– Я буду двигать рукой перед вашими глазами, а вы постараетесь проследить за ней. Нет ничего проще, правда?.. Попробуем?.. А побыстрее?.. Теперь медленнее… Внимательнее следите за моими пальцами… А теперь нарисуйте глазами какую-нибудь геометрическую фигуру, к примеру, квадрат?.. А круг?.. Хорошо. Но учтите, что мысли и образы, которые вы будете представлять, важнее и заслуживают большего внимания, чем эти движения.

Эмотивная клиентка послушно кивала на все.

– Правда, без имени мне будет сложнее с вами взаимодействовать, – не без хитрого умысла признался я. Я ведь до сих пор не знал, как ее зовут.

– Не обязательно! Можно и без имени.

– Ладно, начнем… Могу предположить, что у вас была некая ситуация, которую вы до сих пор не можете забыть?

– Именно поэтому я к вам и пришла!

– И она до сих пор вызывает негативные эмоции?

– Верно, – призналась девушка, хотя внешне была более-менее спокойна.

– А что в первую очередь приходит на ум, когда вспоминаете о том случае? Снимите небольшой видеоклип у себя в сознании. Можете даже закрыть глаза, если вам так будет легче.

Моя собеседница закатила глаза и выдохнула.

– Это может быть и слайд-шоу из разных не очень приятных картинок, – продолжил я. – А теперь представьте, что у вас в руках пульт от телевизора. Нажмите паузу в самом неприятном моменте. И сделайте так, чтобы на экране возник стоп-кадр.

Пациентка замерла и дернула плечом.

– И какой образ возник перед глазами? Только не надо делать над собой никаких дополнительных усилий, просто опишите, что видите…

Она заметно напряглась:

– Да, я вижу… образ… из прошлого. Что дальше?

– Прислушайтесь к себе. И проговорите вслух те не очень приятные фразы, которые повторяете про себя, глядя на этот стоп-кадр. Ну, например: «Я не достойный человек», «Я не выдержу этого», «Я не имею права быть счастливой» и так далее.

– А сколько их может быть, этих фраз?

– Возьмите самые яркие и ядовитые: три, можно пять. И вам нужно будет прокручивать их в голове на протяжении всего сеанса.

– Хорошо, запомнила.

– А теперь сопоставьте картинку и эти фразы. Зафиксируйтесь на них и попробуйте почувствовать то же самое, что чувствовали тогда, в первый раз.

Пациентка сжала зубы и бросила злой взгляд куда-то сквозь меня.

– А потом дайте знать, когда мы сможем продолжить, – отреагировал я.

– Вы можете…

– Тогда попробуйте оценить свои чувства в диапазоне от ноля до десяти, где ноль – полное спокойствие, а десятка – крайняя степень нервного напряжения.

– Девять-де сять…

Тогда я призвал эмотивную просто следить за моей рукой, и больше ничего. А когда закончил, снова спросил, насколько неприятно ей было обо всем вспоминать. Оказалось, что уже на «десять». Клиентка призналась, что из-за нахлынувших чувств ей стало даже тяжелее, чем в начале сеанса. А я акцентировал внимание на том, что это нормально, когда цифра сначала возрастает.

– Теперь сосредоточьтесь и полностью погрузитесь в свои воспоминания. Забудьте о том, что вы здесь, на сеансе, вернитесь туда… Как будто вы погружаетесь в виртуальный мир, как в «Матрице», смотрели этот фильм?

– Я попробую!

– Попробуйте. И вслед за мыслями о том событии, снова припомните свои чувства тогда. Пока я буду активно водить рукой.

По щекам пациентки покатились слезы. Но она продолжала выполнять упражнение. А моя попытка сделать паузу была решительно отвергнута.

– Нет! – перебила она. – Не надо, давайте дальше!

– К сожалению, необходимо придерживаться определенного количества движений, – я попытался встать, но девушка буквально усадила меня на место.

– Сидите! Я же сказала «нет»! Продолжайте сеанс. Пожалуйста…

Мы продолжили. По ее лицу пробежала судорога. Но я лишь усиливал «интервенции»:

– У вас достаточно яркая реакция. И это даже неплохо. Значит, в переработку включились самые активные участки мозга, имеющие отношение к проблеме.

