– И кто она? Ты хоть знал ее раньше?

– Лично нет. Только видел, когда она еще была подростком. Хотя для меня она и сейчас еще подросток. Она дочь друга семьи. Когда-то она встречалась с моим братом, – опускаю взгляд на свою руку, сжимая и разжимая пальцы в такт своему сердцу.

Каждый раз, когда думаю о Марти и о том, что его жизнь оборвалась так рано, меня разрывает на куски. А когда вспоминаю, кто явился тому виной, хочется разнести все вокруг.

– Черт… – потирает подбородок. – И что, они типа любили друг друга?

– Марти был помешан на ней. Все уши мне прожужжал про то, что женится на ней, когда вырастет.

– Так значит, тебе досталась невеста брата?

– Мне плевать, чья она была невеста, Чейз. Мне в принципе на нее глубоко плевать. Меня только бесит, что теперь мне придется лицезреть ее на моей территории. Но, надеюсь, это ненадолго. Как только придет время, я с радостью избавлюсь от нее.

– Тебе видней, Джул. Ты вернешься за столик?

– Немного позже. Кстати, нам нужна дополнительная охрана на вход. Сегодня я уволил двух секьюрити. Займись этим.

– Хорошо. Еще какие-нибудь рабочие распоряжения будут? Я уже собирался выпить.

– У Гудмана вроде жена скоро рожает? – не знаю, зачем это делаю, спрашивая про второго охранника.

– Да, я в курсе.

– Завтра он придет за расчетом. Выплати ему хорошую компенсацию.

– Как скажете, босс, – ухмыляется.

– Иди уже.

Снова остаюсь один и, сделав затяжку, откидываюсь затылком на кресло, закрыв глаза. Хотелось бы отпустить все мысли, но это просто невозможно. Грядут большие перемены. Жизнь решила поиграть со мной, но я с полной готовностью принимаю ее вызов.

Как ярый игрок в покер, я привык рисковать и идти ва-банк.

Глава 6

Айрис

С трудом открываю тяжелые веки, жмурясь от яркого солнца, залившего светом всю комнату. Похоже, уже далеко не утро, и это неудивительно, ведь я смогла уснуть только с рассветом. После моего фееричного возвращения, когда буквально весь дом был поднят на уши охраной ненавистного жениха, меня ждал неприятный разговор с отцом. Мне пришлось выслушать настолько я неуважительна, что позволила себе такое, будучи помолвленной.

Было сказано много нелицеприятного в адрес моего наряда и того, что я выпивала. И ни одной попытки отрицать того, что я озвучила при нашем последнем разговоре. Я полностью укоренилась во мнении, что отец винит меня в маминой смерти.

И, наверно, так оно и есть. Всем было бы лучше, если бы я вообще не рождалась. Мама сейчас была бы жива и счастлива вместе с отцом. А я, возможно, родилась бы в другой семье и была дочерью, окруженной родительской любовью.

Прости меня, мама. Мне очень жаль…

Шевелю головой и кривлюсь от боли, пронзившей всю черепную коробку. Со стоном сажусь и прикладываю руку ко лбу. Во рту отвратительное ощущение, будто в него нагадило целое стадо носорогов. Еще никогда у меня не было такого жуткого похмелья.

В дверь раздается стук, и в комнату входит Мэнди.

– Как хорошо, что вы уже проснулись, мисс, – она кажется какой-то дерганной.

– Ммгу…проснулась, – произношу голосом звучащим, как у хронического алкоголика.

Пытаюсь пригладить образовавшееся “гнездо” из волос на голове.

– Вам нужно собираться. За вами скоро приедут.

– За мной? Приедут? Кто? Зачем? – непонимающе хлопаю глазами.

– Охрана мистера Пенхази. Ваш отец позвонил мне и сказал разбудить вас, видимо, ваш телефон отключен. Но он ничего не сказал. Только то, что вы должны спуститься и поехать с ними.

– А где папа? – сон как рукой снимает.

Неужели отец или сам Джулиан рассказал о вчерашнем Леонарду и теперь меня ждет поучительная беседа еще и с ним.

– Уехал с миссис Мэрион на прогулку.

– С-сколько у меня времени? – паника нарастает, и голова начинает болеть еще сильнее.

– Мистер Мэрион сказал, что они приедут через пятнадцать минут.

