Он остановился. Его сугубо прагматичный ум тут же выдал десятки объяснений всему этому. Сон… Перегрузка… Галлюцинация… Но его уставшие ноги шагнули вперёд сами. Может, от усталости… Может, потому что подсознание давно хотело вырваться… Всё это уже было не суть важно. Он вошёл в открывшееся ему пространство.

И мир рухнул… Он не падал… Он плыл… Цвета складывались в геометрию, линии вились, как кабели внутри серверной, только эти кабели были сделаны из света. И всё это вращалось, пульсировало, искажалось. Где-то на краю сознания мелькнула мысль:

“Протоколы миграции. Это как перенести систему на новую платформу, только с телом.”

Он усмехнулся – и в тот миг его втянуло. А потом был лес. Небо, слишком близкое и яркое. Воздух, густой, пахнущий смолой. И самое страшное – магия. Он увидел её сразу, хотя раньше считал всё это детским бредом. Она была в траве, в листьях, в самой почве – искривлённой, жуткой энергией, которая шла, как ток по повреждённым проводам. Она жила. И именно эта жизнь пугала больше всего. Привычных ему алгоритмов здесь не было, всё текло, менялось, извивалось по законам, которым он не верил.

В первый раз он понял, что его логика, его прагматичность здесь бесполезны. Всё было перекручено. Здесь можно было зажечь факел словом, но слово оборачивалось пламенем, способным спалить целую поляну. Здесь травинка могла вырасти за секунду и пробить камень, но тут же погибнуть от случайного шёпота ветра. Мир жил сам по себе, не спрашивая человека, нужен ли он ему.

И в этом мире он оказался – обычный системный администратор, привыкший к таблицам, отчётам, кабелям и серверам. Человек, который знал, что если программа “упала” – её можно перезапустить. Но здесь ничего не перезапускалось. Здесь падало – и оставалось падшим.

Сейчас, сидя в металлической клетке, окружённый магией, что светилась в линиях и венах корабля, Кирилл чувствовал, как память и настоящее переплетаются. Там, в парке, он переступил через грань. А теперь, кажется, переступил ещё через одну.

Когда свет портала иссяк, и Кирилл вывалился наружу, парень сперва подумал, что упал где-то… В горах… Под его ногами был голый камень. Шероховатый, сырой. Но уже через мгновение он понял, что это было совсем не те горы, которые он вообще мог знать.

Скалы вокруг были кривыми, словно нарисованными детской рукой. Их грани не сходились, вершины ломались в воздухе, будто кто-то подёргал их за невидимые нити. Сначала он списал всё на усталость, на странное головокружение – но тогда он заметил воду. Тонкий ручей струился по каменной расщелине, но не вниз, не туда, где логично было бы ожидать появление его русла. Он тек вверх, медленно, упрямо, капли отрывались от камня и ползли в небо, искрясь в чужом свете. Кирилл застыл, сглотнул, потер глаза.

“Точно галлюцинация! – Подумал он. – Это просто нервное. Я спал всего три часа, работал почти шестнадцать. Мозг перегрелся.”

Слегка растерянно он шагнул вперёд – и камень тут же отозвался на это движение. Один из обломков, что валялся у его ботинка, вдруг дрогнул и завис над землёй. Поднялся на высоту его пояса и замер, вращаясь, как спутник вокруг невидимой оси. Кирилл отпрянул, ударился плечом о скалу и тут же почувствовал, что она теплее, чем должна быть. Камень будто жил, тёплый, влажный, как кожа.

Он поднял голову и увидел, что некоторые глыбы вообще не касаются земли. Целые выступы нависали, как облака, вися в пустоте. Казалось, невидимые руки держали их за края. В голове парня тут же вспыхнули обрывки мыслей – не связных, а отчаянных.

“Гравитация. Закон Ньютона. Течение воды. Всё это – основы. Это нельзя переписать.”

Но окружающий его мир, судя по всему, всё переписывал. С лёгкостью. И даже с какой-то насмешкой. Он чувствовал, как почва под ногами будто дышит, и не знал, стоит ли доверять даже самому воздуху.

