Примирение было горячим, и Петр надолго притих. Инессу с позором изгнали обратно в деревню, из которой ее так неосмотрительно вывезли. А тут Марлен опять вздрогнула при словах Анечки, что «они с Петром». Девушка была вполне во вкусе супруга Марлен, именно поэтому она и напряглась во время откровений своей горничной.

– Ну, так что ты видела?

– Я видела, как какой-то мужик на остановке, где я Петю ждала, садился в такси с ребенком. С мальчиком лет восьми-девяти, и было заметно, что ребенок очень напуган.

– Ты чего сразу-то в полицию не пошла? Номер такси запомнила или хотя бы фирму?

– Не знаю. Я записала…

И Аня передала Гурову листочек с номерами такси и названием компании – «Комфорт».

Гуров созвонился с Крячко и велел Стасу в срочном порядке озадачить экспертов, чтобы они «пробили» номер такси, узнали, кто работал в день пропажи Миши, и установили маршрут. Сам же быстрым шагом направился обратно на дачу к Ворониным. Через пятнадцать минут полковник был на месте, а у Стаса уже имелись все данные на таксиста, подвозившего странного мужчину с ребенком. Они отправились в один из частных городских таксопарков. Попали в обеденное время, и девушка-администратор проводила их в местное кафе, где обедали водители, и указала на Семена Пирова, который как раз работал в ту смену.

– Приятного аппетита, мужики! – улыбаясь как можно любезнее, сказал Крячко, присаживаясь за стол к обедавшим водителям.

– И вам не хворать, товарищ начальник, – подняв глаза на Станислава, ответил ему один из мужчин и вытер рот салфеткой. Пальцы говорившего украшали «синие» перстни, которые он, видимо, пытался затереть, но не смог.

– Давно от хозяина? – уже без улыбки, но и без агрессии поинтересовался Стас. Гуров в это время внимательно наблюдал за водителем, пытаясь понять, нервничает тот или нет, есть ли ему что скрывать. Но Семен вел себя вполне естественно.

– От хозяина давно. А что, есть ко мне претензии?

– Нет. Помощь нужна. Ты сутки назад вез мужчину с десятилетним ребенком. Куда вез, как он выглядел, как себя вел? Мальчика больше никто не видел, так что скрывать ничего не советую.

– Да я и не собирался. Мужик тот был нервный, дерганый какой-то, а мальчишка запуганный, глаза на мокром месте всю дорогу были. А мужик его то ли успокаивал, то ли запугивал. Вроде и ничего такого не говорил, но ребенок явно опасался ему перечить. Хотя, если честно, мне показалось, что это был отец пацана…

– Почему? – спросил Стас.

– Так похожи они, во-первых, а во-вторых, мальчик спросил один раз: а мама к нам приедет? А тот ему: приедет, конечно!

Стас записал адрес, куда неизвестный мужчина предположительно увез Мишу, и они рванули с Гуровым в город, прихватив с собой Марию и жену Воронина – Злату. Ведь прежде, чем дать «отмашку» спецназу, Гурову с Крячко нужно было понять, в какой квартире находится ребенок. К счастью, дом, у которого таксист высадил мужчину с мальчиком, оказался старой четырехэтажной «сталинкой» с высоченными потолками в квартирах, в котором было всего два подъезда. Злата и Маша купили несколько коробок конфет и под видом представителей социальной службы звонили в двери, вручали сладкий презент, поясняя, что это бонус от городских властей к майским праздникам.

Как ни странно, люди верили, не спрашивали у них документов, с радостью принимая скромный подарок. Обойдя первый подъезд, женщины не получили никакой нужной им информации. А вот во втором подъезде им наконец повезло. На втором этаже жила весьма разговорчивая бабушка. Она поблагодарила за конфеты и пригласила девушек в дом, на чай. Разумеется, Маша и Злата не стали отказываться, тем более что Гуров и Крячко уже стали сомневаться, что мужчина привез Мишу именно сюда, ведь обход по первому подъезду нужных результатов не дал.

– Конфеты-то какие вкусные! Надо же, никогда раньше по домам не разносили подарки, что это с нашими властями? Вроде выборы не намечаются! – радостно тараторила Зинаида Михайловна. – А у нас тут странности! – вдруг выпалила она и присела на табуретку, вытаращив глаза на Машу.

