Я вновь чуть не заплакал. Боже, какой позор! Они тут ходят, кровать заправляют, пыль протирают, окна раскрывают, а я… я даже поссать стесняюсь!

– Ой, мамочки… – когда я всё же сдался, снял с хера горшок, тут же, словно ждала этого, пискнула малая. – А чего он такой большой, опух что ли, маменька?

Работы сразу прекратились, и бабы подошли ко мне.

– Может, на нём магия какая… – говорит средняя.

Ебнутые девки! Я отвернулся от них, в одной руке держал горшок, второй наводил ствол, не в силах терпеть. Волна облегчения, расслабления едва не подкосила ноги, я зажмурился, ощутил блаженство, и когда открыл глаза, три дуры уже стояли вокруг меня, разглядывая процесс. Чё вам, сука, от меня надо? Поссать дайте спокойно, мне ж суки стыдно!

– Авантюрист, он у вас от магии такой? – Во время процесса спрашивает старуха.

– От природы, – стряхивая капли, вновь хочу отвернуться, но средняя, прихватив за плечо, держит.

– Таких ведь не бывает. – Женщина облизнулась, к сожалению, не младшая, не даже средняя, а именно бабка это проговорила.

– Вот и пусть эта ваша теория останется простой фантазией. – Нагнувшись, понимая, что моя задница никому не интересна, прикрываю член. – Так где моя одежда?

Младшенькая томно вздохнула, средняя, прикусив нижнюю губу, со злобой поглядела на старуху. Мда, может, не будь тут бабки, чего бы интересного и вышло! Гребаная кляча.

Вскоре комнату проветрили, а я, сделав то, ради чего встал, был уложен обратно в постель. На мой вопрос, где старая одежда, старшая и средняя дочь старосты, обрадовав меня, сказали, что выбросили. Она была плохого качества, вся рваная, в крови орков и людей. Староста хотел выдать мне свою, в знак признательности, но волшебница Далора рассказала им о запасных одеждах, которые были в моём трофейном мешке. Сейчас трофеи уже постирали, залатали, и сушили. Друзья мои тоже ещё отдыхали, набирались сил перед последним, пешим переходом в город.

Когда я спросил, куда одежду конкретно выбросили, мне сказали, что сожгли вместе с деревенским мусором, листьями и зельем, собранным с огородов. Я наконец-то смог выдохнуть, расслабиться, порадоваться жизни, насладиться едой, красивыми женскими лицами и тупо кайфануть. Удача, вот она, наконец-то улыбается мне, повторяя старую добрую поговорку: «Кто работал, кто трудился, тот давно пиздой накрылся. Кто на работу хуй ложил, тот до пенсии дожил!» Я дожил до этого момента, и, наконец-то, моё очко разжалось, а от вестей, что «добби» теперь свободен, даже хуй привстал.

– Я пойду… – оставляет нас старуха.

– Маменька, ты видела… у него стал как у коня… – в след за бабкой покидая комнату, попискивает младшая. И только старшая, замявшись у выхода, кидая косой взгляд то на мой член, то на двери, тихо спросила:

– Герой-авантюрист, может, я могу ещё чего-то для вас сделать?

Буквально перемалывая жареную курицу в стиле Грога, кошусь на неё без задней мысли.

– Чего именно? – пережевывал такие вкусные хрустящие хрящи, обгладывал крылышки.

– Помыть, обтереть… дать? – Скраснев, стрельнула глазками женщина.

– Давай. – Вновь без задней мысли ответил я, и только когда она подошла, когда забрала у меня из рук тарелку и двумя руками взялась за мой член, я наконец-то понял, о чём она говорила. А я ведь впервые в жизни ел такую вкусную курицу и… наверное, впервые в жизни хотел жрать даже больше, чем секса. Хотя это ровно до той секунды, когда нерабочий мозг сообразил, что я ж блять могу потерять девственность, ещё и не с орком!

Эта опытная сельская жрица любви, отставив тарелку с едой, рукой толкает меня на кровать. Затем, упав на меня сверху, целует, проталкивает в мой рот свой горячий, шаловливый язычок. Блять, это реально, это со мной?! Сначала хотел обхватить её и прижать, но испугался: вдруг спугну?!

