– Вечно ты так, приятель. Отвечаешь вопросом на вопрос.

– Да потому что тебя ни фига не поймешь!

– Брехня-а-а!

– Сколько пропавших женщин осталось в списке?

– Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Пять, если брать ближайший радиус. Если по стране, то в разы больше.

– По анализам ДНК есть сведения?

– К шести вечера обещали выяснить, проходит ли убитая по нашим базам, – доложила Бутвуд.

Грейс глянул на часы: через пятнадцать минут нужно выдвигаться в морг. Он быстро прикинул в уме. По мнению Фрейзера Теобальда, составленному в скудных полевых условиях, девушку убили меньше суток назад. Человек может уйти в «самоволку» на день. Но на третий друзья, родные и коллеги начинают бить тревогу. Значит, сегодня вполне реально сузить круг потенциальных жертв.

– Слепки следов готовы? – обратился Грейс к констеблю Николлу.

– Готовятся.

– «Готовятся» меня не устраивает, – недовольно откликнулся Грейс. – Я, кажется, сказал на оперативке, чтобы два офицера взяли слепки и обошли обувные магазины в округе на предмет совпадений. Вдруг покупатель найдется, а в идеале – засветится на камере наблюдения. Вряд ли берцами торгуют на каждом углу. Жду отчет к вечерней планерке.

Констебль Николл кивнул и взялся за телефон.

– Она второй день не выходит на связь, – не унимался Брэнсон.

– Кто? – рассеянно спросил Грейс.

– Тереза Уоллингтон. Они с женихом живут вместе, так с чего ей не возвращаться в собственный дом?

– А остальные четыре из списка?

– О них тоже ни слуху ни духу, – нехотя признал Брэнсон.

Хотя Брэнсон и разменял четвертый десяток, но в полиции служил всего шесть лет, вовремя распростившись с карьерой клубного вышибалы.

Грейсу очень нравился Гленн – умный, старательный, с хорошо развитой интуицией. В расследованиях интуиция играет важную роль, однако у нее есть и обратная сторона – полагаясь всецело на чутье, офицеры спешат с выводами, толком не анализируют другие варианты и подгоняют улики под свою версию. Временами Рою приходилось осаживать Брэнсона ради его же блага.

Но сейчас от Гленна требовалась не его интуиция, а нечто совершенно не связанное с работой.

– Прокатишься со мной в морг?

– Блин, приятель, так вот где ты назначаешь свидания, – вытаращил глаза Брэнсон.

Грейс ухмыльнулся: тот даже не догадывался, насколько был близок к истине.

15

Том Брайс сидел в длинном, узком, как кишка, конференц-зале на первом этаже офисного здания, расположенного в промышленном районе рядом с аэропортом Хитроу – настолько, что заходящий на посадку лайнер, казалось, вот-вот приземлится прямо посреди офиса. С оглушительным гулом и выпущенными шасси лайнер тенью гигантской рыбы пронесся буквально в нескольких дюймах от крыши.

Конференц-зал удручал своим безвкусием. На обитых коричневой замшей стенах висели постеры ужастиков и научно-фантастических фильмов, бронзовый стол на двадцать человек словно позаимствовали из тибетского храма, а жутко неудобные кресла с высокой спинкой явно выбирали специально, чтобы посетители не засиживались.

Клиент Тома, Рон Спэкс – в прошлом продюсер рок-коллективов, а ныне потрепанный алкоголем и наркотиками астматик, чей возраст стремительно подкатывал к шестидесяти, – носил криво налепленный парик-накладку и сиял чересчур белоснежными для человека его лет зубами. Одетый в выцветшую футболку с рок-группой «Грейтфул дэд», джинсы и сандалии, Спэкс устроился напротив Тома и, листая каталог «Брайс-Райт», бормотал «ага», если натыкался на что-то интересное.

Том прихлебывал кофе и терпеливо ждал. «Грэвитрейн дистрибьютинг» считался одним из крупнейших дистрибьюторов DVD-дисков. Золотой медальон на шее Спэкса, унизанные пудовыми перстнями пальцы и черный «феррари» на парковке буквально кричали о богатстве.

