Я сама не могла понять, почему собираюсь ввязаться в эту странную историю, но я точно собиралась.

– Так мне идти сейчас?

– Да, чего тянуть-то, – Старуха отвечала таким будничным тоном, будто я собиралась в магазин за молоком.

Я встала и сделала шаг в сторону от стола.

– Так… какая дверь?

– Любая, выбирай сама. Главное, чтоб он была закрыта, а ты её открыла и прошла в неё. В какой раз я это повторяю?

Я подошла к двери в свою комнату – она была приоткрыта. Я взялась за ручку и притянула её к себе до щелчка. Всё происходящее показалось мне настоящим безумием, было совершенно ясно, что никуда, кроме этой самой комнаты, я сейчас не попаду. И тогда придётся звонить в службу спасения и сообщать о странном человеке в квартире. Я оглянулась. Старуха стояла в коридоре у самой кухни – сухощавая, чуть сгорбленная, она не сводила с меня немигающего взгляда. Я снова взялась за ручку и резким движением открыла дверь. Внутри была темнота, и я шагнула прямо в неё.

Глава 2

Вместе с группой других людей я стояла посреди леса. Ближе всех ко мне переминался с ноги на ногу упитанный темноволосый мальчишка примерно моего возраста, одетый в чёрную толстовку. Как и все остальные, он смотрел в середину толпы, откуда слышались мужские голоса, – там что-то громко обсуждали. Я оглядела собравшихся и поняла, что вокруг одни подростки.

– А что происходит? – спросила я мальчишку в чёрном.

Он покосился на меня и, ничего не ответив, снова стал пялиться в толпу. Наконец началось движение – из центра сборища вышло несколько мужчин. Я вдруг поняла, что здесь нет ни одной женщины. Девочки были – где-то от тринадцати до пятнадцати лет, а взрослых женщин не было, и от этого мне стало немного не по себе. Я не очень доверяю мужчинам, женщины куда надёжнее: от них, по крайней мере, знаешь чего ждать. Ну, в большинстве случаев.

Один из мужчин, широкоплечий грузный дядька лет пятидесяти с коротко стриженными седеющими волосами, хмуро глянул в нашу сторону.

– Вы трое, пошли со мной, – он обвёл взглядом меня, пацана в чёрном и высокую девочку в спортивной куртке.

Мужчина отошёл чуть в сторону и остановился, мы встали рядом.

– Наш квадрат вон там, сейчас идём туда, по дороге также ведём поиски. Все в курсе, что мы ищем?

Я быстро глянула на ребят и поняла, что они в курсе. Мальчик нахмурился: ему, похоже, всё это не очень нравилось. Девочка, наоборот, выглядела вполне жизнерадостно. Она чётко ответила с интонацией отличницы:

– Ищем гнездо. Большое, чёрное, скорее всего, на верхушке дерева.

– Точно, – с удовлетворённым видом кивнул мужик, – погнали. Смотрим вверх. Если что видим, говорим мне.

Мы пошли за ним, вертя головами и пялясь в сплетение ветвей. Здесь, в этом лесу, властвовала весна: шелестели зеленью кусты и деревья, из слежавшейся многолетней толщи старых листьев настойчиво лезла яркая трава, а пробивающиеся сквозь ветки лучи мягко касались лица и открытой шеи. Хорошо, что так, ведь моя куртка осталась висеть в прихожей рядом с лёгким бежевым маминым плащом. На мне была светлая толстовка, а под ней футболка, которую я поленилась снять после физры: физра шла последним уроком. Сейчас мне было тепло. Я всегда подозревала, что ненавижу осень, но теперь убедилась в этом окончательно. Моё время – весна.

– Смотрите внимательно. Если пропустим эту дрянь, нам хана, – строго сказал наш главный.

Он настороженно переводил взгляд с одной верхушки дерева на другую, и я представила его в роли полицейского за углом здания с пистолетом, зажатым в обеих руках. Ему бы пошло.

– А что это за гнездо? – спросила я. – Зачем мы его ищем?

Все трое остановились и посмотрели на меня как на дурочку: мужик сердито, девчонка презрительно, а пацан – мне показалось, что растерянно.

Девчонка вскинула руку:

– Можно я скажу?

