– Справа от входа есть такое место. Там нам никто не помешает.

Они медленно вышли из здания, свернули направо и по узкой дорожке углубились в сквер, где стояло несколько лавочек. Там было практически пусто – только вдалеке дворник поливал цветы.

Полковник Хорев осмотрелся, прислушался – вокруг не было ни души. Уже близилось время обеда, поэтому прогулки закончились и других пациентов здесь не было.

– Я вас слушаю, товарищ полковник.

Тот сел на лавочку, посмотрел Игнатьеву прямо в глаза.

– Перейду сразу к делу. Помнишь те документы и фотографии, что ты прихватил с собой, когда во время операции «Петля» твои ребята накрыли обученных душманов?

– Это вы про бункер? – задумчиво произнес майор.

– Именно. Ты знаешь, что это такое?

– Понятия не имею, но мне показалось странным – зачем такие фотографии вообще были сделаны? И кем? Запечатлённый на них военный объект явно советского производства, однако вместо советских солдат, там были отчётливо различимы душманы. Фотографии свежие. Несложно догадаться, что теперь объект контролируется бойцами афганской оппозиции.

– Всё верно, бункер, действительно, советский. Его кодовое название «Объект-702». Он был построен советским военным руководством в центральной части Афганистана еще в шестьдесят втором году. Там проводились какие-то эксперименты относительно химического оружия, но точной информации у нас нет. Всё было под грифом секретно, о нем знали очень мало людей. С началом войны объект был законсервирован и почти заброшен. Всю эвакуированную документацию, результаты исследований, опытные образцы вывезли на двух грузовиках… Часть персонала была эвакуирована задолго до того, как в Афганистане начались волнения, приведшие к гражданской войне. Вот только до места назначения машины тогда не доехали. Все было утеряно. Начиналась война. В ДРА входила сороковая армия, чёрт знает что творилось. Не все шло гладко, над многими моментами был утрачен контроль. Никому тогда и дела не было, что там и куда не доехало! Предполагалось, что машины подорвались на минах. Ну и как ты понимаешь, о том, что осталось внутри самого бункера, никому не известно!

– Так… и какое решение?

– Майор, к тебе в руки совершенно случайно попали доказательства того, что душманы получили контроль над тем объектом. Понимаешь, к чему я это тебе рассказал?

– Да. Нужно выяснить, что там сейчас происходит и какова обстановка?

– Именно так. Ну, не буду темнить… Твоя группа наиболее подготовлена, лучше всего подходит для выполнения такого задания. Однако отправлять восемь человек на разведку слишком рискованно. Поэтому лучше всего отправить только троих-четверых. Операция сугубо разведывательного характера. Не боевая. Ее предварительный проект существует только у меня на столе. Сроки пока не установлены. О квадрате почти ничего не известно. Но сейчас это и неважно. Проблема в том, что у группы нет командира. Половина в госпитале на лечении… А отправлять другие группы, я не хочу. Ну, что скажешь?

Несколько секунд Игнатьев просто молчал, переваривая информацию. Полковник явился сюда вовсе не для того, чтобы узнать о состоянии его здоровья, цель была совсем иной.

– Товарищ полковник, для такого задания я вам не нужен, – вздохнув, ответил Кэп. – В группе есть люди куда толковее, чем я сам. Например, Максим Громов способен полностью заменить меня! Он инициативен, думает нестандартно. Всегда с холодной головой, обладает потрясающими аналитическими способностями, здраво оценивает любую обстановку. В одиночку неоднократно доказал, что умело действует при любых обстоятельствах.

– Знаю… – кивнул Хорев. – Я говорил с ним. Там, правда, другая проблема появилась, но мы ее решим. Я уже доложил наверх о том, что наши технологии, что могут находиться в бункере и могут попасть в руки американцев или любых других иностранных спецслужб. Мне дали месяц на подготовку. Как по мне, это слишком много.

