Влад Райбер: Кошмарный звонок

© Райбер В., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Лантухи
Воспоминания Юрия Амирова

Девяносто шестой год. Мне шестнадцать лет. Я ещё школьник. У меня на завтрак кусок чёрного хлеба, политый подсолнечным маслом и посыпанный солью, а ещё стакан чая с сахаром. И это самое вкусное, что я могу съесть за целый день. На обед будут вчерашние щи из крапивы на бульоне из свиных костей, а на ужин – варёная картошка.

Мама и папа работают на одном предприятии, где третий месяц задерживают зарплату, обещая: «Как только, так сразу».

Выживаем, как можем. Мой отец – инженер, вечерами подрабатывает грузчиком в магазине. Мама – сотрудник отдела кадров, по выходным продаёт пиратские аудиокассеты на рынке и боится, что коллеги об этом узнают.

Нашей семье туго, но атмосферы уныния нет. В воскресное утро мы собираемся за одним столом и едим свой скудный завтрак.

Мама спрашивает отца:

– Ты в своём магазине можешь нам чего-нибудь хорошего достать? Хоть бы сгущёнки баночку.

А он вздыхает:

– Достанешь тут, когда люди на еду кидаются. Ты бы видела, как там у нас идёт торговля. Я вывожу в зал банки на тележке, такой маленькой… И на меня со всех сторон налетают бабки. Толкаются, дерутся, а я эту тележку… уже пустую!.. вытаскиваю и уношу через их головы.

И мы все почему-то смеёмся, будто услышали анекдот. Завтрак окончен. Теперь нам всем пора на свои подработки.

Отцу в магазин, маме на рынок, а мне в редакцию.

В те годы я работал разносчиком городской газеты. Это была единственная возможность заработать хоть какие-то деньги и помочь нашей семье.

Приходилось напрягать мозги, чтобы не ошибиться со списками адресов, ничего не забыть и не перепутать.

По субботним вечерам после школы и по воскресеньям с раннего утра я таскал на себе тяжёлую сумку со свежими номерами «Городка», как груз собственных проблем.

Поначалу эта работа казалась приключением: обойти всю северную часть города, заглянуть на каждую улицу, вычёркивая из списка адреса. Я представлял это как игру, но со временем мне надоело и хотелось просто поскорее разнести газеты, получить свои гроши и вернуться домой.

Сегодня я обошёл уже три района и рассчитывал справиться с остальным минут за пятнадцать, но оказалось, что в моём списке появился новый адрес: улица Снежская, дом двенадцать, квартира сто пятнадцать.

Всего один подписчик оттуда. И мне переться куда-то ради того, чтобы доставить единственный экземпляр?

Да я и понятия не имел, где находится эта Снежская улица. Казалось, что знаю весь город, но даже не слышал о месте с таким названием.

Проходя по проспекту Испытателей мимо киосков, я увидел старушку, что торговала овощами со своего огорода: огурцы, лук, укроп, петрушка…

– Бабушка, вы не знаете, где тут Снежская улица? – спросил я.

– А вот пойдёшь мимо больницы до конца и в неё упрёшься, – ответила она.

– Спасибо! – сказал я, поняв, куда мне надо.

– Сынок, а ты газетки разносишь? Дай одну почитать. А я тебе огурчиков.

– Что вы! У меня всё по подписке! А огурцы у вас отличные. Сам бы купил, но денег мало. Простите.

Я спустился вниз по улице к зданию медсанчасти и направился туда, где ещё ни разу не бывал.

Облик Снежской улицы был мрачным. Только я оказался на ней, и солнце, как нарочно, скрылось за тучи. Зелёных деревьев здесь почти не было. Старые липы стояли сухими в ожидании, когда их спилят. Тут никто не высаживал цветы в клумбах, и даже трава была редкая.

Вокруг стояли однотипные дома – бетонные ящики с тёмными окнами. И ни души во всей округе.

Сумка почти опустела и уже не давила на плечо, но вот ноги устали от бесконечных подъёмов и спусков по лестницам.

О смартфонах с навигаторами мы тогда не то что мечтать, представить их не могли. Таких технологий не было даже в фантастических книжках.

Приходилось искать адрес, ориентируясь по табличкам на домах в этом бесконечном бетонном лабиринте.