Спэкс неоднократно хвастался Тому, что начинал с магазинчика на Портобелло-роуд, где торговал подержанными DVD-дисками во времена, когда о таких вещах даже не слыхивали. Том не сомневался: империю этот деляга построил преимущественно на пиратках, однако не в его положении разбрасываться клиентами, будь они хоть трижды нечисты на руку. В прошлом Спэкс делал крупные заказы и платил без задержек.

– Ага, – снова буркнул Рон. – Смотри, какая штука: мои клиенты не хотят шиковать. У тебя есть что-нибудь новенькое?

– Подставки под пиво в виде дисков, страница сорок два. А сверху добавить логотип.

Спэкс зашелестел каталогом.

– Ага, – протянул с интонацией, которая свидетельствовала об обратном. – Ага… На сколько потянет сто тысяч штук? Скинешь до фунта?

Без компьютера Том чувствовал себя как без рук. Ноут остался в конторе на попечении Криса Уэбба. Том не помнил прайс наизусть, поэтому боялся заводить разговор об уступках, особенно когда речь шла о такой крупной партии.

– Я уточню цену и скину вам на электронную почту.

– Но не больше фунта, ага? – Спэкс открыл банку колы. – А в идеале семьдесят пенсов.

У Тома загудел сотовый. Увидев на дисплее имя Келли, он сбросил вызов.

Подставки стоили дороже семидесяти пенсов, это Том знал наверняка, однако решил не сообщать Спэксу раньше времени.

– За семьдесят не обещаю, – дипломатично ответил он.

– Ага. Есть у меня еще одна мыслишка. Двадцать пять золотых «ролексов».

– Золотые «ролексы»? Настоящие?

– Само собой, подделками я брезгую. И забабахать на них логотип. По стоимости сориентируешь? Только в темпе, к середине недели.

Том постарался скрыть удивление, ведь буквально минуту назад Спэкс говорил, что шиковать не намерен, а сейчас замахнулся на часы ценой в несколько тысяч фунтов за штуку. В кармане затренькал мобильный.

Снова звонила Келли, и Том не на шутку встревожился: в разгар рабочего дня жена обычно оставляла голосовые сообщения. Может, кто-то из детей заболел?

– Не возражаете, если я отвечу? – обратился он к Спэксу. – Жена.

– Той, чье слово закон^[4], нельзя не ответить. «Ойстер» – это ведь классические часы «Ролекс»?

– Ну разумеется, – заверил Том, разбиравшийся в золотых «ролексах» не больше, чем в разведении цыплят в Андах.

Кивнув Спэксу, он поднес телефон к уху:

– Привет, милая.

Голос у Келли был странный, взволнованный:

– Том, прости, что отрываю, но меня очень напугал один звонок.

Том встал и отошел от Спэкса:

– Любимая, что стряслось? Рассказывай.

– Я вернулась после маникюра, а минут через пять мне позвонили. Мужчина спросил: «Вы миссис Брайс?» Я ответила «да», а он такой: «Миссис Келли Брайс?» – я снова ответила «да». И он повесил трубку.

На улице было сыро, моросил дождь, а от непонятно зачем включенного кондиционера Том успел продрогнуть, однако все это меркло по сравнению с холодом, что сковал его изнутри и ледяными пальцами сдавил горло.

Вчерашняя угроза? Сообщение, присланное за минуту до того, как память компьютера снова накрылась? Связан ли этот звонок с письмом, полученным накануне?

Если вы сообщите в полицию о том, что видели, или снова попытаетесь зайти на сайт, то, что сейчас произойдет с вашим компьютером, случится с вашей супругой Келли, сыном Максом и дочерью Джессикой.

Загвоздка в том, что он не сообщал в полицию и оставил попытки зайти на сайт. Мозг лихорадочно заработал, перебирая варианты.

– Перезвонить ты пробовала? Один-четыре-семь-один?

– Да. Сказали, номер скрыт.

– Любимая, ты сейчас где?

– Дома.

Том глянул время и увидел, что рука дрожит. Только начало второго.

– Келли, не забивай голову. Наверняка просто ошиблись номером. Или хотели уточнить адрес доставки для «Ибэй». В общем, вариантов море.

Он старался говорить убедительно, однако сам не чувствовал уверенности. Перед глазами стоял образ красивой длинноволосой девушки, зверски убитой каким-то психом.