– Товарищ полковник, в данный момент я не тот человек, с которым это стоит обсуждать. Если Громов всё ещё в госпитале, вам лучше поговорить с ним. Он и группу соберет и план поможет составить. Можете положиться на него как на меня самого. Не смотрите на звание, ну и что, что прапорщик. У нас прапорщики лучше, чем генералы, и толку от них больше.

– Хм… Я думал временно назначить к твоим бойцам другого командира, но у меня возникали сомнения. Пожалуй, ты меня убедил окончательно. Скажи, майор, а у той группы, что вы ликвидировали, с собой не было ничего подозрительного?

Майор на мгновение задумался.

– Нет, ничего такого… А что?

– Да так, неважно… – махнул рукой Хорев, хотя сам явно был чем-то озабочен. – Ладно, тогда я пойду. Ты вот что, давай, не распускай сопли и выздоравливай! А у меня дел столько, что не знаю, за что хвататься! Ну и с Громовым я обязательно поговорю, это достойный кандидат!

Глава 2. Необратимость

Майор Кикоть поторопился запереть за собой входную дверь на прочный деревянный засов…

Конечно, надолго это никого не задержит, но в случае чего даст немного времени.

Вновь обернувшись к связисту, он спросил:

– Ты меня понял?

Американец почему-то медлил, вероятно, надеялся на то, что душманы вытащат его раньше. Безумный русский, недавно взятый в плен, его не на шутку испугал. Одно дело, сидеть на пятой точке и эфир слушать, но совсем другое – встретиться лицом к лицу с пленным советским офицером, который настроен более чем решительно.

Однако, несмотря на страх, подчиняться он не торопился. Виктор Викторович решительно навел на него ствол Калашникова, затем выжал спусковой крючок. Громыхнул выстрел – пуля устаревшего образца, прошла совсем рядом и насквозь прошила деревянную столешницу стола, на котором размещалась аппаратура связи. Лишь щепки полетели.

Возможно, это и демаскирующий фактор – уже не так уж и важно. Все равно его пропажу обнаружили или вот-вот обнаружат. Зато это явное доказательство того, что чекист пойдет до конца. Для американцев это было очень странно. Во всех смыслах, они все делали иначе. А те, что все-таки рискнули торчать в Афгане, сидели тише воды, ниже травы.

– Американец! Следующая пуля полетит тебе в колено! – решительно заявил чекист, глядя на него выразительным взглядом. – Это больно, уж поверь. А нормально ходить после такого ранения ты уже вряд ли сможешь. Но я могу и не стрелять, если просто сделаешь то, что я требую. Итак, поможешь?

Связист оказался вовсе не дурак, быстро сообразил, что злой русский с автоматом в руках в игры играть точно не намерен – выстрелит без зазрения совести. Интриги и увиливания тут точно не к месту, косить под дурака тоже не выйдет. К тому же аппаратура связи не такая уж и сложная – тот, кто более-менее знаком с принципами радиосвязи, разберется минут десять, можно и чисто по-русски, методом тыка. В теории. К тому же, все было уже подключено и практически настроено.

А снаружи уже творилось черт знает что – чуть ли не паника. Там раздавались крики, беготня. Шум. Ну, несложно догадаться почему – обнаружили тело охранника и пропавшего шурави. Это изначально был лишь вопрос времени, майор это хорошо понимал. Пока духи заняты поисками, сюда, к американцам они точно не сунутся. По крайней мере, сразу они этого не сделают однозначно – ума не хватит. Да и сами американцы хотя и находились рядом, но держались обособленно и даже отстраненно.

Дверь более-менее прочная, хотя и деревянная. Очередь из автомата по петлям точно не выдержит. Сначала прострелить, потом выбить сильным ударом.

Глядя на связиста, становилось ясно, что на базе есть и другие американцы, численностью до отделения, не больше – вот они точно представляют скрытую угрозу. Еще неизвестно, согласовал ли Джон Вильямс этот момент с другими представителями армии США.

– Нет-нет, я все понял… – торопливо пробормотал связист, испуганно замахав руками. – А что и куда нужно передавать?

