Не то чтобы совсем легко, но куда проще, чем предполагалось мне самому. В нарисованной мною картине понадобилось сгустить краски в одних местах, в других добавить радужных перспектив, и недвусмысленно дать понять – кто не с нами, тот против нас, а я не остановлюсь ни перед чем. Собравшиеся господа являлись людьми деловыми, потому хорошо умели просчитывать последствия, а они были такими – падет Клаундстон, в Ландаргии никаких перспектив у них не будет. В том случае, если они надеются остаться в своем прежнем положении и при Аугусте, мне, в свою очередь, не останется ничего другого, как считать их предателями со всеми вытекающими последствиями. Избегая резких выражений, не прибегая к угрозам, а констатируя ровным холодным тоном. Удачно склонив их к мысли, что лучше пожертвовать сейчас, чем потерять в будущем намного-намного больше.

Мое имя в королевстве мало что значит, и говори я только от себя, надо мной бы посмеялись. Но за моей спиной стоял могущественный покровитель, и для него король Ландаргии – не более чем рука, которой он подписывает нужные ему указы или вердикты. По совместительству эта персона является отцом новоиспеченного наместника Клаундстона господина сар Штраузена, потерявшего голову от внезапно свалившейся на него власти. И, в особенности, от бешенного успеха у местных дам. Ведь Клаус молод, отнюдь не урод, свободен от брачных уз, к тому же наследник крупнейшего состояния королевства.

Справедливости ради, существовали у меня серьезные опасения, что его отец о своей роли моего покровителя даже не подозревает.

Но как иначе можно было истолковать его действия?! Зачем он добился назначения Клауса наместником, лучше других зная его характер? Для каких целей настоял на том, чтобы мало того, я составил его сыну компанию в путешествии, так еще и оставался при нем целый год? Другого ответа у меня не нашлось.

Разговор был долгим, когда множество раз мне приходилось проявить осведомленность во всем, что касалось темы. Но не даром же я посветил подготовке к нему неделю, единственный раз позволив себе короткий отдых, побывав с визитом на «Гладстуаре». Результат не заставил себя ждать: городские бастионы преображались на глазах.

Прежде чем озвучить принятое им решение, Тоннингер протянул мне папку в скромной кожаной обложке.

– Что это?

В ней могло быть что угодно. Вплоть до причины его отказа.

– Там все, что мне удалось узнать о людях, с которыми вы не так давно повстречались на пляже недалеко от набережной во время прогулки с женой. О них самих, о тех, кого они представляют, а заодно о ваших предполагаемых противниках. В равной степени вероятности их может быть трое.

– Откуда?.. – начал я, ведь о содержании нашего разговора знали только мы с Аннетой, что было гарантией тайны. И сам себя осек. Предложить Тоннингеру создать аналогичную Тайной полиции структуру, чья главная задача – осведомленность обо всем и обо всех, а потом задавать глупые вопросы.

Меж тем, Аастарх, наверняка довольный моей реакцией, продолжил.

– Конечно же да, сарр Клименсе. Дело чрезвычайно интересное, сулящее немало перспектив, а самое главное – ничем подобным прежде мне заниматься не приходилось. Это ли не повод?

– Тогда пойдемте обедать. Закатим в угоду такому события в «Дары Саагла»? – ресторан славился своей изысканной кухней и воистину нещадными ценами. – Я плачу.

– Только ради одного этого стоило соглашаться, – засмеялся Тоннингер. На мгновенье он замялся, прежде чем задать вопрос. – Сарр Клименсе, так вы примите предложение встретиться с мастером ганкаса?

– Пока не решил. Не могу выбрать себе достойный приз, а без него не хочется рисковать всеми своими планами. Разве что возникнет острая нехватка в деньгах.

Последнее было шуткой, и Тоннингер ее оценил.

Полгода, да что там, месяца два назад, я бы даже не задумался: мне послали вызов! Но сейчас меня полностью поглотило новое и захватывающее занятие. Что может быть обидней, чем пасть жертвой случайности, не доиграв свою партию на огромной, размером с провинцию Тоскаль, доске?

– Тогда у меня есть маленькая просьба, если она уместна.

