– Это было очень странно, – сказал мужчина, как будто он до сих пор был поражен тем, что произошло. – Я целился в волка, но косуля тоже погибла. Когда мой сослуживец вернулся, мы поняли, что пуля сначала пробила шкуру косули, а затем поразила волка.

Целью был волк. Но пуля, выпущенная в него, нашла и другую жертву – косулю.

Пуля, поразившая косулю, добралась и до волка. Непредвиденный поворот событий.

– Это было двадцать один год назад? – уточнила девушка, чуть приподняв брови в удивлении. – Какое совпадение…

– У меня до сих пор хранятся несколько зубов, которые я вырвал у того волка, я даже сделал ожерелье. А его шкуру мы продали на базаре. Эх, молодость.

Когда мужчины в смокингах и со свисающими из-под воротников рубашек наушниками остановили карету скорой помощи у въезда на парковку, водитель выбросил очередной окурок в окно. Их разговор на этом закончился: они приехали на место. Заглянув через окно в кабину, мужчины убедились, что внутри только водитель и девушка. Затем они открыли заднюю дверь и проверили кузов. Все было в порядке.

Караджа пыталась понять, в чем смысл этих проверок. Это не какая-то подозрительная машина, а карета скорой. И даже если бы это была другая машина, какая разница?

Когда им разрешили въехать, девушку и старика на мгновение ослепили флуоресцентные лампы. Скорая остановилась на парковке около входа в здание, в зоне, запрещенной для обычных машин. Девушка выскочила на улицу и резко закрыла дверь. Звук шагов, разносившийся по парковке, не мог заглушить ее бешено колотящееся сердце; если бы она на мгновение остановилась и перевела дыхание, то смогла бы услышать его стук. Тук. Тук. Тук. Тук.

– Сюда, пожалуйста, – мужчина в смокинге указал на лифты, расположенные за автоматической дверью. Водитель скорой, прислонившись к капоту и засунув руки в карманы, с расслабленным выражением лица разглядывал окрестности.

– А вы разве не идете? – с надеждой спросила у него девушка. Она знала, что вызов не экстренный, поэтому водитель будет ждать в машине на парковке.

– Ты здесь впервые, так что будь осторожнее, хорошо? – сказал он, покачав головой и слегка кашлянув. – Я должен быть здесь, Караджа. На всякий случай!

Обернувшись и бросив взгляд на автоматическую дверь, она заметила за ней кремовые стены, большую металлическую кабину лифта и ожидающего ее мужчину. Старик стоял перед машиной скорой помощи, застыв в ожидании ее ответа. Она кивнула.

– Как вас зовут?

– Ариф. Ты можешь называть меня дядя Ариф. Я здесь тебя подожду.

Снова кивнув, она повернулась и направилась к указанному охранником лифту. Она не ожидала, что будет подниматься в одиночестве, но теперь ей нужно быть готовой ко всему.

Еще до того, как лифт достиг второго этажа, до нее донеслись свист, крики и ликующие возгласы. Судя по всему, боксерский ринг находится очень близко к этому коридору. Ей хотелось руками зажать уши, но единственное, что она могла, – это тащить отяжелевшие ноги в направлении, указанном охранником. Пока она шла по коридору, ей все сильнее казалось, что кремовые стены неумолимо приближаются, а гигантская крыша вот-вот рухнет; боль, пронзающая живот, отдавалась не только в пояснице, но и сдавливала желудок.

В ее жизни были потери. Воспоминания все еще всплывали в ее памяти, несмотря на прошедшие годы, как будто все происходило вчера. Высеченные в ее сознании последние дни беззаботного детства, они причиняли ей боль, потому что оставили глубокие раны в душе. Теперь каждый раз, когда память терзала зудящие шрамы, Караджа снова и снова мысленно возвращалась к тому мрачному дню. Несмотря на то что повсюду светили прожекторы, внешняя яркость не могла компенсировать угасший внутренний свет.

