– Да. Когда я, еще ребенком, проводила лето на Торсее, кузен Рамзи потихоньку от взрослых учил нас, девочек, сражаться на деревянных мечах. Мне это очень нравилось! Во-первых, это отлично укрепляет физически, а во-вторых, умение защищаться может оказаться полезным.

– Тогда пойдем завтра?

– Да, отлично! – просияла Кенди.

Сердце Лукаса содрогнулось от ее нескрываемой радости и благодарности. Глядя в ее счастливое лицо и осознавая, что стал тому причиной, он чувствовал себя… очень непривычно.

– Не возражаете, если и я к вам присоединюсь? – спросил Симон. – Давненько мы с тобой, Лукас, не скрещивали шпаги!

– Точно, хотя у тебя наверняка было больше практики. Но я с удовольствием принимаю предложение, – ответила Лукас. – Кенди, не возражаешь, если с тобой пойдем мы оба?

– Нисколько! – И, понизив голос почти до шепота, она добавила: – Как же я благодарна Небесам за таких союзников и друзей!

То же самое чувствовал Лукас, когда Симон и Сюзанна открыли ему свой дом и сердца, и теперь радовался, что может предложить такую же поддержку Кенди.

Возвращение в Торсей-хаус прошло без приключений. Кенди шла между Лукасом и Симоном, хоть и держала за руку Лукаса. У дверей дома она сердечно поблагодарила обоих, и они договорились, где и когда встретятся завтра.

Луна уже зашла, и на улицах было темно, но тихо и вполне мирно. Мужчины прошли уже половину пути к дому, когда Симон вдруг заметил:

– Смотри-ка, ты насвистываешь!

Лукас изумленно моргнул:

– Разве?

– Кенди Дуглас очень привлекательная дама, – с усмешкой в голосе заметил Симон. – Что, братец, похоже, с тебя потихоньку слезает монашество?

– Если ты хочешь знать, нравится ли она мне, отвечу: да, – признал Лукас. – И рад, что ко мне возвращается способность по-мужски восхищаться прекрасным полом. Но если хочешь знать, намерен ли что-нибудь предпринимать в этом направлении, то, конечно же, нет. Жизнь у нее сейчас и без того не сахар, и она ясно дала понять, что мужчины интересуют ее только как друзья и союзники. А если она вернет себе сына, то, очень возможно, исчезнет с ним вместе и больше никогда не появится в Англии.

– Ты прав, – задумчиво сказал Симон. – И я не стану ее винить, но все же надеюсь, что этого не произойдет. Она очень сильная, и, если ей удастся доказать свою правоту, это в будущем поможет многим женщинам.

Лукас не сомневался, что Симон прав, однако лично его сейчас заботила судьба вполне определенной женщины – Кенди Дуглас.

Глава 8

Как давно в последний раз Кенди просыпалась, с радостью и надеждой глядя в лицо наступающему дню? Когда Лукас появился у дверей Торсей-хауса и взялся за дверной молоток, она была уже давно готова.

Лукас приветствовал ее улыбкой: судя по всему, он тоже ждал этого утра с нетерпением.

– На улице дождь, так что поедем в экипаже. – Он опустил взгляд на ее странную то ли юбку, то ли брюки. – Это твой костюм для фехтования?

– Я сшила его, чтобы кататься верхом по-мужски, – объяснила она, пока Лукас подавал ей накидку. – Знаешь, я выросла в Нортумберленде, а северяне совсем не так привержены условностям, как южане. Я люблю сидеть в седле, люблю свободу движений – так что, заказывая себе после смерти деда полный траурный гардероб, включила в него и эту юбку. Надеюсь, тебя не шокирует мой вид?

– Ни в коей мере, – отозвался Лукас, открывая перед ней дверь. – Весьма практично, особенно в пути.

– Поскорее бы освоить шпагу! – заметила она, когда они спускались по ступеням к ожидавшему у крыльца экипажу. – И пусть тогда Деншир только подойдет!

– Настоятельно рекомендую пользоваться оружием только для самообороны, – сказал Лукас. – Но научиться защищаться полезно в любом случае.

Они сели в легкий экипаж, где уже восседал Симон. Места для троих здесь вполне хватало, но Кенди и Лукас сели рядом, и ноги их соприкоснулись. Она, как ни старалась, не могла не обратить на это внимание, и, что любопытно, ее это ничуть не шокировало.