Одновременно я продолжал спрашивать, что чувствует клиентка и на какую оценку. Вслед за девяткой появилась восьмерка. Девушке стало чуть легче, а потом и образ перед глазами стал выглядеть «как-то по-другому».

– Как именно?

– Сложно сказать…

– И все же? Это важно.

Выяснилось, что негативное изображение несколько отдалилось от нее, в буквальном смысле.

– На сколько? – продолжал «душнить» я.

– Я не знаю, как посчитать…

– Можно в метрах. Как от меня до вас?

– Да, наверное…

– Четкость тоже уменьшилась?

– Нет, у меня хорошее зрение! Но как будто я смотрю на себя уже со стороны… И все это происходит не со мной… Это так странно…

– Это нормально. И даже хорошо. Продолжим.

– Да!

Я еще не раз водил рукой перед ее глазами: влево-вправо, описывая зигзаги, круги, полукруги и другие геометрические фигуры. Неприятный образ отдалялся все дальше и становился менее разборчивым, а степень душевной боли по шкале от ноля до десяти упала до пятерки.

– Когда слишком много махали, было тяжело сосредоточиться, но в какой-то момент стало прямо хорошо, – призналась клиентка. – Особенно, когда улыбнулись…

Я не помнил, чтобы улыбался. Но все же переспросил:

– Улыбнулся, и стало хорошо?

– Ну да. Так не должно быть?

– Должно. Тогда можем перейти к следующему этапу – от мысленных образов к вашему телу.

По лицу пациентки вновь пробежала судорога, хотя и тщательно скрываемая.

– Я что-то не то сказал?

– Давайте не будем… В смысле… Продолжайте! Не обращайте на меня внимания!

– Как скажете. Уточню только, что отрицательные эмоции имеют обыкновение скапливаться не только в головном мозге, они образуют зажимы во всем теле, – сообщил я. – И нам нужно определить, где именно. Для этого вы должны сказать, что больше вызывает у вас дискомфорт: картинка или те токсичные фразы, которые вы проговариваете про себя?

– Пожалуй… Есть несколько фраз, от которых мне становится хуже всего.

– Хорошо. В смысле – хорошо для нашего общего дела. Вы умеете щелкать пальцами?

– Попробую.

– Тогда, пока я буду водить рукой перед вашими глазами, вы будете поочередно щелкать пальцами около своих ушей, максимально близко к ним. Готовы? Начали…

Клиентку аж затрясло, но усилием воли она уняла дрожь и даже улыбнулась, дав понять, что справится и с этим:

– Продолжайте!

Одновременно с щелчками я рисовал в воздухе самые замысловатые фигуры. А эмотивную бросало то в жар, то в холод, она ловила ртом воздух и расстегивала ворот, продолжала плакать и с трудом сдерживала крик. Но в финале прикрыла глаза и вдруг начала улыбаться:

– Это было… странно!

– Что именно?

– Я не могу описать своих ощущений!

– Тогда…

– Но мне стало значительно легче! И…

– Продолжайте.

– Я посмотрела на всю свою ситуацию совершенно по-другому! И взамен старых неприятных фраз у меня в голове возникли новые, хорошие…

Девушка снова закрыла глаза. И снова открыла.

– Спасибо вам, доктор!

– Хмм… Это моя работа.

– Вы могли повести себя иначе…

– Я всегда стараюсь профессионально выполнять свою работу.

– Вы не поняли. И вряд ли поймете! А я не могу рассказать всего, но… Все теперь встало на свои места. Если раньше я считала себя жертвой обстоятельств, думала, что мной грубо воспользовались, и хуже уже не будет… Теперь я вспоминаю моменты, которые предшествовали тому случаю… Я не была жертвой… Я сознательно пошла на это… Я хотела этого больше всего на свете…

Напоследок мы нарисовали в воздухе знак бесконечности, мысленно представили самую красивую картинку и проговорили максимально оптимистичные фразы. Когда закончили, с лица клиентки уже не сходила широкая улыбка, от уха до уха.

