– Популярная настолько, что ты никогда о ней не слышала, – усмехаюсь я. – Да мне всё равно, если честно. В какой-то степени благодаря тому, что всё накрылось, я вырвался из плена. Контракт меня душил. И мне нравится так, как сейчас… Ну а ты? Тебе нравится преподавать?

– Да, очень, – в её голосе – подкупающая искренность. – А ещё мне нравится вести группы в студии.

– Какие группы?

– Растяжка. Стрейчинг, слышал о таком?

– Не припомню. А группы только для женщин?

– Да.

– Жаль. Я бы пришёл к тебе на стрейчинг.

Алиса вдруг начинает хохотать.

– Я твою груду мышц никогда бы не растянула, Тимур! Это надо сначала в бане распаривать, делать массаж. И только потом я смогла бы добраться до твоих связок и суставов.

А звучит-то как кайфово… Банька, массаж в её исполнении… И потом она доберётся до моих суставов. И не только до них, да?

Стреляю в неё игривым взглядом.

– Когда оба вернёмся обратно, я ещё проконсультируюсь у тебя по этому вопросу. Номер мне только свой оставь.

– Но я не работаю с мужчинами.

– А мне показалось, что ты сделаешь исключение из правил, – давлю я.

Кусая губы, отворачивается к окну. Пытается не улыбаться.

Это значит «да»?

– Ну хорошо. Обменяемся телефонами.

Отлично!

– Вообще-то, при постоянном занятии спортом необходима растяжка. Суставы очень страдают, знаешь ли, – говорит Алиса нравоучительным тоном.

– Нужна так нужна. Я полностью отдамся в твои руки.

Вижу, как от моих слов щёки её немного розовеют. Градус между нами стремительно растёт.

– Набери мне прямо сейчас, – хрипнет мой голос.

– Эм… Давай.

Порхает пальчиками по экрану. И ресницы её тоже взволнованно порхают.

Диктую свой номер, Алиса делает дозвон. Потом как-то меня записывает, но я не вижу, как.

Дождь наконец идёт на спад. А потом резко заканчивается, и тут же появляется солнце.

Алиса смотрит в окно. Сменила позу, теперь сидит, скрестив ноги.

Ещё десять километров спустя мы въезжаем в очередной посёлок, и я сбрасываю скорость. Проплываем мимо магазина.

– Хочешь чего-нибудь? – спрашиваю я.

– Я бы попила.

А у меня в багажнике только пятилитровая. Надо и правда купить бутылку поменьше.

Заруливаю на парковку магазина самообслуживания. Рядом с нами останавливается пикап. Из него выходят какие-то сельские парни. Их трое, и все они бросают заинтересованные взгляды на Алису. Один из них даже подмигивает ей. Заходят в магазин и пропадают из вида.

– Наверное, я передумала пить, – напряжённым голосом говорит девушка.

Испугалась их? Или что?

– Дело в этих аборигенах? – хмуро уточняю я.

– Да. Нам и так не везёт в этой дороге. Может, вообще не стоит останавливаться? Поехали дальше, Тимур. Пожалуйста.

Она даже смотрит на меня с мольбой.

Ситуация, надо признать, ударяет по моему самолюбию. Ведь со мной ей нечего бояться.

– Я схожу один, – распахиваю дверь. – Тебе воды, сока или лимонада?

Алиса резко отстёгивается и начинает обуваться. Похоже, одного меня не хочет отпускать.

В итоге идём в магазин вместе. Он оказывается маленьким и весьма неприглядным. Ассортимент тоже так себе.

Алиса сразу шагает к холодильнику с напитками. Но в соседнем те трое набирают пиво, поэтому она меняет курс и идёт к полкам с неохлаждённой жидкостью.

Молча иду за ней.

Алиса выбирает сначала воду, потом прихватывает ещё и сок. Подчёркнуто весело щебечет:

– Сто лет не пила гранатовый. Вдруг захотелось.

– Тогда нужно брать в стекле.

Но тут только коробки. А стеклянные бутылки в холодильнике. Алиса вновь смотрит на тех селюков. Набрав пиво, они идут к кассе, но не останавливаются у неё, а просто проходят мимо и покидают магазин.

Молоденькая кассирша кричит им вслед:

– Да сколько можно уже! У вас и так долг с прошлого месяца! Миш, быстро вернись!

Но кем бы ни был этот Миша, он не возвращается.