Майор ловко закинул Калашникова за спину, быстро вооружился пистолетом американца – это была классическая «Беретта 92». Наиболее часто используемое оружие американской полиции, армии и некоторыми спецподразделениями других стран, восьмидесятых годов. Хотя производится он в Италии. Ранее Кикоть из такого не стрелял, но это его совершенно не смущало.

Затем майор быстро осмотрелся, отошёл к тумбе, что стояла в углу, и взял там лист бумаги из стопки. Хмыкнул.

– Ты смотри, какая белая… – тихо пробурчал он, задумчиво повертев его в руке. – Наша не такая.

Другой же рукой он держал на прицеле связиста, чтобы тот чего-нибудь не выкинул. – Ручку дай!

– Что?

– Ручку! – прорычал Кикоть, изобразив, что что-то пишет.

Тот сразу догадался, перебросил авторучку, лежащую в журнале.

Быстро, печатными буквами и цифрами, написав нужную частоту и позывной, майор положил лист перед связистом. – Вызывай!

– Что? – изумился тот, глядя на майора. – Это же безумие!

– Нормально! Делай!

– Я не все понимаю… – несколько секунд связист изучал написанное, потом схватился за гарнитуру и принялся щелкать ручками и тумблерами на центральном блоке. Прошло около сорока секунд, когда тот обернулся к майору. Кивнул, затем еще раз.

– Ну?

– Готово!

– К стене отошёл, живо! И без глупостей! Руки на виду, увижу, что-то, что мне не понравится, стреляю на поражение. Это ясно?

Американец кивнул и поспешно отошёл. А Виктор Викторович схватив наушники с гарнитурой, прислонил их к уху. Микрофон был рядом.

– Вымпел три, я Бастион! Прием! – громко произнес Кикоть, думая только о том, как и что ему делать. – У меня срочная информация… э-э…

Вдруг в дверь громко постучали, потом ещё раз, уже настойчивее. Дернули ее, потом ещё раз. Снаружи послышались голоса, крики. Кикоть различил требование открыть дверь, прозвучало оно на английском языке и, судя по всему, на местном пушту. КГБ-шник проигнорировал. Посмотрел на американца.

Дверь затряслась куда сильнее. Послышались требования других лиц.

– Ответь им что-нибудь… пусть потише себя ведут! – потребовал на крик майор.

– Я не… Я не знаю! – растерялся тот. – Что сказать?

– Придумай! – ситуация была крайне волнительная, майору приходилось балансировать чуть ли не на грани нервного истощения, несмотря на спецподготовку, а также прилагать все усилия, чтобы сохранять спокойствие и действовать методично. Учитывая кучу факторов, быстро меняющуюся обстановку, то становилось ясно, что ситуация вечно такой оставаться не может.

– Чего? Кто это? – вдруг недоверчиво раздалось из наушника. Звук был чистый, почти без помех, майор даже удивился – вот у америкосов техника!

– Вымпел, я Бастион. Как меня слышно?

– Что за ерунда?! – связист с той стороны то ли был сонный, то ли вообще не понимал, кто на него вышел.

– Да твою же… Заткнись и слушай внимательно, потому что у меня мало времени! – жестко потребовал Виктор Викторович. – Код «сто один». Повторяю, код «сто один». Свяжись с полковником Егоровым! Я тебе сейчас передам координаты, здесь полевой сотрудник контрразведки Кикоть… Запиши их!

КГБ-шник посмотрел на связиста внимательным взглядом.

– Эй… где мы сейчас находимся? Квадрат?

– К-7…

– Точнее!

– Высота одиннадцать сорок три.

– Высота одиннадцать сорок три, повторяю – высота одиннадцать сорок три. Срочно! Полковнику Егорову!

Вдруг в эфире раздались сильные помехи, а ещё через несколько секунд радиосигнал вдруг резко усилился, а затем пропал и связь оборвалась окончательно.

– Вымпел три, Вымпел три… Прием!

В эфире только белый шум.

– Какого хрена? – он снова навел ствол пистолета на связиста. – Что ты сделал?

– Я ничего не делал! – для убедительности, он даже руки вверх поднял.