– Добрый день, Кенди! – с улыбкой поздоровался Симон. А как только они тронулись в путь, спросил: – Тебе известна история академии Анджело?

Кенди покачала головой, и он заговорил:

– Основатель академии – Доменико Анджело Малевольти Тремамондо. – Это сложное имя, мелодично скатившееся с его языка, напомнило Кенди о европейском происхождении самого Симона Дюваля. – История гласит, что он влюбился в красивую английскую актрису и последовал за ней в Лондон. А здесь осмотрелся и пришел к выводу, что англичанам остро необходимо учиться фехтованию, чтобы сравняться с мастерами на континенте.

– И оказался прав, – подхватил Лукас. – Его академия имела шумный успех. Он выбрал себе одно из имен: Анджело – так короче. Теперь академией управляет его сын Генри. Последнее, что я слышал о нем, – он вроде бы преподавал фехтование в Итоне, и у Генри подрастает сын, Генри-младший, которому отец намерен передать бразды правления.

– Надеюсь, они по-прежнему обучают и женщин, – заметила Кенди. – Почему, в конце концов, все развлечения достаются мужчинам?

Лукас невесело усмехнулся:

– Потому что мужчины скроили этот мир под свои вкусы. Но в наше время все больше становится таких женщин, как Мэри Уолстонкрафт Годвин, которые стремятся это изменить.

Кенди весьма впечатлило, что он знаком с книгой Мэри Уолстонкрафт «В защиту прав женщин». Перемены пока не особенно ощутимы, но, быть может, уже на горизонте день, когда женщины смогут выступать в суде и давать показания в свою защиту.

До академии Анджело было совсем недалеко: в конце Бонд-стрит кучер остановил экипаж у самых дверей, чтобы пассажирам не пришлось долго идти под дождем. Стряхивая капли дождя с накидки, Кенди с любопытством оглядывалась вокруг. В главной зале академии, просторном помещении с высоким потолком, под арками на стенах были развешаны скрещенные пары холодного оружия самых разных стилей, от легких рапир до двуручных шотландских клейморов. Была здесь и пара морских кортиков, очень похожих на кортик Лукаса.

Атмосфера в академии была уютной и непринужденной, вдоль стен расставлены столики и кресла для удобства наблюдателей. Сейчас в двух противоположных концах большого зала упражнялись две пары фехтовальщиков. Приглушенный гул голосов стих на время, когда вошла Кенди со своими спутниками, но скоро возобновился. Должно быть, учеников Анджело совсем не удивило, что здесь занимаются и женщины.

К ним приблизился невысокий плотный мужчина с широкой гостеприимной улыбкой. Кенди догадалась, что это и есть Генри Анджело.

– Полковник Дюваль, всегда рад вас видеть! – воскликнул хозяин заведения, энергично пожимая Симону руку. Затем повернулся к Лукасу: – Мистер Мандевиль, или, вернее сказать, лорд Фокстон, как хорошо, что вы снова здесь! Долгонько вас не было, и даже ходили слухи, что вроде погибли вы…

– Слухи не всегда правдивы, – ответил Лукас, пожимая протянутую руку. – Хотя в моем случае они были недалеки от истины. – Он подтолкнул вперед Кенди. – Позвольте представить вам мою кузину, мисс Кенди Дуглас. Она хотела бы взять у вас несколько уроков.

Генри пристально взглянул на женщину. Слухи о скандальном разводе, без сомнения, дошли и до него, но это не помешало пожать ей руку так же сердечно, как и мужчинам.

– Если так, мисс Дуглас, вы пришли по адресу! Уже несколько дам занимаются у меня регулярно. Мы с вами обсудим это позже, а пока хочу посмотреть, как скрестят шпаги эти двое! – И он указал на ее спутников.

Кузены обменялись взглядами.

– Охотно! – ответил за обоих Симон.

Мужчины сбросили пальто и шляпы на руки лакею, и тот отнес вещи в гардеробную, где уже висела накидка Кенди.

Пока Анджело вручал бойцам короткие затупленные рапиры, Кенди сказала:

– Только, ради бога, не порежьте друг друга! Сюзанна это вам не простит.

