Ольга Клушина: Девочка со смартфоном. История о встрече с собой

© Клушина О., текст, 2025

© ООО «Феникс», 2025

© shutterstock.com, 2025

Я посвящаю эту историю тишине внутри каждого из нас.

Когда вокруг буйствует успех, а чужие стремления и достижения ставятся в пример, трудно позволить себе раствориться в безмолвии. Кажется, все уже всё успели, а ты оказался на обочине. Шансы, возможности прямо перед тобой. Но как выбрать? Не упустить?

Я надеюсь, что в моменты сомнений, метаний и разочарований тебе поможет эта книга. И ты вспомнишь, что есть время расцвета и урожая, а есть – покоя и прорастания. Какой у тебя период сейчас?

Не спеши, остановись и прислушайся. Может, уже рвётся наружу то неповторимое и уникальное, что есть внутри только тебя. Главное, давай волю тому, что просится на свет. Выходи за рамки и имей в виду: пределов нет. В любом деле всегда кто-то был первым. Верь в себя и ищи свой путь. Миру нужен именно ты! Таким, каким прорастёшь, когда позволишь вскрыть свои глубины в тишине и безмолвии.

Однажды твоё семечко взойдёт, попутный ветер позовёт за собой, ты расправишь паруса и двинешься туда, куда зовёт сердце. А мир пропоёт тебе: «Полный вперёд!»

Ольга Клушина

Глава 1
Кристи, о которой никто не знал

Кристи швырнула смартфон, выбрав целью место помягче. Злость злостью, а телефончик-то ещё нужен. Точнее, нужен больше всего. Но именно он обычно вызывал столько раздражения у матери: «А в моё-то время…»

Ух…

Любимая игрушка долго не пролежала. Кристи ринулась за ней, как за золотой медалью, и с ногами залезла в любимое синее кресло. Обивка уже местами протёрлась, но оно могло этим гордиться: хозяйка явно пользовалась им чаще, чем диванчиком. Тот стоял в углу комнаты, и ему оставалось лишь вздыхать. Да, диванчик смело можно было выбрасывать: им пользовались только как полкой. Складировали всякое, а мама каждый раз, заходя в комнату, закатывала глаза. Она с детства славилась любовью к порядку, о чём с умилением вспоминали и бабушка Вера, и дедушка Петя, а Кристи скрежетала зубами. Как же скучно быть аккуратной! В такие минуты даже её ненаглядному креслу доставалось. Как сейчас: с него полетела на пол куча вещей – книга, карандаши, наклейки, какие-то камушки, фломастеры, скетчбук.

А внутри Кристи, как птица в клетке, билась мысль. Она всеми силами рвалась наружу, требовала, чтобы её записали…

Чтобы её отразили…

Чтобы выпустили на волю…

В место, о котором никто не знал.

Хотя, конечно, десять тысяч подписчиков были в курсе. Кристи до сих пор это казалось сном или накруткой платформы. Писала она не для них – писала для себя. А её почему-то читали и даже лайкали. Не удалось скрыться на просторах интернета, зато получилось хорошо замаскироваться. Поэтому Кристи в жизни и «Девочка со смартфоном» в блоге – два разных человека. Для всех, даже для неё самой.

И сейчас в гневе на укоры матери и очередную головомойку Кристи печатала ответ… о котором никогда не узнает мама, но который прочтут тысяч пять человек. Так странно: маме не скажешь, а в Сети написать легко. Даже просто необходимо, иначе будешь кипеть и фырчать, пока не взорвёшься. Кристи заправила за ухо зелёную прядь, и пальцы забегали по телефону. Тёмно-русые волосы вместе с зелёным локоном вскоре вернулись на место, закрыв половину лица, но хозяйка этого уже не заметила. Медовые глаза не отрывались от экрана. Коричневые, как у папы, но не тёмные, а со светом лета, будто они не удержались и зачерпнули его у мамы.

Пост в блоге

А в моё-то время…

О, как взрослые любят эту фразу. Умные держат её при себе, но она читается в глазах, полных укора, непонимания, жалости и другой всякой хрени. В принципе, это всё можно уложить под надгробную плиту с надписью «Здесь упокоился ребёнок, которого я хотела». Потому что перед вами сидит другой. Живой, тёплый, даже говорит иногда, но не тот. Вечно не тот.