– Да, какие?

– Да Вадька Муркин откуда-то ребенка взял. А ведь не было у него детей, а тут сразу девятилетний… Он же с зоны не вылазил всю жизнь. Три ходки у него! Правда, по глупости садился, по пьянке. Первый раз ему лет двадцать было, а потом…

Маша и Злата напряглись.

– С зоны не вылазил? Ребенок? Девяти лет? Мальчик? – не дождавшись, «что потом», резко перебила Зину Михайловну Маша.

– Ну, да…

– А вы его видели?

– Один раз, вчера днем вроде… они вместе в подъезд заходили. Мальчонка был явно растерян. А может, и напуган! А ночью я слышала, что плачет он… А Вадька вроде как обещает подарок ему подарить, если он плакать перестанет. Вот.

– Зинаида Михайловна, нам пора, ждут нас уже. А в какой квартире этот Муркин живет?

– Да в двадцать третьей… А что ж чай-то, девчонки? Мне одной столько конфет не съесть…

– Потом, Зина Михайловна, потом, – торопливо обуваясь, успокоила женщину Злата. – Мы к вам обязательно еще придем, обещаем!

И они буквально вылетели из подъезда. Мария тут же набрала Гурова и сообщила, в какой квартире находится возможный похититель вместе с Мишей. Ровно через минуту они вместе с Крячко стояли у дверей двадцать третьей квартиры, внутри жилища было тихо. Лев Иванович нажал на кнопку звонка.

– Кто? – раздался из-за двери настороженный мужской голос.

– Это внук Зинаиды Михайловны, вашей соседки. Бабушка жалуется, что вы постоянно забываете кран закрывать и весь потолок в итоге в подтеках! – выдал Крячко, потом вдруг подумал, что он слишком интеллигентно выражается, и добавил: – Задолбали!

Дверь аккуратно открыли, и внутрь ворвались Гуров, Крячко, бойцы спецназа и Ирина с Валентином, приехавшие час назад к дому. Бойцы сразу положили хозяина квартиры на пол. На диване сидел худенький мальчик с плюшевым зайцем в руках, в глазах у него стоял ужас. А от увиденного он и вовсе зарыдал в голос.

– Это не Миша! Не Миша… Не Миша! – надрывно всхлипнула Ирина и, закрыв лицо руками, заплакала. Слезы ручьем текли у нее по рукам, Валентин прижал голову жены к себе и тихонько гладил ее по голове, приговаривая:

– Ириш, мы найдем его, обещаю тебе, найдем!

Ирину и Валентина отправили домой, Вадима Муркина – а это был именно он, подняли с пола и усадили на стул. Ребенком пока занялись Мария со Златой, успокоили мальчика, напоили горячим чаем и накормили бутербродами, быстро сбегав до магазинчика, который имелся в самом доме на первом этаже.

– Меня Ваня зовут, – жадно глотая куски, поделился мальчик. – А мы к маме скоро поедем? – глядя на Машу огромными, синими как небо глазами спросил он.

– Конечно, – проглотив ком в горле, сказала Маша.

– Рассказывай, – глядя прямо в глаза Муркину, потребовал Гуров.

– Что рассказывать?

– Ты идиотом-то не прикидывайся, Муркин. Ребенок откуда? И чей он? Зачем он тебе понадобился? Я посмотрел твои дела прошлые, ты придурок, конечно, редкостный, но извращенцем-то никогда не был! – заорал Крячко.

Станислав и правда поднял дела, за которые отсидел Муркин. Первый раз его преступление больше походило на анекдот. Как-то в уже довольно холодную сентябрьскую ночь Вадик Муркин так замерз, что решил согреться чем-нибудь сорокаградусным. Вот только денег на приобретение согревающего эликсира у него не имелось. Недолго думая, он нашел дома игрушечный пистолет младшего брата, очень похожий на настоящий. Вошел в небольшой магазинчик, работавший круглосуточно, и потребовал отдать все содержимое кассы плюс несколько бутылок элитного алкоголя. Продавцом оказался мужчина в возрасте, как потом оказалось, бывший участковый. Он спокойно собрал деньги, но, прежде чем выдать виски с коньяками, спросил:

– Документ, удостоверяющий личность, есть? Сомневаюсь, что вам исполнился двадцать один год.