– Ни в коем случае! – заверил ее Симон, и блеснув глазами, повернулся к Лукасу. – Что ж, кузен, посмотрим, как много ты помнишь!

– Не думаю: ведь сколько лет прошло! – с улыбкой ответил Лукас, но свою рапиру взвесил в руке, примеряясь к ее весу и балансировке, с видом опытного бойца.

Вокруг столпились зрители, образовав широкий круг, чтобы не стеснять фехтовальщиков. Лукас и Симон отсалютовали друг другу поднятыми рапирами и начали поединок – поначалу легко, почти играя, но постепенно темп ускорялся.

Кенди смотрела как завороженная: никогда прежде не ощущала она так сильно и непосредственно красоту мужских тел. В фехтовании есть своя убийственная поэзия: мощные плечи, гибкие, быстрые руки и ноги, резкие повороты и выпады, способность ни секунды не стоять на месте – все это поражало и очаровывало. Симон, по-видимому, был опытнее, но Лукас не уступал сопернику в скорости, преимущество ему давал и более высокий рост.

Как жаль, думала Кенди, что Сюзанна осталась дома и не может насладиться этим зрелищем! Было в нем что-то безмерно волнующее. Даже новичок вроде нее не мог не заметить, как эти двое понимают и предугадывают движения друг друга – и какое удовольствие получают оба от этой дружеской схватки. Они и в самом деле были как родные братья!

Дружеский поединок завершился, когда Симон, сделав выпад, коснулся тупым концом рапиры груди Лукаса над самым сердцем.

– Готово! Кузен, ты убит.

Лукас рассмеялся и отвесил поклон, признавая свое поражение:

– Я выживу и отомщу!.. Надо бы нам почаще практиковаться!

Оба, приняв от лакея полотенца, принялись вытирать потные лица, а Кенди захлопала в ладоши.

– Отлично, господа, отлично! Как приятно смотреть на двух умелых бойцов, когда знаешь, что они вовсе не собираются убивать друг друга!

– Это правда, – согласился Генри Анджело. – А вы, мисс Дуглас, не хотите взять в руки рапиру? Попробуйте пофехтовать со мной, чтобы я мог оценить ваши навыки.

– Я немного занималась в детстве, – ответила Кенди, – но настоящих навыков у меня нет.

– Вот мы и посмотрим! Пойдемте, я подберу вам подходящий клинок.

Кенди ушла вместе с Анджело, ощущая себя непривычно живой и полной сил. Пожалуй, обладать скандальной известностью не так уж и плохо!

Симон разговорился с каким-то своим знакомым офицером, а Лукас, оставшись один, решил побродить по академии. Он не был здесь уже много лет, однако на первый взгляд почти ничего не изменилось.

У одной стены стоял книжный шкаф, полный массивных трактатов о фехтовании за авторством разных представителей династии Анджело. Уже в трех поколениях эта семья была тесно связана с армией и прилагала много усилий, чтобы поднять навыки британских офицеров по части владения холодным оружием до континентальных стандартов.

Лукас уже хотел было вернуться к Симону, когда распахнулась дверь и вместе с порывом ветра и холодными каплями дождя в зал вошли сразу пятеро мужчин, похожих друг на друга, как братья. Четверо из них были крепкими, атлетического вида, как и большинство здешних посетителей, но пятый – изможденный, одетый в черное – с трудом передвигался на костылях.

Один из четверых, плотный мужчина с военной выправкой, помог увечному войти и спросил:

– Принести тебе стул, Годфри?

– Черт, Патрик, не надо! – отрезал тот.

Как видно, это был человек гордый: не желал выглядеть немощным.

Лукас присмотрелся: в нем заработал инстинкт костоправа, – мысленно прикидывая, где и как Годфри мог получить увечье, временно ли на костылях или останется калекой до конца жизни. Трудно было судить даже о его возрасте: при каждом движении лицо бедолаги искажалось от боли.

Неуклюже продвигаясь к стулу, он поднял глаза и заметил Лукаса. Лицо его перекосила судорога изумления и гнева, он потерял равновесие, пошатнулся и с грохотом рухнул на пол.

Поморщившись, Лукас бросился ему на помощь:

– Как вы?

Годфри отшатнулся и рявкнул:

– Это ты? Не прикасайся ко мне, грязный трус!