Он снова улыбнулся, закивал, как будто что-то понял.

– Ты герой до первого морга, Сань, – процедил он. – А у меня на кладбище скидка на опт. Хочешь на Светку залезть? А эта сука не против, да, чтобы ты ее отодрал! Может вам на пару могилку присмотреть?

Он подмигнул мне и медленно достал мобильник.

– Я не один, если что. У меня в городе люди. И я тебя, сука, сожру. По частям.

Козлов повернул голову и посмотрел за мою спину. Взгляд изменился, стал каким-то неживым, словно маска наделась.

– Линда… Папа пришел. Пойдем домой, милая.

Он протянул руку, но девочка спряталась за мать, сжав мишку до хруста. Улыбка слетела с лица Козлова. Рука на телефоне сжалась до белых костяшек.

– Пошли, – повторил он, уже жестче. – Растет такая же сука, как мать…

Света инстинктивно заслонила собой ребенка. На лице Вити дернулась жилка. Он выпрямился, пальцы все еще дрожали на мобильнике. Шагнул вперед, но я опередил.

– Витя, еще шаг, и я тебе нос сломаю, не посмотрю, что ты блатной.

Козлов поднял руки. Меня он знал слишком хорошо, чтобы понять – я не шучу.

– Ладно… ладно. Не дурак я. Сегодня не мой день, да Сань? Сегодня супергерои защищают бедных и несчастных жертв от тиранов?

Он обвел зал взглядом. Остановился на Светке. Долго смотрел, а потом плавно, как хищник, отступил.

– Сань, но я тебе клянусь… – он запнулся голос уже не маскировался, в нем был только яд. – Ты зря полез. Очень зря.

Он развернулся, шагнул к двери.

– Это не конец, – бросил через плечо. – Это, сука, завязка.

Он вышел медленно, будто рассчитывал, что я одумаюсь. Не дождался. Закрыл дверь беззвучно, как гробовую крышку.

Витька всегда уходил последним. Даже тогда, в приюте, когда мы воровали хлеб, он тянул время, прикрывал нас. Сейчас он тоже уходил последним, но не прикрывая. А прицеливаясь.

Прошло меньше минуты. Тишина повисла вязкой пеленой. Я чувствовал, что времени почти не осталось – Козлов вернется. Света сидела, как статуя, уткнувшись взглядом в пол. Потом вдруг резко вскочила.

– Он… он сейчас приведет братков! – голос сорвался, паника хлынула наружу. – Мы же знаем его, Саш, он просто так не уйдет! Надо идти в милицию…

Она бросилась к выходу, глаза лихорадочно метались, будто искала, где спрятать ребенка.

– Света! – рявкнул я. – Никитина!

Она остановилась, как вкопанная, словно кто-то дернул рубильник. Стояла, прижимая к себе дочку, держась за чемодан. Грудь ходила ходуном от тяжелого дыхания, но глаза стали чуть яснее.

– К ментам нельзя, – сказал я уже спокойно. – Он всех держит. И участкового, и судью. Но ты права, у нас максимум десять минут. Уходить надо сейчас.

– Куда? – она смотрела растерянно, как будто все, что у нее было раньше рухнуло в один миг.

Хотя не как будто – все действительно рухнуло.

– Я отвезу тебя. Помнишь Мишку Савицкого, моего воспитанника? У него дача за городом. Попросил меня присмотреть и ключи оставил. Сам сейчас в Иркутске… Там тихо, лес. Переждешь, а я с Витькой пока разберусь.

Я взял чемодан, она Линду. Девочка все еще молчала, вжавшись в мишку щекой.

Мы вышли через черный ход. Внутренний двор был пуст. Здесь стояла «девятка», пару лет назад я выкупил ее у Витьки. Света застыла, увидев ее. Лицо побелело, губы дрогнули.

– Нет… – прошептала она. – Это… это же его… – Уже нет, – отрезал я. – Садись.

Она не спорила. Мы тронулись.

Дорога была пуста, редкие фонари рисовали блеклые пятна на асфальте. Линда заснула на заднем сиденье, прижавшись к маме.

Я уже начал думать, что успеем. Но две улицы спустя на выезде из района, заметил, как в зеркало заднего вида замелькал дальний свет и раздался сигнал клаксона.

– Козлов… – зло прошептала Света, вжимаясь в кресло и крепче обнимая Линду. – Саша, нас догоняют!

