– Убежишь тут… – Лоцман скрипнул зубами. Он лелеял надежду, что это задание послужит индульгенцией за провал в Припяти и вычеркнет его из черного списка торговцев, но все пошло прахом. – Поесть-то я успею, прежде чем меня попросят на выход?

– Да, зайдем на кухню.

Облачившись в родные сталкерские кепку-таблетку, куртку и штаны, Лоцман последовал за Мавром по коридорам старой школы до кабинета Хищника. Железная дверь встретила уже знакомыми табличками Willkommen и «Не курить», но внутрь не пропустила. Даже после вежливого стука Мавра. Сталкеры переглянулись. Лоцман пожал плечами и отошел к окну. Со второго этажа открывался неплохой вид на заросшие подлеском дворы и дома Буряковки, белое пятнышко железнодорожной станции и зелено-желтоватый лес. Отсюда Зона не выглядела опасной, и пейзаж скорее умиротворял, нежели вгонял в тоску.

Мавр очутился рядом, постукивая пальцем по экрану КПК.

– Зигмунд велел подождать, – объявил наконец он. – Занят. Сообщит позже.

Лоцман нисколько не огорчился. Для перехода до Дока требовались силы, напарник, оружие. Автомат потерялся, как и напарник, – а на базе есть шанс найти и то и другое. Ну и лишний отдых после недельного странствия только на пользу.

– Справедливо, – ответил он. – Раз Зигмунд ждал меня, теперь моя очередь ждать. Пошли перекусим.

Сталкеры спустились в школьную столовую. Вертел суетился за раздачей, за столами сидели двое наемников и трое вольных сталкеров. Все покосились на вошедших, но разговоров никто заводить не стал. Лоцман плотно пообедал, как выразился Мавр, «за счет заведения». Хищник держал слово. В «память об общих друзьях» опальный ходок пользовался благами «Острова Сокровищ», пока в сделке с торговцем не будет поставлена финальная точка.

Сталкеры расположились во дворе на скамейке. После ночной грозы в воздухе ощущались сырость и запах прелой травы. Зеленые спутниковые тарелки, смотрящие на юг, в сторону бункера ученых, поблескивали капельками влаги.

– Не знаешь, чего Моргун с Вертелом меня ночью вытурить пытались? – поинтересовался Лоцман. – Я тогда от гжелки не отошел еще, не слышал, что они там бухтели.

– Ученые с опытами своими. Выдали лихое пси-излучение, отражение тарелок не справилось. А ведь до их лагеря три кэмэ! Голова чуть не лопнула, еда наружу. А ты даже не заметил.

– Все неймется. Одни вон тоже когда-то наворотили, сидим теперь в Зоне, – хмыкнул Лоцман. – Может, мне еще полежать? Пока Зигмунд не созреет?

Мавр скривился. Почесал в затылке.

– Давай в видеозале. Там на лавке приляжешь. – Он развел руками. – Назад ходу нет. Извини.

– Зал так зал. – Лоцман не видел смысла спорить и качать права. – Что хоть показываете?

– Пойдем.

В школьном актовом зале, где стояли ноутбук с проектором и крутились фильмы, никого не было. В нос Лоцману ударил запах кислятины, на плохо помытом полу он заметил разводы от чьей-то «еды». Как и говорил Мавр, от ночных опытов научников кому-то поплохело. Так как стекла были давно разбиты, окна зала были где-то заложены кирпичами, где-то заколочены досками. Сквозь редкие щели в помещение проникал рассеянный свет, теряясь среди обветшалых стульев и самодельных лавок. Краска на стенах местами почернела и облупилась. Пока глаза Лоцмана привыкали к полутьме, Мавр успел дойти до ноутбука и запустить фильм. Белая простыня над рассохшейся сценой осветилась лучами проектора, из двух колонок на стенах раздалась музыка.

– Располагайся, – кивнул Мавр на стулья. – Позову, когда Зигмунд освободится.

– Давай. – Лоцман принялся сдвигать стулья, чтобы лечь. – Фильмы, смотрю, в тему крутите. «Сталкер». Будто вокруг вам мало Зоны.

– Там не так, – возразил чех. – Хороший фильм. Автор бывал в Новосибирской Зоне, вернулся и кино снял.