– Вы так холодны… – отстранившись на мгновение и разорвав поцелуй, с блестящими глазами, повиснув надо мной, шепчет женщина: – Я растоплю ваш лёд своей страстью! – вновь поцелуй, жёсткий, засасывающий и, как сказала она, заставляющий всё внутри гореть.

Женская рука, нащупав мой член, стояк, принимает решение поиграть с головкой. По лицу дочери старосты вижу, она довольна, рада, улыбается и прямо хочет попробовать «это» в себе.

Когда пришло время переходить от поцелуев к делу, женщина сползла вниз, опустилась на колени, лицом застыв у члена, с грустью проговорила:

– Святая Мария, никогда о таких даже не слышала. – Более возбуждающего комплимента я в жизни тоже не слышал.

– Тогда, может, попробуешь? – чуть двинув бедрами, думаю, что шутку мою оценят, членом касаюсь её щёки и, внезапно, получаю серьёзный взгляд, кивок и фразу:

– Я попробую!

Сначала облизывая головку, затем, обхватив её губами и заставив меня ощутить зубки, девка двинулась головой вперёд и задышала носом.

Чёрт, как же там горячо!

– Кх-км… – подавшись назад, обслюнявив меня снизу, закашлялась: – Какой же он невероятный… Я попробую ещё раз! – зачем-то произнесла женщина и, навалившись на меня, заставив головкой ощутить удар о её глотку, замерла. Темные волосы закрывали всю картину, её рот засасывал, сжимал меня снизу, хотя член не зашёл даже на половину. Блять… Когда её язык задвигался, я думал, будто вот-вот кончу, и женщина тут же подалась назад.

Она тяжело и часто дышала, с глаз её текли слёзы…

– Ну как? – спросил я.

– Восхитительно! Выходи за меня! – щекой прижавшись к моему паху, смотрит только на член и буквально требует баба.

Чё, блять? Нет! Нет и нет! Не хочу, блять, у меня вон какая волына, новая жизнь, это… много чего не опробовано, не хочу я жизнь свою портить, она и так хуйня до этого момента была!

Кладу руку на плечо темноволосой барышни в сельском прикиде.

– Прости, в любой момент мы, авантюристы, можем расстаться с жизнью. Как я могу оставить такую очаровательную красотку одну, ещё и с ребёнком, если Господь нас им наградит? Прости, меня зовёт дорога…

– Тогда дорога подождёт, – Поднимается на ноги женщина. – На случай детей у нас есть травы. Разреши провести с тобой эту чудную ночь, герой-авантюрист?

О, это уже предложение получше.

– Зачем ты так, красотка? Это ведь я должен умолять тебя о ночи со мной… – коснулся её одежд рукой, и та, прямо поплыла, разулыбалась и тут же принялась раздеваться. Матерь Божья, какие ж у неё натуральные, слегка обвисшие, но внушительные сиськи. Ещё и не толстая, и чистая, пахнет хорошо… да и снизу не кустарник, а поле, темное, азиатское, посреди которого манящая влажбинка. Такое только в фильмах видел…

Девка указывает на центр кровати, заставляет меня перекатиться, после чего взбирается верхом.

Её глаза, руки почти что не отрывно следят и касаются моего члена, словно он может оторваться и убежать. Ей плевать на то, кем я мог быть, что я херовый низкоуровневый авантюрист, плевать на всё. Её манил лишь член, когда я только и мог наслаждаться её телом, грудью с большими коричневыми сосками и мокрой щелкой, ждавшей моего члена не меньше, чем он желал проникнуть в неё.

– Боже, какой он большой, меня сейчас разорвет! – Сев сверху, обхватив и сжав мою головку своей киской, эротично закричала женщина. Боясь пошевелиться, словно из-за этого наш половой акт может прерваться, я тупо кайфовал; в голове моей медными дисками стучала игрушечная, заводная обезьянка – Я больше не девственник! Радость, восторг, ощущения наступившей зрелости и собственной невъебенной крутости. В моменте я даже осмелел на столько, что позволил себе положить руки на её зад и девушка отреагировала на это своей пошлой улыбкой, толчком и попыткой ещё глубже принять в себя мой член.

Эйфория, восторг, радость от того, что могу безнаказанно мять её булки, мацать сиськи, а также наслаждаться её движениями на моём члене, охватили и вскружили голову. Я был на седьмом небе от восторга и переполняющих меня эмоций, и та, кто сидела сверху, разделяла мои чувства, испытывала себя через боль и собственную похоть, намереваясь оседлать Его целиком!