– Что смогу, сар Тоннингер, что смогу.

– Если встреча все-таки состоится, мне хотелось бы на ней присутствовать.

– Обещаю. При условии, что не будете ставить деньги против меня.

На этот раз шутка вышла неудачной.

– Да вы что, сарр Клименсе, какие ставки?! – сар Тоннингер разве что руками не замахал, и был он совсем не похож на себя. – Мне бы только посмотреть!

– Не думал, что вы настолько азартный человек.

– Дело не в этом.

– И в чем же тогда?

– Вы любите музыку?

– Обожаю, но не всю подряд.

– Тогда вы должны меня понимать.

Чтобы не выглядеть глупо, мне пришлось сделать вид, что постиг его мысль целиком и полностью.

Добрую славу «Дары Саагла» имели заслуженно, обед в разговоре с интересным собеседником прошел превосходно, и настроение портило единственное – предстоящий разговор с Клаусом. Сар Штраузена еще предстояло найти, что довольно непросто, потому что застать его в кабинете наместника – задача не из легких. Он мог находиться где угодно – с визитом в одном из знатных домов, совершать конную прогулку на пленэре, встречаться с дамой в тайном местечке, или, забросив все дела, отправиться на рыбалку. Которую, неожиданно для себя и других полюбил страстно. Зная его несколько лет, мне все не удавалось понять – откуда в нем столь разительные перемены, и куда делась его способность склонившись над шахматной доской часами морщить лоб?! Метаться в его поисках по Клаундстону было нелепо, и потому, выбрав себе резиденцией кофейню на набережной, я ждал результатов слуг, в том числе, и его собственных. Поиски Клауса заняли около часа, когда мне порядком надоело созерцание порта. Наконец, свершилось.

– Господин сар Штраузен только что покинул «Золотой якорь» и теперь направляется в «Дары Саагала», – доложил мой собственный слуга, должен признать, порядком запыхавшийся.

Что наводило на две мысли. Даже если слуги Клауса и сумели его найти, понятно, какие он дал им инструкции. И другую – моему были вручены деньги на извозчика, чтобы не терять времени, но он решил сэкономить.

Гостиница «Золотой якорь» была памятна тем, что уже в первую ночь по прибытию в Клаундстон меня обокрали, позарившись и на багаж. Но куда больше – в квартале от «Золотого якоря» состоялось наше знакомство с Аннетой.

Трапезничал сар Штраузен в одиночестве. Что было удивительно: в последнее время вокруг него постоянно вьется веселая компания, в которой дам всегда не меньше господ.

– Рад тебя видеть, Даниэль! – хотя лицо Клауса говорило обратное. – Присоединишься?

Он указал на стол.

– Спасибо, не голоден. Задержись я здесь, и мы бы с тобой встретились. Кого-нибудь ждешь?

Стол был заставлен сверх всякой меры. Как будто вместо того, чтобы заглянуть в меню, он заказал все блюда в надежде, что какое-нибудь ему приглянется. Еще одно новшество, которое тоже не нравилось: раньше он был намного скромнее.

– Ты знаешь, нет. Иногда хочется побыть одному.

– Увы, но какое-то время тебе придется терпеть мое присутствие.

– Ты нашел меня, чтобы прочитать нравоучения? И без того аппетита нет.

Кисло поморщившись, Клаус вяло поковырялся вилкой в блюде. Аналогичное часом назад я поглотил с огромным удовольствием. А еще он облегчил мне задачу.

– Да. В последнее время тебя трудно застать одного, а назавтра поутру мне предстоит путь в Гласант. Клаус, сложилось впечатление, как будто ты старательно меня избегаешь.

Если судить по его вильнувшему взгляду, все так и происходило.

– Поговорим начистоту?

Он обреченно вздохнул.

– Поговорим. Только давай я вначале выскажусь?

– Ничего не имею против. Но после того, как ответишь мне на несколько вопросов. Кстати, как прошло твое свидание в «Золотом якоре»? – и поспешил его успокоить. – Случайно узнал, и понятия не имею, кто она. Следуя логике, что бы ты в нем забыл другое, если только не стал шпионом Аугуста?