– Ну и как, добрался он до Машины Желаний? – Лоцману стало любопытно. В каждой из шести Зон Посещения имелось нечто, исполняющее желания смельчаков. Даже в ЧЗО был свой Камень. – Ладно, не рассказывай, сам гляну.

Мавр сложил пальцы в жесте «о’кей» и, пока Лоцман устраивался на импровизированной лежанке, прошел на выход из зала.

Подложив куртку под голову, Лоцман в полуприщуре следил за фильмом, размышляя о будущем, о медальоне в виде скрюченного человечка. При всей своей полезности артефакт был опасен. Фантомы, призраки, мороки только начали появляться, но чем дальше – тем их будет больше, о чем недвусмысленно предупреждали видения-воспоминания бывших владельцев «Спящего сталкера». Это пси-воздействие грозит помутнением рассудка, вплоть до суицида или ошибки в рейде. Выход из положения представлялся один – продать все и покинуть аномальную зону.

Сейчас, лежа на жестких стульях, Лоцман прокручивал в голове варианты. Физически избавиться от медальона нельзя, он всегда возвращается. Просто уйти за Периметр тоже нельзя. Седой с Графом пробовали, но «Спящий сталкер» не дал. Даже в наручниках с сопровождением. Тут тебе и психоз, и ломка, и агония.

На экране Сталкер, Профессор и Писатель, наоборот, всеми силами старались проникнуть в Зону. Гоняли на «уазике», прятались от патрульного на мотоцикле, бежали за поездом через блокпост. Стремились туда по своим глубоко личным причинам.

В момент автоматных очередей киношных караульных дверь в зал распахнулась, и внутрь вошли три «анархиста». Один насвистывал «Если б было море пива»; второй, башкир или казах с круглым лицом, что-то жевал; а третий, с серьгой в ухе, был цыган. Лоцман мельком глянул на них, узнал вчерашних «собутыльников». Дельфин тогда еще врезал ему за выпитый стакан. Троица расселась кто-где, развалившись на стульях, закинув ноги на соседние. Делая вид, что увлечен фильмом, Лоцман напряг слух, чтобы подслушать разговор клановцев. Те перекинулись парой реплик о том, что после перехода к госпиталю стоит заскочить на сухогруз в Беневке, но потом замолчали, увлеченные фильмом: там герои изучали кладбище военной техники и толкали философские речи.

Речи на самом деле неглупые. О заветных чаяниях, о Комнате Желаний, о вере.

«Зона – это очень сложная система смертельных ловушек. Здесь не возвращаются тем же путем, которым шли. Здесь каждую минуту все меняется. В Зоне не работают теоретические построения, полагаться следует только на интуицию. Зона принимает лишь потерявших надежду», – произнес киношный Сталкер, и насчет последнего Лоцман был согласен. В свое время он пришел в Зону, когда надежд на нормальную жизнь, на будущее не осталось. Здесь, после всех испытаний, он обрел новую цель – пусть банальную, но искреннюю.

Вновь начать жить.

Надежду подарила ему история, которую он однажды услышал у костра. Про человека, который постоянно искал себя и хотел сделать жизнь людей лучше. Путь был непростым. Школу бросил ради фермерства, затем ушел в армию отдавать гражданский долг в горячей точке, после пытался поднять уже колхозное хозяйство, не вышло – открыл продуктовый магазин, занимался извозом и кучей других начинаний, пока в сорок лет не открыл для себя, как можно помогать людям по-настоящему. Ради новой цели он поступил в медучилище. В сорок пять выучился и устроился фельдшером. Стал лечить людей. Нашел свое призвание.

История запала в душу. Человек в его возрасте шагнул за рамки стереотипов и выстроил едва ли не с нуля иную жизнь! Без всякой Зоны! В Зоне же, в этом чистилище, заблудшие души и подавно могут начать все сызнова. И рассказчик, Макар Маркер, доказал то на деле – подкопил деньжат и рванул навстречу новой судьбе. Ушел из Зоны.

…Писатель вернулся к спутникам. Пройти напрямую к Комнате Желаний не смог. Путь к сокровенному желанию обещал быть долгим и опасным.

Проецируя на себя происходящее в фильме, Лоцман подумал о том, каков будет его путь на Большую землю. Если самоходом за Периметр не уйти, значит, нужны альтернативные варианты. Которые стоило поискать в базе данных с наладонника Зубра. У напарника хватало знакомых во всех частях ЧЗО, плюс он собирал байки, легенды, слухи – любые сведения обо всяких любопытных вещах на просторах запретной территории. У самого Лоцмана с этим всегда было грустно. Его любопытство заканчивалось на свойствах артефактов и возможных опасностях.