Глава 9

За столом, переполненным едой, вкусна ужиная, я сидел напротив Эрлины. Нас разделяла дистанция всего в полметра, позволяя прочувствовать накопившееся внутри эльфийки недовольство. А всё из-за того, что более физически развитая лучница, проснувшись ещё с рассветом, очень нервничала из-за моей скромной персоны. Минул завтрак, затем обед, солнце стало клониться к закату, но Антилох всё не просыпался. Накрутив себе всякого, пылкая голубоглазка, испытывая недоверие к хозяину и его детям, взялась за оружие и решила лично удостовериться в моей безопасности.

И, естественно, она заявилась в момент, когда средняя дочь старосты во всю глотку орала: – «О да!» Казалось, после случившегося с его дочерью, от хозяина мне прилетит по шапке. Около получаса я внимал каждому его слову, ровно до того момента, когда на ужин, странной походкой спустилась его дочь, шепнула папе что-то на ушко, и тот рассмеялся. Мои опасения оказались ложными:

– Мы всегда будем рады видеть вас в нашей деревне, уважаемый авантюрист-защитник! – После разговора с дочерью, встав, мужичёк сам подошёл ко мне, а после, пожав руку наклонился, шепнул мне на ухо: – Тебе будут рады особенно, и как гостю, и как зятю.

Я лишь посмеялся над его словами, тот тоже без обид, подлил мне чего-то терпкого и вновь предложил нам выпить. Его доброта ко мне жутко бесила Эрлину, в то время как другие авантюристы обсуждали какие-то свои дела, расспрашивали местных о странствующих торговцах, перевозках и есть ли возможность сесть какому каравану «на хвост», чтобы добраться до города со всеми нашими многочисленными пожитками.

После ужина староста, откланявшись, отправился в домик своих родственников, Таютоми чистил свой и без того идеальный клинок, Грог пошёл спать, а ведьма устроила мне очередной курс маго-терапии, свершаемой под пристальным надзором эльфийки. Сквозь грудь и до пупа по мне легла длинная, тонкая царапина; пройди меч убийцы хоть на полсантиметра глубже – меня б вспороли до самого пупа. Игнорируя синяки, точки от укусов насекомых, Далора старательно латала моё плечо. Рука плохо слушалась, ныла, иногда даже немела, хотя анемия проходило очень быстро.

– Закаляй ты тело и дух, копьё пробило бы только тебя одного. – Как всегда, знатно величественно, думая исключительно о своей персоне, издевалась ДиДи. На колкость стоило ответить колкостью, но слова её меня заинтересовали.

– Как? – спросил я, и она деловито затянула:

– В случае крестьянина – тяжёлым трудом, годами и десятилетиями упорных тренировок, слоем окружающих кости мышц. – А… опять подьеб, да? Закатив глаза, ощутил, как зелёный свет, исходящий от её рук, стал ярче, прижигая рану, заставив вновь скулить от боли. Она это специально! Ещё и лыбу давит. – Видимо, вариант с тренировками тебе не подходит, тогда есть другой, более дорогостоящий и рискованный – артефакты.

Артефакты стоили хороших денег, так как для добычи хоть одного требовалась большая группа умелых воинов, а ещё магическое существо, чудовище, внутри сердца которого от переизбытка маны формировались вот эти самые артефакты – магические камни, из которых делалось самое крутое оружие и украшения. У Далоры, как представительницы Сестринства волшебниц Черной Камелии, от наставниц, в подтверждения окончания обучения, достался такой камень. Тот, что собирал и концентрировал темно-фиолетовую энергию на конце её жезла.

Также ДиДи, стянув с пальцев черную перчатку, показала кисть, на каждом из пяти женских пальчиков красовалось по персню: ускорение накопления магии, ускоренная регенерация, кольцо поддержки стабильности магии, кольцо уменьшающее затраты на создание заклинания, а ещё… кольцо жизни, чей красный камень в золотой оправе треснул. ДиДи использовала его силу в момент, когда вытянула из своего плеча наконечник копья. Сила кольца остановила кровотечение из раны, после чего волшебница тут же наложила на себя чары регенерации, практически полностью залатав полученную рану.