Александр Трогон: Серые люди

Пролог

Лето 1911 года, Италия

На железнодорожной станции творилось необычайное столпотворение. Духовой оркестр играл бравурный марш, создавая атмосферу праздника. Модные дамы в эффектных дорожных нарядах и шляпках невероятных фасонов прогуливались по станции, не торопясь забраться в душные вагоны и демонстрируя свои обновки, пошитые по последней европейской моде специально, чтобы перещеголять тех, кто также согласился выложить кругленькую сумму и отправиться в путешествие на север страны по маршруту, проложенному сквозь с пафосом разрекламированный тоннель, пробитый в горах Ломбардии. Их надменные спутники в котелках и соломенных канотье потихоньку утирали пот батистовыми карманными платками с вышитыми на уголке ткани монограммами и мечтали поскорее рассесться по местам и дождаться, когда вагоновожатый принесет прохладного лимонада – этот замечательный летний день выдался особенно жарким.

Суетливые провожатые на перроне пытались справиться с наплывом важных гостей, приглашенных железнодорожной компанией совершить турне из Вечного города в столицу Ломбардии на самом современном и комфортабельном поезде, предназначенном исключительно для удовлетворения потребностей аристократии и стремящихся быть причисленными к ней нуворишей. Туда-сюда сновали носильщики, навьюченные гроздьями чемоданов, баулов и дорожных несессеров.

В общую какофонию звуков, царящих на станции, вплеталось капризное хныканье ребенка, которого тащила за ручку степенная няня в строгой белой блузке с высоким воротником, наглухо застегнутой на все пуговицы. Теряя терпение, она уговаривала очаровательного розовощекого малыша не пугаться гигантского пыхтящего паровоза, время от времени выпускающего во все стороны клубы сизоватого пара.

– Витторио, ты должен быть храбрым мальчиком, – менторским тоном произнесла няня. – Сейчас ты прокатишься на этой большой прекрасной машине, а в награду получишь вкуснейшее пирожное.

Мальчик пытливо посмотрел на нее, поджав губы, словно оценивая, можно ли верить словам взрослого, а затем согласно кивнул, смешно тряхнув своими темно-русыми кудряшками.

Здесь же, рядом затявкала ручная собачка, удобно устроившаяся подмышкой у своей импозантной хозяйки. Та маленькими, но уверенными шажочками в остроносых дорожных туфлях на устойчивом каблуке пробиралась сквозь толпу в направлении подножки сияющего свежей краской вагона. Ее опередил высокий франтоватый джентльмен, опирающийся на лакированную трость с позолоченным набалдашником. Легко схватившись левой рукой за поручень, он вскочил внутрь, прижимая к себе другой рукой пузатый кожаный саквояж явно ручной работы.

Наконец гвалт человеческого многоголосья взорвал истошный свисток кондуктора, возвещающий о том, что поезд отправляется. Гигантские спицы паровоза медленно пришли в движение, из трубы в голубеющее итальянское небо вырвался столб дыма. Поезд тронулся, постепенно набирая обороты, унося в неизвестность предвкушающих незабываемую поездку пассажиров. «Чу-чух, чу-чух…» – весело и слаженно громыхали колеса, задавая равномерный ритм движению.

Разряженная компания заняла свои места в отделанных лакированными деревянными панелями купе, устроившись на удобных мягких диванах и прильнув к большим панорамным окнам, любуясь проплывающим мимо средиземноморским пейзажем – полями созревшего подсолнечника, поворачивающего свои круглолицые головки в сторону солнца, высящимися конусами зеленеющих кипарисов и ухоженными оливковыми рощами.

Руководство железнодорожной компании обещало, что поездка не будет излишне утомительной и займет всего несколько часов. По коридорам вагонов заскользили услужливые кондукторы в строгой униформе с начищенными до блеска медными пуговицами, разносящие вино и закуски. Пассажиры возбужденно переговаривались, обсуждая, чем еще планируют удивить их искушенный вкус.