«Ну, хотя бы это нет», – сделал я вывод, наблюдая за его реакцией.

С Клаусом мы знакомы давно, с детства. С тех далеких времен, когда были живы мои родители. Потом какое-то время вместе учились в престижном столичном колледже. Откуда меня попросили в конце первого учебного года. За нерадивость и недостойное поведение. В этом колледже, да и в нескольких других подобных тоже, есть на первый взгляд довольно странная традиция инициирования. Мне, например, предстояло выпить кровь летучей мыши. Кстати, не самый отвратный из существующих вариантов, потому что дело не дошло до ее помета.

Через подобное в нем проходят все студенты без исключения, порой не единственный раз. Являющаяся частью воспитания традиция, и на нее преподаватели смотрят с одобрением и даже поощряют.

В жизни бывают моменты, когда приходится вставать перед выбором – чтобы чего-то добиться, необходимо перешагнуть через себя. Через брезгливость, понятие о чести, верность данному слову, и множество других вещей. Которые хороши на словах, но лишь мешают на пути к успеху. Тем не менее, колледж – самый престижный не только в Ландаргии, но и далеко за ее пределами. Я не смог, и дело не в брезгливости: слишком иначе меня воспитывал, пока был жив отец. Например, какой бы святой ни была цель, она никогда оправдывает средства. С другой стороны, я всего-то поторопил события. Дела у воспитывающих меня родственников пошли не совсем хорошо и уверен, они приняли новость с облегчением: стоимость моей учебы им стала не по карману.

«Интересно, через что пришлось пройти Клаусу?» – размышлял я, наблюдая, как он запивает сырное суфле вином.

– Единственное, что здесь заслуживает внимание, так это оно. – сказал сар Штраузен. И непонятно было, – о блюде идет речь или о белом вине из далекой, находящейся на противоположном краю Ландаргии провинции Анвель.

– Клаус, ради самого Пятиликого, объясни – зачем ты сделал пожертвование Дому Благочестия?

Ладно бы из личных денег, но он залез в городскую казну, изъяв из нее солидную сумму.

– В твоем вопросе и заключен ответ – ради самого Пятиликого.

– Тогда почему, например, не Дому Милосердия?

Единственному из пяти, занимающемуся врачеванием. Любой лекарь, что у нас, что в других странах – маг этого Дома. За исключением далеких заморских, но там другие религии.

– Даниэль, так получилось. Выбрали удачный момент, добились согласия, и впоследствии мне только и оставалось, что сдержать слово. Ситуация для этого была уж очень подходящей. Обратились бы из любого другого, несомненно, успеха добились бы они, – наконец-то я увидел на лице Клауса тень смущения.

Только не из Дома Истины: в нем отрицают деньги. Потому что истина может заключаться в чем угодно, но не в них. Хотелось от души накричать на Клауса, не слишком выбирая выражений. И плевать, что уже к сегодняшнему вечеру инцидент разнесут по всему Клаундстону.

– К слову, Дом Благочестия – единственный, который не искажает учение Пятиликого, – с его стороны это была слабая попытка оправдать свое безрассудство.

– Ты внезапно стал очень набожным? Ничего подобного раньше за тобой не замечал.

Хотелось добавить в голос иронии, но получилось зло.

История Клаундстона интересна. Лет полтораста назад, как и сейчас, он был центром провинции Финдлауст. Затем, в результате неудачной войны Ландаргия поубавилась в границах, потеряв и провинцию и Клаундстон. Тогда-то он и получил независимость. В результате новой войны все вернулось на круги своя, но вольнолюбивые настроения среди части жителей сильны в нем до сих пор. Чему рьяно способствуют эмиссары короля Нимберланга. В последнее время Дом Благочестия угодил под их влияние, и едва ли не в открытую сеет смуту, понятия не имею, чем смогли его прельстить. И вдруг крупное пожертвование, да не от кого-нибудь, а от наместника ландаргского короля, в то время как порт невероятно важен в грядущей войне.

На Клауса я старался не смотреть. Говорят, взгляд у меня тяжелый, смягчить его улыбкой не получится, но взятую на себя миссию нужно было выполнить до конца.