– Л-ладно, – шаркая ногами, плетусь в ванную.

Принимаю душ, но это не особо помогает почувствовать себя лучше. Сейчас я бы с радостью прыгнула в бассейн и провела там не один час. В водной стихии я быстро бы восстановилась, и от похмелья не осталось бы и следа.

Высушиваю волосы феном и заплетаю косу. Хорошенько чищу зубы, два раза прополоскав их мятным ополаскивателем. Надеваю летящее платье-сарафан нежно-голубого цвета на пуговицах спереди, и коричневые босоножки на низком ходу с тонкими ремешками в греческом стиле. Совсем не крашусь, я в принципе редко это делаю. В последний момент вспоминаю про кольцо и достаю его из комода, надев на палец.

Выхожу на улицу и, к своему удивлению, вижу внедорожник, на котором вчера меня привезли. Пассажирская дверь открывается и выходит здоровяк, которого я вчера укусила. И его я точно не ожидала увидеть. Насколько я поняла, это человек Джулиана, а не Леонарда.

– Добрый день, мисс, – открывает заднюю дверь, приглашая сесть в салон, скрытый за темными тонированными стеклами.

– Куда вы хотите меня отвести?

– Вы все узнаете. Садитесь. У нас мало времени.

Обреченно выдыхаю и, став на высокую ступеньку, забираюсь в салон. Сердце пропускает удар, и внутренности скручиваются в тугой узел, когда внутри оказывается Джулиан, разговаривающий с кем-то по телефону. Дверь захлопывается, и я остаюсь в клетке вместе с опасным диким зверем. И как назло, сразу поднимается черная перегородка, отделяющая нас от водителя. Кидаю на него короткий взгляд, успев заметить, что сегодня он не изменил себе и снова надел все черное. Черные свободные льняные брюки и рубашка с закатанными рукавами. Цвет одежды полностью соответствует его душе.

Мужчина не обращает на меня совершенно никакого внимания, обсуждая какие-то деловые моменты, в которые я никак не вникаю.

Стараясь сидеть как можно дальше, отворачиваюсь к окну, пытаясь сосредоточиться на проплывающих пейзажах за окном. Но от окутывающего волнения не могу собрать мысли в кучу. Голова все еще раскалывается. Зря я не выпила таблетку перед выходом.

Когда телефонный разговор заканчивается, повисает тишина. Но неизвестность заставляет набраться смелости и спросить.

– Куда меня везут? – поворачиваюсь к нему.

– В клинику. Тебя осмотрит наш семейный врач, – даже не смотрит на меня, переписываясь с кем-то.

– Врач? Зачем? Меня ничего не беспокоит.

Не считая жуткого похмелья… 

– Хм…ты не поняла, школьница, – на губах появляется устрашающая ухмылка и серые глаза устремляются на меня, обдав своим холодом. – Мы едем к гинекологу, – сердце уходит в пятки.

– А это еще зачем? – ощущаю, как заливаюсь краской от макушки до пяток.

– Проверить, не обманул ли твой отец.

– Не обманул.

– Это мы и узнаем, – перевожу взгляд на острые скулы, об которые можно порезаться, и плавно спускаюсь к квадратной линии челюсти.

Его лицо, что скульптор лепил?

– Это из-за вчерашнего? У меня ничего не было с тем парнем.

– Ну тогда тебе нечего бояться, школьница. Ведь так?

– Я уже не школьница. И меня зовут Айрис, – цежу сквозь зубы.

– А краснеешь как школьница, – издевательски улыбается.

– Пошел ты на хрен, Джулиан.

– Только вот ругаешься как сапожница.

– А ты ведешь себя как последняя сволочь.

– Почему как? Даже обидно. Видимо, нужно стараться лучше.

Сжимаю челюсти до хруста, чтобы не сказать еще что-нибудь. Отворачиваюсь от него и весь остальной путь молчу.

Когда подъезжаем к зданию клиники, Джулиан выходит первым, а охранник открывает мне дверь, подавая руку. Но я не беру ее, а спрыгиваю сама.

Следую за женихом, идущим уверенной походкой хищника. Не сразу замечаю, что его охрана следует рядом с нами.

– А они здесь обязательны? – спрашиваю у Джулиана.

– Обязательны, – отрезает.