Я глянул в зеркало заднего вида. Сзади, будто сорвавшись с поводка, неслись два черных «Чироки». Один шел впритык, другой начал нагло выходить слева, пристраиваясь для маневров обгона.

– Они нас поймают… – Света сорвалась на визг, тряхнула головой, как будто могла проснуться и понять, что все это сон.

Через секунду левый джип поравнялся с нами. В окно с той стороны высунулась рожа – загорелая, с волчьим прищуром и дешевыми очками на лбу. В руках пистолет с изолентой на рукояти.

Он закричал, перебивая рев мотора:

– Э! Стоять, нах баля! Стапари, падла!

Я даже не повернулся. Пусть орет.

– Держишься? – спросил я у Светы, не отводя взгляда от дороги.

– Ты что задумал?! – Держи Линду. Крепче.

Я дал по газам. Мотор взвыл. «Чироки» слева начал смещаться, перегородил полторы полосы. Я не тормозил. Наоборот – вжал педаль. Света закричала, Линда проснулась и тоже испуганно заверещала.

– НЕЕЕЕТ!

Голос Светки утонул в лязге и скрежете металла. Я пошел на таран. Металл взвыл, «девятку» качнуло, но она прошла, развернув «Чироки» в пол-оборота. Мы вылетели на боковую дорогу, выровнялись. Но я уже чувствовал – что-то не так. Машину вело влево, для того чтобы удерживать ее приходилось прилагать усилия.

– Колесо! – вскрикнула Света, вцепившись в ручку двери и выглядывая из окна.

Я свернул на объездную. Справа мелькнул вокзал. До трассы отсюда было не больше километра. Важно было вырваться. После съеду на проселочную дорогу и нас уже не найдут.

Глухой хруст, и «девятка» завалилась чуть на бок и заскрежетала покрышкой по асфальту. Колесо все… После того удара машина еле ползла, но все-таки ехала.

Я не отпускал газ. Главное дотянуть до трассы. Хоть ползком.

Позади, как цепные псы, настигали «Чироки». Фары слепили зеркала, мигая дальним, звук моторов нарастал, как вой. Они сигналили, чем пугали Светку и ее дочь.

– Что теперь? – шептала Света. – Что мы будем делать?..

Справа замелькали склады. За ними тянулась железка. Тот самый переезд, где мы когда-то на спор перебегали рельсы. Я резко свернул туда.

Впереди показался шлагбаум. Красный свет уже мигал, шлагбаум опускался. Я рванулся вперед, выжимая газ, надеясь проскочить. Вжал педаль в пол.

Но… поздно.

Гидравлика уже работала и шлагбаум медленно опустился прямо перед капотом.

Я ударил по тормозам. Шины завизжали. На такой скорости шлагбаум не снести, даже нет смысла пробовать.

Бампер остановился в сантиметрах от шлагбаума. Еще чуть-чуть и мы бы влетели под состав. Мужик в форме у будки вцепился себе в волосы, как будто увидел привидение. Позади уже были слышны знакомые моторы. «Чироки» шли следом.

Я молча достал пистолет, который отобрал у Козлова. Посмотрел на старика дежурного и коротко кивнул. Тот все понял и побежал в свою будку.

Свет железнодорожного сигнала мерцал, поезд стремительно приближался. Из-за поворота донесся протяжный гудок состава. Минут пять и шлагбаум будет снова открыт.

Света сидела, не мигая. Линда прижалась к ней, ничего не понимая.

– Саша… – прошептала Светка, как будто молясь.

Я повернулся и взглянул на нее.

– Сейчас сядешь за руль и поедешь. Как только шлагбаум поднимется – газ в пол. До дачи доедешь, – и я назвал ей адрес, коротко пояснив дорогу. – Только машину во двор загони, поняла?

Мне казалось, что я слышу, как стучит ее сердце и как замерло мое. Хотелось сказать ей многое, но времени не было. Да и слов подходящих тоже.

– А ты… Саш, он не оставит меня, на меня оформлены документы. И он убьет тебя!

– Почему раньше не сказала? Что он тебя бьет, что с бумагами что-то не так? – строго спросил я. Света отвела взгляд.

– Потому что я не хотела портить твою жизнь… это был мой выбор!

Я знал, что Козлов мутит, но что втягивает Свету… сукин сын. Витя, Витя… неправильной ты дорогой пошел.

– Уезжайте. Я не дам им вас тронуть, – пообещал я.

Я проверил затвор ПМ и вышел из машины.