Она не осознавала, что идет к в противоположном от указанного охранником направлении, пока не услышала громкий голос: «Сюда». Подняв голову, она увидела огромный указатель с надписью «ВЫХОД».

Повернувшись, девушка направилась по тускло освещенному коридору за охранником. Он шел впереди уверенным шагом, подошвами отбивая ритм по мраморному полу. Она бесшумно следовала за ним в своих белых кроссовках на плоской подошве, стараясь не упустить его из виду. В этот момент у нее зачесалась ладонь, на которой был шрам; именно в этой руке она держала чемоданчик и с трудом удержала его от падения.

Пройдя до конца коридора, где стояли двое охранников, с напряженными лицами следившие за каждым ее движением, она вошла в ярко освещенную белую комнату. Чувство беспокойства закралось в ее сердце, когда она поняла, что оказалась в медпункте. В комнате были две кушетки с разделявшей их белой шторой, большой медицинский шкаф и пробковая доска. На стене, среди многочисленных шкафчиков с медицинскими инструментами, висела большая картина с эмблемой Федерации профессионального бокса, флаг Турции и портрет Мустафы Кемаля Ататюрка^[2]. Оглянувшись и убедившись, что в комнате нет пациента, девушка спрятала руки в карманы белого халата и вопросительно посмотрела на мужчину. Охранник, одетый в такой же костюм, как и люди, досматривавшие скорую прижал палец к наушнику в ухе, опустил глаза, словно показывая, что слушает кого-то, а затем снова взглянул на девушку.

– Пожалуйста, ждите здесь.

– А где местный доктор? – спросила она голосом, который заставил охранника остановиться. Он обернулся и посмотрел на стол врача, на который она показывала: там были подставка для ручек, компьютер, блокнот и семейная фотография. На белой стене висели грамоты и дипломы. Рядом лежал большой ежедневник в кожаной обложке. Скорее всего, эти вещи принадлежали врачу, который здесь работал.

Карадже стало любопытно. Почему в медпункте никого не было? Почему они позвонили в больницу, хотя у них есть свой доктор?

– С господином Денизом случился несчастный случай, поэтому нам пришлось вызвать бригаду из вашей больницы.

Работа врачом в окружении двухметровых мускулистых мужчин, наверное, была нелегкой, но девушка интуитивно чувствовала, что несчастный случай произошел по вине этих людей. С ледяным выражением лица она приподняла бровь.

– Вы можете гарантировать, что со мной не произойдет несчастный случай?

Мужчина напрягся, как будто понял, на что она намекает.

– Пожалуйста, ждите здесь, – повторил он громко. – Человек, которому требуется ваша помощь, скоро подойдет.

Охранник вышел, и дверь захлопнулась за ним, словно от порыва сильного ветра. По какой-то причине смелый вопрос Караджи заставил его нервничать, что наводило на неприятные мысли. Была ли она напугана? Нет, но неопределенность того, что ее ждет, все равно вызывала беспокойство. Караджа была мастером в самоистязании этим беспокойством.

Ее взгляд упал на золотистый свет, проникающий через окно сквозь приоткрытую занавеску. Неторопливо подойдя к окну, она двумя пальцами раздвинула ее. Начался дождь, и в свете фонарей, освещавших безлюдную улицу, было видно, зарядил ливень. Потоки дождевой воды, стекая по дороге, уходили в канализацию, асфальт блестел, отражая свет фонарей. Ей вдруг вспомнился прогноз погоды, который она видела по телевизору в кафе несколько дней назад. Большинство жителей уже смирились с тем, что снега в Стамбуле не будет, ведь он не выпадал уже несколько лет, но она в глубине души чувствовала, что эта зима будет суровой.

Нет, не просто суровой. Эта зима насквозь пробьет ее грудную клетку.

Грудная клетка – это черная дыра, ребра в которой – стражи жизненно важных органов. Если открыть эту человеческую черную дыру, все кровеносные сосуды лопнут от отрицательного давления.

