Марина Клейн: Чёрные люди

1

Впервые Алана услышала о Черных людях у вечернего костра, за четыре месяца до исчезновения Гани.

Ее отца Гевана позвал на сбор дядя Ваня – один из русских, что жили в биките, или, как говорили сами русские, в фактории. Алана тогда сидела дома и расшивала бусинками руковицу из оленьей кожи. Дядя Ваня тяжело потоптался на пороге, отряхивая с валенок снег, затем просунул в дверной проем раскрасневшееся на морозе лицо и сказал:

– Семен вернулся с охоты. Похоже, случилось что-то. Пойдем послушаем, что ваш Улгэн скажет.

Было поздно, Ганя уже спал, мать осталась с ним, а Алана напросилась пойти с отцом.

На окраине, у чума Улгэна, собрались человек пятнадцать – охотники, их жены и только трое русских: Александр Васильевич, самый важный в фактории человек, дядя Ваня и его смешливый сын Димка. Сейчас он, правда, не смеялся – прочувствовал общую тревогу.

Семен тоже был здесь. С виду здоровый, но на лицо мрачный.

– Слушайте, – начал Улгэн. – Пришли Черные люди. Семен мне сказал, а я спросил у духов. Все так.

Охотники взволнованно запереглядывались. Улгэн был шаманом, и если он передавал предостережение из мира духов – значит, дело серьезное.

– Это кто такие? – спросил Александр Васильевич.

– Те, к кому не следует подходить, – Улгэн сильно хмурился. – Всегда, как они приходят, случается беда.

– Может, нам тогда уйти? – спросил один из охотников, прозванный по-русски Ильей.

– Пока не нужно. Они в тайге. – Улгэн взял сухую ветку, предназначенную для костра, разломал ее на несколько частей и выложил ими на снегу небольшую карту. – Вот наши пути. В эту сторону не ходите. Они там. Выйдут к вам – не разговаривайте с ними, не слушайте. Сразу уходите.

– Они совсем-совсем черные? – Димка посмотрел на шамана насмешливо, с недоверием.

– Совсем, – подтвердил Улгэн. – Как уголь.

– А какая, – спросила Алана, – была беда от этих людей?

Улгэн обвел взглядом всех собравшихся и рассказал:

– Много кто о них слышал, однако говорить не любят. Я знаю о них от своего деда, а тот узнал от своего. Рассказывали, жили наши предки на благодатной земле – теплее там было, и дичь сама в руки шла. Но явились Черные люди. Поселились неподалеку, никому вреда так-то не причиняли: просто жили, и все. Спросили их, зачем они явились. Черные люди в ответ сказали, что они – вестники, и что быть большой беде, и иначе нельзя. Им не поверили. Но спустя короткое время разверзлась земля, и многие отдали свои души. Понеслись слухи, что опасны Черные люди – и, возможно, не люди они вовсе. Спустя несколько десятилетий пришли они снова. Их пытались прогнать прочь, но ничего не вышло. Кто пытался – погиб. А потом налетел ураган. Селение разрушилось.

Алане стало жутко, внутри словно льдины поплыли. Что за люди такие?

– Пока все нормально, – ободрил Улгэн. – Только не ходите туда. Не говорите с ними. А мы подумаем, как нам быть.

Утром Алана передала все Гане. Младший брат чуточку испугался, тем и кончилось. Жители еще немного посудачили и смирились. Запретное место обходили стороной. Время от времени кто-нибудь из охотников говорил, что видел Черных людей издали. Никто не знал толком, как они выживают в тайге, и не хотел знать. Геван говорил, что всем свойственно закрывать глаза: не смотришь на неприятность – и живешь так, словно ее и на свете нет.

– Правда, – добавлял он, – на самом-то деле неприятность не исчезает.

И, действительно, Черные люди никуда не исчезли. Уже когда сошел снег, Алана встретила одного из них.

А потом пропал Ганя. Было это точно перед происшествием в лесу.

Впрочем, до той поры случилось еще несколько странных вещей.