– Что? Да мне как раз двадцать один! Вот паспорт. – И горе-грабитель, достав паспорт, продемонстрировал его продавцу. Так что и имя с фамилией, и адрес с пропиской стали очевидны, как утренний круассан. Через полчаса после ограбления в квартиру к пирующему совершеннолетнему позвонили полицейские. Тот спокойно открыл дверь, держа в руке рюмку с коньяком. Банкет продолжился в отделении, где любитель халявного алкоголя написал «чистуху» и получил свои три года общего режима.

Второй раз Муркин, почти как заведующий детсадом Трошкин из «Джентльменов удачи», решился пойти на дело, ограбив расположенный рядом с его домом «Детский мир». Он пришел туда в обед, часика в три, и спрятался в огромной коробке из-под дивана, благо габаритами Вадик похвастать не мог, так что уместился в коробе без проблем. Уснул. Проснулся, когда магазин уже был закрыт и никого в нем не было. Прокрался к кассе, взломал ее и забрал оттуда все деньги – около пятидесяти тысяч рублей. Выручку в этот день не сдавали. Но сработала сигнализация! Испугавшись, Муркин рванул опять в свою коробку, прихватив и добычу. Идея была, в общем-то, креативная и жизнеспособная: отсидеться в картонном укрытии до того момента, как уедет полиция, магазин откроют, и сбежать. Но человек, как говорится, предполагает, а бог располагает, воришке не повезло. Опера взяли с собой Джульку – немецкую овчарку, собака была обучена поиску людей.

На месте были через пять минут после того, как сигнализация сработала. Зашли в магазин, но никого не нашли. Тогда включилась Джулька, через три минуты усевшаяся около коробки и начавшая лаять. Вадим Муркин с детства боялся собак, а тут опять статья маячила с переселением в компанию к не очень интеллигентным и приятным людям еще года так на три. Гражданин Российской Федерации Муркин начал уничтожать денежные знаки, добытые непосильным трудом, посредством их поедания. Однако съесть пятьдесят тысяч рублей за пять минут не под силу даже самому голодному грабителю. Оперативники подошли к коробке, над которой надрывалась Джули, и подняли ее.

– Да, картина маслом, – только и смогли сказать они при виде Вадика не первой свежести с остатками российских купюр во рту. Остальные денежки валялись тут же.

В полиции ржали, конечно, долго, а этот случай запомнился на всю оставшуюся работу оперативников РОВД. Прокурор тоже проявил чувство юмора, и суд в итоге дал бедолаге по полной программе – четыре года из четырех возможных по этой статье, согласно УК РФ. А вот третий срок оказался посерьезнее первых двух.

– А я и не извращенец! – в тон ему заорал Муркин. – Это мой ребенок!

– Что значит, твой?

– То и значит! Сын это мой, Ванька! Мы с Ленкой развелись, когда я последний раз на зоне чалился, Ване тогда только год исполнился. А вышел, ему уже восемь стукнуло, я ж за убийство последний раз присел. Перепили с дружком, поссорились, за ножи схватились, я первым успел…

– Ну, восемь стукнуло, и что?

– И то! Нового папку она Ваньке нашла за это время, а меня по боку! А меня сын, конечно, не помнил, он же не видел меня ни разу в осознанном возрасте… А тут Ленка со своим наконец-то расписаться собрались, мужик ейный согласился Ваню усыновить официально. Это значит, что я вообще не смогу с ним встречаться! А я и так его не вижу. Вот я и дождался, пока она Ваню к свекрови привезет, да и увез его…

– Зачем, Вадим? – спросил Гуров. – Что ты собирался с ним делать? Сын, как ты правильно отметил, тебя не помнит. Чем ты его кормить будешь, одевать на что? Ты же не работаешь! Более того, он тебя не знает почти, принял за какого-нибудь похитителя детей или маньяка-убийцу, современные дети в этой теме получше взрослых иногда секут. Ты хоть о нем подумал, подумал, какого твой ребенок страха натерпелся? Это тебе не в коробке деньги жрать! Ты все-таки идиот, Муркин, честное слово!

– А что сразу опять про коробку? Не знаю, что собирался делать… Думал, может, привыкнет ко мне за неделю, а там как-нибудь договоримся с Ленкой, чтобы мы виделись. У меня есть деньги, я на стройке заработал, нам бы хватило на неделю. Меня теперь посадят?