Пыхтя и отдуваясь, паровоз упрямо несся по рельсам, неумолимо приближаясь к темнеющему жерлу тоннеля, стрелой проходящего сквозь каменную толщу и протянувшегося чуть более на полмили вперед. Котел грозно шипел, пожирая исправно подбрасываемый в топку уголь. Перед тем, как нырнуть в зияющий проем тоннеля, машинист притормозил, тревожно всматриваясь в чернеющую глубину подземного пространства. Внезапно его что-то сильно обеспокоило, и он окликнул кочегара –молодого жилистого мужчину в лихо заломленной на макушке кепке. Выглянув из кабины, машинист ткнул пальцем, указывая на странный туман, окутавший железнодорожный путь.

Вооружившись тяжелым разводным ключом, кочегар спрыгнул вниз и, неспешно переставляя свои длинные ноги, двинулся навстречу удивительному явлению. Вплотную подойдя к границе между залитым дневным солнцем въездом в тоннель и его мрачным чревом, парень протянул перед собой руку. Мозолистая, почерневшая от копоти ладонь ощутила нечто вязкое. Большой фонарь паровоза пробил сумрак на пару метров и утонул, погаснув в этой загадочной кисейной субстанции, напоминающей густой молочный туман. Кочегар сделал еще один несмелый шаг вперед. Вздох облегчения вырвался у него из груди. Стена мистического тумана на поверку оказалась лишь узкой завесой, за которой простирался железнодорожный тоннель, в конце которого отлично просматривалась светлеющая амбразура, выводящая наружу с другой стороны высокой скалы.

Парень махнул машинисту рукой, подавая сигнал, что проезд свободен. Тот, скривившись в недоуменной гримасе, тронул поезд, направив прямиком сквозь трепещущую стену тумана. Несколько взволнованных пассажиров высунулись из раскрытых окон, недоумевая о причинах незапланированной остановки. Однако убедившись, что поезд продолжил свой путь, все успокоено вернулись к приятному времяпровождению и светской беседе.

И лишь один человек не остался в благостном ничегонеделании. Тот самый импозантный джентльмен, путешествующий налегке, резко поднялся со своего места. Галантно извинившись перед благообразной дамой в широкополой шляпе и кружевной блузе за доставленные неудобства, он оставил в купе свой саквояж и, одернув чуть измявшийся от долгого сидения дорожный сюртук, опираясь на свою крепкую трость, спрыгнул с подножки на усыпанную щебнем землю. Остановившись у вагона, джентльмен вытащил из кармана своего безупречно скроенного жилета часы на цепочке и, отщелкнув крышечку, напряженно проследил за положением стрелок на циферблате. Губы его беззвучно зашевелились, отсчитывая ход секунд.

Железнодорожник тоже не спешил забираться обратно в кабину паровоза. Отсалютовав машинисту, он отступил в сторону, провожая заинтересованным взглядом катящийся состав, пересекающий границу сумеречной зоны. Наклонившись, он сорвал пробившуюся сквозь шпалы высокую травинку и засунул ее в рот, перекатывая между зубов.

Поезд в считанные мгновения прошел через пелену тумана, поглотившего его массивное туловище без остатка. Эхо тоннеля повторило внезапно стихнувший стук мощных колес и невыносимо тревожный паровозный гудок, который дал в последний миг догадавшийся обо всем машинист, прежде чем известный ему мир перестал существовать.

Поезд и все его пассажиры исчезли, бесследно растворившись в зыбком тумане.

Вперившись немигающим взглядом в зияющий проем тоннеля, джентльмен как будто чего-то ждал. Вновь посмотрев на часы, он убедился, что минутная стрелка переместилась на несколько делений по кругу и теперь указывала, что с момента, когда паровоз въехал в туман, прошло целых четыре с половиной минуты. На лице мужчины отразилось разочарование. Почти со злостью захлопнув крышку карманных часов, джентльмен вскинул твердый, гладко выбритый подбородок, вымученно улыбнувшись вразвалку шагающему ему навстречу кочегару.