2

Надя разложила на кровати несколько платьев, осторожно расправила длинные юбки и украшенные кружевом рукава. Выбрать самый красивый наряд было непросто, каждый выделялся какой-нибудь диковинкой – тут искусная вышивка бисером, там кусок дорогого и редкого шелка, вшитый точно по центру лифа. Любая девушка все бы отдала за такое богатство.

– Уму непостижимо, сколько одежды может быть у одного человека, – сказала Надя вслух, сама не зная, зачем. Подумала и добавила: – Зачем мне столько?

Зачем… столько…

Легкая дрожь пробежала по телу. Как будто эхо, но откуда ему здесь быть?

Надя взяла платье со вставкой из шелка, стянула через голову просторную рубашку, в которой любила бегать с розгой за местными мальчишками, пока Каролина не видит, и надела на себя роскошный наряд. Платье немного помялось в сундуке, но все равно выглядело отлично. Треугольник шелка – что кусочек моря, синий-синий, уводящий в самую глубь.

Одной рукой Надя перехватила сзади светло-русые волосы, скрутила их жгутом и прижала к макушке, другой потянулась к открытой шкатулке у зеркала. Заколка в виде изумрудной бабочки с распростертыми крыльями пришлась очень кстати.

– Хоть сейчас на императорский бал, – сказала Надя, любуясь своим отражением.

Зачем-то она прислушалась, хотя отвечать в пустой комнате было некому.

Оставались еще всякие мелочи: подобрать обувь, украшения. Надя порылась в шкатулке. Нашла любимый браслет – простое серебряное полукружье, утолщенное в центре, тонкое по краям; он запал ей в душу с первого взгляда. А Эстер здорово подогрела эти чувства, рассказав историю:

– На самом деле это полумесяц, самый настоящий. Случилось это в Сибири… Он упал с неба, а Аюр увидел это и пошел его искать. Долго бродил по тайге, наконец увидел месяц в рогах у оленя. Гнался за этим оленем несколько дней и ночей, пока не удалось ему выстрелить… Олень упал, и Аюр достал из его рогов полумесяц. Только не знал, как теперь вернуть его на небо.

Надя тогда была сильно младше, но все равно не поверила и сказала:

– Его же тебе на ярмарке купили. Этот браслет. Я точно знаю, сама его там видела.

Эстер и глазом не моргнула:

– Конечно, на ярмарке. Потому что Аюр продал полумесяц, когда впервые сюда приехал. Ему деньги были нужны, а что делать с полумесяцем, он все равно не знал.

– Месяц большой, – неуверенно ответила Надя.

– Это тот, который нам видно, большой. А остальные маленькие. Не думаешь же ты, что на небе всего один месяц! Остальных просто не видно.

Эстер рассказывала это еще не раз. Надя сама просила – умом понимала, что выдумка, но красивая же. Правда, чем дальше, тем больше Эстер говорила не о браслете, а об Аюре. Последний раз он приезжал совсем недавно и совершенно вскружил ей голову.

Надя надела браслет и снова глянула в зеркало. Серебряная полоса поверх рукава темного платья смотрелась красиво и загадочно – словно бы и впрямь полумесяц посреди ночного неба.

Через прикрытую штору в комнату пробрался луч заходящего солнца. На Надю накатило странное оцепенение. Она, как зачарованная, смотрела на блеск браслета и никак не могла оторвать от него взгляд, даже когда открылась дверь и раздался громкий крик.

– Господи, господи! – это уже был скорее не крик, а стон. – Что же ты творишь, Надька?!

Надя очнулась и рывком сорвала с себя платье. Браслет звонко упал на пол. Она подхватила его вместе со своей одеждой и бросилась к окну. Уже стоя одной ногой на подоконнике, накинула на себя рубашку, распахнула створки и спрыгнула вниз. Спустя полминуты она уже была среди цветущих яблонь, надежно укрытая от внешнего мира.

Дыхание сбилось. Рука сжимала браслет. Зря, конечно, она забрала его с собой – и без того проблем не оберешься.

Надя рассеянно покрутила украшение в руках. По его оборотной стороне вилась выгравированная надпись: «Эстер».