Зато Алиса явно расслабляется, подходит к холодильнику и достаёт бутылочку с гранатовым соком. На кассе ещё прихватывает большую упаковку М&М. Я ставлю на ленту полторашку воды и прошу пачку сигарет.

– Оплата картой? – спрашивает продавщица с кислой миной.

– Да, – достаёт свою карту Алиса.

– Наличкой, – протягиваю купюру, собираясь расплатиться за нас обоих.

И сейчас мы, походу, будем спорить, потому что Алиса возмущённо вспыхивает.

– Ну давай хотя бы не при людях скандалить, – пытаюсь пошутить, пока продавщица копается со сдачей.

Алиса вдруг расплывается в улыбке.

– А у меня теперь есть твой телефон. Я переведу и за кофе, и за сок, и за бензин.

Ещё и язык мне показывает.

Подхватив свои покупки, лихо разворачивается на месте и, выписывая бёдрами, шагает к двери.

Возможно, она не виляет своей сексапильной задницей специально, и это просто особенность её походки. Но мне хочется верить, что она делает это для меня.

Забираю сдачу, воду, сигареты и тороплюсь за своей спутницей. А на улице нас ждёт сюрприз. Пикап не уехал. Двое из трёх парней стоят рядом с ним и явно дожидаются нас. Похоже, заинтересовались моей тачкой. Но ещё больше – Алисой.

Глава 10. Как котят.

Алиса

Попав под прицельный взгляд одного из небритых парней из пикапа, я сбиваюсь с шага.

И куда я так разогналась, чёрт возьми?

Нелепо мнусь у дверей магазина, прижимая к груди сок, воду и М&М. И буквально физически ощущаю спиной приближающуюся мужскую энергетику Тимура. Он сразу обходит меня, словно прикрывая собой.

– Пойдём, Алиса. Всё нормально, – говорит вроде бы весьма умиротворённым тоном.

Но вот его тело… Оно на глазах меняет форму. Плечи разворачиваются ещё шире, мышцы на руках вздыбливаются, спина становится напряжённой, кулаки сжимаются. Вдобавок Тимур крутит головой, хрустя шейными позвонками. И это выглядит чертовски агрессивно.

Что же тут нормального, блин?

Идём к его машине. Тимур немного впереди, со стороны пикапа, я семеню за его правым плечом.

Парни, прислонившись к своей машине, негромко переговариваются между собой, не сводя с нас мрачных взглядов. На улице их только двое, третий куда-то делся. И мне это очень не нравится.

– Какой у неё мотор? – спрашивает один из них сиплым прокуренным басом.

Парни вроде молодые, но как будто прячут свой истинный возраст за этими лохматыми патлами на головах и неопрятной щетиной на подбородках.

– Трёшка, – небрежно роняет Тимур.

Он берёт меня за локоть, подводит к мерседесу, открывает дверь.

– А пробег какой? – продолжает тот же парень.

– Да никакой. Тачка почти новая.

– Ха! Да я не про тачку, а про девку. Видно же, что с пробегом. Дашь погонять?

Я застываю от шока, так и не сев в кресло. Тимур резко поворачивается и смотрит на этих мерзких придурков.

Проходит секунда. Я лишь успеваю заметить, как вздыбливаются вены на его запястьях, а потом мне на голову мягко ложится его увесистая ладонь, и меня сажают в машину так, как копы упаковывают преступников в американских фильмах. Возможно, они делают это жёстче, но всё же…

Я – в машине, а Тимур остаётся снаружи. Вижу, как ставит бутылку с водой на крышу и засовывает ключи и сигареты в карман.

Дёргаю за ручку, чтобы выйти, но Тимур резко захлопывает мою дверь, при этом даже не обернувшись.

Мамочки…

Их же двое! Или вообще трое. Чёрт его знает, где третий.

Смотрю по сторонам, чтобы найти хоть какую-то помощь. Но на парковке никого, кроме нас. А трасса – метрах в ста, оттуда ничего не видно.

Тимур тем временем уже приблизился к парням и расслабленно встал перед ними.

Надо всё-таки выйти…

Меня накрывает паникой, а старые триггеры не дают действовать рационально. В памяти мелькают эпизоды из прошлой жизни.

Ночной клуб, пьяный Славик… То, как его избили… Мы тогда жутко поругались, я уехала домой, а он напился. Его мать, конечно, во всём обвинила меня. Ведь напился он из-за «моих закидонов», как она выразилась.