В глубине дворов стояли покосившиеся качели, валялись ржавые хоккейные ворота, а от старой песочницы отвалилась доска и лежала рядом вверх гвоздями. И ни одного ребёнка в воскресный день.

Я подумал, что местной детворе не хочется играть в таком убогом месте и они убегают на другие улицы.

– СТОЙ! – сказал мне кто-то в спину.

Голос был такой низкий и властный. Я испугался, решив, что это один из угрюмых ребят, которые заставляют выворачивать карманы. Пусть у меня с собой не было ничего, кроме сумки на ремне да нескольких газет, – всё равно не по себе от этих жуликов.

Я остановился и посмотрел назад. А там кое-кто пострашнее гопника. Людей с такими лицами просто не бывает.

Серо-бирюзовая кожа. Длинный загнутый нос тянулся спицей до самого подбородка. Тонкая линия губ. Чёрные блестящие глаза без белков и густые ресницы. Он был одет в чёрную ветровку с серыми полосами, голову закрывал капюшоном. На ногах тёмные треники с тремя белыми полосками и дешёвые потёртые кроссовки.

Прикид самый обычный. Но это голубовато-зелёное лицо! Эти бездонные глаза! И этот нос, как у Буратино, только торчит не вперёд, а вниз.

Я не понимал, кто стоит передо мной и чего он хочет.

– Ты кто? – глухо спросил неизвестный, еле шевеля тонкими губами.

Он не моргал. Его длинные густые ресницы оставались неподвижными.

– Я? Я разношу газеты! – мои слова прозвучали виновато, будто мне стоило оправдаться за появление в этом месте.

И тут рядом появились ещё двое «спортсменов»! У них были такие же лица. Острые носы и чёрные глаза без белков. Они обступили меня полукругом.

Мозг отказывался искать происходящему хоть какое-то объяснение. Я просто стоял и смотрел на них, стараясь не выдавать свои эмоции.

– Показывай, – скомандовал тот, что подошёл первым.

Я раскрыл сумку, показал всем троим содержимое и снова повесил на плечо.

Они молчали, не отрывая от меня глаз. Давили тишиной. И всё это тянулось так долго. Я не знал, чего они ждут, чего хотят. От напряжения я чувствовал себя не человеком, а какой-то ошибкой, случайным объектом, который попал не в то место, не в то время.

А они всё молчали. И эта тишина была страшнее всякой прямой угрозы!

Наконец один из них повернулся и зашагал в сторону. И остальные двое тоже ушли.

Я остался один в центре пустого двора, окружённый бетонными стенами. Что было у меня на душе? Ужас? Не только! Казалось, я увидел что-то такое, чего не должен был видеть.

Впереди был дом с выцветшим номером «двенадцать». Нужный адрес нашёлся сам. А мне хотелось поскорее убраться отсюда. Но ведь я разносчик газет. Не положу в ящик свежий номер, и меня опять заставят сюда прийти.

Надо было сделать всё по-быстрому и скорее бежать.

– Парень! Парень! – крикнули сверху. – Ты мне газету несёшь? Можешь мне её домой занести? А то я хожу плохо!

Этот логотип напоминал мёртвое человеческое лицо со страшной гримасой и непонятным наростом на голове.

Я невольно поднял голову и увидел на балконе третьего этажа пожилого мужчину с редкими пепельными волосами.

Вид обычного человека вернул меня в реальность. Я понял, что вовсе не оказался в ином мире, населённом какими-то носатыми уродами. Это был мой город.

– Хорошо! Сейчас! – крикнул я в ответ и пошёл к подъезду девятиэтажки.

Пока поднимался по лестнице, мне стали приходить вроде как рациональные мысли: может, я просто не того насмотрелся? По телику постоянно показывали какие-нибудь страшные рожи. Один логотип телекомпании «ВИД» чего стоил^[1]. А ещё каждую пятницу показывали ужастики, и я ни один не пропускал. «Кошмар на улице Вязов» про Фредди Крюгера с ожогами на лице, «Зубастики» про космических монстров с лохматыми мордами. А позавчера крутили «Мёртвого полицейского», про то, как из покойников делали зомби. В том фильме такие рожи, что не дай бог приснятся, трусами не отмашешься!