И фраза, с которой я начала, этого живого ребёнка убивает. По капле вливает яд в его вены. Потихоньку ребёнок растворяется в вечном укоре, остаётся лишь его оболочка, внутри которой пустота.

Внутри меня пустота. Она звенит страшной могильной тишиной, а иногда рычит, как монстр, и настойчиво зовёт меня. Хочет, чтобы я слилась с ней и меня не стало.

Может, тогда мама обрадуется?..

О, она выдохнула и стала нормальной Кристи, которая может даже улыбнуться и заявить маме:

– Ничего страшного. Всё в порядке.

Та, как обычно, пришла извиняться. Надо от-дать должное современным родителям: они стараются стать лучше, разобраться в детях, наладить отношения, делают первые шаги.

Просто… ну, почему они всё время делают не то? Как будто специально бьют по больным местам и наносят очередную рану. А ведь хотят только хорошего. Но как можно понять ребёнка, который пока не разобрался в происходящем сам?!

Кристи усмехнулась, когда мама вышла из комнаты. Но не успела спрятать улыбку, как дверь вновь распахнулась:

– Забыла сказать, тётя Маша приезжает. Со всеми мальчишками.

– Когда? – взвизгнула Кристи, подскакивая. – Мне нужно успеть новую причёску сделать.

Мама фыркнула, теребя хвост. Почти круглые очки в чёрной оправе придавали ей вид усталой учительницы.

– Ты же только на прошлой неделе… м-м-м… обновила.

– Да говори прямо! Кардинально изменила!

Кристи подбежала к зеркалу и полюбовалась на две зелёные пряди. Лишь они остались длинными. Остальные волосы без сожаления были обрезаны по плечи.

Она заявила:

– Хочу короче. И цвет поменять. Например, на розовый. Ещё бы платье в тон.

Мама запыхтела.

– Мам, в этом месте очень поможет «о-м-м-м» или досчитать до пяти, глубоко дыша. Да, дети-подростки – невероятно трудное дело. Но ты же всё понимаешь.

– Нет, – отрезала мама. – В последнее время я ничего не понимаю. Точнее – никого. Особенно тебя. У тебя всё есть…

– Не начинай! Я знаю, что у меня всё есть. И что это меняет?

– Ничего, – покачала головой мама. – Ничего. Тётя Маша будет завтра. В шесть утра.

– Обломывич пожаловал. – Кристи сникла. – С мальчишками?

– Ага. – Мама пристально посмотрела. – Ты из-за Рафаэля хочешь… ну…

– Ма-а-ам, я его пять лет не видела, – перебила Кристи и быстро отвернулась. – Просто тётя Маша мою причёску бы оценила.

– Успеешь поменять. Она две оценит. Или три. Они у нас поживут недельку-другую.

– Что? – Медовые глаза Кристи округлились.

– Ага. Отказать я ей не могла. Да и не хотела.

Кристи кивнула:

– Маша и Леночка – подруги навек. Об этом всему миру известно. Как тут откажешь?

– Дело не в том, кому известно и что. Просто у нас много места. И мы можем себе это позволить. Ты разве не рада?

– Очень рада. Но, по-моему, не рада ты.

Мама не ответила, а вышла, плотно притворив за собой дверь. Кристи вскочила на кровать и запрыгала там, как сумасшедшая. Хоть что-то хорошее в этих серых буднях. Тётя Маша врывалась в дом с охапкой неожиданных дел и мешком веселья в придачу, с ней никогда не было скучно. С ней можно было забить на ненавистные уроки. С ней… будет Рафаэль. Тот, с которым можно безбашенно проводить время: лезть, куда не следует, хохотать без причины, придумывать всякое. Только вот… он вырос. Прошло целых пять лет, они выросли. Он стал красавцем, словно с обложки журнала. А они всё это время не общались, только родители неизменно передавали приветы.

Глава 2
Тётя Маша, новая и другая

Наброситься с криками на шею тёте Маше не получилось. Всё-таки прошло столько времени. Пять лет назад Кристи было девять и она себе казалась большой и самостоятельной. Могла позволить себе всё. Сейчас ей четырнадцать. Ноги вдруг стали неимоверно длинными, как и она сама; было непонятно, куда девать руки. Из-за этого хотелось скрючиться, кривилась спина и тянула к полу. А о чувстве свободы, которое недавно наполняло сердце, оставалось только мечтать.

