– Мысль соблазнительная, что и говорить, – согласился Лукас. – Но в убийстве неминуемо обвинят Кенди.

Симон поднял графин и подлил всем бренди:

– Я не раз замечал, что бренди в умеренных количествах очень помогает здраво мыслить. Итак, Лукас готов, если потребуется, внести билль в палату лордов, – но это в крайнем случае. Что мы можем сделать, не доводя до этого?

– Найти хорошего адвоката по бракоразводным процессам, – подсказал Лукас. – Дела о разводах рассматриваются как церковным, так и гражданским судом.

Симон и Сюзанна переглянулись и почти одновременно воскликнули:

– Киркленд!

– Это адвокат? – спросила Кенди.

– Нет, но у графа Киркленда много полезных знакомств, и он отлично умеет решать проблемы без лишнего шума, – объяснил Симон. – Лукас, кажется, в то время я об этом не упоминал, но Киркленд – владелец особняка в Брюсселе, где мы жили до и после Ватерлоо.

– Вот как? – с любопытством переспросил Лукас. – Дом с прислугой, у которой столько разнообразных и ценных талантов? Если такие же знакомые есть у него и в Англии, ему не составит труда разыскать свидетелей, которые подтвердят версию Кенди.

– Точно! – согласилась Сюзанна, по-прежнему глядя на Кенди. – Хочешь знать, кто такой Киркленд? Представь себе паука – нет-нет, очень красивого и обаятельного паука – в центре огромной паутины, состоящей из всякого рода полезных людей. Теперь, когда Наполеон заточен на том острове в Южной Атлантике, у Киркленда, должно быть, масса свободного времени. Уверена, он не откажется помочь несправедливо очерненной женщине добиться справедливости.

– Он кто-то вроде шпиона? – догадалась Кенди. – А может быть, руководитель сети?

– Можно и так сказать, – пожал плечами Симон. – Или ограничиться тем, что в друзьях у него немало влиятельных персон, к которым он может обратиться в случае необходимости.

– А у многих из этих джентльменов есть добросердечные и свободомыслящие жены, – добавила Сюзанна. – Тех из них, с кем знакома, я могу пригласить на чай, и мы постараемся убедить их оказать нам поддержку. Если они начнут приглашать тебя на свои балы и вечера, это может пошатнуть сложившееся мнение света.

– Однако публично вернуть себе доброе имя – задача не из легких, – снова заговорил Симон. – Вам придется доказывать свою правоту перед множеством совершенно посторонних людей, показывать свою боль – и быть готовой к тому, что кто-то может не поверить, посмеется, даже плюнет в лицо. Вытерпеть придется немало, а успех никто не гарантирует. Вы готовы к такому испытанию?

Это был серьезный вопрос, который требовал обдумывания, и Кенди знала, как много ей придется перенести. Чтобы заставить себя прийти на бал к Клентонам, ей пришлось собрать все свое самообладание и чувство собственного достоинства. Уже у дверей она едва не повернула назад. И никогда не забудет того жгучего унижения, когда стояла в центре бального зала в одиночестве, а прочие гости шарахались от нее, словно от прокаженной, пожирали опасливо-любопытными взглядами и шептали в спину оскорбления.

Ей несказанно повезло встретить потрясающего союзника и обрести уверенность в завтрашнем дне. Кенди нашла доброту, сочувствие и надежду…

– Я так устала прятаться, словно загнанная лиса в норе. Настало время выйти на свет и начать борьбу за справедливость. Знаю: будет нелегко, но я к этому готова.

– Один в поле не воин, – напомнил Лукас. – Я буду счастлив тебя сопровождать, если позволишь. Меня тоже далеко не везде рады видеть, так что будем встречать презрительные взгляды и оскорбления вместе.

Сюзанна улыбнулась, однако заметила:

– Люди решат, что вы любовники, и это вряд ли поможет Кенди вернуть себе доброе имя.

– Но мы не любовники.

Кенди посмотрела на Лукаса, и взгляды их встретились, словно два клинка – да так, что искры полетели! Она вовсе не собиралась еще раз выходить замуж, даже если бы закон это разрешал, но, подняв глаза на Лукаса, вдруг остро осознала и ощутила его мужскую силу и красоту. Мужчина с сильным гибким телом воина обладал сострадательной душой целителя… В первый раз ей вдруг пришло в голову, что, возможно, иметь любовника не так уж плохо.

