Самый возрастной из всех, и наверняка самый воспитанный, потому что от него единственного Алена не услышала ни единой скабрезности. К тому же он поглядывал на девушку с долей сочувствия. Игнат спрыгнул первым, принял орудие и пожитки, а затем поймал Алену, которая перед тем, как оказаться на землю, успела послать воздушные поцелуи. И даже сказала:

– Жду не дождусь, мальчики, нашей встречи в нормальной обстановке.

Правда, первыми словами у нее были, когда они все-таки получили в лицо удушливую струю выхлопа:

– Игнат, в баню хочу! Чувствую себя так, словно они меня с ног до головы заплевали.

Игнат покосился на нее, но промолчал. Если судить по тому, как вела себя девушка в машине, Алена будто в родную стихию попала. Он помрачнел: вполне может быть, Кира сейчас находится в такой же ситуации, только выпрыгнуть из фургона ей никто не позволит.

– Пошли. Бани есть на любом пикете.

«Урал», свернув с основной трассы, поехал вслед за «Тигром», на прощание коротко просигналив. Хрипло так, но Игнат вздрогнул, не ожидая.

Игнат шел, размышляя о том, что все складывается не так уж плохо. Вывернулся из довольно сложной ситуации как правильно заметили – без единой царапины. Довезли до обитаемых мест, платы не потребовали, а на любом пикете обязательно найдется и столовая, и баня, и ночлежка, где можно спокойно отдохнуть, не хватаясь за автомат при каждом подозрительном звуке. Но если сразу же удачно подвернется оказия отправиться дальше, он не задумается ни на минуту: вполне может случиться, что следующую придется ждать долго.

Игнат искоса взглянул на шагающую рядом девушку. Заметив его взгляд, Алена улыбнулась так мило, что испытывай Игнат к ней хоть какие-то чувства, он обрадовался бы. Но их не было, и быть не могло. К тому же он знал – ни к кому привязываться нельзя. Привяжешься к человеку, а затем раз, и его нет. Зачем ему лишние судороги, если жизнь и без того трудна?

Пикет возник на месте практически полностью выгоревшего села Макарова возле моста через приток реки Похры. В селе и в прежние времена население едва насчитывало тысячу человек, теперь в лучшем случае их оставалось сотни полторы на десяток-другой уцелевших домов. Дорога к нему шла под уклон, и с высоты хорошо было видно – машин на пикете сейчас ни одной. В стороне, в поле, медленно полз трактор. Старенький «Беларусь» наверняка окучивал картошку: самое для этого время.

«Удивительно, что плесень не трогает шины, хотя для получения синтетических каучуков исходным сырьем является нефть. Но кто знает, возможно, дело дойдет сначала до них, а затем и до нефти. И тогда вернется эпоха паровых двигателей. Если к тому времени будет кому их производить», – наблюдая за ним, размышлял Игнат.

Перед тем как войти в харчевню, Игнат провел с девушкой краткий инструктаж.

– Алена, веди себя прилично!

– Это как? – подчеркнуто наивно спросила она, похлопав ресницами. Пушистыми, длинными, почему-то совсем не выгоревшими на солнце.

Игнат поморщился, но продолжил.

– Прежде всего – не вызывающе. Тихо, скромно, ни с кем не заигрывай. Или давай сделаем вид, что друг друга не знаем.

Если судить по ее языку, ожидать можно чего угодно. Появится Игнат в компании со шлюхой, которая ведет себя соответственно, а если знакомые? Но не найдется их, ситуация нисколько не лучше: что это за черт, если даже со своей бабой справиться не может?! Не станешь же каждому объяснять, как она рядом с ним появилась.

– А на тебя влюбленными глазами смотреть можно?

– На меня смотри какими угодно.

– Спасибо! – Алена на миг приняла вид втюрившейся по уши дурочки, заставив Игната поспешно отвернулся.

Посетители местной забегаловки встретили их равнодушно. Время было обеденным, но свободных столов полно, и они наверняка заполнялись только в моменты, когда на пикете останавливается колонна машин. Оглядев зал, и не обнаружив знакомых лиц, Игнат решительно зашагал к столику рядом с глухой стеной: хотя бы за одну из сторон можно быть спокойным.