Вот тётя Маша. Вот Кристи. Но всё по-другому. Не хочется прыгать, появилось стеснение. Неизвестно, как себя вести, что говорить. Тётя Маша, которой она безмерно восхищалась, какая-тоне такая. Огонёк во взгляде потух, мешки под глазами. Да и сами они выглядят непривычно опухшими, будто тётя Маша кутила всю ночь. И дети рядом с ней – чужие. Фотографии не передавали то, какими они стали на самом деле. Встретив на улице, Кристи бы даже их не узнала.

Рафаэль… вытянулся, как и она сама. Тоже сутулился. Правда, не такой худой, как Кристи. Если бы не сгорбленная спина, можно было бы идти в модели. Красавчик. Может, из-за него Кристи не прыгается? Как можно под хмурым взглядом этих иссиня-чёрных глаз скакать, будто малышка? И загар – закачаешься. У всех четверых! Ещё бы. С Бали, кажется, приехали. Вообще эти пять лет они путешествовали где только можно и нельзя. Своя яхта, море удовольствия, а ещё свобода – в этом вся тётя Маша. Маме никогда такой не стать, и Кристи приходится ходить в школу.

Винсент… тоже насупленный. Чего они такие странные-то все? Будто не в гости приехали, а на кладбище. Он тоже вымахал: до подбородка достанет. Хотя, в отличие от черноволосого Рафаэля, светленький. Как солнышко. С веснушками по всему лицу.

А младший – Клод – совсем другой. Вот он – пузатенький малыш. Весь в складочках! И кудрявый, как херувимчик. Понятное дело, что мальчишки разные. Три сына и три брака у тёти Маши. Каждый раз она выходила замуж по безумной любви, историями о которой заслушивалась Кристи в детстве. И каждый сын назывался в честь какого-либо знаменитого художника, а не героев мультиков.

Кристи не знала, куда деть руки, но глаза не прятала, исподлобья изучая гостей. Шесть утра. Сна ни в одном глазу ни у кого, будто разгар дня. Мама суетилась и помогала гостям раздеться, выдавала тапочки, расспрашивала о перелёте. Куча болтовни, ненужных слов, но Кристи чувствовала, как за спинами всех что-то висит. Тяжёлое, давящее, пугающее.

Вот уже завтрак. Как в лучших ресторанах. Яичница с беконом, овсяная каша на молоке, амарантовая каша на воде, безглютеновые оладушки. На любой вкус. Кристи слышала, как мама копошится на кухне с пяти утра. Но не вышла, чтобы не показать, что ей не спится. Папа, как обычно, в командировке. Может, это к лучшему… Он не очень любил приезды тёти Маши, по крайней мере, пять лет назад. Всё могло измениться – изменились же гости. Кристи даже не думала, что тётя Маша может стать другой. Из яркой, дышащей жизнью она превратилась в засохшее дерево, которое сильно-сильно болеет. «Наверное, у неё рак, – мелькнула мысль у Кристи. – Вот она и приехала – лечиться. Сама уже не справляется».

И девочке стало очень страшно.

Разговор не клеился.

– Как дорога? – опять спросила мама. Вопросы повторялись, ответы были одинаковыми, хотя тётя Маша молчала.

– Всё ок, – буркнул Рафаэль.

– Тяжело из жары в холод? – Мама так просто не сдалась.

Тётя Маша будто на автомате сунула в рот ложку каши без молока. Она давно веганка.

– Клёво! Тут снег! Я его ещё не видел, – заявил Клод.

– Видел, – заспорил Винсент. – Ты здесь родился. Мы уехали, когда тебе год исполнился.

– Ну, я не помню – значит, этого не было.

Клод смешно окал, а ещё как-то странно присвистывал на шипящих. Захочешь – не повторишь. А иногда съезжал на английский и балаболил на нём, как на родном. Кристи выхватывала лишь отдельные слова, зато мальчики при этом оживлялись и включались в беседу. Девочке показалось, что они отчитывали малыша. После этого он послушно замолкал, уставившись в тарелку.

– Большое спасибо. – О, первые слова, произнесённые тётей Машей. – Мы бы хотели отдохнуть.

Мама засуетилась:

– Кристи, покажи комнаты. А я здесь всё уберу пока. Поторопись, тебе ещё в школу.

Девочка с готовностью повела гостей в приготовленные комнаты, даже две сумки захватила, словно швейцар.