Сказано – сделано. Лоцман открыл в КПК папку Зубра и углубился в изучение заголовков, заметок, фотографий. Сначала пробежался по информации о шести Зонах Посещения, которые образовались задолго до ЧЗО. Аравийская, Фолклендская, Гренландская, Угандийская, зоны в Канаде и России. Артефакты, аномалии, открытость для внешнего мира. Уникальные явления – Золотой Шар в Хармонтской Зоне, Машина Желаний в Новосибирской, Медный Додекаэдр в Угандийской. Сведения про Чернобыльскую Зону Лоцман изучал уже тщательнее. В папке ЧЗО имелся дополнительный раздел – «Легенды Зоны». О сталкерах, которые добрались до Камня Желаний. И то был не пустой треп. По крайней мере, Док точно существовал и точно лечил всех подряд. Что касается остальных, то помимо Семецкого Лоцман слышал лишь про троих.

Его заинтересовали две байки с пометкой «армейские». Первая была вариацией истории сталкера Меченого, который сумел добраться до Камня Желаний. Однако ее концовка отличалась от сталкерской версии. У военных Меченый обнаружил, что исполнение желаний есть фикция и что Камень – это защитная система секретов атомной станции!

Лоцман хмыкнул. Подобная концовка показалась ему сомнительной. Существование Дока опровергало ее на корню.

Вторая легенда повествовала о неком Гуго Саммлере, военном из Международного контингента, помешанном на артефактах. Он тоже добрался до Камня Желаний, и тот наградил его юдолью бесконечного поиска новых экземпляров в коллекцию. Впрочем, мог и отдать артефакт в обмен на безделушку. И, как понял Лоцман, в эту легенду Зубр со своими «пятнашками» верил безоговорочно.

А вот легенду про Золотой Шар и «мясорубку» бывший напарник когда-то рассказывал лично. Лоцману тогда она показалась небезынтересной. Особенно совпадение прозвищ легенды Хармонта Рэдрика Шухарта и легенды ЧЗО Димы Шухова, Черного сталкера…

Думать об этом сейчас большого смысла не имело.

Беглое знакомство с «энциклопедией» закончилось. Лоцман бросил взгляд на кино. Профессор, Писатель, Сталкер отдыхали – но почему-то лежа в лужах. Наблюдая за ними, Онисим криво ухмыльнулся. Полежал в луже, потом за кадром пошел в кунг пить чай. Ну разве не красота? Впрочем, темы персонажи поднимали интересные.

«Мене-мене, текел, уфарсин… – язвит Писатель. – Нобелевскую ему!»

Прислушиваясь к репликам героев, Лоцман вернулся к просмотру папок. Дошла очередь до фотографий различных мест. Коллекция у Зубра подобралась внушительная, рассортированная по населенным пунктам и прочим топонимам. Последние фото были сделаны во время совместного перехода от «005 кюри» до Вектора… до смерти Зубра.

Лоцман пощелкал по ним. Заболоченное Черное озеро с разбитым вертолетом вдали. «Коридор аттракционов» на Векторе. Вход в Фабричный схрон. Жгучая роща в Когодском Гае. Оранжевый труп под огромной сосной. Безопасная поляна Карандаша. Логово кровохлеба с паутиной. «Веселое поле» у промзоны «ЭкоХима»…

Одна деталь на фото заинтересовала Лоцмана. Несколькими кликами он увеличил участок у края снимка. В высокой траве что-то было. Среди поля рыжих стеблей виднелся крохотный серо-белый островок, а рядом – искаженное пространство. Круглое, будто росинка попала на объектив камеры. Но Лоцман понимал, что вода тут ни при чем. С учетом расстояния, слишком мелкий объект для капли. Нет. Зубр поймал в кадр не росинку, не соринку, а телепортационную сферу.

«Тут… Тут нельзя с оружием! – переживал киношный Сталкер, когда заставил Писателя идти первым по грязной трубе а-ля “мясорубка”. – Вы же погибнете так и нас погубите! Вспомните танки! Бросьте, я вас очень прошу!.. В кого… Ну в кого вы там будете стрелять?»