Столовая была построена еще во времена распавшегося Союза, и выглядела типичной из них. Одноэтажное здание, с рукомойниками и гардеробом при входе, и обеденный зал, отделенный от кухни металлическим стеллажами раздачи. Пол и стены отделаны неказистым на вид кафелем, но износу ему не было до сих пор.

– Игнат, принеси, пожалуйста, что-нибудь на твой выбор, – попросила Алена. – Если он вообще здесь имеется.

Меню оказалось небогатым: гречишная похлебка, гуляш с гарниром из той же крупы, заменяющие хлеб лепешки с нею же на три четверти, если еще не больше, и даже кисель.

Дело для него привычное: редко когда увидишь иное.

Не питая никакой любви к этой псевдозерновой культуре (ее вкус казался ему с горчинкой), тем не менее Игнат был уверен; для мира с погибшим сельским хозяйством она – настоящее спасение из-за своей крайней неприхотливости. Да, урожайность у гречихи низка, что заставляет засевать ею огромные площади, в связи с чем в Европе злак толком не прижился, но когда в России не хватало земель?

– Я столько не съем! – сказала Алена, когда Игнат выгрузил тарелки с подноса на стол.

– Сколько осилишь.

– Много я тебе должна?

– Как-нибудь потом разберемся.

– Игнат, у меня совсем нет денег, натурой возьмешь? – девушка почти мурлыкала.

– Алена! – повысил он голос, едва при этом не поперхнувшись.

В принципе ничего шокирующего для нынешних времен, и все равно – зачем? К тому же так громко? В противоположном углу устроилась большая компания, и ей пришлось сдвинуть два столика. Возле окна, на полу, были свалены в кучу рюкзаки, и на них лежало оружие. Сидели они, судя по всему, давно, спиртным не пренебрегали, а еще то и дело бросали на Алену заинтересованные взгляды. Не хватало теперь, чтобы ее услышали.

– Молчу-молчу! Но ты все равно имей ввиду, – несмотря на серьезный вид, глаза у нее смеялись.

– Ешь молча! – скорее приказал, чем попросил Игнат, досадуя на себя: покраснел как школьник.

После сытного обеда разморило обоих.

– Посидим? – предложила Алена, указывая на лавку в тени двух раскидистых тополей.

– Посидим, – согласился Игнат.

– Сигаретки у тебя нет?

– Нет.

– Жаль! Я бы сейчас с удовольствием покурила.

Где их теперь взять, сигареты? А если еще и остались, редко кто может себе их позволить по нынешним ценам. Для остальных – самосад, махра, иные такую гадость умудряются курить, лишь бы дым изо рта шел, Игнат только диву давался.

– Тебя действительно Игнатом зовут? – не успокаивалась Алена.

– Да. Что не так?

– Подумала, может производная от фамилии: имя редкое. Парни твоих лет все больше Вячеславы, Дмитрии да Александры.

– Как родители назвали.

Игнат подумал, что она поинтересуется фамилией, когда Алена спросила:

– Можно я тебя под руку возьму?

– Возьми. Только зачем?

– Мне будет спокойнее и уютнее.

Алена положила еще и голову ему плечо. Так они кое-то время и сидели. Игнат был не против: девчонка она не страшная, а когда молчит, вообще симпатичная.

– Сюда кто-то едет.

Поначалу Игнат обрадовался: вдруг удастся договориться. Затем признал «Тигр»: слишком своеобразный у него камуфляж – из полос и пятен коричневато-зеленого и грязно серого цвета, нанесенный масляной краской. Вторым автомобилем теперь был КамАЗ с тентом и пулеметной турелью. Обе машины на подъезде к пикету снизили скорость, у столовой они едва уже ползли, а затем и вовсе остановились. Из кузова КамАЗа посыпались солдаты, Игнат насчитал их больше десятка, и они целеустремлённо направились к ним.

– Игнат? – спросил тот, кто вышагивал впереди остальных.

– Да, – кивнул он.

Отрицать было бессмысленно: при встрече свое имя он не говорил, а значит, кто-то его признал, но сомневался, после чего получил приказ выяснить.