“Я сошёл с ума. – Промелькнуло в его голове. – Никакого портала не было. Я просто сломался. Переработался, вот и всё. Сижу сейчас в офисе, наверное, на стуле, перед монитором. А это…”

Он провёл рукой по воздуху, в котором зависала россыпь капель, и пальцы прошли сквозь холодные жемчужины воды, что упорно ползли кверху.

“А это галлюцинация. Картинка, которую мозг выдал на экран перед смертью.” – Он сел на камень, обхватил голову руками. Сердце билось слишком быстро, в ушах шумело. Но шум не исчезал, наоборот – в нём был ритм, чужой, странный, будто сам мир шептал:

“Это не твоя Земля. Не твои законы. Привыкай.”

И тогда он понял самое страшное. Если это и был сон, то слишком вязкий, слишком плотный, чтобы проснуться.

Немного погодя он уже сидел, уткнувшись в ладони, стараясь выровнять дыхание. И вдруг заметил – из-под ног, из мелкой трещины в камне, сочится свет. И это был не огонь… Не привычное ему электричество… Это был мягкий, тягучий свет – словно мёд, только жидкий, и он не лился, а будто медленно проступал, насыщал камень изнутри. Кирилл поднял голову и увидел, что вокруг него отнюдь не одна трещина сияет этим светом. Вся поверхность скал была исполосована линиями – тонкими, светящимися прожилками, похожими на капилляры в теле.

Осознав это, он замер на месте. Свет не был хаотичным. Он тек, он соединялся. Линии вспыхивали и гасли, и через несколько секунд он уловил, что это всё не случайность. Узоры собирались. Перед его глазами возникли формы. Круг… Затем спираль… Потом пересечение прямых, словно график… И в этом графике что-то было – от того, что он видел на мониторах, когда анализировал массивы данных. Никакой мистики – просто повторяющийся рисунок, который не может быть случайным

Кирилл зажмурился, потом снова открыл глаза. Линии горели тише, но стоило ему сконцентрироваться, они начинали складываться в новый узор. Словно кто-то проверял:

“Понимаешь ли ты меня?”

– Это не галлюцинации. – Сказал он хрипло. – Это какой-то чужой… Язык…

Слова прозвучали так уверенно, что сам Кирилл вздрогнул. Язык. Алгоритм. Взаимосвязь. Он привычно начал разбирать то, что видел перед собой. Вот линия вспыхивает каждые пять секунд… Вот эта – только когда рядом усиливается свечение другой… Зависимость? Условие “если-то”? Он мысленно нарисовал таблицу. Столбец триггеров… Столбец откликов… И чем дольше он наблюдал, тем яснее становилась закономерность.

Но когда он уже почти убедил себя, что это обычная система сигналов, линии вдруг изменились. Они сошлись в точку прямо перед ним. Из десятков прожилок собрался узор, похожий на глаз. Огромный, беззрачковый, сделанный только из света. И этот глаз смотрел на него.

Кирилл замер, горло пересохло. Первая мысль снова была о том, что всё это бред и галлюцинация. Вторая – интерфейс.

“Это интерфейс. Кто-то меня проверяет. Неужели была задействована система общения?”

Он даже усмехнулся сквозь страх – устало, и даже немного нервно. Конечно, мозг программиста не мог объяснить себе “глаз из света” иначе. Кроме как действующим интерфейсом.

– Ладно… – Глухо пробормотал он. – Допустим, что всё это – не шиза. Допустим, это диалог. Если так, значит, мне нужно найти входные и выходные параметры.

Он протянул руку и провёл пальцем по камню рядом с линией. Та дрогнула, чуть ярче вспыхнула, и где-то дальше, на соседней скале, откликнулся другой узор – словно волна.

“Связь. Подтверждение. Вход и выход сигнала.”

Сердце парня билось всё быстрее. Он начал экспериментировать. Касался линии коротко – и на соседнем склоне вспыхивал короткий импульс. Проводил медленно – там же загоралась длинная полоса. Словно он стучал по клавишам, а система отдавала отклик. В какой-то момент линии сложились в прямоугольник. Кирилл невольно подумал о мониторе. Смешно, нелепо – монитор на отвесной скале. Но прямоугольник не исчез. Внутри него начали выстраиваться новые узоры, будто кто-то на том конце решил:

“Хорошо. Ты понял основы. Держи следующий уровень.”