Тот запрыгнул на рельсы и, засунув руки в широкие карманы брюк, двинулся вперед. Подражая канатоходцу, он по очереди переставлял ноги, обутые в смятые рабочие ботинки, сплошь покрытые угольной пылью. Вплотную приблизившись к наблюдающему за его выходкой мужчине, кочегар демонстративно выплюнул тростинку и с некоторым злорадством заглянул в глаза джентльмену.

В следующее мгновение внешность обоих незнакомцев любопытным образом претерпела заметную трансформацию, изменив свои цвет и форму. Зрачки расширились и затянулись матово-бездонной пеленой черноты, а южная оливково-загорелая кожа побледнела, приобретя полупрозрачный жемчужно-серый оттенок.

– Удовлетворены? – невозмутимо поинтересовался молодой кочегар.

– Первая фаза эксперимента прошла весьма удачно, – упрямо процедил джентльмен, словно хотел поспорить с очевидным. – Устройство сработало исправно, вскрыв червоточину именно там, где и было запланировано.

С ловкостью циркового трюкача покрутив в руках трость, он хищно улыбнулся.

Кажется, кочегар был не вполне с ним согласен, однако в дискуссию вступать не стал, что особенно порадовало его старшего партнера.

– Нам пора уходить, – велел джентльмен, и железнодорожник расслышал в его голосе нотки тщательно скрываемого раздражения.

– Как Вам угодно, маэстро, – отвесил шутовской поклон кочегар. – Хотя лично я планирую сюда вернуться. Любопытно будет понаблюдать за толпой бестолковых карабинеров и беснующихся писак-газетчиков, гоняющихся за очередной сенсацией.

– Вы ходите по краю, Рэнн. Такое поведение не допустимо для нас, – достаточно резко отозвался джентльмен.

– Да будет Вам, Исса! – лениво протянул кочегар. – Вы просто злитесь и разочарованы. Устройство сработало только наполовину. Мы оба знаем: у нас снова ничего не вышло.

В ответ джентльмен ожег своего партнера ненавидящим взглядом. Медный кончик его трости опустился на рельсы. Сила удара была так велика, что выбила яркую искру.

Кочегар удивленно поднял одну бровь. Столь бурное проявление эмоций старшего партнера стало для него неожиданностью и одновременно позабавило.

Бросив прощальный взгляд на пробитую в скале широкую арку, молодой человек глубоко втянул ноздрями сухой жаркий воздух. В солнечном мареве особенно бросалась в глаза очерченная игрой света и тени граница между мирами – сущего и потустороннего. Стоит только пересечь ее – и ты уже никогда не будешь таким, как прежде…

Такие или совершенно иные мысли занимали двоих необычного вида мужчин, волею судеб оказавшихся свидетелями мистического исчезновения пассажиров поезда, ехавшего по маршруту Рим-Ломбардия. Одно они знали наверняка: роскошный прогулочный железнодорожный состав никогда не найдет обратного пути домой, навечно заблудившись в сумраке таинственного тоннеля.

Через некоторое время после загадочного происшествия

Поиски, организованные железнодорожной компанией, руководство которой было не на шутку обеспокоено таинственным исчезновением поезда и более ста пассажиров, так ничего и не дали. Карабинеры и служащие железной дороги обследовали каждый дюйм тоннеля и прилегающей к нему территории, но не обнаружили ни единой улики, более-менее внятно объясняющей, что же произошло на самом деле. Паровоз и три подцепленных к нему фешенебельных вагона как будто улетучились, растворившись в воздухе подобно легкому эфиру.

Родственники пропавших людей были безутешны, некоторые потребовали у компании, устроивший это чудовищное турне, внушительную компенсацию. Газетчики шныряли повсюду, умудряясь пробраться за ограждение. То и дело взрывались вспышки и щелкали затворы выставленных на треногах фотоаппаратов.

Выдвигались самые разнообразные версии случившейся трагедии, но ни одна из них не находила своего материального подтверждения, и все участники расследования все больше склонялись к мысли о том, что здесь не обошлось без происков самого дьявола. По этой причине руководство железнодорожной компании прибегло к последней отчаянной попытке отыскать истину, и на место происшествия прибыл известный в Европе физик и спиритуолог, член Королевского общества, господин Уильям Барнетт.