– У меня встреча. Как освобожусь, сразу наберу.

– Люблю тебя.

Покосившись на Спэкса, по-прежнему углубленного в изучение каталога, Том понизил голос:

– И я тебя люблю. Перезвоню минут через пять, максимум десять.

– Женщины! – сочувственно произнес Спэкс, едва Том повесил трубку. – Мертвого достанут.

– Достанут, – согласился Том.

– Значит, «ролексы». Мне нужна смета на двадцать пять золотых «ролексов», мужских, с гравировкой. Доставка в конце недели.

Том так переживал за Келли, что едва осознал масштаб заказа.

– Гравировка какого плана?

– Микроснимок. Крошечный.

– Положитесь на меня. Все сделаем, с максимальной скидкой.

– Ага.

16

Грейс всегда побаивался ездить с Брэнсоном, а с тех пор, как тот прошел курсы экстремального вождения, обязательные для перевода в Национальный отдел по борьбе с преступностью, перспектива сесть к нему в машину пугала суперинтенданта до ужаса. Ко всему прочему, коллега врубал какую-нибудь рэперскую радиостанцию на полную громкость, обрекая барабанные перепонки Грейса на немыслимые страдания.

Курсы экстремального вождения позволяли полицейским участвовать в погонях, а поскольку Брэнсону не терпелось блеснуть мастерством, он выбрал маршрут, где превратить машину в груду покореженного металла не составило бы ни малейшего труда. Двухполосное шоссе протяженностью в полторы мили пролегало через открытые просторы Даунленда, отделявшие индустриальный район, где помещалось полицейское управление, от центра Брайтона.

Дорога напоминала гоночный трек. На милю вперед виднелись два плавных поворота, прямой отрезок, потом резкий вираж вправо, а через полторы мили – крутой левый вираж, где буквально неделю назад случилась авария со смертельным исходом. Навстречу им катил грузовик, и Грейс взглянул на Брэнсона в надежде, что тот сообразит: если они с тягачом одновременно доберутся до правого поворота, столкновение неминуемо. Однако Гленна занимал исключительно левый вираж, до которого оставалось рукой подать.

Стрелка спидометра уже перевалила через запрещенные девяносто пять миль в час и явно не собиралась останавливаться на достигнутом. Лобовое стекло испещряли капельки дождя.

– Зацени, приятель! – крикнул Брэнсон, стараясь переорать грохочущий голос Джей-Зи. – Перестраиваешься вправо, весь поворот как на ладони, а потом срезаешь апекс, как в «Формуле-один»!

Грейс присвистнул сквозь зубы, когда они «срезали» апекс вместе с клочком земли, газоном и крапивой. Машина опасно накренилась. Рубашка Грейса прилипла к телу.

Грузовик стремительно приближался.

Грейс проверил ремень безопасности, потом спидометр. Полицейский «опель-вектра» двигался со скоростью сто десять миль в час. Неумолимо потянуло поинтересоваться у коллеги, планирует ли он притормозить перед поворотом в девяносто градусов, от которого их отделяли жалкие две сотни ярдов, однако Грейс побоялся отвлекать Брэнсона разговорами. Слева, на ветреном пригорке, возникли двое мужчин с тележками для гольфа.

У Грейса промелькнула мысль: неужели ему суждено погибнуть в полицейской колымаге, насквозь провонявшей бургерами, табаком и чужим потом, пока через выбитое лобовое стекло на него будут таращиться два беспомощных старпера-гольфиста, и все это – под ругательства какого-то рэпера?

– Так вот, по поводу моей догадки, – завел Брэнсон на повороте, когда до грузовика оставалось не больше сотни ярдов.

Грейс двумя руками вцепился в сиденье.

Вопреки всем законам физики, «опель» безупречно вписался в поворот. Еще бы преодолеть последний вираж, и они въедут в относительно безопасную зону со скоростным ограничением сорок миль в час.

– Слушаю очень внимательно.

– У тебя сердце колотится так, что уши закладывает, – ухмыльнулся Брэнсон.

– Странно, как оно вообще не выпрыгнуло. – Грейс выключил радио.

В знак солидарности Брэнсон сбросил скорость.