Недавно же писали в газете, что эти ужасы влияют на психику. Я просто устал, нервы сдали. Вот мне и привиделись какие-то уроды.

Я пытался убедить себя в этом, но глубоко внутри чувствовал, что тут дело в другом. Те носатые ребята были слишком реальными и осязаемыми…

Дверь квартиры на третьем этаже была приоткрыта. Я не стал стесняться и сразу прошмыгнул внутрь.

Ко мне через коридор шёл пожилой хозяин в старом халате. Он хромал и кривился от боли при каждом шаге.

– Здравствуйте. Вы Жигалкин Бэ-И? – спросил я, вспомнив фамилию и инициалы из списка.

– Да, да! Борис Иванович! Вот спасибо тебе! – сказал он, взяв газету. – Я так мечтал оформить подписку. А то телевизора у меня нет, радио плохо работает, и книжки все давно перечитал. Теперь хоть узнаю, что в городе происходит.

– Борис Иванович, а почему у вас дверь открыта? Вы никого не боитесь? – спросил я, невольно намекая на тех, с кем столкнулся.

Пожилой мужчина продолжал улыбаться, но в его глазах появилась печаль, и он ответил:

– Я всё время боюсь! Только двери нам закрывать нельзя. Правила такие.

Может, я был юным и наивным, но точно знал, что не бывает таких правил, когда нельзя запираться в собственном доме. Но, уходя, заметил, что дверь каждой квартиры приоткрыта.

Всю следующую неделю я ходил как во сне. Впечатления об увиденном на Снежской улице нисколько не померкли.

Хотелось, чтобы выходные не наступали.

Но вот уже суббота. Вечер. Я снова вышел из редакции с полной сумкой свежих номеров «Городка». От этой работы нельзя было отказаться – другую я найти не мог, а семья на меня рассчитывала.

От одного вида Снежской улицы в списке адресов меня затрясло. Можно было и завтра сходить, но лучше уж сразу. Отдать тому мужику газету и успокоиться.

Проходя мимо медсанчасти, я наблюдал закат, но как только вошёл на Снежскую улицу, все яркие цвета исчезли. Солнечные лучи словно обходили тот район. Здесь над крышами домов висела сплошная серая пелена.

Я шёл через дворы и снова увидел их – тех ребят с бирюзовой кожей. Несколько фигур в чёрных штанах стояли у старых качелей. Ещё двоих заметил под козырьком одного из подъездов. Они отличались друг от друга ростом и телосложением, но были все на одно лицо. У всех длинные острые носы до подбородков и чёрные глаза без зрачков.

Эти ребята пристально смотрели на меня, но не подходили.

Я уже успел пожалеть, что снова сюда вернулся.

Иногда мимо проходили и самые обычные люди. Они избегали тротуаров и постоянно оглядывались по сторонам. Женщина вся сжалась и теребила сумку, какой-то подросток перебегал от дерева к дереву, желая быть незаметным. Местные жители выглядели страшно запуганными.

Откуда-то из окон слышался отчаянный плач. Кто-то рыдал и не мог остановиться.

А на одном из балконов двенадцатого дома стоял Борис Иванович. Он будто знал, что я приду сегодня.

Старик не встретил меня в коридоре, а ждал на диване в комнате.

– Ты зайди хоть на минутку! – попросил он.

Я прошёл и положил свежий номер «Городка» на стол у двери.

– Спасибо тебе огромное! – с улыбкой сказал хозяин квартиры. – Я всю неделю только и ждал газету. Сам прочитаю, потом отдам соседям, а то больше ни у кого подписки нет.

– Пожалуйста, – тихо ответил я и посмотрел обратно в прихожую.

Задерживаться не хотелось.

– А ты торопишься? Будешь чай? – предложил Борис Иванович. – Только что заварил. Индийский!

– Слушайте, я не пойму: что у вас здесь такое? Кто эти гуманоиды с длинными носами? – не смог я удержаться от вопроса.

Седой мужчина мигом переменился в лице. Он сжал зубы и сказал:

– Тихо! Ничего про них не говори!

Я прикусил язык, но было уже поздно. Ручка двери в прихожей ударилась о стену. Внутрь завалились трое. Их странные лица ничего не выражали, но глаза сияли дьявольским чёрным огнём.