Значит, она не сошла с ума. А Элизабет точно знает, что случилось тогда с Ником… Им просто необходимо вернуться в тот чертов дом в лесу и все выяснить. Только бы Рори согласился – идти в логово мертвецов в одиночку психика Мэгги не осилит.

Девушка села на кровати и потрясла головой в надежде привести мысли в порядок. Она очень смутно помнила, что было после изгнания. Кажется, Рори довез ее до дома родителей, выдал ключи – потому что замок отец недавно менял – и умчался прочь, заявив, что после ночных приключений ему необходим отдых. И вообще, их команду «Скуби-Ду» срочно нужно пополнить какой‑нибудь нудной заучкой, которая будет по ходу объяснять, какого демона тут творится, и туповатым красавчиком-качком. Себя он, видимо, скромно наметил на место Шегги. В общем, болтал Рори всегда много.

Мэгги невесело усмехнулась. Ник любил этот мультсериал. И тоже когда‑то подтрунивал, что он был бы Фредом, а Мэгги – пугливой красоткой Дафной. Тогда это даже обижало. Ведь боялась она исключительно всякой чертовщины. Что до прочих опасностей – коричневый пояс по карате просто так не дают. Черный Мэгги так и не получила. А после и вовсе забросила тренировки.

Поднявшись с постели, девушка подошла к письменному столу и открыла верхний ящик. Что ж. Заветный футляр на месте. Подарок Ника – сережки-сердечки – она сняла, как только пришла в себя в больнице. Тогда ей показалось, что именно они накликали на них беду. Теперь же… Мэгги почувствовала странную потребность надеть их. Раз уж чертовщина все равно никуда не делась, пусть Ник будет рядом. Хотя бы так.

Еще немного посидев, Мэгги побрела в душ.

Ванная комната неприятно удивила протекающим краном и обилием пауков. Придется все отмывать! Если дом в таком состоянии, то что, интересно, творится в пекарне? Впрочем, Мэг не привыкать. В колледже соседки по комнате чистоплотностью не отличались, а она терпеть не могла беспорядка. Вот и приходилось прибирать за всеми, разрываясь между учебой, подработкой в закусочной и сеансами у психоаналитика. Гибель Ника выбила у Мэгги из-под ног главную точку опоры. Ее мечты, надежды, желания в тот момент можно было сравнить с тщательно выстроенным песочным замком, устоявшим перед несильным ветром, но безжалостно смытым цунами. Девушка хваталась за любую возможность отвлечься, не считаясь ни с чем. Включая собственное здоровье. Она много училась и все еще хотела продолжить мамино дело, но больше по инерции. Душа ее, словно под действием темных чар, очерствела, и все эмоции обратились в отголоски, призрачные воспоминания об истинных чувствах. Хотя вчера что‑то произошло. Она испугалась по-настоящему. И по-настоящему заинтересовалась историей Элизабет.

Душ помог собраться с мыслями. Теперь Мэгги примерно представляла, чем займется в ближайшие дни.

Вопреки ожиданиям, кухня вовсе не напоминала хлев. Столешница и впрямь не сияла чистотой, но гор грязной посуды не наблюдалось, как и толпы крыс, которую Мэгги успела вообразить. Уже хорошо. Отец, облаченный в старые рваные джинсы еще времен их с мамой молодости, выцветшую клетчатую рубашку и подпоясанный фартуком в мелкий розовый цветочек, хлопотал у плиты, напевая себе под нос что‑то из Queen. При этом так безбожно фальшивил, что точно определить песню не представлялось возможным. Но вряд ли репертуар за пять лет сильно изменился – никаких других групп он не признавал.

– Доброе утро, папа, – тихо проговорила Мэгги, замерев в дверях.

– Тыковка, ты уже проснулась?

Стив Грин поспешно выключил плиту и направился к дочери.

Неловкие объятия, как показалось Мэгги, длились целую вечность, хотя на деле прошло секунды три.

После смерти матери отношения с отцом нельзя было назвать натянутыми, они просто сошли на нет. Обычно горе объединяет людей, но в их случае уход Литы Грин возвел между отцом и дочерью непробиваемую стену. Каждый замкнулся в своем мире, сотканном из добрых воспоминаний, и не позволял себе проявить слабость. Они все так же пытались заботиться друг о друге, но скорее формально.