А моими «закидонами» было лишь нежелание таскаться по ночам по всяким клубам. Я выросла из этого, а вот Славик – нет. Он напился, докопался до приезжих и получил. Его били втроём. Ногами. Славик месяц пролежал в больнице, отсрочив мой отъезд из Сочи на новое место работы в колледже. Да и в клубе мы поругались как раз из-за этого.

Его мать за этот месяц чуть всю душу из меня не вытрясла.

«А если он бесплодным стал? Ему же всё там отбили!»

«А ты, неблагодарная свинья, его бросаешь!»

«И не думай подавать на развод, поняла? Ни его, ни наших денег ты не получишь».

Надо выйти…

Открываю дверь, ступаю одной на асфальт и тут же слышу злой рык Тимура.

– Села обратно!

Плюхаюсь на пятую точку, испуганно смотрю на него. Дверь закрылась не до конца, и теперь я слышу их разговор.

– Да чё ты хочешь от нас, дядь?.. Шуток, штоль, не понимаешь?.. – глумливо протягивает дружок того шутника.

– У меня с чувством юмором проблемы, – тихим, мрачным голосом отвечает Тимур. – Он у меня свой, этот юмор. Я вот сейчас одному из вас нос сломаю, и вот это меня очень повеселит. Но никто из вас ведь не поймёт такую шутку… И вряд ли оценит.

– Да иди ты нахер отсюда! – агрессивно рычит шутник. – Пока можешь ходить.

Теперь он точно не шутит.

А Тимур, по всей видимости, не силён в болтовне. Удручённо покачав головой, вдруг резко выбрасывает руку и отвешивает шутнику оплеуху. Такую… отцовскую.

И пока тот с пылающим от удара лицом приходит в себя, второй прёт на Тимура. Но даже дотянуться до него не успевает. Мой попутчик заламывает ему руку, заставляет развернуться и отвешивает пинок по заду. Сделав два неровных шага, парень падает на колени. Очевидно, больно ударяется ими, потому что громко взвизгивает.

Шутник приходит в себя, а из кузова внезапно вылезает третий. В руках у него металлический прут. Оба бросаются на Тимура.

И теперь уже визжу я, закрыв лицо руками.

Дура! Идиотка! Надо в полицию звонить, а не орать.

Отрываю руки от лица и шокированно взираю на то, как Тимур разделывается с обоими. Красиво и даже как будто нежно… Раскидывает их, как котят. Без грубых ударов по лицу, без «мяса» и жести. Он просто заламывает, нейтрализует, фиксирует их запястья их же одеждой.

Ему в спецназе надо работать, честное слово.

Пару секунд полюбовавшись своей работой, вытирает ладони о бёдра и бросает парням, корчащимся на асфальте:

– Прокачивайте чувство юмора, мамкины соплежуи. В следующий раз вам попадётся не настолько добрый шутник.

– Ааа! Сука! – шипит один из них, корчась на земле. – Мы тебя найдём, тварь!

Тимур агрессивно оскаливается.

– Блять… Ну ищи.

Отворачивается и идёт к мерседесу. Попадаю в плен его глаз, сверлящих меня через лобовое стекло. Из этого плена невозможно выбраться. Он смотрит завораживающе и пугающе одновременно. Словно дикий зверь, который с трудом сдерживает своё желание разорвать добычу в клочья.

Добыча не я, слава Богу.

Он садится за руль, тут же заводит мотор, и тачка срывается с места. По крыше прокатывается бутылка с водой и падает на асфальт. Тимур резко подаётся к моей двери, хватает за ручку, открывает и с грохотом вновь захлопывает её.

– Пристегнись, – звучит как приказ.

Трясущимися руками пристёгиваюсь. Мы мчим на бешеной скорости. От Тимура волнами исходит агрессия, и я не решаюсь подавать голос.

Опять я виновата, да? Только в чём? Я же предлагала не ходить в этот магазин!

Почему он злится на меня? За что?

Молча пролетаем не меньше двадцати километров. Я кошусь на Тимура как раз в тот момент, когда он ощупывает свою голову. Подносит пальцы к глазам. На них кровь.

– Твою мать! – тихо рычит он, сбавляя скорость и сворачивая на обочину.

Останавливаемся, подняв в воздух густое облако пыли. Тимур переводит взгляд на меня.

– Можешь салфетки поискать в бардачке? – говорит он уже спокойным голосом.

– Да… Сейчас.

Сам Тимур выходит из машины и идёт к багажнику, видимо, за аптечкой.