– Значит, все-таки не ошиблись. Собирай вещички, с тобой полковник Прокудинов желает поговорить, – после чего подмигнул Алене. – Ну что, красавица, не надумала?

Глава четвертая

– Кто? – переспросил Игнат: фамилия не говорила ему ни о чем.

– Полковник, – уже без нее повторил тот. – Хотя какая тебе разница? – и усмехнулся.

Слышал Игнат об одном военном по кличке «Полковник», возможно, он и есть. Ничего плохого о нем не говорили, впрочем, как и хорошего, просто упоминался кем-то из его знакомых в какой-то связи. Что, впрочем, не убирало самого факта – наверняка он серьезно влип.

– Надолго?

– Это уж как он решит.

– Подождете минуту, – Игнат демонстративно повернулся ко всем спиной.

Тени от тех, кто был рядом с ним, легли на простенок между окон столовой. А потому особенно можно не опасаться, что внезапно отхватит прикладом по почкам, а то и по загривку: реакции должно хватить.

– Алена, ты меня не жди. Подвернется возможность уехать – даже не задумывайся. За ствол тебя куда пожелаешь подкинут.

«А если нет, найдешь чем расплатиться или доплатить», – цинично подумал Игнат.

– Хорошо, – кивнула она. – Тебя не ждать, верности не блюсти, оружие можно на что-нибудь поменять.

Выглядела Алена так, как будто Игнат сказал, что сходит до ближайшего ларька, за теми же, например, сигаретами.

«Не получится, – вздохнул Игнат. Он осторожно косил глазами по сторонам, рассчитывая шансы на побег. – Сразу надо было, сразу, едва они остановились. Хотя паниковать рано».

– Разгрузку сними, – потребовал тот же вояка, что и снял автомат с его плеча.

Без чикома Игнат почувствовал себя голым: помимо пистолета, запасных магазинов и ножа, имелось в нем множество вещей, с помощью которых можно решить кучу проблем даже в том случае, если останешься без рюкзака посреди тайги.

– Попрощался? Тогда пошли.

Это было не предложение – приказ, и потому Игнату только и оставалось, что подчиниться.

– Долго ехать?

– За час доберемся.

Всю дорогу Игнат сожалел о том, что не скрылся в тот момент, как только опознал машины: и времени хватало и шансы великолепные. Двери в столовую в нескольких шагах, дальше через кухню, а там уже и до леса недалеко. Когда они с Аленой топали к пикету, с пригорка он полностью все рассмотрел, прикидывая на всякий случай пути к отходу, если что-то пойдет не так.

Игнат сидел на заднем сиденье «Тигра», зажатый с обеих сторон. Все молчали, изредка перебрасываясь короткими фразами. Не возникало никакого желания к общению и у него. Да и о чем говорить? О своей дальнейшей судьбе? Успокаивало одно – не отвели и не расстреляли сразу. Хотя, как вариант, казнь решили сделать показательной.

Майор Валентин Егорович Прокудинов по прозвищу Полковник присвоил себе внеочередное воинское звание сам. Если быть точнее, так у него получилось. Примерно через полгода после того как все началось, один из его людей в звании старшего лейтенанта, решая проблему с неуступчивым человеком услышал от того, что, мол, какой-то лейтеха для него не указ. У старлея были четкие инструкции обойтись без стрельбы, и вообще без насилия – дело того стоило. Тогда-то майор Прокудинов в шутку и заявил: мол, передай ему, что действуешь не сам по себе: над тобой целый полковник. Дальше как-то само собой и приклеилось. Поначалу Прокудинов относился к своему прозвищу с иронией, затем привык.

Как и любой настоящий офицер, майор Валентин Егорович Прокудинов готов был отдать жизнь за Родину, но, когда мир покатился в бездну, от кого ее было спасать? От внезапно объявившейся повсюду неизвестной субстанции, жрущей изоляцию на проводах со скоростью горения бикфордова шнура?

Связь пропала практически сразу, и первой – со Ставкой, а слухи ползли один тревожнее другого. О том, что стороны успели обменяться ядерными ударами, обвинив в происходящем катаклизме друг друга. Это было жутко, особенно по той причине, что непонятно – где, почему и как.