Ник Рид появился в жизни Мэгги незадолго до трагедии и сумел стать для девушки истинным другом и защитником. Поначалу он показался никчемным зазнайкой. Еще бы, богатенький наследник торговой империи, привыкший получать все, что пожелает. Но со временем Ник все же сумел завоевать сердце Мэгги. Стал для нее тем, кем не сумел стать Стив: главным мужчиной в жизни. И с гибелью Ника она окончательно себя потеряла.

После аварии она долго провалялась в больнице, не желая никого видеть. Потом со скрипом получила аттестат – видимо, исключительно благодаря жалости директора школы – и отправилась в Бостон. Точнее, отец отправил, чем здорово ошарашил. Мэгги полагала, что денег на ее обучение у семьи нет – все сбережения ушли на открытие пекарни, которая тогда даже не успела начать окупаться. Но оказалось, что это не так. Стив уверял, будто они давно откладывали на обучение дочери. Поправившись, Мэгги получила солидную сумму на счет, билет на самолет и телефон оплаченного на два года вперед психолога. Это было и радостно, и обидно одновременно. Будто отец хотел избавиться от любого воспоминания о матери. Заглушить собственную боль, не считаясь с чувствами дочери. Тогда копаться в причинно-следственных связях не было ни сил, ни желания.

Может, сейчас время пришло?

– Да, – вздохнула Мэгги, подходя к плите. – Не люблю разлеживаться. Ты… готовишь?

– Редко. – Стив усмехнулся, кивая в сторону заляпанной жидким тестом кулинарной книги, принадлежавшей когда‑то его жене. – Но хотелось тебя как‑то порадовать. Вот, блинчики замутил.

– Давай я закончу, пока ты все не спалил.

Мэгги закатила глаза. Готовка никогда не была сильной стороной Стива: он умудрялся сделать несъедобной даже банальную глазунью, но забота трогала.

– Давай! – обрадовался Стив, снимая фартук. – Я привык завтракать в закусочной. Да и обедать тоже…

– Видимо, по этой причине тут царит чистота?

– Ага. Раз в месяц вызываю клининг, чтобы совсем не запустить дом. Лита бы мне голову открутила за бардак. Особенно на кухне… сама знаешь.

Он грустно улыбнулся и взял с полки с посудой две кружки: розовую с объемным медвежонком и черную с термопленкой, на которой от нагрева проявлялся веселый череп с сердечками в глазницах.

Мэгги потерла глаза. Кружки им на Рождество когда‑то подарила мама. Каждому под характер. Кофейник был наполовину заполнен темной мутной субстанцией, лишь отдаленно напоминающей бодрящий напиток. Впрочем, Стива это не смутило. Он быстро разлил содержимое и, подмигнув появившемуся черепу, отхлебнул.

– Кажется, еще не до конца остыл, да и вкус отвратный, – заявил Стив, наблюдая, как Мэгги ловко управляется со сковородой. – Ты так похожа на маму…

Мэгги вздрогнула. Внешне она больше пошла в отца: каштановые волосы, зеленые глаза и высокий рост, который для девушки скорее был недостатком. Но если говорить о характере, то да. Та, прежняя Мэгги, наверное, и правда напоминала Литу Грин – веселую, озорную, бесконечно добрую и с тягой к авантюрам. Правда, многое изменилось. Веселой ее теперь точно не назвать.

– Вообще‑то на тебя. – Быстро закончив с выпечкой и сервировкой, Мэгги села рядом с отцом и поставила на стол две тарелки, наполненные аккуратными пузатыми блинчиками с идеальной корочкой, будто их только что привезли из ресторана. – А это… это просто моя работа. Не зря ты оплачивал мое обучение в Бостонском колледже…

– Красотища, – поспешно подхватил Стив, неуместно перебивая дочь. – Сто лет такого не ел! Ты у меня умница, и я рад, что приехала навестить старика. Но дело ли такому специалисту прозябать в нашей глуши?

Мэгги нахмурилась. Отец неуловимо напоминал Рори, с той только разницей, что тот строил из себя легкомысленного инфантильного болванчика, а Стив Грин действительно был слишком беззаботным для своих сорока пяти. Он все еще носил рваные джинсы-клеш, футболку с черепами и не стриг длинные волосы. И все еще слушал рок. Будто так и остался двадцатилетним пацаном без обязательств. Что‑то тут нечисто.

– Па-ап?