Изумленная и смущенная собственной реакцией, она поспешно отвела взгляд:

– Можно сказать, что мы кузены. Не двоюродные брат и сестра, более дальние, но все же родственники, и это объяснило бы желание Лукаса меня поддержать. Как насчет троюродных?

– Ну, это мы еще обдумаем, – согласился Лукас. – Вполне возможно, что мы ведь и правда приходимся друг другу отдаленной родней. Среди моих предков есть шотландцы, которые вполне могли быть как-то связаны с твоей семьей… такое трудно как подтвердить, так и опровергнуть.

Кенди почувствовала, что напряжение исчезает и на душе становится спокойнее. Ведь любые испытания переносить куда легче, если Лукас будет рядом! И почему-то ей кажется это вполне естественным?

Сюзанна поднялась с места:

– Оставляю вас продолжать мозговой штурм, а мне пора кормить Мэделин.

Многие дамы высшего света пользовались услугами кормилиц, но Кенди предпочла выкармливать сына сама, как, очевидно, и Сюзанна.

– Можно мне посмотреть на малышку?

– С удовольствием представлю вас друг другу, – с улыбкой ответила Сюзанна. – Хотя сразу предупреждаю: она пока не особо разговорчива.

Кенди рассмеялась и поднялась, пообещав мужчинам:

– Я скоро вернусь, а пока – вот список потенциальных свидетелей и описания всего, что происходило той ночью… что смогла вспомнить.

Над этими записями она провела немало времени, к тому же сделала еще несколько копий. Две из них она протянула сейчас Лукасу и Симону, прежде чем отправиться вслед за Сюзанной наверх.

Детскую на третьем этаже освещала одна лампа. В кресле-качалке сидела горничная и вязала, но при появлении двух дам встала и сообщила:

– Мистрис, Мэделин с удовольствием поужинает, а я – выпью чашечку чая!

Сюзанна рассмеялась и, жестом отпустив девушку, склонилась над прекрасной резной колыбелью и взяла дочурку на руки. Малышка сонно улыбнулась и зевнула. Волосики у нее были темные, как у обоих родителей, кожа белоснежная и словно светилась изнутри, а от матери она унаследовала колдовские зеленые глаза.

– Какая красавица! – тихо сказала Кенди.

– Как приятно это слышать! – улыбнулась Сюзанна. – Представляете: эта колыбель досталась нам по наследству от матери Симона, а ей – от ее предков. В ней качали и моего мужа, и его мать и других младенцев в их роду!

Кенди погладила кончиками пальцев полированное темное дерево, представляя себе череду малышей, безмятежно спавших в этой колыбельке.

– Это же прекрасно, когда можешь вот так передать ребенку семейную историю!

– Да, особенно если вспомнить, что мне от моей семьи ничего не осталось. – Сюзанна села в кресло-качалку и расстегнула на груди платье, искусно скроенное так, что позволяло, не раздеваясь, кормить младенца. – Ей всего месяц. Родилась немного раньше срока, но, как видишь, вполне здорова.

– Какое же это чудо! – с восторгом воскликнула Кенди, опустившись в соседнее кресло. – Кристофера таким маленьким я почти не помню…

– Мы его найдем, – спокойно сказала Сюзанна, поднося дочь к груди. – Даже если отец и не любит своего сына, то будет заботиться о нем как о наследнике.

– Я и сама себе это говорю. – Кенди сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. – Сюзанна, но почему вы так быстро приняли мою историю? Кажется, если бы ко мне явилась незнакомка и рассказала о столь необычном случае, я бы сама ей не поверила.

Сюзанна откинулась в кресле и погладила малышку по спинке.

– Тебя привел Лукас, а он редко ошибается в людях. И потом… – Поколебавшись, она продолжила: – Корабль, на котором была и я, захватили берберские пираты. Я стала рабыней и попала в гарем к одному… крайне неприятному турецкому вельможе. О том, что вытворяют мужчины с беззащитными женщинами, мне известно по собственному опыту, и я уверена, что нам надо поддерживать друг друга.