Мы не останавливаемся на ресепшене, а сразу идем по коридору, подходя к кабинету с табличкой «Профессор отделения акушерства и гинекологии Итан Лэнгли». А это значит, меня впервые будет смотреть мужчина. Мой гинеколог, который наблюдает меня с момента начала месячных добрая и милая женщина.

Стыд, смешанный с паникой, заставляет пульс ускориться в разы.

– Ждите здесь, – Джулиан кидает своей охране.

Даже не постучавшись, он открывает дверь и входит в кабинет. Едва передвигая ногами, вхожу за ним, и нам навстречу сразу выходит мужчина в очках, лет шестидесяти.

– Добрый день, Джулиан. Я ждал вас.

– Здравствуй, Итан, – мужчины жмут друг другу руки.

– Как ты? – тепло улыбается ему и немного непривычно, что кто-то не боится этого человека.

– Прекрасно, – сухо бросает.

– Как поживает Амелия?

– Без изменений, – звук голоса меняется и плечи заметно напрягаются.

Становится интересно о ком они.

– Понятно, – на лице доктора мелькает грусть. – А это наша пациентка? – переводит взгляд на меня, и я чувствую, как снова краснею, нервно теребя ткань платья.

– Да, – Джулиан кидает на меня взгляд, полный презрения.

– Твоя родственница?

– Хм…если бы. Моя невеста.

– Ты женишься? Я не знал. Поздравляю.

– Ага. Осмотри ее, – разваливается на стуле.

– Конечно. Как тебя зовут, милая? – переводит взгляд на меня.

– Айрис, – едва слышно произношу, посмотрев на Джулиана, который, похоже, собрался быть свидетелем всему, тем самым унизив меня еще больше.

– Джулиан, тебе лучше подождать за дверью, – к счастью, профессор замечает мое замешательство.

Фыркнув себе под нос, жених встает и покидает кабинет.

– Тебе не нужно волноваться, Айрис.

– Х-хорошо.

– Расскажи, тебя что-нибудь беспокоит?

– Нет, – мотаю головой, ощущая ужасную неловкость.

– Месячные регулярные?

– Да.

– Обильные? Болезненные?

– Нет, – на автомате отвечаю.

– Когда были последние месячные?

– Десятого июля.

– Хорошо. Давай я сначала осмотрю твою грудь и все ли в порядке с лимфоузлами.

– Л-ладно, – расстегиваю платье и спускаю до талии, снимая лифчик.

Доктор начинает прощупывать грудь, и я стараюсь не думать, что он мужчина. Он ведь такой же доктор, как и все.

– Во время месячных грудь болит, набухает?

– Немного.

– Хорошо.

– Откуда вы знаете Джулиана? – интересуюсь, чтобы отвлечься.

– Я много лет наблюдаю его мать. Еще, когда она была беременна Марти.

Я никогда не видела мать братьев Пенхази. Если они приходили к нам в гости, то всегда были без нее. А Марти никогда не говорил мне о ней, будто это была запретная в их семье тема. И, честно говоря, я думала, что она уже умерла.

– Марти… – непроизвольно вырывается из меня.

– Ты знала его?

– Да. Мы близко общались с ним.

– Жаль. Он был хорошим парнем, и его появление на свет было маленьким чудом.

– Почему?

– До этого у нее было пять выкидышей, и я рекомендовал ей остановить попытки из-за большого риска невынашиваемости. Но Леонард настоял на том, что ему нужны еще наследники, а Амелия никогда не смела перечить мужу. В итоге беременность проходила очень тяжело. А во время родов случилось осложнение, из-за которого ребенок чуть не погиб, как и сама мать. Я принимал роды, и сразу после них нам пришлось удалить матку, лишив ее возможности в дальнейшем стать матерью.

– Какой ужас. А где она сейчас?

– Ляг, пожалуйста, на кушетку, я пощупаю твой живот.

– Хорошо, – ложусь, подняв взгляд к потолку.

– А ты разве не знаешь? – подушечками пальцев начинает нажимать на низ живота.

– Знаю, что?

– Так не больно?

– Нет.

– Хорошо.

– Так что не знаю, доктор? – кидаю на него выжидающий взгляд.

– Неважно. Давай я осмотрю тебя на кресле. Разденься ниже пояса и заходи за ширму.

– Ладно.

– Ты живешь половой жизнью?

– Н-нет, – отвожу глаза, заливаясь румянцем.