Он вдруг ощутил дрожь – не от холода, а от того, что этот чужой, страшный мир впервые заговорил с ним на понятном языке. Пусть и светом вместо цифр, узорами вместо букв, но это был язык.

“Я могу понять. Я могу нащупать взаимосвязь.” – Мелькнуло в голове парня. И Кирилл впервые за всё это время перестал бояться. Внутри него что-то щёлкнуло. Точно так же, как когда удаётся запустить упавший сервер после долгой ночи усиленного труда над его “бездыханным” телом. Да. Мир вокруг рушил привычные парню законы физики. Но если в нём есть хоть какая-то система, то значит, его можно считать. И он решился. Этот “глаз из света” он не просто примет – он попробует ответить.

Кирилл долго стоял напротив этих линий – светлых жил, тянущихся в камне, будто кто-то когда-то выцарапал их не рукой, а самим дыханием звезды. Они мерцали, складывались в петли, пересекались, гасли, вновь вспыхивали. Он пытался уловить ритм. Словно в них был код, алгоритм, замкнутый цикл. Его голова, привыкшая к таблицам, логам, зависшим системам и сетям, невольно начинала считать.

“Если эта вспышка повторяется каждые три секунды, а эта линия загорается только при касании света из другой трещины… это словно некий протокол обмена данными.” – мелькнуло в сознании. Он даже машинально пытался представить себе диаграмму. Но чем больше он напрягал мысли, тем сильнее узоры словно… ускользали. Они перестраивались. Отбрасывали его логику, словно чужака.

– Ну давай же. – Шепнул Кирилл. – Я же вижу вас. Я знаю, что вы подчиняетесь правилам… хоть каким-то… Всё равно правила должны быть!

И он, упрямо сжав зубы, протянул руку. Кончиками пальцев провёл в воздухе, повторяя линии, что светились в камне. Пытался, как программист, “воспроизвести” рисунок. Но под пальцами не возникало ничего – только холод воздуха и пустота. Свет оставался в камне, не переходя в него.

Тишина. Пусто. Он почувствовал, как в груди зарождается злость – тяжёлая, обжигающая, сродни той, что бывало после ночи, потраченной на очередной баг программы, а утром начальник лишь бросал:

“Ты всё неправильно делал.”

– Ну и пошли вы… – Резко выдохнул он, пнув носком ботинка небольшой камень, у которого тускло переливался крохотный узор. И отлетевший в сторону камень звонко ударился о ближайшую скалу. Мгновение – и трещина на нём раскололась, словно живое тело. Изнутри разлетевшегося на куски камешка вырвалось облачко светящейся дымки, легкой, как дыхание, хрупкой, как пепел в солнечном луче. Оно закружилось, распадаясь, будто собиралось исчезнуть.

И тут же, откуда-то из тени, стремительно метнулась ящерица – тонкая, серебристо-зелёная, почти прозрачная. Она открыла крошечную пасть и вдохнула дымку, будто это был глоток воды. На мгновение световые узоры, пробегавшие по её бокам, вспыхнули ярче – как если бы существо засияло изнутри.

Увидев всё это Кирилл, широко раскрыв глаза, застыл на месте. Ведь он чётко видел, что те самые линии на чешуе ящерицы – были практически такими же самыми, что были и в камне. Только теперь они стали живыми, полными силы, переливались, как дыхание невидимого огня.

– Чёрт… – Прошептал он. – Оно… оно кормится этим.

Эта мысль ударила резко. Это был не просто свет. Это – топливо. Энергия. Магия, если уж совсем по-фантастически рассматривать этот вопрос. И она может принадлежать… не камням, а живым. И где-то внутри – вместо восхищения или страха – снова включился привычный аналитик.

“Выходит, что эта система линий замкнутая. Камень хранит узор. Разрушение приводит к выбросу энергии в окружающее пространство. А поглощение этой самой энергии становится подпиткой. Значит, тут есть поток. Циркуляция. Как… как у нас в сетях. Только…”

Он не успел до конца обдумать эту мысль. Потому что ящерица повернула голову – и в её глазах, слишком уж внимательных для зверя, мелькнул отблеск, словно она тоже его… рассматривает.