– Можно, я вас обниму? – вдруг предложила она.

– Хмм…

– И расцелую!

– У нас это не принято.

– Да мне все равно!

С этими словами она бросилась на меня, задрала на себе одежду, принялась обнимать и целовать, одновременно пытаясь положить мою руку себе на бедро и на грудь. Я с трудом смог от нее отбиться. Хотя по-хорошему нужно было ее наказать… Ведь на сайте Центра психологических консультаций «Гармоника» Игоря Лаврухина в графе «Правила приема» все черным по белому написано…

– Информация, полученная от клиента или о клиенте, не разглашается и не передается третьим лицам. Исключение составляет лишь информация о вреде здоровью или угрозе жизни, а также о совершенных либо планируемых уголовных преступлениях. В таких случаях психолог обязан сообщить о них специалистам соответствующего профиля.

– Ага…

– …Ну и что, ты сообщил? – впервые за время моего монолога подал голос Александр Аркадьевич, казавшийся до того уснувшим.

– Нет.

– Ну и ладно, в конце концов, она ж тебя не убила, – ответил супервизор.

– Вот и я решил не калечить ей жизнь из-за одного инцидента.

– Ага. Только зачем ты мне врешь? – спросил он следом, почти без паузы.

– Александр Аркадьевич, ты о чем вообще?!

– А о том, Игорек, что ты умолчал о половине обстоятельств этой душераздирающей истории, а другие переврал.

– Я не понимаю…

– Поживешь с мое, поймешь.

– Но как, как ты… вы догадались?

– Потом как-нибудь расскажу…

– …Ладно, мне пора бежать! – сказал он уже вслух. – После договорим. Когда уйдешь, положишь ключ под коврик, как обычно.

Уходил он обычно по-английски, когда и куда хотел, и не сильно утруждая себя объяснениями. Но от его обвинения во лжи, сказанного столь же будничным голосом, я на какое-то время потерял дар речи…

Глава 5. На ножах

Воспользуюсь моментом, чтобы рассказать одну поучительную историю, возможно, она вам тоже покажется любопытной. Однажды уже известная всем Анна Василюк позвонила по связи «директор – секретарь». Мне нравилось это устройство. Оно создавало ощущение, что в офисе работают не два человека, а минимум полдюжины моих помощников и помощниц. Хотя Аня не сразу привыкла к заведенному порядку и первое время порывалась набрать мне на обычный, а то и прибегала в мыле сама. Но когда я строго-настрого, по-эпилептоидному, дал понять, что следующее подобное нарушение субординации будет последним, тревожная девушка поняла все правильно. Ничего не поделаешь, правила – есть правила!

Хотя я продолжал потешаться над ее наивными реакциями, нередко и специально выступая в роли триггера – внешнего раздражителя:

– Алло, психиатрическая на проводе! – мог пошутить я.

А она лепетала в ответ:

– Какая психиатрическая? Я ошиблась номером? Господи, простите за беспокойство!

– Ни за что!

Или:

– Общежитие слушает, – говорил я.

– Позвольте… Ваш голос показался мне знакомым… Игорь Викторович, вы меня разыгрываете?

– Да…

– …Блин! В народе это даже называют сарказмом.

– Так что ты хотела? – спросил я на этот раз.

– Вас ждет клиент, первая категория по вашей классификации.

– А вот это уже интересно…

– …Первая? Так что же ты молчишь?!

– Простите, Игорь Викторович! Он сам попросил отсидеть в общей очереди.

– Попросил отсидеть… Да е мое!..

– …Кто такой?! Важная шишка? МВД? ФСБ? Росгвардия? ФСИН?

– Игорь Викторович, я не могу говорить, он сейчас стоит за моей спиной.

– Тьфу на тебя!

– Здравствуйте, Игорь Викторович! Это сюда нажимать, да? – на другом конце провода слово неожиданно взял сам клиент.

А следом послышался какой-то писк, вернее голос моей помощницы.

– Будет свободное время, надо будет поучить девушку уму-разуму.

– Прошу извинить за вторжение, – продолжил неизвестный низким и по-армейски четким голосом.