Мужик снисходительно кивнул, и она бойко и жизнерадостно объяснила:

– Это гнездо про́клятой птицы. Если его не найти и не уничтожить птенца, наш город погибнет.

У неё было ясное лицо человека, который ни в чём не сомневается, и широко распахнутые глаза. Собранные в тугой хвост светлые волосы открывали высокий лоб. Хорошая девочка. Хорошая девочка, с которой я бы не смогла нормально общаться. Я подумала о Даше. Мама считала её поверхностной. Может, это в какой-то степени правда, но сейчас я чувствовала себя легко только с ней, потому что она не стремилась во мне копаться и что-то вытаскивать наружу. И я её тоже не трогала. Я сама бы не прочь стать поверхностной, скользить поверху и ни о чём не думать. Иногда это бывает просто необходимо.

Мы наконец дошли до своего квадрата, и мужик велел нам рассеяться и искать как следует. Я была рада, что можно отойти от них. Сначала я ещё задирала голову, а потом перестала. История с про́клятой птицей звучала дико, я не собиралась вестись на такую ерунду. Я планировала погулять здесь, а потом найти какую-нибудь дверь, вернуться домой и расспросить Старуху, что это всё вообще значит. Мне нравилось в лесу – здесь было тепло и спокойно. Где-то вверху посвистывали птички – простые, не про́клятые. Вдалеке, как вредный сосед с дрелью, тарахтел дятел – тоже обычный, судя по всему. Я села на старое упавшее дерево: оно было чистое, потрескавшаяся кора с него слезла, и осталась только гладкая светлая древесина. Я сидела на стволе умершего дерева и, сгорбившись, смотрела, как шевелится от лёгкого ветерка трава. Она была живая, гладкая, будто атласная.

– Нашла, Сан Саныч, нашла! – визгливо выкрикнул девчачий голос.

– Где? Так, живо все сюда! – бодро отозвался наш главный.

Мне не хотелось вставать, и я подумала: пусть делают что хотят, пусть сами прогоняют свою птицу, я-то здесь вообще ни при чём, меня здесь даже и не знает никто. Я слышала, как за кустами кто-то идёт, наступая на сухие ветки и заставляя их громко хрустеть. Старуха сказала, что я буду одним из главных действующих лиц, а мне ничего не хотелось делать, только сидеть на старом дереве и смотреть, как качается трава. Но так просто выскочить не удалось.

– Где третья? – сердито выкрикнул седоватый дядька.

Совсем рядом со мной зашуршало, и из-за кустов выдвинулся раскрасневшийся пацан из нашей команды.

– Пошли, это… Там зовут. Гнездо нашли! Пошли, ну.

Мне хотелось сказать, что нашли – и отлично, я-то вам зачем. Но не хотелось подставлять парня, он выглядел безобидно и добродушно. К тому же сейчас мне показалось, что он смотрит на меня с какой-то непонятной надеждой – как будто я могла ему чем-то помочь.

Я встала и пошла за ним. Те двое стояли в самой чаще под деревом, таким же большим и высоким, как все деревья вокруг. Девчонка увидела нас и торжествующе ткнула пальцем: вот! Далеко вверху в ветвях что-то темнело. Чем больше я всматривалась в это пятно, тем больше оно походило на гнездо. Кажется, именно его мы и искали.

– Можно я?! У меня уже рука не болит!

Девчонка начинала по-настоящему раздражать. Я заметила, что пацан, в отличие от неё, сделал шаг назад, как будто стараясь стать незаметным. Наш главный хмуро обвёл нас взглядом и ткнул пальцем в меня.

– Ты. Залезай наверх и скинь гнездо. Давай.

– Я?

Они смотрели на меня. Мужчина – недовольно скривив рот, девчонка – скептически поджав губы, парень – тревожно нахмурившись.

– Лезь. Да поосторожней. Если убьёшься, сама будешь виновата.

Я подошла к дереву. Нижние ветки находились на уровне головы. Непонятно, как я должна туда влезть.

– Я подсажу. Ставь ногу.

Я поставила ногу в сложенные замком ладони мужчины, оперлась на его твёрдое плечо и уже через секунду оказалась в сплетении двух толстых веток. Это было хорошее старое дерево с толстым шершавым стволом и огромной живой дышащей кроной. Если бы я строила домик, я бы сделала его именно здесь.