Поэтому, если пробить грудную клетку, шансов выжить нет.

Внезапно дверь распахнулась с такой силой, как будто ее сорвали с петель. Девушка в испуге отскочила от окна и обернулась, слегка касаясь холодного подоконника. Вошедший мужчина был похож на великана; она не сомневалась, что он мог бы достать до потолка, если бы поднял руку. На его лоб спадали темные, как кофейные зерна, пропитанные потом пряди волос, создавая контраст с густыми бровями и светло-карими глазами. Рассеченная бровь кровоточила; капля крови стекала по каменному лицу и оставляла за собой красный след до самой шеи. На нем были черная майка без рукавов и баскетбольные шорты. На ногах красовались кроссовки марки «Джордан» черно-красного цвета, а на руках – черные митенки^[3]. Учащенное дыхание выдавало его гнев.

Он прошел несколько шагов, затем резко повернулся и бросил взгляд на вошедшего вслед за ним мужчину в белой рубашке с закатанными рукавами. Закрывая дверь, этот мужчина что-то говорил охранникам в коридоре, но из-за напряженности момента ничего не было понятно.

– Смотри, сынок, – сказал мужчина, повернувшись к стоящему перед ним гиганту. – Прибереги свой гнев для боя. Сейчас не время. Ты ранен, и, если об этом станет известно, у тебя будут проблемы.

«Прибереги свой гнев для боя», – повторила про себя Караджа. Это был он. Соперник ее брата. Беззащитно стоя возле окна, она ощущала себя шпионом, пробравшимся в логово противника.

Она вспомнила газетные вырезки, которые видела каждое утро, пока готовила завтрак, потому что ее соседка по квартире Октем училась на журналиста и стажировалась в престижной газете. Она уже видела это лицо. Это единственное, что она помнила. Только лицо. Неизменно суровый взгляд, резкие черты, обнаженный влажный и мускулистый торс, сжатые в кулаки руки и ярко выраженные вены, тянущиеся от кистей к плечам.

Мгновение спустя она почувствовала на себе взгляды и, оторвавшись от размышлений, посмотрела на двух мужчин, каждый из которых казался сильнее другого. Гигант был боксером, а тот, что постарше, – его тренером.

– Вы кто? – спросил тренер. – Доктор, который заменит господина Дениза?

Наконец девушка выпрямилась, отошла от стены, на которую опиралась, и убрала замерзшие пальцы с холодного подоконника.

– Я приехала по вызову из отделения неотложной помощи, не на постоянной основе, – произнесла она ледяным тоном. Независимо от своего местонахождения или окружения, она умела казаться равнодушной, невозмутимой и холодной, что часто использовала в своих интересах.

– Ладно, давайте покончим с этим, – сказал тренер молодому боксеру, уперев руки в бока. С досадой почесав щетину, он шумно выдохнул, повернулся к девушке и кивком указал на кушетку.

Девушка бросила взгляд в ту сторону, после чего перевела черные глаза на молодого боксера, словно ожидая от него каких-то действий. Он выглядел совершенно здоровым, что с ним могло быть не так?

Недолго думая, она направилась к столу врача, где находилась коробка с медицинскими перчатками. Даже звук трения латекса, когда она надевала перчатки на длинные тонкие пальцы, заставлял ее вздрагивать, но не из-за нервозности; просто последний час ее голова была настолько забита различными мыслями, что она практически забыла, зачем сюда приехала и чувствовала себя так, как будто собирается причинить вред.

Но это противоречило ее моральным убеждениям.

Смогла бы она навредить кому-то ради своего брата?

– Пожалуйста, располагайтесь на кушетке и покажите мне вашу рану, – попросила она спокойным голосом, вешая на шею стетоскоп и оборачиваясь. Молодой боксер перестал сопротивляться и, взглянув на своего тренера, направился к кушетке. Прежде чем сесть, он закинул одну руку за спину, схватился за ткань и за считаные секунды стянул с себя майку.