3

Ближе к ночи приехал отец. В любое другое время Надя была бы очень рада, но не теперь: пришлось морально готовиться к обороне. Она подождала немного в своей комнате, где ей велела сидеть Каролина после вечернего скандала, услышала через приоткрытое окно голоса и выглянула наружу. Несмотря на поздний час, пришла Тамара Назаровна – мать Эстер. Плечи ее были опущены, но волосы не растрепанны, а, как в былые времена, уложены в аккуратную прическу. Эта мелочь больно задела Надю.

Стукнула дверь, на первом этаже громко зазвенели кружки и блюдца, будто обрадовались, что их потревожили в неурочное время. Надя вышла из комнаты, прокралась к лестнице и перегнулась через перила.

– Это просто немыслимо, Павел Павлович, – донесся из столовой измученный голос Каролины. – Она пробралась в дом, полезла в вещи Эстер… Надела ее платье… Так и до сердечного приступа можно довести, не говоря уже о… Ах, госпожа Тамара, мне так жаль. Моя вина… Не досмотрела…

Надя внутренне сжалась – от стыда. «Уж лучше бы в подробностях рассказала, какая твоя воспитанница сумасбродная и непослушная девчонка, – мысленно высказала она Каролине. – Мне, значит, регулярно на уши льешь, а как другим, так в кусты?»

– Не стоит, Каролиночка, – сказала Тамара Назаровна на удивление спокойно. – Я и правда, когда увидела… – она сделала паузу и несколько раз глубоко вздохнула. – Но не стоило мне поднимать шум. Девочка по-своему переживает… это все. Четырнадцать лет всего. Ребенок еще.

– Совсем не ребенок, – возразила Каролина. – В четырнадцать лет уже должно быть много мозгов.

Надя едва сдержала фырканье. Каролина, когда злилась или волновалась, говорила по-русски просто неподражаемо.

– Вещи Эстер увезут. Все равно они здесь больше не нужны… Надеюсь, тем и кончится.

– Вы не спешите этим заниматься, – проговорил отец своим густым голосом. – Я завтра уезжаю, Надьку заберу с собой. Я и так подумывал, но теперь решил твердо.

– Но я вовсе не хотела…

– Не переживайте. Думаю, так будет лучше для всех. А если вам, Тамара Назаровна, что нужно – обращайтесь смело. Я вам оставлю адрес своего поверенного, пишите ему, ежели чего.

Надя на неверных ногах вернулась в комнату и бессильно упала в кресло. «Если вам что нужно…» Решил возместить ущерб. Господи, как стыдно. Не стоило забираться в дом. Куда он теперь собрался ее увезти? В Москву? Но она так привыкла летом быть здесь, вдали от шумного города и светских приемов, куда ее иногда приглашали стараниями мадам Роже – близкой знакомой отца. Уезжать не хотелось.

Это Эстер наверняка бы обрадовалась. Она любила наряжаться, выходить в свет и потом взахлеб рассказывать, что увидела и услышала. Наде же куда больше нравилось носиться по здешним полям. Так, чтобы ветер бил по разгоряченным щекам, по рукам хлестали остренькие колосья, под босыми ногами – прогретая солнцем земля. Узнай Каролина об этих гонках – упала бы в обморок.

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – буркнула Надя.

Встретив укоряющий взгляд отца, она неожиданно для себя шмыгнула носом. Почему-то вдруг захотелось плакать.

– Мы завтра уезжаем, – сказал Пал Палыч. – Собери вещи. Поедем сразу после обеда.

– Куда поедем?

– В Сибирь.

Надя остолбенела. Даже выбраться из кресла не смогла. Она знала, что отец ведет дела с сибиряками, но первая мысль была дурацкой и пугающей.

Сибирь. Туда, куда ссылают преступников. Но кто отправляет в ссылку за примерку чужого платья? Или…

Онемевшими пальцами Надя сжала серебряный полумесяц, припрятанный за расшитой накидкой кресла. Кража.

Пал Палыч ясно увидел ее испуг и криво улыбнулся. Наде враз стало спокойнее.

– Антон давно зовет навестить. Сейчас – самое время. Не хочу, чтобы ты тут одна оставалась.

Эти слова прозвучали странно. Как будто дело было не только в сегодняшнем скандале.

– Ну… Ладно. А Каролина?

– Думает пока. Как решит.

Пал Палыч кивнул ей и вышел из комнаты.