Я крепко хваталась, приподнималась, переставляла ноги и скоро оказалась довольно высоко. Вокруг – ничего, кроме листьев, тонких солнечных лучей и тёплого воздуха. Чтобы разглядеть тех, кто остались внизу, мне приходилось раздвигать густые ветки. А люди из команды, наверное, видели среди листвы только кусочки моей одежды. Я ещё никогда не подбиралась так близко к верхушке дерева, да и лазила-то всего пару раз в жизни. Сейчас мне так это понравилось, что я забыла, зачем вообще куда-то лезу. Мне напомнили.

– Эй, давай, ещё чуть-чуть! Слева, смотри!

Крепко держась обеими руками, я потянулась влево и увидела гнездо: оно пряталось в развилке двух веток примерно на метр выше уровня моих глаз. Гнездо было абсолютно чёрным, и я задумалась, из чего же его делает птица, где она берёт такие прутики и что там ещё нужно для гнезда.

– Давай, сбей его! – крикнул мужчина.

Я глянула, куда поставить ногу. Ветки тут были уже довольно тонкими, поэтому приходилось внимательно следить за каждым движением. Надеясь, что не грохнусь, я поднялась повыше и, держась за ствол, потянулась к гнезду. Мне оставалось только посильнее ударить снизу.

– Давай, ну! – снова заорал мужик.

Не знаю, что заставило меня встать ещё на одну ветку, повыше, и заглянуть в гнездо. Внутри лежал птенец. Крупный, размером с новорождённого котёнка, весь покрытый чёрным пухом.

Когда я подобралась ещё ближе, он повернул головку, и я увидела, что у него человеческое личико. Дальше всё случилось будто само собой.

– Тут нет никого, оно пустое! – крикнула я и сунула руку в гнездо.

– Да ёлки-палки! – разочарованно откликнулся наш главный. – Ладно, сбивай, сейчас погляжу!

Птенец был на ощупь точно такой, как я думала: нежный и мягкий, словно игрушка, но при этом тёплый – живой. Я сунула его за пазуху. Физкультурная футболка была заправлена в брюки – он мягко опустился под ней к самому животу и легонько шевельнулся там, будто сообщая, что благополучно добрался до места. Я подумала, как хорошо, что я не сняла футболку. И как хорошо, что в тот день надела не пиджак, а толстовку, хотя у нас в школе это не приветствуется.

Я сильно ударила по гнезду. Мне казалось, что оно сразу же грохнется вниз, но вышло не очень удачно: край зацепился за толстую ветку. Пришлось потянуться и ударить ещё раз. Я волновалась, как бы не придавить птенца, осторожничала, поэтому двигаться было неудобно. Гнездо, видимо, приземлилось где нужно, потому что я услышала голоса, а потом яростные удары. Осторожно держась за ветки, я стала спускаться вниз. Когда я спрыгнула на траву, ко мне подошёл седоватый мужик.

– Точно не было никого?

– Точно.

Он еле сдержался, чтобы не выругаться.

– Вылетел, что ли? Не мог, рано вроде… Ладно, надо остальным сказать.

Он дунул в свисток, и я удивилась, что не заметила его раньше – он висел на веревочке на шее у нашего старшего. Звук был противный, резкий и пронзительный. К нам стали сходиться люди, они рассматривали обломки гнезда, которые валялись в траве. Я хотела подойти ближе, но там столпились мужчины, а детям велели стоять в стороне. Мужчины негромко переговаривались, качая головами. Я слышала отдельные слова:

– Может, старое…

– Какое старое. Он тут где-то.

– Если увела?..

– Походу умер.

Я слушала их и одновременно ощущала, как мой птенец тихонько возится под футболкой. Наконец там посовещались и велели всем расходиться по домам. Было решено, что птенец погиб, а его мать бросила гнездо. Вслед за остальными я пошла к выходу из леса. Я понятия не имела, что делать с птенцом. Забрать его с собой, домой? Кормить мошками или что он там ест – можно узнать. Потом он вырастет, и я выпущу его в лес. Да. Но до того как он вырастет, в субботу, приедет мама. И когда она узнает, то сойдёт с ума. Или, скорее, сведёт с ума меня.