Кенди догадывалась, что за сухими словами Сюзанны скрывается океан боли, о котором ее новая подруга едва ли желает говорить.

– Я рада, что испытания тебя не озлобили, а, напротив, сделали великодушной, и благодарю от всего сердца. И твоего мужа тоже.

– Симон был на войне, видел много горя и боли, так что суждениям Лукаса доверяет. – Сюзанна улыбнулась. – Я, единственный ребенок в семье, очень обрадовалась, когда, выйдя замуж за Симона, вместе с мужем приобрела брата.

– А я так рада, что решилась отправиться на бал к Клентонам, благодаря чему и встретилась со всеми вами! – Кенди встала с кресла. – Ладно, оставлю вас вдвоем. Это время не имеет цены – ведь дети так быстро растут!

Сюзанна широко улыбнулась:

– Да, к сожалению, но очень надеюсь, что Мэделин у нас не последняя!

Кенди искренне пожелала Симону и Сюзанне еще детей – и впервые невольно пожалела, что ее собственное будущее туманно и в любом случае очень далеко от подобной идиллии.

Услышав ее шаги на лестнице, Лукас поднял глаза. Когда Кенди присоединилась к ним в гостиной, его поразили произошедшие с ней изменения. Она по-прежнему носила черное, держалась все с тем же королевским достоинством, но теперь в ней не ощущалось ни гнева, ни отчаяния: она была спокойна, собрана и решительна.

При ее появлении мужчины хотели встать, но она жестом предложила всем оставаться на своих местах и спросила:

– Ну как, вы что-нибудь придумали?

Симон кивнул:

– Я шапочно знаком с одним из тех, кто свидетельствовал против вас. Холлоуэл кажется довольно разумным малым. Если представить ему убедительные доказательства, думаю, он изменит свои показания насчет того, что произошло той ночью. Возможно, удастся убедить и других.

Кенди задумчиво чуть склонила голову:

– Если найти ту женщину, что наняли для этого спектакля, и убедить рассказать правду, она, возможно, сообщит какие-то интимные подробности, которые заставят их поверить, что они обладали именно ей, а не мной.

– Очень хорошая мысль! – согласился Лукас. – Надеюсь, Киркленд сумеет отыскать эту даму.

– Да, у него потрясающие способности выяснять то, что другие хотят скрыть. – Симон побарабанил пальцами по другому листку бумаги. – Теперь о вашей репутации в свете: я составил список ближайших балов и приемов, которые организуют наши друзья, способные оказать поддержку. Кроме того, как сказала Сюзанна, там будут и влиятельные дамы, которые, возможно, пожелают нам помочь.

– Я вот думаю, как себя подавать, – заговорила Кенди. – Сейчас я ношу черное, как положено было в трауре, но, возможно, пора надеть красное – цвет гнева?

Перед мысленным взором Лукаса на миг предстало видение: Кенди в алом платье, грозная и яростная, словно живая молния, и он с трудом сглотнул.

– Мне кажется, лучше все оставить как есть: черный цвет серьезнее, да и траур больше подходит к ситуации. А кроме того, это тебе очень идет.

– Да, в этом есть смысл. Пусть так, снимать траур не буду. Когда умер дед, я сшила себе полный траурный гардероб, так что оказалась хорошо подготовлена к такому случаю. – Она подавила зевок. – Пожалуй, мне пора возвращаться в Торсей-хаус.

– Я тебя провожу, – сказал, вставая, Лукас.

Она улыбнулась устало, но благодарно:

– Буду весьма признательна. Не хотелось бы столкнуться с грабителями в одиночку!

Встал и Симон:

– Я тоже пройдусь с вами – на случай если те грабители вдруг задумают отомстить.

Когда Лукас подавал ей накидку, Кенди заговорила с сомнением:

– Вы говорили, что мне стоит чаще появляться на публике. Знаете академию фехтования Анджело?

– Да, мы оба там учились, – ответил Лукас. – Методы обучения Анджело намного эффективнее тех, с которыми мы сталкивались в армии или на флоте.

– То, чему я научился у Анджело, не раз спасало мне жизнь, – заметил Симон.

– Ты хочешь туда сходить, поскольку там обучают фехтованию и женщин? – спросил Лукас.