Светка с совершенно каменным лицом выскочила из автомобиля и села за руль. Линду посадила рядом на пассажирское сидение. Удивительно, но девочка даже не пыталась встать, как будто понимала, что происходит.

Светка вцепилась за руль, бледная, как простыня. Она дрожала всем телом, хорошо понимая, что случится, если Козлов доберется до нее. Я снял с себя крестик и надел на ее шею. Мой оберег с небольшой вмятиной. Когда-то крестик спас мою жизнь, остановив пулю. теперь я хотел, чтобы сила которого уберегла меня тогда, помогла моей сестренке.

– Я в тебя верю, все будет хорошо… – шепнул я и захлопнул дверь.

Путь от машины до переезда прошел спокойно, не торопясь, сжимая в руке пистолет, как последний довод. Джипы уже подъезжали. Один чуть накренился после того, как я протаранил «девяткой» его переднее колесо.

Я поднял руку, навел на покрышку первого. Один выстрел и резина начала медленно сдуваться. Вторая пуля пробила колесо второго «Чероки».

Бойцы выскочили, навели стволы. Один поднял «калаш», другой пистолет. Но никто не стрелял. Ждали команды Козлова.

Я остановился, поставив ноги чуть шире плеч. Палец лег на спуск. Козлов вылез с заднего сиденья «Чироки», пошатываясь. Лицо перекошено, губы дрожат, а в руке бутылка водки.

– Ну стреляй, Саша, – сказал он, в упор глядя в глаза. – Убей. Убей своего брата!

Он медленно пошел ко мне. Бойцы держали меня на прицеле, но Витя слишком хорошо знал меня. Знал, что я не стреляю просто так.

– Ну?! – заорал он, подойдя вплотную. – Че встал?! Давай! Убей меня, тварь! Думаешь, я не знаю, что ты Светку хочешь?! Хочешь забрать мою семью?

Он ударил меня в грудь слабым, пьяным кулаком. Я не ответил. Просто смотрел в его покосившиеся глаза.

Витя сделал внушительный глоток из бутылки. Лицо его исказилось, стало звериным, отталкивающим.

– Хочешь разрушить мою семью, да?!

– Она тебе не нужна, Вить… – сказал я. – Ты и сам это знаешь. Ты за бумаги бьешься, не за нее. Не за Линду и не за пацана, который у неё в животе растёт. И ты прекрасно знаешь, что Светка мне как сестра. Я клятву давал ее защищать. Ты тоже.

Сзади уже грохотало. Поезд мчался, гудок рвал воздух. Ещё чуть-чуть… и Света уедет.

Я не отводил взгляда от Козлова.

– Вить… Оставь ее, – спокойно сказал я. – Она перепишет тебе, что ты хочешь. Жизнь только ни ей, ни детям не порть. Пусть вырастут достойными людьми.

Он зашатался, улыбаясь. Снова глотнул водки, вытер рот рукавом пиджака и расставил руки.

– Стреляй…

Я смотрел на этого человека и вспомнил, как мы в детстве делили одну булку на двоих. Козлов всегда оставлял мне самую большую часть. Первый лез в драку… Но теперь что-то в нем сломалось.

– Отпусти их, – также спокойно ответил я.

Он отшатнулся, но тут в воздухе раздался визг детского голоска:

– Папа, не трогай дядю Сашу!

Линда выскочила из машины. Бежала прямо к нам. Это были первые сказанные ей слова.

– Линда! – крикнул я. – Стой!

Но малышка бежала ко мне, протянув свои ручки. Шлагбаум начал медленно открываться…

– Остановите эту суку! – зарычал Витя своим быкам.

Двое двинулись к «девятке», вскидывая автоматы. Я понял, что они собираются стрелять.

– Света! Уезжай. Я позабочусь о Линде! Себя и сына спаси! – крикнул я.

«Девятка» не двигалась, хотя проезд уже был открыт.

Ну же… Никитина, уезжай!

Ну же…

Машина резко рванула вперед и ушла в ночь. Бандиты пустили вслед несколько коротких очередей.

Козлов стоял, сжимая кулаки. Смотрел вслед.

– Сука подзаборная… шалава дранная… – цедил он.

Это больше не был мой брат. Только озлобленный человек, который с каждым днем хотел все больше и больше.

Козлов резко отпрянул назад, выхватывая пистолет у одного из своих бойцов. Я понял отчетливо – он сейчас выстрелит…

БАМ!

Выстрел прозвучал глухо, как удар молотка. Я выстрелил первый, и мой некогда самый близкий человек упал замертво.